Только теперь до меня доходит, что я начинаю говорить словами тети Маши, у которой и картошка своя, и сало своё, и почему-то яйца тоже свои, домашние, хотя на тех выбито наименование птицефермы.
Корнев не комментирует мои заявления, и я быстренько затыкаюсь.
Интересно, кстати, у него вроде бы ни жены нет, ни девушки постоянной. Некогда, все силы работа отвлекает? Или я чего-то не знаю? Может, он в дом только клиентов пускает, а собственных баб за порогом держит?
Чай будешь? отчего-то интонация в его голосе становится тяжелой.
По-моему, он ожидал, что как любая приличная женщина я откажусь. А я возьми и согласись. Потому что никогда не проводила время наедине с Макаром Эдуардовичем в обстановке, отличной от кабинета или автомобиля. Но даже в пути до моего дома мы всегда молчали.
Я ничего не знаю о нем.
Он определенно увлекается чаями. Те у него исключительно элитные, совершенно непонятные. Корнев перебирает их названия, показывает темные упаковки с иероглифами, а мне даже ответить нечего.
Для меня любой чай вкусный, который не пахнет пожухлой травой.
Черный какой-нибудь есть? Давайте его.
Я наблюдаю за тем, как Корнев колдует над чашками, порционно заваривая каждому свой чай. Меня завораживают его руки. Вид широкой спины заставляет сглотнуть.
И мне становится так гадко от самой себя. Потому что последние дни о муже я совсем не вспоминаю, зато частенько проматываю перед сном образ Макара Эдуардовича. Никакой пошлости, сугубо картинки моих визитов к нему. Прищуры суровые, пальцы музыкальные, зависающие над кожей.
Разве это нормально?..
Мы не садимся за обеденный стол: я первой не лезу, а мужчина не предлагает. Стоим у кухонного острова, который отделяет рабочую зону от обеденной.
Спасибо, делаю глоток, когда Корнев дает добро. Очень вкусно.
Угу. Он внимательно скользит по мне взглядом. Что болит?
Если честно, ничего конкретного. Но за последнюю неделю мы не встречались ни разу, а мне так хотелось приготовить эти котлеты. Вот и напросилась на внеплановый прием.
Да всего понемногу, начинаю оправдываться, то голова, то спина
То понос, то золотуха, поджимает губы. Ладно, допивай и пойдем смотреть.
Спасибо вам.
На «ты» меня называй, не просит, а приказывает. А то после домашних котлет какой я тебе «Макар Эдуардович»? Кстати, твоё предложение принимается. Я не откажусь от борща с пампушками. Но только в качестве оплаты за сеансы, не на постоянной основе.
Издевается, но мне хочется улыбаться.
И это очень опасное чувство.
***
Мы со Светой давно не пересекались за пределами работы, но сегодня она предлагает выбраться в бар, отдохнуть «как нормальные люди, а не как загнанные лошади». Поэтому первые полчаса «нормальные люди» со вкусом обсуждают истеричное начальство, невыполнимые задачи, корявые сроки. Короче говоря, душу отводят.
А потом тема плавно перескакивает на мужчин.
Как твой последний? спрашиваю, пощелкав пальцами; имя никак не вспомнить. Егор?
Родион, улыбается Света, болтая трубочкой коктейль в высоком стакане. Да тюфяк. Начал ревновать меня к каждому столбу. Прикинь, пишет вчера: «Мне не нравится, что у тебя так много друзей мужского пола, ты должна исключить их из своей жизни, если хочешь быть со мной».
А ты что?
Сказала, что пока на безымянном пальце кольца нет, друзья мужского пола его волновать не должны.
Света простая, и меня всегда восхищал её взгляд на мир. Легкость, с которой она решения принимает. Я бы, наверное, побоялась открыто язвить своему парню хотя когда у меня этот парень в последний раз был?
С мужем-то совсем другие отношения. Нет робости, свойственной первым свиданиям. Вы друг друга как облупленных знаете. Скрывать нечего.
