Оберманн задержался на новом месте, и постепенно сам король вместе со своими приятелями начал присоединяться к занятиям. Аристократы Турина с большим удовольствием посещали свои частные уроки, и Оберманн купался в дарах их щедрости. 17 марта 1844 года он и граф Эрнесто Рикарди ди Нетро основали первый в Европе спортивный клуб, Reale Societa Ginnastica, вход в который был открыт только его членам. Они дали понять, что гимнастика важное научное/философское/антропологическое упражнение, поведали владетельным и титулованным, что она принесет им существенную пользу для здоровья, и приглашали их заплатить за годовой абонемент.
Пошли слухи, и клуб обзавелся вторым местом, а с ним расширилось и количество спортивных дисциплин. В их числе были фехтование и стрельба, но также плавание и гребля на реке По, и со временем лишенный соревновательного накала идеал Оберманна канул в Лету. Постепенно (и что очень в духе таких дел) стали выпускаться акции, и самые богатые начали стекаться в ряды их держателей. Учитывая, что вместе с членством полагался статус и влияние в обществе, Torino bene промышленники с новыми деньгами охотно раскошеливались на него. К 1861 году, в который идея объединения Италии стала реальностью, к клубу присоединялись даже деликатные мертвенно-бледные дамы с впалой грудью. Турин, население которого теперь достигало 218 тысяч человек, стал спортивной столицей Европы.
Объединение Италии il risorgimento было туринским проектом, как в плане идеологическом, так и в практическом. Савойская династия нехотя дала свое согласие на участие отчасти потому, что при 70 % неграмотного населения и отсутствии общего языка Италия была разрозненной и от природы нестабильной. Превращение Рима в столицу новой страны было неизбежным с самого начала процесса, а это означало, что вотчина Савойской династии вскоре исчезнет. Однако весьма велик был шанс того, что в случае успеха никто не станет рубить им головы и, более того, они, возможно, даже смогут сделаться правителями всего полуострова, а значит, игра все же стоит свеч.
Весной 1864 года, пока обеспеченные туринские sportive[7] прыгали, скакали и приводили себя в форму в Парко Валентино, дальнейшее течение жизни города было необратимо изменено. Флоренцию помазали в качестве временной столицы Италии, и Torino bene[8] начали процесс «оттока» власти, денег, престижа и интеллекта из города. Парламент выехал, а за ним последовали суды, центральный банк и монетный двор. Следом выехали юристы и их клерки, архитекторы и нотариусы, ростовщики, жулики и ими обманутые.
Утром 21 сентября перед королевским дворцом собралась порядочная толпа. К обеду ряды ее разрослись, а заодно открылись пивные заведения. К ужину толпа превратилась в озлобленную, ревущую от ярости людскую массу. Большинство этих людей не интересовал великий замысел единой Италии, но они чувствовали себя обманутыми. Они были голодны, злы, и к следующему полудню 52 человека из них не стало. Турин был охвачен кризисом, и тогда мэр города, Эмануэле Люсерна ди Рора, созвал чрезвычайный совет. Совет ввел стимулирующие субсидии для «стартапов» и объявил налоговые каникулы для предприятий, готовых передислоцироваться в город. Они прорыли новые каналы и добились того, чтобы злорадствующие флорентийцы профинансировали внушительные проекты по расширению железнодорожной сети.
В октябре 1865 года Люсерна ди Рора составил обращение к владельцам иностранных компаний. Он перевел его на пять языков, распечатал миллион копий и разослал их в итальянские консульства за границей, проинструктировав дипломатов платить столько, сколько требовалось для того, чтобы забить этим обращением страницы местных газет. Промышленники Гамбурга, Лондона и Парижа прочитали, что Турин теперь главный европейский центр бизнеса и что он предлагает всем землю по бросовым ценам. Обращение также появилось в Цюрихе, Базеле и Вене.
