Жители улусов Тункинской долины и Саянских предгорий ежедневно молились в родовых войлочных дуганах. Но особо ревностные верующие каждые 8, 15 и 30 день лунного месяца, наиболее благоприятные для умножения добродетели, с утра пораньше отправлялись в Кыренский дацан. Утренний малый хурал начинался с удара в гонг. Сначала ламы трижды пели молитву, а затем начинали вращать один за другим молитвенные барабаны хурду. Пока они вращались, настоятель-шэрэтэ кланялся жертвенникам, касаясь их лбом, надевал полное облачение при помощи прислужников и садился на своё почётное место. Ламы принимали от него благословение, выражаемое в возложении на голову благословляемого «Книги трёх сокровищ Гусумтук» и пении «ключа закона». Данный обряд проводился только перед утренним хуралом, как введение в службу целого дня. Ежедневные малые хуралы включали славословие божествам и чествование их. Во время чествования богам делались подношения угощением и напитками, воскурения, подношение мандалы. Проводились ритуалы преодоления зла через обращение к гневным божествам. Очистительным омовением обращались к божествам высшим.
Во время службы ламы, за исключением блюстителей порядка, сидели. Звучало монотонное пение с постепенным повышением голосов. В патетических местах главный лама совершал руками ритуальные жесты. Быстрое вращение руками, захватывание воздуха и хлопок означало постоянную борьбу со злыми духами с помощью молитв. Сложенные ладони указывали на стремление удержаться от десяти чёрных грехов, коими являются умерщвление животных, присвоение чужого, порабощение грубой чувственностью, ложь, сплетни, осуждение, злоречие, зломыслие, зависть, презрительность. Поднятые согнутые руки ламы символизировали умиление. Распростёртые руки и растопыренные пальцы сообщали о благоговении и преданности. Молитвы утреннего хурала поимённо призывали на помощь всех божеств. На дневном хвалебном хурале прославлялись деяния богов-мироправителей и божеств, в чью честь совершался хурал. На вечерней службе благодарили богов и молились за живых и умерших. После молитв и песнопений читалась одна из священных книг в соответствии с обстоятельствами и заказами верующих таким образом, что каждому ламе доставался один из её фрагментов. [6, с. 117119]
На каждом хурале проводился обряд аршиан. Его описание для людей, несведущих в буддизме, оставил архиепископ Нил Иркутский, возглавлявший Иркутскую православную епархию с 1838 до 1853 года. «Самый же обряд Аршиана совершается следующим образом: по окончании обычных молитвословий один или двое из младших лам отходят к жертвенному месту и там приготовляют Адис, т. е. пучки сушёного вереса с разными другими травами, и Аршиан воду с примесью молока
Аршиан подносится на блюдах участвовавшим в священнодействии, и они, начиная от последних до перваго, дуновением своим освящают и воду и траву. А купно с тем, принимая от запаха сих веществ, и сами на себя дуют. Чин Аршиана, будучи краток, не лишён торжественности, доставляемой пением и музыкою. Почему и дают ему место на всех хуралах и гурумах. Воду же и траву употребляют, как духовное врачество, противу осквернения и стужений, претерпеваемых от злых духов». [Там же, с. 121122]
В 40-х годах XIX века Тункинский край посетил доромбо-лама из Внутренней Монголии хубилган Галсан Содбо. В буддизме хубилганами, или перерожденцами, называются лица, в которых воплотились божества, сошедшие в мир людей в человеческом облике. Целью Галсан Содбо было проведение высших буддистских посвящений бурятских священнослужителей и укрепление авторитета ламаизма. В медитации доромбо-лама установил связь с шаманской сущностью хата Буха-Нойоном и получил его «согласие» на переход в буддизм. Теперь Буха-Нойон стал именоваться Ринчен-Ханом, а на его священной горе Белый камень в честь Ринчен-Хана воздвигли дуган. В дугане ламы поместили бронзовые статуэтки буддистских богов, иконы с их изображениями, поставили столик с семью жертвенными чашечками и начали проводить буддистские молебны.
