Аудиенция окончена, сообщил он. Разрешите проводить вас.
Дверь за послом закрылась и почти сразу секция из шести стенных панелей с тихим журчанием откатилась в сторону, открыв ярко освещённую комнату, смежную с залом. Там за сервированным чайным столиком сидели канцлер Холмберг, герцог Пузырь и королева Мари, высокая, статная женщина с иссиня-чёрными волосами, собранными в плотный шиньон на затылке.
Вы всё слышали? спросил Прокажённый.
Лучше б я этого не слышала, сказала королева, помешивая чай.
Крайне неприятное положение, проскрипел канцлер. Если мы вступимся за Понизовье, нас немедленно втянут в войну с неясным исходом. А не вступимся империя оккупирует княжество и позднее ударит с него, как с плацдарма по нашим южным, самым богатым и населённым провинциям.
Надо было присоединять Понизовье сразу после Еретической войны, проворчал Прокажённый из-за занавески.
Никак нет! возразил Пузырь. После давешнего погрома в ресторане он страдал от похмелья, но настроение имел боевое. Если мы присоединим низовые земли, где же нам прятаться от твоей тирании, братишка?
Не далее как в прошлом году Пузырь участвовал в банкете, устроенном купеческим клубом. В клуб его привели новейшие демократические веяния и главным образом, роскошный стол, с которым не могли равняться табльдоты любого другого собрания. На свою беду, негоцианты чрезмерно угощали дорогого гостя различными сортами бренди, к которому Пузырь питал особую слабость. Упившись до положения риз, колдун устроил фейерверк, по сравнению с которым происшествие в «Обрыве» казалось сущим пустяком. Спасаясь от разбушевавшегося Пузыря, купцы выпрыгивали из окон без пальто и галош. Позже самому герцогу пришлось спасаться от обоюдного гнева столичного купечества и собственного брата. Фельдмаршал просидел несколько месяцев в Понизовье, пока привычный ко всему министр двора вёл переговоры об урегулировании ущерба. Справедливости ради надо отметить, что дворяне из Понизовья, принцы и даже принцессы, нашкодив в родных палестинах, в свою очередь укрывались у родственников в Норланде, осуществляя таким образом круговорот благородной шантрапы в природе.
Брак между кронпринцем и Фреей необходимо заключить как можно скорее, заявил Прокажённый. На Успение в самый раз.
Но! попыталась возразить королева, у которой на свадьбу сына имелись грандиозные планы, которые совершенно невозможно осуществить за время, оставшееся до назначенной даты.
Цыц! прикрикнул король. Слава богу, хотя бы этот вопрос я могу решить без трепотни в рикстинге. Брат, обратился он к Пузырю, сейчас самое время провести сборы офицеров запаса. Увольнение нижних чинов задержать. Отпуска запретить. Когда начнётся кутерьма, я хочу иметь максимальное количество штыков до объявления мобилизации. И ещё одно
Что такое? насторожился Пузырь.
Знаешь, дорогой брат, мне надоело читать в газетах о том, как ты напился и опять что-то взорвал. Если ты не возьмёшь себя в руки и не станешь следовать советам доктора, я обеспечу тебе уютную квартиру на бельэтаже Кронбурга. Пожизненно!
Королева прыснула в платочек и даже несгибаемый (из-за радикулита) канцлер позволил себе поднять уголки губ.
А что такое? возмутился Пузырь. Подумаешь, навёл небольшой бардак в заведении! «Обрыв» всё равно пора ремонтировать.
Прокажённый безмолвствовал.
Все счета я уже оплатил. Всего-то работа каменщика, штукатура, маляра и битой посуды на тысячу крон. Бывало и хуже.
Король хранил молчание.
Ты хоть знаешь, что прописал мне врач? Ланданум! Это же настойка опия. Я честный северный алкоголик, а твой придворный эскулап хочет сделать меня наркоманом.
Наконец, Пузырь сдался.
