Храбрясь, царевна наставила на козу палец и громко объявила:
Имей в виду, если ты меня забодаешь, это будет цареубийство!
Коза посмотрела на нее со вселенской грустью во взгляде и промолчала.
То-то же! торжествующе добавила царевна тоном ниже. Нечего мне тут!
Чуть дрожащей рукой она откинула крючок, открывая дверцу загона, и шагнула внутрь. Коза не двигалась.
Ну вот, подбадривая себя, Алька делала один осторожный шажок за другим. И совсем ты и не страшная, да? Вооот. Я так и знала. Хорошая славная козочка. Ты, главное, стой вот так, а я тебя дергать то есть доить буду. Сейчас.
Для дойки у самого заборчика стояла низенькая скамеечка, сидеть на которой можно было только скрючившись в три погибели. Осторожно подтянув скамеечку к козе и поставив под вымя ведро, царевна завернулась крендельком и кое-как уселась. Коза, по-прежнему не двигаясь с места, с усталым любопытством наблюдала за ее манипуляциями.
Ну вот как там Савелий показывал? Сначала помять Как ее мять-то? А потом потом за вот здесь дергать, да?
Накануне богатырь не только при ней подоил козу, подробно все объясняя, но и дал Альке самой попробовать осторожно взяться за соски и потянуть. Потом, правда, она руки сразу отдернула, вытирая их о подол, и тут же спрятала за спину. Но теперь-то деваться некуда Савелия рядом нет.
Наконец решившись, Алевтина крепко зажмурилась, резко выбросила вперед руки и крепко схватила козу за вымя.
Коза от неожиданности подскочила на месте, едва не опрокинув царевну вместе со скамеечкой, и жалобно взблеяла.
Ой! Алька сначала испугалась, а потом снова разозлилась. Ты чего это? А ну не смей ронять мое высочество! Рога обломаю!
На этот раз осторожно она снова взялась за длинные соски на набухшем вымени и медленно потянула. В ведро брызнула тонкая струйка молока. При этом царевна так удивилась, как будто не этого и добивалась.
Ой! Это что же получается?! от радости она снова дернула посильнее, и коза снова подскочила но на этот раз одними задними ногами, прицельно сбив ведро прямо на царевну. Молока в нем было немного, так что только подол чуть намок, зато Алька на этот раз все-таки опрокинулась со скамеечки. Впрочем, она тут же с рычанием поднялась, а коза, снова жалобно заблеяв, слегка отступила.
*
Когда грязная по уши, покрытая наливающимися синяками и совершенно озверевшая царевна зашла в дом, богатыри успели не только закончить свои занятия, но и приготовить завтрак котел с кашей уже исходил ароматным паром на столе. Вокруг него были расставлены четыре тарелки на всех едоков, а мужчины рассаживались по скамьям.
Оглядев безумным взглядом эту картину, Алька шмякнула ведро об пол и уперла руки в боки. На дне как будто что-то плескалось.
Молочка вам принесла, свирепо сообщила она. К завтраку. Чего вам тут еще надо? Полы помыть? Новый дом построить?
Богатыри дружно смотрели на нее и молчали.
Может, огород прополоть? разошлась Алевтина. Какие-то вроде бы она видела за амбарами грядки.
Убью, негромко, но оттого особенно проникновенно сообщил Ратмир. И едва взглянув на него, Алька как-то сразу догадалась, что предупреждать его насчет цареубийства не стоит.
Ты бы, царевна, умылась, кашлянул наконец Савелий. Вот водичкой холодной ополоснешься, сразу и жить легче станет
Не говоря больше ни слова, царевна резко развернулась и вышла.
А зачем ты ей поручил-то вот это все? несмело спросил Светик у старшего товарища по отряду. Ну с козой и вот с курами. Ну, ясно же, царевна все ж, не царское оно дело
Совсем без дела оставлять тоже никак неможно, вздохнул Савелий. Не то она, чего доброго, и впрямь возьмется восстание поднимать. Я даже не удивлюсь, коли и подымет.
Ратмир, выбравшись из-за стола, подошел к ведру и заглянул в него. На самом донышке и впрямь обнаружилось молоко правда, какое-то подозрительно сероватое, будто вперемешку с грязью. Не отрывая от него задумчивого взгляда, колдун протянул:
Я вот тут подумал может, царевне стоило бы еще немного поспать и выспаться?
Немного это сколько? крякнул заместитель старшины.
Ну колдун ковырнул носком сапога пол, пока нужда ее прятать не отпадет?
Царица осерчает, с сожалением снова вздохнул Савелий. Неможно
Глава пятая, в которой повествуется о благодарности царской семьи
День только начинался, а царевна уже чувствовала себя так, будто одна сразилась с десятком чудовищ. Собственно говоря, так оно и было. Десяток не десяток, но
Алька вздохнула. Умывание действительно помогло, и собственная вспышка стала казаться глупой и стыдной. Сама вызвалась, сама набедокурила, сама разозлилась богатыри-то причем? И вот как теперь им на глаза показываться?
Она уныло рассматривала собственное отражение в ушате с водой. Переодеться бы сарафан теперь выглядит ничуть не лучше, чем ее прежнее платье. А уж пахнет
Но для переодевания придется как-то пройти через переднюю, где сидят мужчины, в свой угол за занавеской. А еще уже и кушать хочется как ни крути, в дом возвращаться придется.
