Для посторонних глаз, да и для своих собственных, я был начисто лишен отчетливой сути.
КЭТРИН
Нортхэмптон, двадцать пять лет назад
17 июня
Просто скажи нам, где он! рявкнула Ширли.
Схватив свекровь за плечо, я вытолкнула ее за дверь и заорала в ответ:
Пошла вон.
Наши раздраженные голоса эхом разносились по всему дому.
Последние полчаса отец с мачехой Саймона засыпали меня вопросами и обвинениями, и я не выдержала. Нервы у меня и без того были в клочья.
Я думала, они заявятся раньше. Видимо, сперва им было не до того: они строили предположения, отчего их сын растворился в воздухе. И наконец решили, что это всецело моя заслуга.
Эти двое, слава богу, приехали засветло, так что я на всякий случай спровадила детей в сад. Потом, глубоко вдохнув, отправилась в гостиную, как на казнь. Артур и Ширли уже поджидали меня, сидя бок о бок и вызывающе скрестив на груди руки.
Простите, что не рассказала вам о Саймоне, начала я. Не хотела тревожить раньше времени.
Думаешь, приятно было узнать о пропаже сына от полиции? процедила Ширли. Ты должна была немедленно нам сообщить!
Да, знаю. Поэтому и извиняюсь. Но я попросила сказать Роджера, а он лучший друг Саймона, так что вам сообщили не посторонние люди. И мне очень не хотелось бы разводить сейчас пустые споры. И без того две недели тошно.
Да, наверное, противно ходить с детьми в кино, когда их отец, скорее всего, валяется где-то мертвым, съязвила она.
Ширли, все было совсем не так. В кино мы ходили один-единственный раз, потому что так посоветовал Роджер. И это мои дети, поэтому мне решать, что для них лучше. Не лезь.
Ширли не имела права втягивать детей в наши разборки, тем более что бабушка с дедушкой из них с Артуром были никудышными. Они жили рядом, в соседнем городке, но ни разу не предложили посидеть с внуками или забрать их из школы. Они не предложили своей помощи даже после похорон. Сочувствия и того не выразили.
Я всегда считала, что они держатся особняком из-за меня. Саймон оставался для них мальчиком, который обожал документальные фильмы Алана Викера[9] и мечтал своими глазами увидеть все архитектурные шедевры мира, однако в двадцать три года вдруг повесил себе на шею жену и детей. Еще до свадьбы он пытался убедить родителей, что всю жизнь мечтал о большой любящей семье, но они хотели для него совсем другого будущего.
Отношения с Ширли у него всегда были непростыми. Эта высокая шумная блондинка ураганом ворвалась в жизнь Артура вскоре после того, как тот выставил Дорин за порог. Мы тогда были подростками. Саймон частенько ныл, что Ширли заставляет его делать уроки и ругает за сигареты. В то же время она обстирывала его и кормила, ничего не требуя взамен. Возможно, Саймон не любил мачеху, и все же на ее примере он увидел, какой должна быть настоящая мать. Я никогда не признавалась вслух, но в глубине души завидовала, что у него есть любящие родители.
Артур и Ширли недоумевали: почему Саймон после всего, что натерпелся от Дорин, тоже решил уйти из семьи? И пришли к единственно разумному выводу: это я его заставила.
Может, ты говорила, что он мало зарабатывает? неловко начал Артур.
Нет, не говорила.
Ты его хоть поддерживала? поинтересовалась Ширли.
Разумеется, поддерживала.
И он всерьез захотел столько детей?
Да, Ширли. Я же не сама беременела.
Ты могла его обмануть. Многие женщины так делают.
Что, все четыре раза?
Тогда почему он ушел?
Он не ушел, он пропал. И наши дети здесь ни при чем!
Я достала из шкафа бутылку вина и налила себе, им не предлагая. Они неодобрительно переглянулись, но мне было плевать. Я выразительно сделала большой глоток, чтобы поставить в разговоре точку.
Ты правда не знаешь, где он? спросила Ширли.
Что за вопросы? удивилась я. Думаешь, мы тогда сидели бы здесь и разговаривали?
Кэтрин, пора все нам рассказать. Хватит уже издеваться. У Саймона есть другая женщина? В этом вся причина? И он сейчас у нее? Перестань ломать комедию, ты ведь мучаешь наших внуков. Хватит потакать собственной гордости и делать вид, будто он исчез.
Что за глупости! У него никого нет. С чего ты решила, что я не думаю о детях?!
Многие женщины пытаются сохранить семью, вставил Артур. Но, когда муж уходит, не разыгрывают спектакль и не делают вид, будто он пропал.
Кто бы говорил! Разве не ты рассказывал байки, будто Дорин уехала в Эфиопию миссионеркой?
Он побагровел.
И если Саймон меня бросил, почему он ничего не сказал вам? продолжила я. Получается, он бросил и вас?..
А записку на прощание он оставил? перебила Ширли.
Я зарычала.
Вы вообще меня слышали? Повторяю: Саймон не ушел. Он исчез. Полиция объявила его пропавшим без вести. Что еще вам нужно?
Ширли встала.
Извини, что спрашиваю, Кэтрин Ты ничего с ним не сделала?
Я опешила. Пришлось уточнить, искренне недоумевая:
Что, например?
Может, вы поругались, и ты в пылу ссоры нечаянно толкнула его Я не хочу сказать, что намеренно, но
А потом вместе с детьми замотала его в старый ковер и закопала в саду, так, что ли?.. Ширли, хватит смотреть детективные сериалы, это уже слишком.
Мы имеем право знать правду. Он наш сын! зарычала она.
Тебе он не сын, огрызнулась я. В первую очередь он мой муж, и больше всего здесь страдаем мы с детьми. А от тебя никакой помощи. Только делаешь хуже, обвиняя меня в убийстве По-твоему, я такое чудовище?
Повисло многозначительное молчание.
Если он жив, выходит, он тебя бросил, сухо резюмировала Ширли. И, если честно, я совсем не удивлена.
Артур, бесхребетная марионетка, послушно закивал.
Странно только одно, продолжила она. Почему это не случилось раньше? Я всегда говорила, что сломанного не починишь.
Ошарашенная ее словами, я краем глаза заметила на нижней ступеньке лестницы Робби тот сидел и внимательно слушал, как издеваются над его матерью.
Пошла вон! взревела я, хватая Ширли за руку. Чтобы я тебя в своем доме больше не видела!
Просто скажи нам, где он! крикнула Ширли, пока я выпихивала ее за дверь.
Артур неловко прошмыгнул вслед за ней.
Проваливайте! заорала я, с силой вытолкнув их на крыльцо. Захлопнула дверь, щелкнула всеми замками и навесила цепочку. Несколько раз глубоко вдохнула, чтобы успокоиться, прежде чем идти к сыну, хотя сердце все равно колотилось как бешеное.
Папа нас больше не любит? спросил Робби, убирая волосы, прилипшие к мокрым щекам. Поэтому он и ушел?
Выдрать бы бабку с дедом за то, что внушили ему эту идею. Я встала на колени, взяла сына за руки и заглянула ему в глаза.
Робби, обещаю: где бы папа ни был и что бы с ним ни случилось, он никуда не уходил. Он любит нас всем сердцем.
Робби настороженно посмотрел на меня, встал и шагнул на ступеньку выше.
Ты врешь, тихо сказал он. Это ты заставила папу уйти.
А потом развернулся и убежал в свою спальню.
Слова Артура и Ширли меня задели мало. Но услышать, как мой собственный сын сомневается в родной матери, это было уже слишком. Надо пойти за ним, объяснить, что Саймона никто не выгонял. Однако после скандала со свекровью и свекром я осталась совершенно без сил.
Поэтому я налила еще вина, села за стол и обхватила голову руками, давя в себе желание перебить всю посуду на кухне.
25 июня
Оранжевая ваза на полке затряслась значит, к дому подъехала полицейская машина. Я уже привыкла, что их автомобили гудят по-особенному и от гула дребезжат половицы. По спине побежали мурашки: я боялась услышать новости.
Как правило, мне докладывали о результатах поиска или задавали новые вопросы, на которые ответить было нечего. Страшнее всего, когда приносили пластиковые пакеты с обрывками найденных вещей. Платок, шляпа, носок, ботинок Список предметов, которые предстояло опознать, ширился с каждым часом.
Рассматривая их, я всякий раз боялась произнести хоть слово но ни один из предметов не имел никакого отношения к Саймону. Детективы с трудом сдерживали раздражение: мой положительный ответ приблизил бы их к раскрытию дела.
Постепенно поток обнаруженного хлама иссяк, и полиция приезжала все реже.
30 июня
Джеймсу восемь, Робби пять с половиной, а Эмили почти четыре. Дети старались не упускать меня из виду: вдруг я тоже исчезну. Три пары глаз следили за мной из-за кухонных занавесок, даже когда я шла вынести мусор. Я обещала, что никуда не денусь; мне не верили.
Папы должны жить вместе с семьями, и когда дети узнали, что так бывает не всегда, то испугались, что мамы тоже могут пропадать. Порой хотелось сказать им, что Саймон ушел к Билли, как бы ни тошнило меня от этой мысли. Тогда детям было бы проще смириться с его пропажей. Однако, что бы ни творилось у меня в душе, приходилось держать лицо и делать вид, будто все идет как надо.
Эмили, по правде, даже нравилось, что у нас часто бывают гости и ее все время тискают. Люди таяли при виде огромных голубых глаз и глупой улыбки, особенно когда Эмили показывала на фотографию Саймона и бормотала: «Папочка ушел. Папочка больше не с нами». Я сочувственно кивала и старалась отвлечь ее игрушками.
Сложнее было с Робби. Они с Оскаром постоянно держались вместе, не понимая, что происходит. Я часто наблюдала, как мальчишки сидят вдвоем в саду за домом и глядят в поле: ждут, что Саймон сейчас выйдет из-за изгороди и объявит, что просто решил их разыграть. Каждый вечер, укладывая детей спать, я оставляла дверь Робби приоткрытой: пусть Оскар проберется в комнату и уснет у него в ногах.
Джеймс был точной копией отца: с такими же каштановыми кудрями, искоркой в зеленых глазах и заразительным смехом. Однажды ночью он разложил по всей спальне белые и коричневые ракушки, которые собрал на пляже в Бенидорме. Его приятель, Алекс, сказал, что если приложить их к уху и прислушаться, то можно услышать, как рокочет море.
Время от времени Джеймс поднимал ракушки и пытался расслышать голос Саймона: вдруг тот заблудился на берегу, не может найти дорогу домой и зовет на помощь. Я тоже однажды попробовала, но ничего не услышала: только эхо пустоты.
Нортхэмптон, наши дни
8:55
Кэтрин глядела на него с неколебимой злобой. Такое чувство за всю жизнь сумел вызвать в ней только один человек. Мужчина, которого она похоронила давным-давно вместе со своим мужем.
Лицо сводило судорогой, и не было таких слов, чтобы описать охватившие ее эмоции, когда Кэтрин услышала, чем он занимался в первые дни после своего исчезновения. Какие только версии она ни строила, но такая вероятность что он просто решил устроить себе отпуск не могла даже прийти ей в голову. Пока Кэтрин потихоньку сходила с ума, он грелся на пляже!
Что надо сделать, какие слова подобрать, чтобы Саймон понял, как рухнула в тот момент их жизнь? Он вил себе новое гнездышко, а она подбирала обломки. Даже если каким-то чудом вдолбить ему в голову все, через что она прошла, он не сможет уяснить, какой это ужас потерять близкого человека. Поразительно, до чего легко он вычеркнул из своей жизни первые тридцать три года и тех, кто был неотъемлемой ее частью.
Ты хоть задумывался, каково нам приходилось, пока ты покуривал «травку»? спросила Кэтрин.
Ну, не совсем так И в то время, наверное, нет, не задумывался, ответил он с предельной честностью. Я решил, что меня объявили жертвой несчастного случая.
Ты в самом деле взял и забыл о нашем существовании?
Саймон кивнул.
Даже не вспоминал о нас на дни рождения или в годовщины? не унималась Кэтрин. Совсем?
Сперва нет. Только так я мог двигаться дальше.
Вот в чем между нами разница Я без тебя и без детей не сделала бы ни шагу!
Мне надо было уйти. Я здесь задыхался.
Ох, только избавь меня от драмы! Кэтрин фыркнула. Если было так невыносимо, мог бы попросить о разводе. Разбил бы мне сердце, конечно, но я бы пережила. И ладно бросить меня но детей?! Этого я никогда не пойму.
Голос задрожал, и Кэтрин через силу сглотнула. Много лет назад она поклялась, что не обронит по нему ни слезинки, и не нарушит своего обещания даже теперь.
Ты спросила, где я был, я ответил, тихо сказал Саймон. Не моя вина, что ответ тебе не понравился.
Кэтрин выразительно закатила глаза.
Ах да, ты прав. Вина не по твоей части. Тебе это чувство незнакомо, так ведь?
Я не хочу с тобой пререкаться, с непробиваемым спокойствием ответил Саймон.
А зачем ты здесь? Потому что я в таком бешенстве, что еле сдерживаюсь. А ты бесишь еще сильнее, когда рассказываешь о своих похождениях.
Естественно, я о вас думал. Думал каждую минуту. Но, как я уже сказал, поначалу мне нельзя было зацикливаться на прошлом. Поэтому я вас отодвинул. Прости, если это выглядит жестоко; я поступил так, как считал нужным.
Кэтрин недоверчиво покачала головой и вытерла руками щеки. Те горели огнем. Она подошла к окну и отперла щеколду, чтобы хоть немного разогнать давящую духоту в комнате.
Солнечные лучи упали ей на голову, и Саймону показалось, будто под ее волосами мелькнул шрам в форме полумесяца.
Кэтрин стремительно развернулась.
Тебя от всех нас тошнило или только от меня? Что я тебе такого сделала? Или тебе приглянулась другая?
Саймон посмотрел в сторону камина, не готовый раньше времени пускаться в объяснения. И увидел знакомый предмет.
О, это та самая штука, которую Байшали со Стивеном подарили нам на свадьбу? спросил он, ткнув пальцем в круглую оранжевую вазу.
Опешив от столь внезапной перемены темы, Кэтрин кивнула.
Как, кстати, Стивен? Уже вышел на пенсию?
Да, вышел. Вашей фирмой теперь управляет один из его сыновей. А они с Байшали уехали на юг Франции. Странно, что вы не пересеклись где-нибудь на пляже. Было бы о чем поговорить
Про Роджера Саймон не спрашивал. Еще не время.
В любом случае, вряд ли ты воскрес исключительно затем, чтобы заглянуть ко мне на чай, продолжила Кэтрин. Поэтому говори, зачем явился, или проваливай.
Сперва ты должна узнать, чем я занимался.
Что, слушать очередные россказни из жизни подростков? У меня нет на это времени.
Она подошла к входной двери и сделала вид, будто отпирает замки. Впрочем, то был пустой блеф. Кэтрин слишком долго ждала ответов, чтобы взять и выставить его за порог.
Кэтрин, пожалуйста. Ты должна знать, что со мной было. А я хочу знать, что было у тебя.
Как будто имеешь на это право!
Не имею. Но столько лет прошло Пора уже поставить точку.
«Хреновая будет точка», подумала Кэтрин.
Она хотела знать только одно почему? Даже после стольких лет Кэтрин все еще чувствовала себя виноватой. Никак не могла сложить цельную картинку не хватало деталей, которые в одиночку не найти.
Поэтому она согласилась его выслушать. Лишь бы узнать, что произошло в тот роковой день.
Глава 5
КЭТРИН
Нортхэмптон, двадцать пять лет назад
17 июля
На рассвете меня разбудил грохот кто-то размашисто колотил в дверь. Испугавшись до чертиков, я вскочила с кровати, выглянула в окно и увидела служебную машину Роджера, а еще полицейский фургон. Во рту пересохло.
Я накинула халат и на трясущихся ногах выбежала в коридор, пока не проснулись дети.
Тело нашли. Значит, Саймона и впрямь больше нет.
Роджер стоял, неловко опустив голову и стараясь не смотреть мне в глаза.
Я знаю, что ты сейчас скажешь начала я.
Можно войти?
Вы нашли его, да? Просто скажи.
Нет, Кэтрин, не нашли. Но мне надо с тобой поговорить.
Роджер вошел. Возле садовой калитки осталась толпа полицейских с фонариками, в комбинезонах и синих бахилах. На меня они не смотрели.
Прости, это не моя инициатива, смущенно начал Роджер. Нам предложили новую версию, и старший следователь велел ее проверить.
Ничего не понимаю.
Он помолчал.
Мы получили наводку, что нужно обыскать ваш сад на предмет недавних работ.
Недавних работ? переспросила я. В смысле?
Не знаю, как тебе объяснить, но есть предположение, что здесь могут быть захоронены останки.