Картотьян, я сказал, живо! прерывает нас Егор Данилович, и Сара, сжав зубы до скрежета, покидает меня. Пойдёмте, протягивает он мне руку, но я, проигнорировав её, подхожу к нему и взглядом показываю, что готова идти.
Пусть даже и не надеется на то, что буду благосклонна к нему. Пусть ведёт, куда хочет, но не более. В случае чего отпор дать смогу, ведь за последние пять лет много времени проводила с охраной отца, и те порой учили меня самозащите. Это не очень нравилось папе, но он давал мне волю, зная, что девушке это может пригодиться в будущем.
Вместе с «деканом на одну ночь» захожу в академию и рядом с ним шествую по широким коридорам, ловя на себе любопытные взгляды. Чем именно обусловлен их интерес, догадаться сложно. То ли всё дело в брюках, то ли в том, что я иду именно с Егором Даниловичем, у которого репутация того ещё соблазнителя.
Чего грустная? интересует он, открывая для меня дверь дальней аудитории. Пропускает вперёд, после заходит сам, прикрывая за нами дверь.
На церемонию хотела, признаюсь без прикрас, оглядываясь вокруг. Какой-то кабинет «кройки и шитья», судя по швейным машинам на столах. А она уже началась, поворачиваюсь к нему.
Ой, да ладно, кидает, взмахнув рукой и пройдя за преподавательский стол. Хочешь, прочту тебе её наизусть? Будет у тебя личная церемония, Анастейша.
Анастейша? повторяю за ним, и он, коротко хохотнув, мотает головой, мол, ничего такого. Забудь. Наизусть? цепляюсь за другое слово, забив на то, что первый вопрос он просто-напросто проигнорировал.
Чудик.
Ага, вздыхает мужчина, открывая ящик преподавательского стола и доставая оттуда небольшую железную коробку. Я торжественную речь почти каждый год здесь толкаю. И в этом должен был, но сорвал немного голос. Поэтому меня отстранили и заменили другим оратором.
Правда? заинтересованно подхожу к нему и сажусь на край стола. А разве не Громовы, владельцы академии, её читают? Я много читала об этом, и Сара рассказывала, что Громовы. Она даже видела одного лично. И вовремя затыкаюсь, чуть не выдав того, что подруга в одного из Громовых втюрилась.
Разрешите представиться Громов Егор Данилович, театрально изображает наподобие книксена, сидя на стуле. Младший из сыновей Громовых. И их главная головная боль.
Ого! складываю губы буквой «О» и спрыгиваю со стола. Извините! Я не знала! И
Выдыхай, девочка, произносит, и его голос и правда срывается, издав скрип под конец. Прокашлявшись, мужчина вновь заговаривает: Прости. Вот поэтому речь и отдали брату, произносит и, встав, идёт в другой конец аудитории.
Я Милена! представляюсь, направившись за ним. И для меня большая честь познакомиться с внуком самого Громова! У нас дома висит одна из его последних весенних работ. Я поклонница творчества вашего дедушки! И эта встреча, тараторю, не зная, как иначе свои эмоции одолеть. Просто чудо! Я восхищена! У меня нет слов!
Правда? Поклонница? Моего деда? Это даже хорошо, поворачивается ко мне, поигрывая бровями и, открыв дверь в стороннее помещение, предоставляет моему вниманию небольшую комнатку с кроватью. Тогда раздевайся, Милена.
Чего?!
Глава 4
Милена
Раздевайся, говорю, повторяет, указав на комнату. Там вон ткань на кровати лежит. Ею прикройся и мне брюки отдай.
З-зачем? уточняю, а то мало ли. А вдруг он фетишист какой-то.
Подрежу их сейчас и край обработаю заодно. Будут у тебя шорты. Так сейчас вроде тоже модно. Давай, Миленочка, попкой двигай. У меня тоже времени немного, хлопает меня по мягкому месту, подгоняя к кровати. И давай скорее. Я тебя за дверью подожду.
Ага, всё же соглашаюсь, хоть и выглядит это подозрительного. Да и вообще вся эта ситуация выглядит донельзя странно, неправдоподобно и подозрительно. Стал бы малознакомый мужчина, а тем более преподаватель, звать тебя в аудиторию, где никого нет. Приказать раздеться, а потом всё это шлифануть тем, что якобы зашьёт.
Сам? Мужчина? Будет шить? Или швейные машинки сами шьют?
