Мне бы хотелось отметить несколько сильных сторон данного труда, которые сразу обращают на себя внимание.
Во-первых, это язык повествования. Он такой же богатый, как жизненный и творческий опыт Антона. У меня, как у читателя, ни разу не случилось "спотыкалки" и не возникло вопроса: "что курил (зачеркнуто) хотел сказать автор?"
А, какие сочные и вкусные заголовки автор приготовил для каждого своего текста, просто загляденье!
Во-вторых, это невероятное умение автора перевоплощаться и говорить чужим голосом, будь то повидавшая виды дверь старинного особняка или женская шкатулка, хранившая документы и безделушки нескольких поколений семьи, или старый домашний халат, который становится для его владельца "второй кожей".
В-третьих, Антон умеет наблюдать, выделять главное, подмечая важные детали, и рефлексировать, именно поэтому его литературные эссе и рецензии такие глубокие и жизненные.
В-четвёртых, опыт радиоведущего позволяет автору просто мастерски выстраивать диалоги героев в своих рассказах. Особенно, на мой взгляд, удалась беседа между участником "светлого воинства" и представителем "легиона тьмы" в рассказе "Слёзы ангела''.
Ну, и напоследок, автор обладает магической способностью убедить читателя пройти по тому же пути, что и он: прочесть ту же книгу или послушать альбом определённого исполнителя. Так, благодаря рецензиям Антона я открыла для себя писателя Ю Несбё и узнала для себя много нового об исполнителе Нике Кейве.
Моя рекомендация такова: если вы хотите путешествовать, но ещё не определились с направлением, то вам точно стоит отправиться в книгу Антона Боровикова на поиски собственных приключений и неожиданных открытий!
О книгах
От мальчика до мужа
Джулиан Барнс, «Метроленд»
Джулиан Барнс считается одним из законодателей мод в современной литературе, и он в очередной раз это доказывает романом «Метроленд». Метроленд район Лондона, где живут представители так называемого upper-middle, то есть зажиточного среднего класса. Роман охватывает три периода (1963, 1968, 1977) из жизни двух главных героев Кристофера Ллойда и Тони Баварски. Начинается повествование с их подросткового возраста. Они, как и любые подростки, пытаются протестовать против всего и вся и, конечно, изменить мир. Правда, Крис и Тони выбирают весьма оригинальный метод эстетство, показное франкофильство (это в Англии-то!), и, как они считают, «эпатаж буржуазии», больше похожий на шалости мелких пакостников.
« Они вообще поняли, что мы над ними стебемся?»
Они даже молоко пьют «с привычным и показным отвращением истинных гурманов» и постоянно теоретизируют о планах переустройства мира.
Ну, и конечно, здесь присутствуют все прелести пубертата от любопытства по части женской анатомии до оценки женщин по придуманной ребятами шкале ДСС (доброта-страдание-сиськи).
Вторая часть Париж, 1968, время массовых студенческих бунтов, но здесь все-таки речь больше идет о личных переживаниях героев, нежели о «революции», о формировании жизненных позиций.
Третья часть Англия, 1977, когда у героев уже возникает полная ясность по поводу того, чего они хотят от жизни и куда они хотят направить свой путь.
Собственно, роман об этом о жизненном выборе, о взрослении (если оно состоялось), о том, что лучше тихое буржуазное счастье или пожизненное бунтарство и увлечение глобальными идеями. И стоит ли расставаться с наивными идеалами юности или с упорством, достойным лучшего применения.
Персонажи, как, впрочем, и всегда у Барнса, выписаны с предельной точностью, ярко индивидуальны. Великолепно переданы нравы того самого среднего класса со всеми присущими ему чертами не всегда привлекательными, но тем не менее Приходит понимание, что Метроленд понятие не географическое, это скорее образ жизни. А вот следовать ему или нет выбор каждого.
И еще один важный элемент романа это французская поэзия. Рембо, Бодлер, Готье, Колет и другие абсолютно органично вплетены в повествование, спасибо издателям, что тексты даны и в оригинале.
Конечно, иногда кажется, что в романе слишком уж педалируется сексуальный элемент, но это выбор автора, видимо, он полагает, что без этого трудно будет понять чувства и действия героев.
«Метроленд» это Барнс в его лучшем проявлении, и вы получите истинное удовольствие, если вам близок стиль Барнса, вам интересны рассуждения о французской поэзии и понимание того, что же из себя представляла Англия 60-70 годов.
Божий Хогвартс, или впихнуть невпихуемое
Бернард Вербер «Мы, боги»
Роман «Мы, боги» это первая часть «божественной трилогии» Вербера, в которую также входят романы «Дыхание богов» и «Тайна богов».
Как известно, настоящий джентльмен должен знать понемногу, но обязательно обо всем. Я думаю, именно таким багажом и обладает месье Вербер, что он ярко демонстрирует в своем романе. Но обо всем по порядку.
Роман представляет из себя причудливую смесь из мотивов Поттерианы и «Имени Розы», справочника по мифам Древней Греции, научпопа, эзотерики, и даже, не побоюсь этого слова, труда Фридриха нашего Энгельса «О происхождении семьи, частной собственности и государства».
Суть сюжета в следующем: ангелы-хранители, герои предыдущего романа, получают повышение и они теперь боги. Да-да, именно так, во множественном числе. Автор на голубом глазу утверждает, что многобожие оно даже в Ветхом Завете записано, ибо имя Бога Elo-him это множественное число в иврите. Ну, оставим это на совести автора.
И, как оказывается, богом стать не так просто, надо пройти, понимаешь, профессиональную переподготовку. Наших героев отправляют в своего рода божий Хогвартс остров Эдем, он же Олимпия, где всем заправляет Кронос. Тот самый Кронос, отец Зевса из греческих мифов. Профессорско-преподавательский состав состоит из достойнейшего пантеона олимпийских богов от Посейдона до Деметры. И еще: данный курс студентов состоит исключительно из реинкарнаций известных французов от анархиста Прудона до Мата Хари (sic!).
Итак, параллельно с учебным процессом, достаточно детально описываемом и представляющим из себя своего рода игру по созданию новых цивилизаций, в романе проходит и детективная линия с убийствами и монстрами.
Такова сюжетная основа романа. Достаточно оригинально, и по большому счету, вполне себе увлекательно. Тем более что во всем, что касается непосредственно действия, автор действительно пишет интересно, с достаточной долей саспенса и интриги.
Что, наверное, перегружает роман многочисленные псевдонаучные сентенции духовного отца главного героя. Ну, и конечно, все время хочется сказать: вы либо крест снимите, либо трусы наденьте. Либо ангелы-хранители, небесное воинство и Демиурги, либо Гефесты с Дионисами. Сплошная эклектика, создающая ощущение, что автор пытается продемонстрировать широту своей эрудиции.
Возможно, если бы не было этих отягощений, роман читался бы гораздо легче. Но тем не менее оригинальность идеи остается, сюжет интересен.
Так что если вы хотите в режиме детектива освежить свои знания в области греческой мифологии и истории развития человечества добро пожаловать в гости к Бернарду Верберу и его персонажам, богам-школярам.
Мосты, идиоты и стокгольмцы
«Это история обо всем на свете, но главным образом об идиотах. Идиотом, скажем прямо, можно назвать любого, вот только не стоит забывать: быть человеком дело вообще трудное до безумия. Особенно если рядом с тобой люди, перед которыми ты пытаешься выглядеть хорошим.»
Фредрик Бакман «Тревожные люди»
Я, как правило, никогда не ориентируюсь на массовое мнение в выборе книг. Более того, надпись на обложке «Мировой бестселлер» или фразы вроде «Да ты что, сейчас это все читают, об этом все блогеры говорят» как-то сразу отпугивают. Ибо истинно сказал Ярослав Хорошков нынешний массовый читатель абсолютно непритязателен, и посему ориентироваться на его мнение не самое благодарное занятие.
Но на этот раз я все-таки решил преодолеть стереотипы и прочитать книгу, которую мне настойчиво рекомендовали именно под этими лозунгами. Кроме того, я давно интересуюсь скандинавской литературой, правда, в основном в жанре детективов и триллеров еще начиная с советского издания антологии шведского детектива с романами Стига Трентера, Эверта Лундстрёма, Ларса Хесслинда и Яна Экстрема до блестящей серии Ю Несбё о Хари Холе и шедевра Никласа Натт-о-Дага «1793».
Итак, Фредрик Бакман, взлетевший на вершину в 2012 году с романом «Вторая жизнь Уве», по которому Ханнес Хольм снял блестящий фильм, номинированный на «Оскар». Роман «Тревожные люди» (Folk Med Angest), хотя, наверное, корректнее было бы перевести как «Люди с тревожностью», это в большей степени соответствует сути книги.
Здесь хотелось бы сделать небольшое отступление. У нас бытует такое, говоря современным языком, мимимишное восприятие Скандинавии в целом и Швеции в частности ах, эти, игрушечные домики, чистенькие улочки, ИКЕА, тефтельки и т. д., и т. п. Нет, это всё есть, но это скорее внешнее, а вот суть, прежде всего людские судьбы и отношения, гораздо жёстче. У нас вообще любят это все романтизировать, что отражается, в частности, и на литературе. Так, роман Стига Ларссона «Мужчины, которые ненавидят женщин» (Man som hatar kvinnor) почему-то превратился в «Девушку с татуировкой дракона». Но сами скандинавские литераторы предпочитают все-таки резать правду-матку, взять тот же упомянутый «1793» Натт-о-Дага.
Возвращаемся к тревожным людям. Вкратце сюжет (без спойлеров): после неудачного ограбления банка в провинциальном шведском городке грабитель захватывает в соседнем доме заложников клиентов, пришедших на просмотр выставленной на продажу квартиры. При этом оказывается, что истории грабителя и заложников переплетены самым причудливым образом. Но сюжет всего лишь обрамление для детального описания судеб тех самых тревожных людей. Хотя и повороты сюжета весьма увлекательны и неожиданны.
А судьбы каждого из персонажей ох как непросты, наглядная демонстрация того, что «общество катится к чертовой матери в эпоху кофе без кофеина, безглютенового хлеба и безалкогольного пива».