Ладно. Сегодня же пошлю в аптеку. Но за последствия не ручаюсь. И все последствия будут на твоей совести, брат. А сейчас позволь откланяться. У Врангелей состоится бал, я должен быть там при параде.
В августе Врангели устраивали бал в своём замке на мысу Кабаньего острова, где Фрайзер разделяется на два рукава. На балы у Врангелей съезжалась высшая аристократия Норланда, послы и министры. Ходили слухи, будто сам Прокажённый почтит своим присутствием первый бал сезона.
Замок у реки построили во времена Юхана Безумного, на излёте средневековья, когда картечь и фитильные самопалы в руках наёмной пехоты выкашивали рыцарскую конницу, а короли приводили к покорности буйных вассалов. Резиденцию не раз перестраивали, но так и не уничтожили суровую красоту крепости и угловые башни по-прежнему строго смотрели на город бойницами и пушечными амбразурами. На площади перед замком останавливались автомобили в сизых облаках выхлопа, бесшумно подкатывали электрические кареты, стимеры двигались в облаках остывающего пара. На тротуар выходили вельможи в мундирах и орденских лентах, женщины в атласе и мехах спускались из экипажей, придерживая юбки.
Принц, нет канцлер, говорили в толпе, собравшейся на площади перед замком. А это кто? Неужто посланник Семнона? Со своей супружицей, чтоб ей пусто было!
Из лимузина с гербами вышел посол вольного города Семнона похожий на сутулого хорька, шутки ради напялившего фрак и цилиндр. Дипломат подал руку супруге, рослой и полной северянке, которую в Норее ненавидели, пожалуй, даже больше посла. Её считали предательницей, променявшей купеческую честь на сомнительное удовольствие стать женой дипломата из недружественной державы.
Король! Сам король! пронеслось по толпе.
Чёрный лимузин с золотыми химерами остановился у подъезда. Машина качнулась, из неё выбрался Пузырь и подал руку королеве. За королевой из лимузина вышла Фрея, которую мало кто знал в столице. Толпа разочарованно выдохнула. Королевский лимузин отъехал, на его место встала машина поручика Унрехта.
Парковать машину в переулке и пешком идти к подъезду замка моветон. Чтобы не попасть впросак, Фрей «одолжил» на день водителя дворцовой автороты и скрепя сердце доверил ему «адлер». Принц страдал всю дорогу от своего особняка на Такелажной до замка Врангелей. Ему казалось, что водитель, плотный дядька с седеющими усами не так трогается, не так газует, неправильно включает передачи. На перекрёстках Фрей непроизвольно топал ногой в пол, ища несуществующую педаль тормоза. Унтер только ухмылялся в усы: ишь, какие нервные нынче принцы!
Водитель высадил Фрея и погнал машину прочь, освобождая место у тротуара. Поручик прошёл мимо двух башен огромных, массивных, с ярусами пушечных амбразур. Башни странным образом сочетались с нарядным фасадом замка, украшенным скульптурами и арабесками. В вестибюле Фрей отдал лакею саблю и кивер (посмотреть бы в глаза тому, кто придумал это ведро). Парадный мундир инженерного корпуса с чёрным лацканом и эполетами стягивал принца подобно корсету, стоячий воротник держал голову надёжно, как барбет держит заклинившую бронебашню крейсера.
Фрей присоединился к процессии, степенно поднимавшейся по мраморной лестнице к высоким дверям первой залы, у которой старый Врангель с супругой уже на протяжении получаса говорили гостям одно и то же: очень, очень рады вас видеть.
В зале, перекрытом стеклянным куполом, с вплетёнными в стальной каркас вензелями Врангелей, королева называла будущей невестке самых значительных лиц, прибывших на бал.
Вот этот внушительный господин, королева веером указала на толстяка с гривой седых волос. посланник Островного королевства. А те двое рыжих верзил в драгунских мундирах близнецы Юнкеры. Держитесь от них подальше.
Они могут на меня напасть? удивилась Фрея.