Методы борьбы ламаизма с шаманизмом в XIX веке
В борьбе с шаманизмом ламаистское духовенство Тункинского края зачастую прибегало к помощи местных властей и полиции. По указанию высших лам полицейские арестовывали шаманов, сажали их под стражу в колодках, морили голодом. На священных местах шаманистов ламы проводили ритуалы отречения шаманов от своей деятельности, включавшие сжигание шаманской атрибутики и предметов шаманского культа. Священные шаманские могилы сжигались, и на их месте устраивались обо в честь ламаистских божеств.
Теперь не шаманы, а ламы проводили обряды всего жизненного цикла. На третий день после рождения ребёнка совершался обряд Милангор. На него собирались все родственники, и приглашённый лама-астролог по священной книге Джурхейн-лите определял судьбу новорождённого, жизненный прогноз, давал имя, определял защитников сахюусанов. В конце обряда он читал заклинания и молитвы по книге Великих Пяти Царей, гениев-хранителей буддизма, которые всё начинают и всё завершают, и составлял акт «для справок при разных обстоятельствах жизни». Пример такого акта приводит архиепископ Нил Иркутский в своей книге «Буддизм, рассматриваемый в отношении к последователям его, обитающим в Сибири»: «По неложному указанию Джурхейн-лите, рождение дитяти последовало: в стихии огня, под красным знаком, в год тигра, в месяц овцы, в день вепря, в час дракона; в сороковом отделе (муцу) суток; под влиянием десятой звезды; и поэтому новорождённому усвояется имя Демберел и пр». [6, с. 127128] Обряд Милангор завершался пиршеством. Если семья ребёнка жила в достатке, то она оплачивала ламе проведение обряда в течение года. Тогда он ежемесячно посещал юрту и каждый раз читал главу книги Великих Пяти Царей, после чего снова пировали.
По 12-летнему буддистскому животному циклическому календарю ламы-астрологи определяли совместимость или несовместимость годов жениха и невесты, дату свадьбы, счастье семейной жизни. Для обнаружения неблагоприятных обстоятельств и способов их устранения буряты тоже обращались теперь к ламам-астрологам. К ламскому духовенству перешла функция проведения общих защитных обрядов и обрядов на благополучие. Однако дошаманская обрядность, связанная с огнём, с эжинами жилища и хозяйства, с родовыми предками оставалась неприкосновенной, и обряды проводили уважаемые в улусах старики и старухи.
Ламы часто посещали улусы, где жили сильные шаманы, а народ придерживался шаманских традиций. Они собирали жителей в передвижных войлочных дуганах и рассказывали чарующую легенду о магическом превосходстве Будды над магией шаманов: «Шаманство в период последнего из пяти сотен перерождений Шигемуни (за тысячу лет до Рождества Христова) было всеобщей религией, имело писанный закон и многие магические книги. Представители этой веры шаманы держали в руках ключ к тайнам природы и с его помощью совершали разные превращения и чудеса. С ними был призван бороться Шигемуни в качестве посланника от верховного Будды. Всех приверженцев шаманизма ему полагалось привлечь в свою веру, но исключительно милостью и правдой, даром слова и чудесами. К нему стали стекаться мудрейшие люди, желая озариться светом нового учения и стать на путь счастливых перерождений.
Первым местом пребывания избранных стала область божественного хана, в лесах которого обитала птица Галиндига. Хан этой области по имени Об-гамби был ревностным последователем буддизма. Младший же брат хана был ярым приверженцем шаманизма. Окружавшие его шаманы его тешили и делали с ним, что хотели. Об-гамби, источив все средства по вразумлению брата, решил опозорить шаманов и показать великую силу Тойона Годомы, как тогда называли Шигемуни. Хан устроил великий пир, поражающий своим гостеприимством. Распорядителем пира был назначен ханский брат, и он удостоил шаманов чести явиться на пир первыми и занять самые достойные места. Шигемуни почёл это за дерзость и так посмотрел на шаманов, что они заколебались, словно былинки, и очутились на задних рядах, отброшенные невидимой силой. Поскольку шаманов было шестьсот человек, то такое происшествие изумило всех. Но не самих шаманов. Они, окружив себя духами-помощниками, ринулись занимать прежние места. Но всё закончилось для шаманов неудачно. Слава победы досталась Шигемуни.
Всё пришло в порядок, и гости начали умывать руки. Шаманы поспешили к воде, чтобы смыть поношение и остудить жар в горле. Но вода словно каменела, как только шаман к ней прикасался. В довершении неприятностей все подносимые к ним блюда улетали, в то время, как последователи буддизма наслаждались прекрасными вкуснейшими яствами. Шаманы сидели окаменелые и недвижимые, а Об-гамби радовался, что его цель достигнута. Его брат и другие последователи шаманизма приняли жёлтую веру.
Шаманы бежали в пустыню и стали думать, как отомстить за позор. Тогда к ним явился легион духов-Шимнусов с предложением услуг в обмен на неограниченную покорность тёмному царству. Шаманы согласились. Из них были избраны шесть сильнейших, которые кроме собственных талантов представляли собой знатные роды, умевшие с древнейших времён хранить и возвращать шесть господствующих в мире зол. Собрав войско, шаманы, охраняемые Шимнусами, пробрались в местопребывания Тойна Годомы и напали на него. Земля затряслась под ногами Годомы, на его головой падал град и молнии, вокруг бушевали стихии. А он твёрдо стоял и посмеивался. Тогда шаманы предложили Годоме вступить в публичное состязание с представителями чёрной веры. Годома согласился и начал готовиться к сражению. Но, к удивлению и шаманов и своих сторонников, он бежал вместе с 1200 последователями в область хана Лизей-ори. Там Годома снова стал готовиться к бою, но за день до битвы ушёл в другую область, и так продолжалось множество раз.
Как-то раз, будучи приглашённым в общество ханов, после обеда Шигемуни воткнул в землю зубочистку, и она расцвела, превратившись в дерево с прекрасными плодами. Разумеется, все присутствующие принялись вкушать плоды, но не Шигемуни. Дальше Шигемуни посещал другие земли и совершал разные чудеса, всего пятнадцать. Люди стали восхвалять Шигемуни, покланяться ему и переходить из чёрной веры в жёлтую веру. После пятнадцатого чуда к Шигемуни явились два Тенгерина Хормузда и Асури, явлением своим доказывая, что в делах Шигемуни принимает участие сам Будда. Шаманы, увлекаемые желанной местью, вместе с полчищем в шестьсот тысяч человек достигли Шигемуни в тот момент, когда он восседал на львиной шкуре и держал совет с Хормуздой и Асури. Все ханы заняли места в отдалении, желая в безопасности наблюдать за будущей битвой. Шигемуни не удостоил шаманов ни словом, ни взглядом. Он лишь дотронулся до львиной шкуры. Раздался рёв и грохот, из земли вышел огонь, появились гении в образе богатырей и ринулись на шаманов. Те бросились бежать, но перед ними возникла река и поглотила почти всех. Осталось двести шаманов и шаманистов из шестисот тысяч. Рассеявшись по миру, они послужили орудием сохранения чёрной веры». [6, с. 220227]
Но, несмотря на все старания лам, буряты-ламаисты продолжали совершать шаманские обряды наравне с буддистскими. В конце XIX начале XX веков православные миссионеры часто описывали встречи с тункинскими бурятами, собиравшимися в тайге для шаманских жертвоприношений: «Вколотивши 4 кола в землю, буряты положили на колья доски, сделавши из них подобие стола. Затем с языческими обрядами закололи барана таким образом, что вынули из него сердце живым. После того мясо съели, а кости животного сожгли на этом столе. В прежния времена, говорят, кожу жертвеннаго животнаго, барана или кобылицы, с головою и ногами вешали на деревья, а мясо и кости сжигали, чтобы угодить своим богам. А теперь буряты стали разчётливее и в этом отношении умнее. Мясо и кожи животных оставляют себе, а сожигают одни кости». [85, с. 25]
Ламаистские обряды для развития нравственных и духовно-религиозных качеств
Постепенно в сознании многих бурят-буддистов возникало желание самосовершенствоваться, расширять сознание, более глубоко проникать в принципы своей религии. Архиепископ Нил Иркутский в упомянутой выше книге описал пост и обеты, как наиболее востребованные в середине XIX века мирянами обряды по развитию духовно-религиозных качеств.
Пост
В ламаизме нет установленных временных периодов поста. Однако, каждый ламаист обязан поститься хотя бы один раз в год. Готовившиеся к посту верующие собирались в отдельном здании на территории дацана, слушали очистительную молитву, омывались, переодевались и проводили ночь в глубоком молчании. Утром приходил лама, давал наставления и брал с каждого клятву воздерживаться от чёрных грехов. Потом верующие общались с ламой, избранным для них в качестве духовного отца, и, при желании, ему исповедовались. (В буддизме нет обязательной исповеди). В течение первого дня поста разрешалось поесть один раз. На второй день запрещалось есть, пить (даже глотать собственную слюну) и говорить. В течение этого дня постившимся трижды читались длинные нравоучения, а они повторяли клятву воздерживаться от грехов. Наступившая ночь проходила в чтении молитв. На третий день лама читал молитву на разрешение вкушения пищи и на разрешение «открытия уст», и один раз разрешалось поесть. Трёхдневный цикл затворничества и голодания продолжался 16 дней. После каждых двух суток аскетам давали по чашке напитка из имбиря, корицы, шафрана и некоторых других трав и кореньев. Для слабых здоровьем время поста ограничивалось тремя днями, или разрешалось в течение 16 дней пить чай-мандзу (чай, смешанный с мукой). [6, 173175]
Тем, кто хотел довести своё постничество до совершенства, полагалось иметь глиняную чашку, вмещавшую 42 глотка пищи, что достаточно для насыщения человека. «Подвижник, не навлекая на себя никакого укора, вправе съедать в сутки по одной такой чашке. Но, по окончанию трапезы своей, он должен опрокинуть сосуд на жёсткий камень и сделать им три оборота. Умаляемый силою такого трения, сосуд превратится, наконец, в пластинку; но, вместе с тем, и организм человека так переработается, что для поддержания в нём жизни и силы достаточно будет нескольких капель». [Там же, с. 341]
Обеты
Входившие в буддистскую общину миряне и мирянки, принимая Прибежище в Будде, соблюдали пять обязательных обетов: не брать не принадлежащее тебе, не принимать опьяняющих веществ, не убивать, не лгать, не прелюбодействовать. Также они давали религиозные обеты в честь какого-нибудь случая, и эти обеты являли собой единовременный подвиг. Вместе с тем, были обеты, определявшие всю оставшуюся жизнь человека. Под бременем такого обета он мог изнемогать, но отказаться от его несения запрещалось. Поэтому их давали очень немногие. Вот несколько примеров подобных обетов.
Шимнанца
Обет девственности, которые давали женщины-буддистки, достигшие 60 лет. Они по своему рангу равнялись хуваракам (ученикам дацана), носили жёлтую или красную одежду, брили голову. Поскольку стричь волосы самим женщинам запрещалось, обряд совершался двумя ламами. Один из них, обычно хуварак, срезал волосы, а второй под звук колокольчика читал текст из обрядника. Срезанные волосы собирались на белом войлоке дочерью посвящаемой женщины. Впоследствии дочь или внучка вкладывала их в чехол для волос, удлиняя свои косы. После ритуала принятия обета шимнанца женщины продолжали жить у себя дома, в кругу семьи, но вся их жизнь проходила в постах и молитвах. [Там же, с. 176177]
Православный священник, встретивший таких буддисток в 1884 году в улусе недалеко от Ниловой Пустыни, писал: «Здесь были некоторые пожилые женщины-бурятки, называвшиеся шабангасами, т. е. послушницами, потому, что давали обет быть послушницами языческой религии и лучше жить, чем живут прочие буряты. Эти женщины подстригают волосы под гребёнку и носят одежду ламскую. Некоторые из женщин носили через плечо красную ленту или пояс это тахилдит, т. е. жертва, знак обета не есть падали и вообще нечистой пищи. Дающие этот обет получают от лам новое имя, и это имя называется чёрное имя хара-нырип». [85, с. 12]