Может, телевизор посмотрим? предложила тётя Надя.
Пока тётя Тома не придёт? спросила я.
Я потянулась за шнуром телевизора, чтобы воткнуть вилку в розетку, но не успела. Позвонили в дверь. Я бросила шнур на пол и побежала в прихожую. Туда уже входила тётя Тома, её пустила Юлька.
Ура, тётя Тома пришла! обрадовалась я.
Привет, Таирочка, сказала тётя Тома, чмокнув меня в щёчку.
Здравствуйте, сказала она, войдя в зал.
Здравствуйте, поприветствовала её мамина сестра.
Тётя Тома прошла в комнату и села в кресло.
Чай будете? сухо спросила Юля.
Нет, спасибо, ответила тётя Тома.
Ну ладно, нам пора, засуетилась тётя Надя.
Уже? расстроено сказали мы с Юлькой в один голос.
Да, уже, ответила тётя Надя.
Я опять расстроилась. Мне не хотелось уезжать от Юльки, а тем более в Балаханы, где жила тётя Надя. Хотя, когда её дочери были дома, я иногда сама изъявляла желание остаться там, когда мы приезжали к ним на чей-нибудь день рожденья. Двинулись мы с тётей Надей в путь. Добираться до них нужно было долго, часа два на автобусах дом их находился на окраине города. Да в такой не очень-то благоприятной зоне: то тут, то там стояли нефтяные вышки, круглосуточно качающие нефть из скважин. Скрежет стоял день и ночь. Но люди, живущие там, привыкли, конечно, к этому. Сменив два автобуса, мы добрались до Балаханов. Вылезли на остановке и пошли пешком к их дому. Точнее в то место, где они проживали.
Идти нам пришлось минут тридцать. Наконец-то мы дошли. Я очень устала. Во-первых, было уже почти десять часов вечера, а во-вторых, долго ехали и шли.
Ой, а что у вас свет не горит? Дяди Славика нету дома, что ли? удивилась я.
Не знаю, сейчас увидим, ответила тётя.
Мы вошли с ней в маленький дворик и подошли к небольшой лесенке, ведущей в их жилище. Тётя Надя дернула ручку двери, и она тут же открылась.
Дома дядя Славик, сказала она.
Спит, наверное, сделала я вывод.
Мы вошли в небольшой коридорчик, который служил им и прихожей, и кладовкой. В последней они хранили съестные припасы и всякую домашнюю утварь. Дальше шли двухстворчатые стеклянные двери, через которые попадаешь на кухню. Здесь была большая кирпичная печь, к которой подведён природный газ. Ещё на кухне был ква-дратный стол с четырьмя деревянными стульями. У правой стены располагалась кровать, на которой и спал дядя Славик. Зайдя, тётя Надя включила свет. Дядя Славик подскочил на кровати как ужаленный.
А, это ты, Надюха. Я вот ждал-ждал тебя и уснул.
Здрасьте, выглядывая из-за тётки, еле слышно выдавила я из себя.
А кто это там прячется? улыбаясь, сказал он.
Это я.
Кто я? Я не вижу.
Таира.
Ах, Таира, моя любимая племянница, продолжал он.
Я вышла из-за тётки и подошла к нему.
Ну, привет, сказал он, сажая меня к себе на колени.
Привет, смеясь, сказала я.
Он ещё долго меня о чём-то расспрашивал и шутил. Потом он сказал:
Ты, может, голодная? Кушать хочешь?
Не-а.
А спать?
Не, я пока не хочу, запричитала я.
Ну ладно, ладно, не скули, сегодня ляжешь, когда захочешь.
Тётя Надя стала выкладывать из своих сумок продукты. Там были и яблоки, такие небольшие красновато-жёлтые, очень вкусные и сладкие. Затем достала сметану и майонез в стеклянных двухсотграммовых баночках (в то время у нас эти продукты продавались в такой упаковке). Еще, естественно, колбасу: батон докторской и батон какой-то копчёной.
Ой, колбаска! закричала я.
Что, может бутербродик? подмигнул мне дядька.
Нет, я сыта. Завтра утречком, с тоненьким чаем.
Как это? одновременно спросили тётя Надя и дядя Славик.
Ну, тоненький, не понимаете что ли?
Нет, ответила мне тётя.
А ты нам расскажи, как его сделать, научи нас, сказал дядя.
Хорошо, согласилась я и начала рассказывать как это «тоненький чай».
Берёте заварку, наливаете в чашечку, только не полную, потом туда горячую воду, ещё налить холодной водички из графина. Потом три ложки песка и размешать. И все, тоненький чай готов. Поняли?
Теперь да, рассмеялся дядя Славик.
Ну, все, раз ничего не хочешь, может, пойдём спать.
И, глянув на часы, тётя Надя сказала:
Уже одиннадцать, пора ложиться.
Мы тогда ещё не знали, что именно в этот час, в эту минуту родился мой младший брат, и было это двадцатого мая тысяча девятьсот семьдесят шестого года в двадцать три часа.
Глава третья
В настоящее меня вернул стук закрывающейся двери.
Таира, ты чего? Что случилось? удивлённо, глядя на меня, спросила Татьяна Кольцовкина, входя на КПП.
Я продолжала плакать.
Ну, командир, не молчи! Что с тобой? встревоженно спрашивал Сергей Кудрявцев, тряся меня за плечо.
Брат умер, ответила я.
Родной? спросил Кудрявцев.
Да, плача ответила я.
Вдруг зазвонил мой сотовый. Посмотрев на экран, я увидела, что это звонит сестра.
Да, Юль, ответила я.
Ты сейчас где дома? спросила она у меня.
Нет, я на работе.
Ты на сутках?
Нет, до восьми вечера.
Ты отпроситься сможешь? Тебе нужно выехать сегодня ночью или, в крайнем случае, завтра утром. Поняла? Ты чего молчишь?
Я не молчу, я думаю. Я, наверное, не смогу приехать. Меня не отпустят.
Ты что с ума сошла? Как это не отпустят?
Просто у нас скоро в городе саммит слёт всех глав бывшего СССР и ещё приедет президент с премьер-министром.
Какой, к чертям, саммит, ты что в своей милиции совсем сбрендила? Живо звони начальству, объясни ситуацию. Тебя не имеют права не отпустить. У тебя умер родной брат!
Потом, более-менее успокоившись, она добавила:
Что с тобой? Не молчи. Если правда, что Лёха умер, сделав паузу, продолжила она, то ты мне там очень нужна, мне нужно, чтобы ты была рядом. Я не смогу одна, без тебя, ничего сделать.
Хорошо, я все поняла, сказала я.
Давай, звони начальству, отпрашивайся.
Постояв немного на улице, я стала звонить начальнику нашего отдела:
Сергей Алексеевич, здравствуйте.
Здравствуй, Таира.
Извините, пожалуйста, за беспокойство.
Ничего страшного, что ты хотела.
Сергей Алексеевич мне нужно десять дней по семейным обстоятельствам. У меня умер брат.
Где, в Ярославле?
Нет, в Тверской области.
Когда тебе нужно выезжать?
Сегодня ночью, крайний срок, завтра утром.
Хорошо, я пришлю за тобой машину, чтоб тебе побыстрей до дома добраться. Не забудь написать рапорт. Если что, звони.
Спасибо.
Не за что, держись.
Где-то через два часа прибыла машина с ответственным офицером и с Фетисовым, который должен был меня сменить. Я села на заднее сиденье. Слёзы градом катились из моих глаз. Водитель увидел, что я плачу, но был настолько тактичен, что не подал виду.
Машина привезла меня к оружейке. Сдав оружие, я пошла в свой кабинет переодеться.
Да, надо же Лёшке позвонить, подумала я.
Всё происходило как во сне. А, может, это и вправду был сон? Нет, сказала я себе, хватит себя обманывать, и стала звонить мужу.
Лёш, Лёха умер! сказала я ему.
Тут вдруг почему-то связь оборвалась. Я набрала Лёшку ещё раз. Было занято. Я опять набрала, опять занято. Наконец я поняла, что он сам мне звонит.
Солнышко, я не понял, что случилось? спросил муж, дозвонившись до меня.
Лёха умер, ответила я плача.
Какой Лёха?
Брат мой! заорала я в трубку.
Как умер?
Не знаю.
А с чего ты взяла, что он умер? Кто тебе об этом сообщил?
Галя.
Какая Галя?
Ну, Лёхина, с которой он последнее время жил.
Что она тебе конкретно сказала? Солнышко, слово в слово, пожалуйста!
Хорошо, ответила я и начала рассказывать.
Она сказала, что, кажется, Лёха умер.
С чего хоть она взяла? Так прямо и сказала, кажется, что Лёха умер?
Да, так и сказала. А я её спросила, как он умер, где он, видела ли она его мёртвым. На что она мне ответила, что мёртвым, мол, она его не видела, а лежит он в морге.
Ладно, дома поговорим. Ты где сейчас?
Я у себя в кабинете, ответила я.
Ты уже выходишь?
Да.
Тогда я пошёл тебя встречать. У тебя паспорт с собой?
Да.
Ну, тогда, сразу на Московском купим тебе билет.