Нет, они нападут на любого, кому вы уделите внимания больше, чем этим двум бузотёрам.
На королеве было платье тёмно-зелёного бархата и муара с серебром и стразами. Смоляные волосы венчала тиара, в которой бриллианты соперничали своим блеском с изумрудами. Рядом с королевой Фрея в дымковом платье на шёлковом чехле, с волосами перевитыми нитками речного жемчуга казалась провинциальной простушкой. Жуткого вида тёмные очки, совершенно неуместные на балу, придавали принцессе несколько анекдотичный вид.
Лысый господин во фраке со звездой посол Семнона, а корпулентная дама с ним его супруга.
Так бы и треснула их чем-нибудь тяжёлым! воскликнула Фрея.
Но-но! пригрозила королева. Нас разглядывают всё равно что под микроскопом и любая шпилька с нашей стороны будет воспринята как политический демарш. Хотя я бы их тоже чем-нибудь треснула.
Толпа в зале заволновалась, заговорила и меж расступившихся рядов при первых звуках музыки вошёл Пузырь под руку с хозяйкой дома. За герцогом шёл старый Врангель с королевой, за ними министры, генералы, послы, которых только что называли Фрее. Меньшая часть дам, не взятых на танец, теснилась у колоннады, поддерживающей балкон с оркестром. Фрей с независимым видом сидел на кушетке, задвинутой меж двух колонн. Он не любил танцевать и своё присутствие на балу воспринимал как тяжкую повинность, бездарно потраченное время.
Оркестр смолк. На дам без кавалеров набежал адъютант-распорядитель, прося посторониться, хотя они и так стояли у самой колоннады. С хоров раздались ещё тихие и осторожные звуки вальса.
Фрей! принцесса легко опустилась на кушетку рядом с поручиком. Ты должен мне помочь.
Ваша светлость задумала какую-то шкоду? догадался Фрей.
Нет. То есть, да. Ты сам всё увидишь. Где отключается электричество?
Провода, от которых запитывались огромные хрустальные люстры, начинались в бакелитовом ящике у входа в зал.
Что я должен сделать?
Погасить свет, как только я взмахну руками. Вот так.
Фрей подошёл к рубильникам, взялся за рукояти из чёрного эбонита и через плечо глянул на Фрею. Королева почуяла неладное и толкнула локтем Пузыря. Тот пригрозил принцу кулаком.
Смотрите, смотрите, как я умею! Фрея птичкой выпорхнула на середину зала и взмахнула руками, будто собираясь взлететь.
Фрей повернул рубильники. В наступившей темноте под куполом вспыхнули снопы золотистых искр и сияющей метелью посыпались в зал. Искры медленно оседали, тёплый колдовской свет отражался от бриллиантов и эполет. Кто-то ахнул, близнецы в драгунских мундирах зааплодировали принцессе. Вальс зазвучал громче, уверенней и золотые вихри взвились среди кружащихся пар.
Фрей, принцесса осторожно тронула сапёра за плечо. Пригласи меня.
Поручик захлопнул ящик с рубильниками и положил руку на талию девушки прежде, чем договорил приглашение на танец. Лицо Фреи озарилось застенчивой, почти детской улыбкой. Золотая метель и музыка подхватили молодых людей и понесли. В какой-то момент Фрее показалось, что в зале нет никого, кроме них с Фреем. Вдруг, словно тёмное пятно возникло у входа в зал. Принцесса сбилась с такта, споткнулась, ухватила поручика за рукав, чтоб не упасть, ещё не вполне понимая, что могло нарушить стремительное течение вальса. Из распахнутых дверей на Фрею смотрел Генрих, младший сын Прокажённого.