В конце концов царевна все-таки решилась прошествовала мимо богатырей, гордо вздернув голову, но красная, как мак. Воины не смеялись над ней, да и вовсе особенного внимания не обратили, продолжая мирно беседовать между собой. Будто так и надо. Пошуршала за своей загородкой, переодеваясь.
А потом присела на узком ложе, не зная, как быть дальше. И почти в тот же миг ее окликнул голос Савелия:
Алевтина Игнатьевна! Уж не побрезгуй нашей трапезой. Откушай с нами.
Молча она прошла к столу и присела перед своей тарелкой. И обнаружила, что без нее никто к трапезе не приступал ждали. Не говоря ни слова, положила себе в миску каши и начала есть. Мужчины зашевелились, тоже набрали себе еды, не переставая переговариваться о своих делах.
И постепенно Алька выдохнула. Ну ничего же, в конце концов, страшного не случилось, да? Дядька Семен говорил, с первого раза ни у кого ничего не выходит путного. А что кричала и чуть ногами не топала так ну у девиц, говорят, душевная организация тонкая. Особо у знатных. Вот. Вон, и не удивился никто. Все в порядке, значит.
И дождавшись, когда в разговоре возникнет пауза, она решилась наконец тоже включиться в беседу, задав ничего не значащий вопрос.
А почему вы зовете друг друга братьями?
По богатырям вполне ясно было, что родными братьями они друг другу никак приходиться не могут. Вон, Анжей и Акмаль, похоже, вовсе и не из Тридевятого родом. Алька знала, что в богатыри спецназначения берут независимо ни от рода-племени, ни от знатности: важны были лишь воинские умения да отвага. А верность престолу обеспечивала магическая присяга.
А как же? удивился самый говорливый Савелий. Ратмир при царевне все больше молчал, а Светик, похоже, слегка робел ее. Братья мы и есть. По оружию. Каждый другому спину в бою прикрывал, каждый другого раненым из сражения выносил. И кровь свою мы не раз на поле брани смешали.
Ясно, протянула царевна и вздохнула. У меня тоже была когда-то названая сестра.
Алька невесело усмехнулась. Как-то она разговорилась с одним из иноземных послов и выяснила забавную вещь. Кем приходятся друг другу Наина и Алевтина, никакой тайной не было. Однако, если не знать всей истории, едва ли это кому-то пришло бы в голову: ведь и отчества у них разные, да и первая наследница отчего-то младшая. Оказалось, в иных землях правду знали лишь те, кто нарочно интересовался. Прочие же предполагали самое простое и логичное что регентом при юной царевне назначена была то ли сестра царя Игната, то ли вовсе вторая жена Алькина мачеха. И уж никак не собственная ее сестра. Старшая.
*
Вся эта история началась давным-давно задолго до рождения и Алевтины, и даже Наины. Когда в ворота царского терема постучалась оборванная девица как выяснилось позднее, сирота-погорелица по имени Аграфена. Или попросту Фенька. Девчонка молила о любой работе хоть судомойкой, хоть поломойкой, лишь бы было где голову приклонить, за труды же просила корку хлеба.
Во все иные ворота она уж стучалась иначе не нашла бы в себе такой смелости. Тогда же Аграфена была в таком отчаянии, что едва понимала, куда явилась. Стражники прогнали бы ее взашей место в услужении в царском тереме какой-то оборванке, ишь чего захотела! не случись в тот миг рядом юной тогда царевны Анны. Царскую дочь растрогала история нищей девчонки немногим старше нее, и она велела впустить сироту, накормить, одеть и дать работу по силам.
Аграфена оказалась так трудолюбива и старательна, что из поломоек быстро выбилась в сенные девки, а там и в горничные. Обучалась она с усердием, была мила, приветлива и расторопна и в конце концов удостоилась чести прислуживать лично наследнице престола. И не было у царевны Анны служанки преданнее Фени, помнившей, кому обязана своим счастьем и сытой жизнью.
Личная горничная самой наследницы, обласканная ее милостями, и невестой стала завидной. И приданое от щедрот госпожи у нее вскоре скопилось изрядное. Жениться на ней был бы рад любой из холостых старших слуг, а то и купцов но выбрала Аграфена простого конюха Гаврилу, служившего на царской же конюшне. Выйдя замуж, свою госпожу она не оставила, и лишь когда родилась у Фени с Гаврилой дочь, пришлось на время покинуть службу. Впрочем, царевна Анна помнила о верной служанке, всегда интересовалась ее жизнью и посылала подарки маленькой Наинке. А когда Наина чуть подросла, Феня попросилась снова на службу и царевна ее приняла.
Служила она Анне и когда та вышла замуж по великой любви и с благословения родителей за богатыря Игната. И когда Анна с Игнатом взошли на престол. А когда родилась у них дочь маленькая наследница Аля, Феня нянчилась с ней едва ли не больше кормилиц. Царица же продолжала передавать подарки и не раз говорила, что, возможно, однажды Наина станет будущей царице Алевтине столь же преданной наперсницей. И Аграфена радостно кивала лучшей доли для дочери она и помыслить себе не могла.
Беда случилась поздним вечером, когда у Фени был выходной. Царь Игнат в тот день тоже в отъезде случился уезжал войска смотреть.