Дожидаюсь, пока Егор Данилович закроет дверь, и, подойдя, запираю её ещё и на защёлку. Благо она здесь есть и открывается лишь с моей стороны.
Снимаю пиджак, оставаясь в белом топике. Стягиваю брюки, быстро прикрывшись тканью. К счастью, мне везёт, она непыльная и даже не воняет. Наоборот, пахнет каким-то вкусным ополаскивателем, словно только что стираная.
Вешаю брюки на руку и спешу на выход, помня слова мужчины о том, что у него тоже времени немного. И уже собираюсь выйти, когда понимаю, что там, за дверью, Громов теперь не один.
Олух, произносит какой-то мужчина в возрасте. Мало того что голос сорвал, так ещё и рядом с братом сейчас на сцене не стоишь.
У меня появились дела, отвечает Громов в свободной манере. Такой, какой в общении со мной даже намёка не дал. Потом присоединюсь. Да и что изменится от моего присутствия? Вадим что, публики боится? А я ему уверенности прибавляю? Бать, что такого? Дай хоть разок пофилонить.
И что у тебя за дела? Здесь? обращается Громов-старший к своему сыну. В этом крыле? Это даже не аудитория твоего факультета.
Кройкой и шитьём занимаюсь, прыскает младший внук великого художника Громова, в честь которого и была создана эта академия.
Смотри, не перекроись, явно недовольно произносит мужчина и повисает недолгая пауза. Серьёзно что или так, на одну ночь? шокирует меня неожиданным вопросом.
Всё серьёзно, бать, отвечает Егор Данилович. Блондинка, как маман. Голубые глаза, красивая. Фигурка огонь. Таз хороший. Родит без проблем. Молодая, значит, не одного наследника тебе подарит. Всё продумано. Статная такая. Породистая.
Р-родит? шепчу, заикаясь, понимая, что он обо мне.
Он там что меня своему отцу описывает? И описывает в качестве кого? Женщины, что будет для Громовых рожать наследников?
Да он там с ума сошёл?! У него совсем крыша поехала?!
Сейчас ей помогу, и она в моих руках, тем временем продолжает Громов-младший. Ты же знаешь, что они принцев все ищут. Вот стану таким для неё и дело в шляпе.
Смотри мне, Егор! Одна надежда на тебя, заговаривает Данил Громов, отец семейства. Твои братья даже и не думают о наследниках! Всё на тебе! Одна в тебя вера, сынок!
Помню, отец! Помню! отвечаем ему сын серьёзным тоном, словно они мир спасать решили, и только Егор Данилович может это сделать. А ключи от тачки-то вернёшь? И счета все разблокируешь?
Как только получу справку о беременности всё сделаю, бросает он, а после раздаётся дверной хлопок, оповещающий о том, что Громов-старший покинул нас.
Делаю пару шагов назад и достаю телефон. Разблокирую его и пишу Саре короткое: SOS. Пусть спасает. Не хочу я быть той самой с хорошим тазом, которая ищет принца и ради своего станет инкубатором для будущих наследников Громовых.
Уж извольте!
Милена, вы переоделись? интересуется Егор Данилович, постучав в дверь.
Да! Бегу! кричу ему, получив от подруги сообщение, что она постарается быть как можно скорее, но препод у неё сейчас зверь и не отпустит так скоро после начала пары.
Пользуясь нашей дружбой, пишу ей, что ситуация с кодом «красный», означающая угрозу жизни. Пусть что хочет делает, но мне нужно выбираться. А из этой академии я сама не выберусь. Мы и так пока шли сюда с Егором Даниловичем, я думала, мы кругами вокруг одной и той же колонны ходим.
Мысленно чертыхаюсь и проклинаю себя за то, что вообще пошла с этим Громовым. Но одно хорошо приставать он не будет открыто. Им же с отцом наследник нужен. А для этого мать, которая будет готова поделиться своим ребёнком. Значит, будет аккуратен со мной и попытается быть вежливым и терпеливым. А я ему дам понять, что между нами ничего быть не может.
Всё продумано. Главное, чтобы ситуация не вышла из-под контроля, прежде чем Сара придёт сюда и спасёт меня.
Цепляю на лицо улыбку и выхожу из комнатушки с кроватью.
Вот, протягиваю ему брюки.
Отлично! тянет и, забрав их из моих рук, проходит к ближайшему столу со швейной машинкой. Что-то там измеряет, сверяет с какими-то рисунками, прикидывает. Шаманит и повергает меня в шок.