Практически у каждого из действующих лиц есть в прошлом вполне себе размеренная жизнь, как говорит автор, «работать и оплачивать счета, пользоваться зубной нитью и вовремя приходить на встречи, стоять в очередях и заполнять бланки, вставлять вилки в розетки и собирать мебель, менять летнюю резину и вовремя заряжать телефон, выключать кофеварку и записывать детей на занятия в бассейн». И главное при этом казаться счастливым, благополучным и прочее. Но это мирное обывательское существование ломается подчистую, когда в жизни каждого из них происходят личные драмы и трагедии. И вот здесь мы как раз и подходим к тому, что внешняя модель шведского «общества всеобщего благоденствия» оказывается не такой уж благостной. Не зря в Скандинавии самый высокий в Европе уровень самоубийств.
И неважно, что происходит разорение после краха Lehman Brothers или измена любимого человека («пока ты сидишь в туалете, твоя вторая половина листает Тиндер свайп вправо, свайп влево, и находит родственную душу»). Уровень стресса и депрессии зашкаливает. Люди просто не понимают, как с этим справляться. Но при этом нужно делать вид, что счастлив, поддерживать образ в соцсетях. «В конце концов тебе становится невыносимо больно только от того, что кожа обтягивает ребра, что невозможно опустить плечи, что всю жизнь ходишь по стеночке, до боли сжав кулаки, в страхе, что тебя кто-то заметит». Страх, тревога, подавленность каждый находит выход в своем, кто-то следит за знаменитостями в соцсетях, «она тратит все свое свободное время на то, чтобы сокрушаться, что неприятные ей знаменитости в очередной раз не потерпели фиаско», и испытывать бурную радость, от того, что они таки разводятся. Или в бесконечной покупке, переделке и перепродаже квартир. Каждый из персонажей по-своему надломлен, у каждого свои личные кошмары, старательно упрятываемые за ширму внешнего благополучия. «Люди месяцами испытывают боль, им тяжело дышать, они ходят к врачам, думая, будто проблемы с легкими. А все потому, что им трудно признать: внутри что-то треснуло. Что это душевная боль, жидкий свинец в крови, невыносимая тяжесть сдавила грудь.»
Иногда от этой невыносимой тяжести люди идут на отчаянные поступки то же ограбление банка или совсем крайние меры. В книге одно состоявшееся и одно предотвращенное самоубийство. И здесь надо сказать еще об одном полноценном персонаже книги это мост, который виден из той самой квартиры и на котором происходили те самые зловещие события. Если хотите, своего рода символ насколько ты отчаялся? Встань на мосту и подумай: прыгнешь? Или все-таки подождешь? Не самый простой выбор, учитывая те обстоятельства, в которые наших героев загнала жизнь.
Но как раз ситуация с неудавшимся ограблением и нелепым «захватом заложников» становится для героев книги неким переломным моментом. Здесь есть место и пресловутому «стокгольмскому синдрому», и преодолению семейных кризисов через окончательное выяснение отношений, и переосмыслению жизни. Но при этом, конечно, автор прав герои ведут себя как полные идиоты, как грабители с заложником, так и пара полицейских, отец и сын, у которых своих заморочек в отношениях хватает. Надо отдать должное автору все это описывается без занудства и морализаторства, динамично и с юмором. Параллельно автор очень удачно простебывает все стереотипы серьезных фильмов и книг о захватах заложников. Все происходит в высшей степени парадоксально клиентка анализирует своего психотерапевта, в разгар действия появляется человек в маске кролика (привет, «Квартет И»), грабитель то исчезает, то появляется, и так далее.
Мне кажется вполне логичным, что во всем этом бедламе единственным разумным человеком становится старушка Эстель. Что-то в ней есть из того, старого мира, мира до веганов и безглютенового хлеба. Не хочу давать спойлеров, но именно Эстель сыграет решающую роль в разрешении этих кризисов.
И еще один очень важный аспект постоянные ссылки на «стокгольмцев», на столичных жителей и их стиль жизни. Их недобрым словом поминают и полицейские («сейчас стокгольмских пришлют»), и сами участники драмы с заложниками. И ведь согласитесь, наверное, в любой стране есть такое отношение к столичным жителям, их повадкам и стилю жизни. Вот как об этом говорит автор: «Стокгольм не столько город, сколько выражение для обозначения всех тех, кто действует нам на нервы и не дает жить спокойной счастливой жизнью. Тех, кто считает себя лучше, чем мы. Банкиров, которые не дают кредиты; психологов, которые задают вопросы, вместо того чтобы прописать снотворное; покупателей, которым достается приглянувшаяся нам квартира; и кроликов, которые уводят наших жен. Всех тех, кто нас не замечает, не понимает, и тех, кому мы безразличны. Стокгольмец у каждого свой, и даже у настоящих стокгольмцев есть свои собственные «те, что живут в Нью-Йорке», или «политики из Брюсселя», или другие идиоты откуда угодно еще, где люди думают, будто они еще лучше стокгольмцев.» Знакомо, правда?