Лисунг, я отлично это понимаю, но мне от этого не легче. Мне обязательно нужно чего-нибудь добиться самому.
Самоистязание ничего не даст. Может быть, тебе станет хоть немножко легче, если я приведу тебе пример. Есть один вопрос, над которым здесь бьются уже незнамо сколько времени, и тоже без толку. Казалось бы, вопрос намного проще, чем история человечества. Мне эта работа хорошо знакома, поскольку проводится здесь, в Университете, и в ней принимают участие мои близкие друзья. А ты «разочарование»! Знал бы ты, что такое разочарование!
И что за проблема? с любопытством поинтересовался Селдон.
Метеорология.
Метеорология? не веря собственным ушам, ошарашенно переспросил Селдон.
Да-да, не удивляйся и не смейся. Метеорология. Вот послушай: у каждого из обитаемых миров есть атмосфера. В каждом мире свой собственный состав атмосферы, своя температура, свой период обращения вокруг оси и светила, свой наклон оси вращения, свое соотношение поверхности суши и воды. Двадцать пять миллионов вот такое разнообразие, и обобщить параметры еще никому до сих пор не удалось.
Это из-за того, что состояние атмосферы сильно подвержено хаотическим изменениям. Дураку ясно.
Точно так же говорит мой приятель, Дженнар Легген. Да ты с ним знаком.
Селдон задумался, вспоминая:
Высокий такой? Длинноногий? Молчун?
Он самый Ну, так вот. И Трентор в этом смысле еще более загадочен, чем все остальные миры. Судя по тому, что о нем написано, во время его заселения климат был более или менее обычным. Затем, по мере роста населения, расширения урбанизации, увеличилось потребление энергии, и в атмосферу стало выбрасываться больше тепла. Ледяной слой подтаял, облачный истончился, и погода стала неустойчивой. Это и вызвало стремление уйти под землю и тем самым обезопасить себя от капризов климата, выбраться из порочного круга. Но, что самое удивительное, круг стал еще более порочным. Чем яростнее люди закапывались под землю и чем больше возводили куполов, тем хуже становился климат. Теперь над поверхностью почти постоянно собираются тучи и идет то дождь, то снег, в зависимости от температуры. И, что самое ужасное, никто не в состоянии этого объяснить. До сих пор никто не анализировал причин такого страшного ухудшения климата, не пытался прогнозировать ежедневные перемены погоды.
Ну и что? пожал плечами Селдон. Разве это так важно?
Для метеоролога да. Почему бы им тоже не расстроиться, не впасть в отчаяние? Так что ты не одинок, есть у тебя товарищи по несчастью.
Тут Селдону пришло на память затянутое тучами небо по дороге к Дворцу Императора и пронизывающий холод.
Ну и что же они предпринимают? спросил он.
Здесь, в Университете, разрабатывается глобальный проект, и Дженнар Легген участвует в его разработке. Те, кто работает над этим проектом, считают, что, если им удастся понять причину перемен в климате Трентора, они узнают многое о фундаментальных законах метеорологии в целом. Легген жаждет этого не меньше, чем ты стремишься к выведению законов своей психоистории. В общем, он наставил целую уйму приборов и инструментов наверху на поверхности куполов, понимаешь? Пока он ничего не добился. Ну и представь: целые поколения ломают голову над состоянием атмосферы и никак не могут получить желаемых результатов, а ты покопался в истории человечества какие-то несколько недель и уже жалуешься?
«А ведь Ранда прав, подумал Селдон. Я тороплюсь с выводами. Что сказал бы Челвик? Он сказал бы, что вся эта безрезультатная возня вокруг самых разных научных проблем не что иное, как проявление общего упадка в науке. Наверное, он недалек от истины, но судит слишком общо, все усредняет». А Селдон пока никак не мог пожаловаться на умственное бессилие и упадок сил.
Не скрывая интереса, он спросил:
Ты хочешь сказать, что метеорологи выбираются наружу, под открытое небо?
Ага. Наверх. Это довольно забавно. Большинство коренных тренторианцев ни за что не полезли бы туда. Они не любят выбираться наверх. Говорят, будто у них там головы кружатся и все такое прочее. Так что над метеорологическим проектом работают в основном не местные.