Я вышла из кабинета. Закрыла его и отдала ключ постовому.
Что-то Вы сегодня грустная, сказал мне милиционер.
Я не стала вдаваться в подробности, а просто сказала
«До свидания».
До свидания, ответил постовой.
Выйдя из здания, я направилась к остановке. Пошла по дороге, так как иначе не получалось. Тротуар весь был перекопан, шли ремонтные работы. В общем, можно было снимать кино про войну. Город готовят к тысячелетию, поэтому везде такой хаос.
В городе моего детства такого не было В городе детства И я опять вспомнила день, когда родился Лёха. Об этом знаменательном событии рождении Лёхи нам всем сообщили на следующий день. Мы все были этому очень рады. Особенно был счастлив Витёк. Ведь это был его единственный сын, и радости его не было предела. Он завалил подарками и цветами весь обслуживающий медицинский персонал. От больницы Витёк практически не отходил, можно сказать, ночевал под мамиными окнами.
Людочка, что тебе привезти? Может, чего особенного хочешь, ты только скажи. В ресторане «Интурист» выполнят любой твой каприз.
Нет Вить, спасибо. Того, что ты приносишь, достаточно, сказала мама, выглядывая из открытого окна своей палаты, находящейся на втором этаже.
А как там девочки? спросила она.
Всё хорошо. Таира у Нади, а Юлю забрала твоя мама.
Почему забрала?
Не знаю, Юля вроде сама захотела к ней. Не беспокойся, как тебя выпишут, я их сразу домой привезу.
Домой мы попали, как Витёк и обещал, сразу после маминой выписки. Отсутствие мамы для меня прошло более безболезненно, чем для Юльки. Отрицательным моментом для меня была только разлука с Юлькой, мамой и Витьком. А в остальном, было все хорошо, меня никто не ругал, не обижал. Что же касается моей сестры, то поначалу, то есть до того, как её забрала наша бабушка (мамина мама) ей совсем не повезло. Всё началось, лишь только за мной и тётей Надей закрылась дверь.
Ты куда это? спросила тётя Тома уходящую в свою комнату Юлю.
Как куда, спать, конечно.
Нет, милочка, никаких «спать», пока не вымоешь всю посуду и полы во всей квартире.
Но мне же завтра в школу в первую смену.
Ну и что? усмехнулась тётя Тома.
Ничего с тобой не случится. Подумаешь, меньше поспишь, закончила она.
Налив себе чаю и взяв коробку с оставшимися пирожными, тётя Тома ушла в зал. Юлька застыла посреди кухни как вкопанная, не веря в то, что происходит. Так она простояла, наверное, минут пятнадцать перед мойкой, полной посуды.
Я не поняла, в чём дело? Ты тупая, что ли? Почему до сих пор ты ничего не сделала? услышала она позади себя.
Я устала, я хочу спать, дрожащими детскими губами сказала Юля.
Ну-ка, живо делай, что я велю! уже заорала тётя Тома.
Иначе я тебя изобью, сказала она и стукнула Юльку в спину.
Легла моя Юлька спать где-то часа в два ночи. Так продолжалось три дня. Не знаю почему, но Юлька никому не жаловалась. Непонятно почему, но моя сестра молчала: то ли тётя Тома её застращала, то ли из-за гордости. В общем, что вытворяла над ней сестра Витька, никто даже не подозревал. Но как говорится в русской поговорке: «Все тайное, в конце концов, становиться явным». Все выяснилось совершенно случайно.
Юленька, завтра после школы сразу к нам приезжай с ночевкой. Я тебе платьице как раз новое пошью, сказала бабушка.
Я не могу, пряча глаза, ответила она.
Почему, ведь завтра суббота? удивилась бабушка.
У меня дел много.
Каких таких дел, не унималась Антонина Ивановна.
Уроков много, да и дома.
Что дома?
Убираться надо, дрожащим голосом сказала Юля.
Юля, что происходит? спросила бабушка.
Ничего сквозь слёзы, улыбаясь, ответила Юля.
Просто, просто я скучаю по маме и Таирке, добавила она и расплакалась.
Ну, ну, внученька, не плачь, скоро вы будете все вместе. Ещё и братика своего увидишь, обняв Юлю, сказала она.
Успокойся, всё будет хорошо. Давай, я тебя покормлю, и будем собираться. И я тебя немного провожу.
Юля и бабушка стояли на остановке, ожидая трамвая. Но его все не было.
Пойдем, внученька, на автобус посажу. Наверное, с
трамваями что-то случилось.
Линии, наверное, обесточены, с умным видом сказала Юля.
Наверное, согласилась бабушка.