«Угу, одергиваю саму себя. То-то ты не можешь сказать Кириллу о проблемах и надеешься, что они сами по себе рассосутся».
А ты сама-то замуж хочешь? обмакиваю гренку в сырный соус.
Н-у-у-у, секундное замешательство, отчасти. Тридцать три года, пора бы и детей нарожать, и рубашки кому-то гладить. Только вот я не собираюсь абы за кого выскакивать, чисто для галочки. Ты вот как поняла, что Кирилл тот самый?
Настала моя очередь задумываться. Если честно, конкретного ответа нет. Звезды перед глазами не мерцали, сердце не заходилось от счастья, ноги не подкашивались ничего такого, о чем в книжках пишут. Но мы встречались уже год, переехали в одну квартиру, и когда он пригласил меня на ужин в ресторан, а вместо десерта подарил колечко с камушком, я не сомневалась ни секунды.
Ну а как иначе?
Мы любили друг друга, ну и
Звучит так жалко, как будто не придумала приличного ответа. Светино лицо едва заметно кривится, когда я бросаю быстрый взгляд на телефон. Ни одного сообщения за вечер.
Опять на работе задерживается? уточняет пасмурным тоном.
Свет
Да помню я, помню. Не лезу. А ты после того раза с чулками больше не пыталась его соблазнить?
Не-а.
Одна неудачная попытка это случайность; две закономерность. Чулки я закинула обратно на антресоли. Буду лук в них хранить лет через сорок.
Ну и почему? она возмущена. Ты совсем руки опустила, что ли? Он вечерами где-то болтается, а ты дома преданно ждешь?
Думаю, не стоит говорить, что последние недели не жду толком. Ужин оставляю на плите, а сама обычно либо лежу с книгой в кровати, либо благополучно сплю, когда он возвращается.
На тебе сейчас какие трусы?
Вопрос выбивает меня из колеи.
Э-э-э, чистые.
Да я не про это! Света вытаскивает трубочку и показывает ей на меня. Красивые или «прощай, молодость»?
Ну, вроде слипы. Не самые жуткие, новенькие, просто без соблазнительных рюшек и кружевных вставок.
Отлично! Светка дожидается моего ответа и хлопает в ладоши. Езжай к мужу прямо сейчас. Хочешь, чтобы у вас всё хорошо было? Так чего тормозишь?
Я не хочу. Не готова, и вообще.
А чего готовиться? Пришла к нему, взяла, оседлала. Меньше сомневайся больше делай. Белье у тебя нормальное, платье свежее. Напомни ему, что жена может быть соблазнительной кошечкой.
Свет, ты не понимаешь. Я не хочу с ним мириться. Мы и не ссорились, если честно. Но мне впервые за долгое время хорошо. Мы не общаемся, не мотаемся по клиникам, не сдаем анализы. Я могу заниматься своими делами.
Подруга замирает, с трубочки её капают капли коктейля на стол.
Рит она сглатывает. А ты с ним говорила? О том, что чувствуешь?
Мотаю головой.
Получается, три недели вы живете как соседи?
Получается, так.
Езжай к нему, Рит. Но не для того, чтобы соблазнить. А для того, чтобы расставить точки над «и». Тебе больно, а он где-то шатается по вечерам вместо того, чтобы с женой быть. Вам жизненно необходим разговор.
Зачем куда-то ехать? съеживаюсь. Мы и дома можем пообщаться.
Хотя, если честно, мне не хочется этого. Общения, объяснений, диалога. Нет острой необходимости, потому что меня устраивает наша жизнь порознь.
Поговорить это значит нарушить мой хрупкий покой. Нам придется дойти до какого-то решения, но мне не нравятся все варианты. Я не хочу расходиться с Кириллом, потому что привыкла к нему, да и не считаю, что нужно разбегаться после первой же проблемы. Во всех семьях бывают взлеты и падения.
Но я я не хочу примирения. Не хочу вновь загонять себя в чертово колесо самоистязания и бесконечных попыток забеременеть.
Ну-ну. Три недели уже общаетесь, а всё без толку.
Она говорит ещё о чем-то. Убеждает меня, напоминает, что от молчания люди не становятся счастливее. Даже употребляет то самое слово, которого я боюсь как огня.
«Развод».
Света не понимает, как можно усложнять банальные вещи, и мне внезапно передается её настрой. Действительно, почему бы не попробовать?
Поговорить. На нейтральной территории. Обсудить. Помириться, наверное. Или поругаться в хлам, но выплеснуть эмоции.
А если он опять в ресторане или на объект уехал?..
Так ты позвони заранее.
Выпитые коктейли добавляют храбрости.
Мы расходимся не сразу. Общаемся ещё, мужчин Светиных обсуждаем, возвращаемся к рабочим пересудам. Даже в такт музыке головами машем, окончательно расслабленные.
Ближе к девяти часам я выхожу из бара и набираю номер Кирилла. Тот отвечает через несколько долгих секунд тишины.
А?
Ты ещё на работе?
Ну да.
В офисе? уточняю.
Да. Ладно, пока. Мне совсем некогда, дел по горло. Потом поговорим, хорошо?
Я киваю Свете всё нормально, трудится, не покладая рук.
Говорит, что работы много
Не сомневаюсь. Ничего страшного. Тебе минутку уделить сможет, заодно, глядишь, и пересмотрит список неотложных дел, когда поймет, что жена близка к нервному срыву.
Подруга мрачно хмыкает и заказывает такси.
Иди. Удачи тебе.
Мне придают уверенность в себе три выпитых коктейля и последние наставления Светки. Уж она-то не ошибается в таких вопросах, ей можно довериться.
В фойе встречает другой охранник. Повезло.
В пятьсот седьмой офис можно? Там ещё открыто?
Какие поздние клиенты-то, качает он головой. Да можно, конечно. Заходите.
На турникете зажигается зеленый огонечек, и я несусь к лифту, одергивая платье, поправляя смазавшийся макияж. Накусываю губы Света когда-то объясняла, что так они выглядят соблазнительнее. Выхожу.
Я иду по инерции, но губы почему-то кусаю. Не ради соблазнения, а потому что дико нервничаю.
Дверь в офис прикрыта. Тихонечко тяну на себя, на цыпочках крадусь внутрь. Свет выключен, но в дальнем углу призывно горит настольная лампа.
Кирилл, прости, что я приехала, но
Парочка людей мужчина и женщина, меня даже не замечают. Так увлечены процессом.
Глава 5
Я покидаю вначале офис, затем само здание. Уверенно так, медленным шагом. Обычно героини фильмов, увидев, как любимый человек разложил на рабочем столе другую женщину, орут, рыдают, несутся незнамо куда.
Но я вполне спокойна. Внутри штиль, затишье, ни единого порыва ветра.
Меня отпустило. Всё то, что тревожило совсем недавно, казалось значимым, лопнуло как мыльный пузырь. Внутри лишь пустота.
Зачем скандалить? Зачем таскать по кабинету «разлучницу» за волосы? Какой смысл в громком выяснении отношений?
Всё и так предельно ясно, и мне не станет легче, если я разрыдаюсь или начну крушить мебель.
Твой муж тебе изменяет, повторяю как мантру, обращаясь как будто не к самой себе, а к чужому человеку. Он тебе изменяет. У твоего мужа есть любовница.
Сомнений быть не может. Девушка, сидящая на столе в задранной до пупа юбке и мужчина, стоящий между её ног. Картинка намертво застревает в моей голове. Мельтешит перед глазами.
Кажется, я до сих пор слышу их стоны.
Домой не хочу возвращаться. Ничего не хочу. Вообще.
К Свете можно податься или к родителям сунуться, да только нет желания. Светка начнет костерить Кирилла, проклинать его, а затем скажет что-то типа «Я же говорила». Нет, спасибо, обойдусь без нравоучений.