Селдон бросил взгляд за окно. Лужайки и небольшой сад университетского кампуса весело зеленели, озаренные искусственным светом, не дававшим тени и палящего зноя.
Не знаю, проговорил он задумчиво, я не склонен винить тренторианцев за любовь к комфорту и безопасности житья под куполами, но мне кажется, что кто-то мог бы забраться наверх из одного любопытства. Я, по крайней мере, не удержался бы.
Хочешь увидеть метеорологию в действии?
Не отказался бы. А как попадают наверх?
Без проблем. Лифтом. Лифт поднимается, дверь открывается, вот и все. Мне довелось там побывать. Довольно-таки забавно.
Может быть, это помогло бы мне немного отвлечься от психоистории? вздохнул Селдон. Было бы неплохо.
Возможно, кивнул Ранда. И потом Знаешь, как-то мой дядюшка изрек: «Знания едины». Не исключено, что он был прав. Вдруг ты что-то такое узнаешь из метеорологии, что поможет тебе в работе над психоисторией. Разве это так уж невероятно?
Селдон кисло улыбнулся.
Много на свете вероятного «Но далеко не все осуществимо», добавил он про себя.
22
С метеорологами? удивилась Дорс.
Да, кивнул Селдон. У них на завтра запланирована работа, и я собираюсь наверх вместе с ними.
Что, устал от истории?
Селдон понурился:
Есть немного. Нужно встряхнуться. И потом, Ранда утверждает, что у метеорологов тоже есть проблема, которая не по зубам математикам, так что, может быть, мне полезно будет убедиться в том, что я не одинок.
Надеюсь, ты не страдаешь агорафобией?
Нет, улыбнулся Селдон. И вопрос твой мне понятен. Ранда сказал, будто тренторианцы потому не любят подниматься наверх, что якобы почти все поголовно боятся высоты. А я думаю, они просто плохо чувствуют себя там без привычного «потолка».
Дорс кивнула:
Ты сам посмотришь и убедишься, что более естественно. Но не забывай, что тренторианцы разбросаны по всей Галактике туристы, администраторы, солдаты. В других мирах агорафобия тоже нередко встречается.
Наверное, Дорс, но только я ею не страдаю. Мне просто любопытно и нужно сменить обстановку, поэтому я обязательно пойду с ними завтра.
Дорс, похоже, растерялась:
Надо бы мне тоже пойти с тобой, но у меня завтра все расписано по часам. Ну да ладно, если ты действительно не агорафоб, может быть, все сойдет нормально. Не исключено, что тебе там даже понравится. Да, только, пожалуйста, не отходи далеко от метеорологов. Я слыхала, бывали случаи кто-то там заблудился, что ли.
Обещаю, буду осторожен. Вообще со мной такого не случается.
23
Дженнар Легген производил впечатление человека мрачного, угрюмого. Дело было не в цвете лица лицо у него было светлокожее, открытое. И не в густых кустистых бровях. Может быть, в глубоко посаженных глазах и длинном крючковатом носе. В общем, выражение лица у него было какое-то печальное. Он почти никогда не улыбался, говорил крайне редко, и его глубокий голос никак не вязался с тщедушностью фигуры.
Селдон, вам понадобится более теплая одежда, сказал он.
О! растерянно воскликнул Селдон и оглянулся. Еще четверо метеорологов двое мужчин и две женщины собирались подняться наверх вместе с Леггеном и Селдоном. Все четверо и сам Легген действительно были одеты намного плотнее, чем обычно: поверх легкой тренторианской одежды все натянули толстые свитера, яркие и у всех разные.
Селдон смущенно оглядел себя:
Простите, я не знал, но у меня все равно нет ничего подходящего.
Погодите, вроде бы у меня найдется для вас свитер да, вот он. Не с иголочки, но все-таки лучше, чем ничего.
Но ведь ужасно жарко, наверное, в таких свитерах? спросил Селдон, облачившись в одолженный Леггеном свитер.
Это здесь, объяснил Легген. Наверху все иначе. Холод и ветер. Жаль, но лишних гетр и теплых ботинок у меня не найдется. А они бы тоже не помешали.