Инициатива Люсерна ди Роры была беспрецедентной, и со временем она приведет к потрясающему экономическому росту. Первой приехала семья Реммерт, а затем Аугусто Абегг забрал себе кусок земли в Боргоне, превратив это место сначала в завод, а потом и в деревню. Семьи Гюттерманн и Акерманн приехали в Турин из Вены и Эльзаса соответственно. К 1870 году, когда открылся железнодорожный туннель Фрежюс, экономика стала еще более процветающей. Расположенный к северу от Турина город Биелла стал центром торговли шерстью, что позволило семьям Фила, Зенья и Черрути сколотить состояния. Они отпраздновали свой успех, воздвигнув роскошную arco di trionfo[9] на главной площади Кьери, процветающего фабричного города в пятнадцати километрах к югу. На западных окраинах Турина и в долине Суса царили текстильные предприятия. Итальянская рабочая сила обходилась дешево, благодаря чему внушительные объемы хлопка быстро и с низкими затратами перебрасывались через Альпы. Это объясняет, почему в городе встречается так много германских имен, почему их носители владеют самыми элитными домами и почему они все неприлично богаты. Наполеоне Лойманн был самым богатым из всех. В 1876 году он построил хлопкопрядильную фабрику рядом с каналом в Колленьо. Она вошла в список первых «рабочих» деревень Италии, где работников обучали чтению и письму и где Лойманн самолично следил за тем, чтобы и в физическом, и в душевном отношении его люди жили благополучно. Взамен работники сколотили ему состояние.
По дороге, ведущей по долине прочь от Колленьо, находилось местечко Сант-Амброджио. Там обитала семья Бозио, и она тоже торговала хлопком. В 1886 году они отправили 22-летнего Эдуардо в Ноттингем, и там он пинал мешки для волынок в компании ребят с шелкопрядильных фабрик. Он привез с собой домой кучу таких мешков и отнес их в свой гребной клуб, а также начал демонстрировать их всем в Парко Валентино. Его приятели присоединились к нему, и вскоре их набралось достаточное количество, чтобы они смогли сформировать команду. Они назвались «Туринским футбольным и крикетным клубом», а их первыми соперниками стали игроки «Нобили Торино». Та команда была целиком и полностью составлена из молодых аристократов, поэтому с самого своего зарождения эти игры были межклассовым дерби.
Случались поглощения, слияния, появления новых команд, и будет справедливо сказать, что все это явление приобрело характер некоего движения. Вдали от Турина, в Генуе, жила и работала в доках группка английских моряков, клерков и разного рода прохвостов. Они были весьма мастеровиты в «футболе», поэтому вскоре две группы начали устраивать матчи между собой. Потом к ним присоединились и milanesi, и с этого, я полагаю, все и началось
В средней школе Массимо дАдзельо с детьми-мажорами
Все в Турине знают Массимо дАдзельо. Эта средняя школа находится в самом сердце барочного города, и дети, которые туда ходят, происходят из «хороших» (то бишь богатых) семей. Она стала синонимом строгих правил и больших достижений в жизни, поэтому, если вы были из числа ее выпускников, у вас были хорошие шансы обеспечить своих близких летним домиком на лигурийском побережье и проводить с ними зимние выходные и праздничные дни за катанием на лыжах в Сестриере. Также весьма велика была вероятность, что работа, которую вам дадут после школы, не будет слишком уж пыльной. Вам, конечно, понадобится хороший гардероб и умение заводить связи, но велик шанс, что таскать тяжести вам не придется.
В 1897 году компания детей-мажоров из Массимо дАдзельо решила учредить собственную футбольную команду. Они видели, как все эти заграничные типы играют в это на Пьяцца дАрми, и со стороны игра выглядела веселой забавой. Они встретились в веломастерской, гудели и бормотали, обсуждая название, и в конечном итоге остановились на латинском слове, означающем «молодость». Вначале «Ювентусу» было не с кем играть, но это было не страшно, потому что и сами игроки не знали, как играть. Со временем они обзавелись формой, и вскоре две сотни зрителей стали собираться, чтобы посмотреть на них. Учитывая, что занимались они только одним делом, они изменили свое название с Juventus Sport Club на Juventus Football Club.