Кафе на набережной
Фрее отвели комнаты подальше от посторонних глаз, в восточном корпусе дворца с окнами, выходящими на тихую Якорную улицу. Раньше здесь жила сестра короля Софья Безручка, тихо почившая в прошлом году. От неё остались пыльные гардины, шкафы, заполненные стопами затхлого белья и гардеробная, с туалетами весьма необычного покроя, отражающего странную анатомию принцессы. Повсюду на подоконниках, в ящиках бюро, в сервантах стояли пузырьки, коробочки и бутылочки с засохшими остатками лекарств. Накануне приезда Фреи королева ураганом прошлась по покоям старухи. Давно недолюбливавшая золовку, она устроила в её комнатах погром как в завоёванном городе. Банки-склянки, безделушки с каминных полок, ветхие подшивки «Зеркала» отправились на помойку. С особым наслаждением были выпотрошены шкафы, их содержимое по сходной цене досталось некоему господину Пропсу, выходцу из Семнона, игравшему деликатную роль дворцового старьёвщика. И скоро ничто не напоминало о покойнице. Остался лишь запах, едва уловимый дух старого больного человека, от которого можно избавиться только ободрав обои и выкинув всю мебель.
Украшением покоев Безручки служил альков, в котором под тяжёлым бархатным балдахином стояла кровать, огромная, как полковой плац. Королева позаботилась о том, чтобы бельё, подушки и одеяла невесты были не просто свежими их специально заказали к приезду принцессы. Но провалившись в пуховые перины, Фрея ощутила всё тот же нездоровый запах. Откинув батистовую простыню, принцесса увидела тёмные пятна, расплывшиеся на полосатом матрасе. Свою первую ночь во дворце Фрея провела на тахте дежурной камеристки.
Библиотека Безручки счастливо избежала свалки. Но её составляли книги религиозного содержания, читать которые дни напролёт решительно невозможно. Шахматы и карты быстро надоели. От отчаяния Фрея высунула нос из покоев и была оглушена грохотом солдатских подмёток о паркет стоящие у дверей гвардейцы взяли «на караул». Набравшись храбрости, принцесса вышла в анфиладу и принялась обследовать дворец. За двести лет своего существования он превратился в каменный сундук, набитый драгоценностями, скульптурами, старинным оружием, а королевская пинакотека соперничала с имперской галереей в Тирсе. В бесконечных коридорах и залах Фрее попадались важные лакеи в ливреях, спешащие куда-то горничные и худосочные чиновники министерства двора. Пройдя душной галереей зимнего сада, где под стеклянной крышей блестели резные листья пальм, а по замшелым камням журчал ручеёк, Фрея с трудом отворила высоченную дверь и столкнулась с толпой молодых людей совершенно жуткого вида. Волосатые, в линялых пиджаках и дырявых штиблетах, парни галдящей толпой шли через зал с гобеленами.
Вы кто? удивилась Фрея.
Мы художники! заявил самый рослый и наглый из оборванцев. А ты кто?
Не найдя что ответить, Фрея шмыгнула обратно в зимний сад. Встретившиеся ей бродяги были студентами Академии Художеств, которых Прокажённый распорядился пускать в Пинакотеку для ознакомления с шедеврами. Но Фрея не знала об этом и решила, грешным делом, что пока она играла в шахматы, в Норее случилась революция и местные апаши приноравливаются, как ловчее грабить дворец.
В зимнем саду Фрея вдруг осознала, что совершенно не представляет, как попасть обратно в свои покои. В отчаянии она бросилась к часовым у входа в арсенал. В её родном замке гвардейцы отвечали на вопросы и даже могли в пределах своего поста разрешить какую-нибудь незначительную проблему. В Норее же гвардейцы были чем-то вроде живого украшения, механизированными статуями с винтовками. Им запрещалось говорить, шевелиться и вообще подавать признаки жизни.
Скажите, как пройти в покои Безручки? взмолилась Фрея перед двумя великанами.
Солдаты лейб-гвардии Кирасирского полка стояли не шелохнувшись. Полированные каски и кирасы своим блеском соперничали с золотым шитьём на колетах, скроенные по старой моде ботфорты отражали тусклое северное солнышко.
Я заблудилась! Фрея чуть не плакала.
Плюмаж на каске часового качнулся. Почти не размыкая губ, солдат прошептал: