С трактором всё в порядке, будь спокойна, в тон ей ответила Васька. А у вас, я смотрю, весело. И как я вовремя подошла! многозначительно посмотрела на Макса, который всё ещё боролся с пуговицами. Поздравляю, Максим! Твой первый день в Григоровке удался.
Не стала ждать ответа. Сама захлопнула ставни и ушла. А Максу вдруг стало совестно перед ней. Да и вообще, перед всем миром. Как-то всё через ж одно место получается. Домой надо идти. Это будет лучше всего.
Рубашку оправил, волосы пригладил (всё равно торчком будут стоять, если водой не смочить), сказал Свете: «Спасибо. До свидания» и на выход пошёл. А она кусала губы, сдерживая смех, провожая его взглядом.
«Чудной ты, Максим. Может, зря я на тебя внимание обратила?»
* * *
Когда он вышел на улицу, ни Васьки, ни Матвея уже не было.
«Вот и хорошо, подумал Макс. Хотя бы минуту затишья».
День только-только к середине подходил, а уже столько приключений пришлось пережить. Сегодня 30 апреля. Завтра по традиции посадка урожая. Первомай святой день. В Григоровке его особенно чтут. И отступать от правил нельзя. Сразу будешь объявлен врагом народа.
Но Макс и не собирался этого делать. Для работы на огороде он и приехал. Только кто ж знал, что помимо картошки тут столько всего ещё будет?
Мама встретила его на крыльце. Не иначе, специально стояла, высматривала.
Ну, что, сынок, как настроение? Как самочувствие твоё?
Макс хорошо знал свою маму. И в этом вопросе почуял подвох. Неспроста она так сказала.
Нормально всё, мам, ответил он, открывая калитку и проходя во двор.
Да? А мне тут донесли, что ты покалечиться успел. Причём настолько, что к Серафиме Семёновне в постель лёг. Это как понимать, сын? Может, врут люди?
Матвей заходил обречённо покачал головой Макс. Не успокоился, значит. Понёс по деревне слух.
Нет, Максим, не успокоился, согласилась мама. И я теперь успокоиться не могу. Всё пытаюсь взять в толк, зачем моему двадцатилетнему сыну понадобилась бабка старая.
Мне двадцать четыре, мам.
Это не принципиально. А вот как тебя угораздило в её постель лечь это я хочу знать. И, пожалуйста, побыстрее, Максим, и подоходчивей объясни. А то у меня давление уже поднимается. Так и до инсульта недалеко. Угробишь мать свою дурацкими выходками.
Тут Елена Аркадьевна схватилась за сердце (она всегда так делала, когда надо было к Максовой совести воззвать), на стену оперлась, а потом на ступени присела. И Макс с ней рядом сел.
Рассказывай всё, сынок. Это на тебя город так повлиял, да? Я слышала, что сейчас в моде, когда молодые парни со старухами живут.
Максу бы возмутиться, начать оправдываться, заклинать, что он ничего такого не делал. А его смех разобрал. Да такой, что остановиться невозможно. И Елена Аркадьевна по-своему это истолковала.
Значит, правду говорят про тебя Ох-ох испортился мой ребёнок окончательно. А таким хорошим мальчиком был, когда на горшке сидел!..
Мама!
Что мама? Не надо мне теперь ничего говорить. Я тебя слушать не хочу. Пропащая ты душа. А я так на тебя надеялась!..
И смех и грех. А Макс всё никак не может остановиться.
Елена Аркадьевна укоризненно покачала головой, встала на ноги и пошла в дом. Что с непутёвым разговаривать.
И только, когда она ушла, Макс успокоился. Посмотрел вокруг хорошо! Сады цветут, птички поют.
Какая же у нас в деревне красота!
Махнул рукой на сплетни и следом за матерью пошёл в дом. Что-то есть захотелось.
Глава десятая
Дом у Андреевых был большой. Летняя кухня она же терраса, ещё одна терраса с выходом во двор, кухня обычная, две кладовые и четыре спальни. Есть где развернуться.
Обедали сегодня в доме, где летняя кухня. Но по традиции после посадки урожая все семейные обеды происходят на улице. Это очень важно, поскольку тем самым устанавливается связь с природой, урожай как бы разрешается. И с того дня вплоть до сентября Андреевы почти всё время проводят на улице.
Один раз был случай. На первое мая дождь зарядил. Не слабый такой, ливневый. Как быть? Картошку сажать надо. А как в такую погоду на улицу выходить? Грядки «нарезаны», лопаты с вёдрами приготовлены. Мешки с семенной картошкой в террасе стоят. А дождь всё не кончается.
Не судьба нам сегодня сажать, сказал Иван Петрович. И отправился прямиком в кладовую. Там у него бочка с целебной водой стояла. Он решил: чего добру пропадать? Надо опорожнить. Обычно это делалось после удачной посадки. Но раз погода идёт против традиций, то и Иван Петрович не захотел отставать.
Поискал глазами, нашёл ковшик. Зачерпнул. Сначала к носу поднёс, принюхался. Ох, ядрёная! Один запах с ног сшибает. Ленка его обычно так круто не делает драгоценную жидкость. Может, не ихняя?
А чья тогда?
А ну, Иван, отойди и ковш положь! тоном заправской воспитательницы детского сада скомандовала Елена Аркадьевна.
Иван тут же ковш из рук выронил. С женой сейчас спорить себе дороже. Врасплох застала.
Ты чего туда полез? Не рановато ли?
Да я так, одним глазком взглянуть.
Ага, одним глотком на пробу взять, поддакнула Елена Аркадьевна. Ты чего со мной юлишь, Иван? Я ж тебя как облупленного знаю. Думаешь, в огород сегодня не выйдем?
Похоже, что нет. Дождь-то вон какой. Ещё и к завтрашнему дню земля не просохнет.
А давай спорить? предложила жена. Она это дело, кстати, любила. Но только с мужем, больше ни с кем. Ему-то проиграть не страшно. Если дождь на весь день я тебе черпак налью за раз. А если до обеда кончится, то вечером ты нарядишься в моё платье и споёшь песню «Виновата ли я». Согласен?
То, что эта песня была у Елены любимой, знала вся деревня и соседние сёла. В любой компании она, только заслышав первые аккорды, тут же забывала обо всём на свете и начинала подпевать. И бесполезно пытаться её на что-то другое переключить. Пока песня не закончится, Елены Аркадьевны ни для кого нет.
Подумал Иван: нарядиться в женское платье и песню спеть для него не проблема. Не первый раз жена такие задачки ему задаёт. А вот получить обещанный черпак это очень круто!
И согласился.
Женщины создания хитрые. Ой, какие! И сколько бы раз ни обжигался Иван, всё одно играет со своей драгоценной женой в одни и те же игры. Грабли любимые они такие. Сто раз на них наступишь один мимо пройдёшь (и то случайным образом).
Дождь кончился, ещё одиннадцати не было. А ровно через час семья Андреевых, обув ноги в резиновые сапоги и вооружившись вёдрами и лопатами, дружно отправилась на огород.