На автобусной остановке тоже долго простояли, а нужный автобус всё не подходил. Наконец он подошёл, Юлька чмокнула бабушку в щёку и полезла в автобус. Бабушка за ней.
Ты куда? округлив глаза, спросила Юля.
Уже поздно, я лучше поеду с тобой. А то буду переживать.
Вот здорово! на весь автобус заорала моя сестра.
Наконец-то они приехали. Вышли из автобуса и направились к нашему дому. Благо мы жили недалеко от остановки.
Давай, доставай ключи, сказала бабушка Юле.
Сейчас, сейчас, и Юля протянула бабушке ключи.
О боже, что это такое? с ужасом сказала бабушка, войдя в прихожую.
Что, что там? заходя следом, спросила Юлька.
Здесь, что, стадо слонов прогуливалось?
На полу в прихожей валялись шматки грязи и одежда.
Может нас ограбили? предположила моя сестра.
Не знаю, стой пока здесь, дверь не закрывай, если что, беги на улицу, зови на помощь! скомандовала бабушка.
Хорошо, шёпотом ответила Юлька.
Не разуваясь, бабушка прошла в зал. Перед её глазами предстала похожая картина. Вещи были разбросаны, кровать родителей разобрана, на обеденном столе и на жур-нальном столике стояли горы грязной посуды.
Юля, иди сюда!
Юлька быстренько прибежала в зал. Войдя, она чуть не упала в обморок от увиденного.
Вот это да, я и не думала, что у нас столько посуды. Опять я сегодня лягу спать часа в два ночи, сказала расстроенная Юля.
Юленька, скажи мне, пожалуйста, ты, когда из дома сегодня выходила было так же?
Нет, что ты бабуль! Все было чисто. Я ведь пока всю посуду не вымою и везде не уберусь, спать не ложусь. Тётя Тома не разрешает ложиться спать, пока я всё не сделаю.
Как так не разрешает? удивилась бабушка.
А чем же она занимается?
Спит, чай пьёт, ест, телевизор смотрит, стала перечислять Юля.
Витёк знает, что тётя Тома вытворяет?
Нет, как маму увезли, я его больше не видела.
Значит он не в курсе, ладно! сказала негодующе бабушка. Пойдем, посмотрим, что на кухне творится.
А на кухне было ещё хуже, чем во всей квартире. Грязные картофельные очистки валялись повсюду, были они и на полу, и на столе, и в мойке, и даже на подоконнике. Весь пол был вымазан грязью. Все сковородки и кастрюли были почему-то закопчены. И вот это всё, то есть вся эта грязнущая посуда, стояла везде. К газовой плите тоже невозможно было подойти. Повсюду летали мошки и мухи. Создавалось такое впечатление, что в нашей квартире не убирались месяца два-три и то, после грандиозной тусовки. Юлька молча стала собирать мусор.
Не смей! закричала бабушка.
Юлька аж вздрогнула. Потом, уже более спокойно, бабушка продолжила:
Не надо, внученька, не трогай здесь ничего, а то ис-пачкаешься.
Ну как же, бабулечка, сейчас, наверное, придёт тётя Тома и будет сильно ругаться, что я ничего не убрала. Она мне сказала, что если я не буду слушаться, то она меня изобьёт.
Не бойся, внученька, я не дам тебя в обиду. Ни тебя, ни Топочку. Не бойся, повторила она. Иди, собери свои вещи. Пока мама в больнице ты поживёшь у нас. Согласна?
Конечно! радостно крикнула Юля и побежала в детскую.
Вдруг в прихожей раздался какой-то шум. Открылась дверь. Пришла тётя Тома.
Юлька, дрянь такая! Почему в квартире до сих пор грязно? заорала она, расстегивая свои лаковые туфли. Кто за тебя должен убираться, по-твоему? не унималась она.
Ты! сказала бабушка, выйдя из кухни в прихожую.
От неожиданности тётя Тома чуть не упала.
А, Антонина Ивановна. Здравствуйте. Какими судьбами? испуганно лепетала тётя Тома.
Здравствуй, Тамара, ответила бабушка. Пройдём на кухню.
Они пошли на кухню, плотно закрыв за собой дверь.
Что уж бабушка ей там сказала, не знаю, но тётя Тома вышла из кухни ни жива, ни мёртва.
Внученька, ты готова? Поехали.
Взяв Юлины вещи, бабушка и моя сестра пошли прочь из этой квартиры.
До свидания, Антонина Ивановна. До свидания, Юлечка, проговорила тётя Тома, закрывая дверь. Хоть это было и неприлично, но ни бабушка, ни Юля ничего ей не ответили