Нет, ну я знала, что некоторые мужчины умеют шить, но я думала, это обычные мужчины, которым это нужно в жизни, а не такие, как Громов.
А вы умеете шить? И машинкой пользоваться? спрашиваю, чтобы заполнить тишину хоть чем-то.
А ты нет?
Не-а, мотаю головой. У нас если что-то рвётся, то мы выкидываем. А если пуговица отрывается, то её в ателье пришивают. Я даже иголки никогда не видела, отчего-то делюсь подробностями.
Расточительство, бросает, не отвлекаясь от дела. Нас мать всегда учила всему, что может пригодиться в жизни. А я ещё был тем, кто вечно всё рвёт. Поэтому шитьё было моим каждодневным занятием в качестве наказания. Особо этим не увлекаюсь сейчас, но по мелочи могу, поднимает на меня улыбчивый взгляд. Повезло тебе, Милена.
Ага, киваю.
Дважды повезло. И брюки спасём. И матерью его детей станем.
Ну вот, указывает длину. По твоему росту будет в самый раз. Я бы на тебе наживил, но немного не подумал сразу это сделать. А бегать тебя туда-сюда не хочу заставлять. Тем более у меня дела. Надо на сцену идти.
Режьте, даю ему ножницы.
Чем быстрее он всё сделает, тем быстрее мы отсюда уйдём и присоединимся к людям. А уж там я сбегу.
Режу, бросает и ловко отрезает лишнюю ткань.
После чего минут десять, а то и больше, смётывает ткань, а потом обрабатывает срезы и строчит новые края брюк. Я же сижу рядом и пытаюсь понять, как это всё работает и почему получаются такие красивые и разные швы из одной и той же машинки. Она ведь одинаково иглой двигает, а шов разный.
Что за магия?
И ведь Громов ничего такого не делает. Только руками ткань тянет под иглой и кнопочки нажимает.
Готово! отдаёт мне брюки, выключая машинку. Быстро переодевайся и, может, успеем на конец церемонии. Там как раз самое интересное и весёлое обычно происходит. Прощание и приглашение напиться в местном кафе, подмигивает, но меня этот «конец» не интересует. Только знать ему об этом не обязательно.
Ага! киваю и спешу переодеться.
Натягиваю шорты, надеваю пиджак и возвращаюсь к мужчине.
Ну как? показываю ему свой новый образ. Даже и не скажешь, что раньше были брюками, если честно! И к пиджаку так идут! И к босоножкам. У вас талант, Егор Данилович.
Если бы, хмыкает. Ну так что? Пойдём? указывает рукой на выход из аудитории, и я, подхватив сумочку, направляюсь туда.
Милена, а вы не хотели бы меня отблагодарить? мужчина появляется сзади и приобнимает меня за талию. За чашечкой кофе, например? Я получше тебя с творчеством дедушки познакомлю. Расскажу то, чего нет ни в одной биографии, многозначительно поигрывает бровями, и я уже готовлюсь его послать, когда дверь кабинета распахивается и в аудиторию влетает запыхавшаяся Сара.
А ну, руки от неё убрал! выкрикивает и бьёт его сумкой по голове, чуть не задев меня. И не убив.
Рука Егора Даниловича на моей талии ослабевает, и мужчина падает на пол с ощутимым грохотом.
Округляю глаза и испуганно перевожу взгляд с мужчины на подругу.
Глава 5
Ты чего?! шиплю на неё.
Я не знаю, также испуганно произносит, глядя на безжизненное тело. Ты же сама написала, что ситуация «красный». Я думала, он тебя изнасиловать решил. И вот я пришла как смогла.
Но по голове-то зачем? пищу, руками прикрыв рот, чтобы не закричать.
Папа говорит, что это самое слабое место, виновато пожимает плечами, прижав орудие преступления, а точнее, сумку, к себе. Если хорошо ударить, то можно отключить человека. Вот я и подумала, что по голове ударю. Увидела его, и тут ты. И я его
Что там у тебя, киваю подбородком на сумку. Гиря?
Учебники получила. Лена, у него кровь! восклицает, завизжав от ужаса. Из носа. Что делать?! Он истекает кровью! Он умирает?!
Кровь? переспрашиваю и оглядываюсь на Громова, по-прежнему лежащего на полу. Твою мать! Сара, дверь закрой, чтобы никто нас не увидел, командую и падаю перед несостоявшимся отцом моих детей на колени.