Метеорологи набрали с собой целую тележку разных приборов и теперь проверяли их один за другим на взгляд Селдона, жутко медленно.
Ваша родная планета холодная? спросил Легген.
Местами да, ответил Селдон. В тех краях Геликона, где я жил, климат мягкий, часто идет дождь.
Плоховато. Значит, вам наверху не понравится.
Переживу как-нибудь, надеюсь.
Как только все было готово, группа направилась к лифту, на двери которого красовалась табличка: «Посторонним вход воспрещен. Только для служебного пользования».
Это потому, что лифт идет наверх, объяснила Селдону одна из женщин. Наверх просто так, от нечего делать, никто не ездит.
Селдон раньше с этой женщиной не встречался, но коллеги называли ее Клозией. Он не понял, имя это, фамилия или прозвище.
Лифт как лифт, ничего особенного, Селдон на таких ездил много раз, и не только на Тренторе, а и на Геликоне, но само чувство, что этот лифт вывезет его за пределы закрытого пространства, на поверхность, создавало у Селдона ощущение, будто он летит на космическом корабле.
Селдон мысленно усмехнулся. «Какая глупость», подумал он.
Кабина слегка подрагивала, и Селдон вспомнил разглагольствования Челвика относительно упадка в технике. Легген, двое мужчин и одна из женщин застыли, как каменные, будто берегли энергию для работы наверху, а Клозия разглядывала Селдона с нескрываемым интересом.
Селдон наклонился к самому ее уху и прошептал:
И высоко мы поднимемся?
Высоко? громко переспросила она бесцеремонно. Выглядела она очень молодо. «Аспирантка, наверное, решил Селдон. Или практикантка».
Просто мы уже так долго едем. Что, наверху много этажей?
Она не сразу нашлась, что ответить.
О нет. Не так уж высоко. Просто Университет низко расположен. Понимаете, мы поедаем уйму энергии, а чем ниже, тем она дешевле.
Тут Легген сообщил:
Порядок. Прибыли. Давайте вынесем оборудование.
Кабина вздрогнула и остановилась, широкая дверь отползла в сторону. Сразу стало холодно, и Селдон машинально сунул руки в карманы, мысленно поблагодарив Леггена за свитер. Холодный ветер растрепал его волосы, и Селдон пожалел, что не захватил никакого головного убора. Легген вытащил из рукава вязаную шапочку и натянул на голову. То же самое проделали и все остальные.
Все, да не все. Клозия собралась было надеть шапочку, но передумала и протянула ее Селдону.
Селдон отрицательно покачал головой:
Нет-нет, Клозия, не надо.
Не стесняйтесь, берите и надевайте. У меня длинные волосы, густые, я не замерзну, а у вас короткие и не такие густые.
В другое время Селдон обязательно поспорил бы и насчет волос, и насчет шапочки. Но делать было нечего. Он взял шапку, неуклюже натянул ее на голову и пробормотал:
Спасибо. Если замерзнете, я вам сразу верну.
А может быть, он и ошибся насчет ее возраста. Просто у Клозии было круглое, наивное, почти детское лицо. Она сказала про волосы, и он невольно обратил на них внимание. И действительно, волосы у нее были чудесные каштановые, с золотистым отливом. На Геликоне Селдон никогда не встречал женщин с таким цветом волос.
Наверху было облачно, почти как в тот день, когда Селдона везли во Дворец, но намного холоднее. «Наверное, это потому, решил Селдон, что прошло целых шесть недель и скоро зима». Небо затянули мрачные тучи не то собиралась гроза, не то близился вечер. Да нет, вечер это навряд ли. Разве выбрались бы метеорологи для наблюдений на ночь глядя? Или просто они выбрались ненадолго?
Селдон хотел спросить, но решил, что сейчас не время отвлекать бригаду по пустякам. Лица у всех были взволнованные или сердитые.
Селдон огляделся по сторонам.
Стоял он на металлической поверхности так, по крайней мере, он решил по звуку, топнув ногой. Однако, сделав несколько шагов, Селдон оглянулся и понял, что оставляет следы. Поверхность явно была покрыта не то пылью, не то мелким песком.
Ну и что такого, собственно говоря? Неужели кому-то могло взбрести в голову забираться сюда, чтобы вытереть пыль? Селдон наклонился и решил приглядеться получше.
В это время к нему подошла Клозия. Заметив, куда он смотрит, она тоном оправдывающейся домохозяйки проговорила:
Вообще-то мы тут подметаем, а то приборы могут испортиться. В других местах наверху гораздо грязнее, но это никому не мешает, честное слово. Наоборот, лишняя теплоизоляция.
Селдон кивнул и продолжил осмотр окрестностей. Назначения приборов, которые торчали повсюду, словно экзотические растения на тонких стебельках, он понять не мог.
Легген направился к Селдону, осторожно переставляя ноги. «Наверное, не хочет повредить чувствительные приборы, решил Селдон. Надо будет тоже не слишком топать тут».
Послушайте, Селдон! окликнул Легген.
Селдону не очень понравился его тон, и он холодно отозвался:
Да, доктор Легген?
Так вот, доктор Селдон, этот малыш, Ранда, сказал мне, что вы математик.
Он не соврал.
И хороший?
Хотелось бы верить, что это так, но мне самому трудно себя оценивать.
Вас интересуют неразрешимые проблемы?
Селдон искренне признался:
Я столкнулся именно с такой проблемой.
Я тоже. Вы не стесняйтесь. Если будут вопросы, обращайтесь к нашему интерну, Клозии, она вам ответит. Не исключено, что нам понадобится ваша помощь.
Я бы с радостью, но, увы, в метеорологии я полный профан.
Это не беда, Селдон. Я просто хочу, чтобы вы все как бы это сказать прочувствовали, а потом мне бы хотелось поговорить с вами о моих математических выкладках, если вы не против.
К вашим услугам.
Легген отвернулся, собрался было отойти, но обернулся и пробурчал:
Если замерзнете совсем замерзнете, дверь кабины открыта. Войдите и нажмите кнопку «Первый этаж Университета». Кабина доставит вас вниз и автоматически вернется к нам. Если забудете, спросите у Клозии, она вам напомнит.
Не забуду.
На этот раз он ушел, а Селдон смотрел ему вслед, чувствуя, как холодный ветер пронизывает свитер. Клозия, раскрасневшаяся от холода, подошла к нему.
Похоже, доктор Легген сердится, сказал ей Селдон. Или он всегда такой?
Нет, усмехнулась Клозия. Не всегда. Сейчас он и правда очень сердит.
Почему?
Клозия оглянулась, ее пышные волосы взметнулись на ветру.
Мне этого знать не положено, но я знаю. Доктор Легген рассчитывал, что сегодня, как раз в это самое время, облака немного рассеются и он сможет понаблюдать за солнцем. Ну а погода вы и сами видите какая.
Селдон понимающе кивнул.
У нас здесь установлены головизионные приемники, так что он заранее знал, что погода облачная, но, наверное, понадеялся на то, что приборы врут и виноваты они, а не его теория и расчеты. Но пока никаких неисправностей не обнаружено.
Поэтому он такой несчастный?
Ну честно говоря, полностью счастливым он никогда не бывает.
Селдон, прищурившись, осматривал окрестности. Несмотря на облачность, свет был довольно резким. Вскоре он понял, что поверхность у него под ногами не совсем горизонтальная, а имеет наклон. Он находился на склоне большого покатого купола. Осмотревшись получше, он разглядел поблизости и вдали множество куполов различной высоты и диаметра.
Довольно-таки неровная поверхность. Будто холмы, сказал он.
Да, и почти везде, подтвердила Клозия. Так уж вышло.
А почему?
Думаю, по чистой случайности. Насколько я знаю, я ведь тоже когда-то так же глазела по сторонам и спрашивала, точь-в-точь как вы сейчас, ну, и мне рассказали, что поначалу тренторианцы ставили купола над площадями, торговыми центрами, стадионами и так далее, потом над целыми городами, потому куполов стало так много, и все разной высоты и диаметра. В конце концов и получился вот такой «холмистый» пейзаж, но люди решили, что так тому и быть и, даже более того, что так и должно быть.