Что делать?! в панике интересуется подруга, стоя над нами и наблюдая за моими действиями. Я его убила, да?! Убила? Он мёртв?
Да жив вроде, произношу, нащупав пульс. Так, Сара, вспоминай, что говорил папа. Что делать при обмороке?
Не дать головой ударится? бросает и вопросительно смотрит на меня.
Поздно. Он уже пережил два удара.
Ноги выше поставить, кидает, и я, подтянув ближайший стул, кладу на него ноги мужчины. То и дело проверяю его пульс, чтобы не отключился.
Вызывай пока скорую, прошу её. Скажем, что горшок упал на голову, озвучиваю ей официальную версию случившегося.
Встав, сбрасываю один горшок на пол. Ломаю подставку, словно из-за неё упал цветок. И, взяв немного земли, обмазываю голову Егора Даниловича ею. Для алиби. Горшок ведь на голову упал. Следы остаться должны.
Я точно в маму пошла! Такая же хладнокровная, что даже в одном помещении с возможным трупом мыслю здраво. И придумываю алиби!
Ага, кивает Сара и быстро звонит в скорую. После чего отключается. Они сказали ему воздуха больше дать. Так он быстрее в себя придёт, озвучивает указание врачей.
Тогда я окно открою, а ты ему книгой воздух делай, говорю, и она кивает.
Поднимаюсь и лечу к окну. Тянусь к ручке и дёргаю её на себя, когда до меня доходит оглушительный грохот и звук, словно что-то ломается.
Испуганно оборачиваюсь и вижу застывшую от ужаса Сару, Егора Даниловича на полу. И швейную машину на его ноге. И сумку моей «везучей» подруги на месте, где всего минуту назад машинка стояла.
Сара! шиплю и подлетаю к Громову. Твою мать! Что ты сделала?! Решила добить?!
Я не хотела, шепчет она со слезами на глазах.
Аккуратно поднимаю машинку и скатываю её в сторону, с ужасом понимая, что дело дрянь. Дело просто ужас из всех возможных ужасов.
У него перелом, произношу, не поднимая взгляда на подругу. Звони отцу! Что нам делать?
Перелом?! истерически пищит.
Ясно, выхватываю из её рук телефон и быстро набираю её отца. Благо пароль от телефона Сары я знаю. Дмитрий Александрович, приветствую мужчину, когда он трубку поднимает. Без лишних слов и сразу к делу. Перед нами лежит человек без сознания. Пока вроде как живой. У него кровь из носу пошла от горшок на голову упал, смотрю на этот самый «везучий горшок». И потом ему швейная машинка на ногу упала. Кажется, перелом. Что делать?
Так! Для начала скорую вызывай, напряжённо отвечает, и я оповещаю его, что уже сделано. Далее. Никак его не передвигайте и не трогайте. Разрежьте ткань и проверьте, нет ли кровотечения.
Ага! хватаю ножницы и бессовестно разрезаю дорогущие брюки. Крови вроде нет. Но нога какая-то кривая, дядя Дима. Неестественно кривая.
Ясно. Так! Дальше Дальше ждите скорую. Я ничего сейчас сделать не могу. Шину вам не могу доверить наложить. Куда скорую вызвали?
В академию.
Ясно! Сейчас позвоню в диспетчерскую и скажу, чтобы поторопились. Или своих из клиники быстрее пришлю, а ваш вызов отменю, деловито оповещает меня.
Спасибо, бросаю ему. А нам что делать?
Ничего не делать, вздыхает и рычит на том конце, будто себя успокоить пытается. А теперь вопрос: не моя ли Сара это натворила?
Нет! Ну что вы! Сара тут ни при чём, тяну, глядя на плачущую подругу. Ладно, Дмитрий Александрович. У нас дела. Важные, и сбрасываю звонок.
Он меня убьёт! Я убила человека!
Да жив он! Жив! успокаиваю её и беру обе наши сумки. А теперь, Сара, валим отсюда! Быстро!
А как же он? спрашивает, указывая на мужчину, которого чуть не убила, но боюсь, если она ещё на минуту задержится рядом с ним, то дело завершит.
Всё с ним будет хорошо! уверяю её.
Будет, если тебя рядом с ним не будет.
Нас отчислят за такое! надувает губу, забирая у меня свою сумку. Он же Громов! Нас отчислят! Меня точно!