К этому времени Турин стал домом для маленького сообщества из Ноттингема. По всеобщему мнению, один из них, Том Гордон Сэвидж (Джон), был очень хорошим игроком, но его не устраивала клубная униформа. Рубашка носилась с черным галстуком-бабочкой и панталонами, и с этим как раз все было нормально. Проблема была в том, что форма была розовая, в цветах новомодной газеты Gazzetta dello Sport. Сэвидж и его приятель Гудли сочли, что форма выглядит несколько аляповато, поэтому в 1902 году сами похлопотали, заказав новую из Блайтли. Существует бесчисленное количество теорий о том, что произошло дальше: некоторые довольно убедительные, но большинство попросту смехотворные. Люди очень сильно распаляются, когда речь заходит о подобных вещах, поэтому лучшим вариантом будет, пожалуй, произвольно выбрать какую-то одну и отнестись к ней с внушительной долей скепсиса.
Легенда гласит, что Сэвидж разместил заказ и включил одну из имевшихся рубашек в качестве примера. Поставщик-производитель заключил, что рубашка некогда была белой потому что кому в здравом уме придет идея играть в футбол в розовом? и что при стирке просто произошел несчастный случай. Ну а поскольку заказ был размещен срочный, он решил, что лучшим выходом будет отправить посылку с униформой, наиболее похожей на эту. На складе у него была гора красных рубашек «Ноттингем Форест» и кучка черно-белых футболок «Ноттс Каунти». Он отправил последние, и так на свет родились знаменитые bianconeri[10].
В Прима Категория в том году соревновались шесть команд: три из Турина, две из Генуи и одна из Милана. «Ювентус» впервые дошел до финала, но для того чтобы сыграть в нем, им нужно было поехать в Геную. Они приехали туда изможденными, и «Дженоа» проехалась по ним катком, выиграв 3:0 и завоевав свое пятое чемпионство за шесть лет.
ФИФА появилась на свет в 1904 году, и в следующем году к ней присоединилась Итальянская федерация. Игра по-прежнему была исключительно любительской, и игроки «Ювентуса» платили взносы за привилегию посоревноваться. К тому времени у клуба были лучшие игроки Турина, а на стадионе «Велодромо Умберто I» лучшие условия для игры. Той весной они одолели другие туринские команды, сумев пройти в финал чемпионата. В круговом турнире они сошлись с «Дженоа» и «UC Миланезе», остались непобежденными в четырех матчах и стали чемпионами Италии.
Проблема была в том, что новый президент клуба, швейцарец по имени Альфред Дик, был напыщенным автократом. Это было проблематичным для старых «ювентини», для которых игра была лишь хобби. Она была отдушиной, а потому предполагала дух товарищества и веселье. Им нравилось побеждать и очень нравилось праздновать эти победы. В понимании Дика, впрочем, не спать до глубокой ночи, чтобы festeggiare[11], было немыслимым. Они были людьми спорта, и его интерпретация этого термина разнилась с их представлениями. Он требовал, чтобы они были серьезны, аскетичны и исполнены чувства долга, и его совершенно не интересовали вечеринки и ребяческие удовольствия. «Ювентус» был орудием, при помощи которого он рассчитывал поднять свой личный престиж и престиж своей обувной империи, и игроки поступят правильно, если будут вести себя соответственно. Дик заполонял свои фабрики и свою футбольную команду игроками из Швейцарии и Британии, некоторые из которых были неотесанными типами из рабочего класса. Он высасывал все веселье из игры, а его пролы[12] были неуклюжими и ничтожными.
Кульминация случилась на решающей игре за чемпионство 1906 года в Милане. Проинспектировав игровое покрытие, Дик объявил, что оно непригодно для поставленной цели и, как следствие, «Юве» не будет выходить на игру. Клуб лишился чемпионства, и это обратило большинство членов клуба против него. Дика уволили, а он забрал свои деньги, половину игроков команды и договор аренды «Велодромо», который заключил, и основал новый клуб. Игроки ФК «Торино» будут носить гранатово-красные футболки, и их усилиями Дик будет вершить свое возмездие.
«Юве» вернулся на старое потрепанное поле на Пьяцца дАрми, свой первый дом. Две команды встретились там 13 января 1907-го, и Ханс Кампфер, один из перебежчиков, забил победный за «Торино». Говорят, что Дик гола не видел он умудрился запереть себя в туалете в перерыве матча, но присутствовал на ответной игре, случившейся через три недели. На сей раз Кампфер забил четыре, и велико искушение подумать: «Смеется тот, кто» Это, впрочем, предполагало бы, что Дик знал, как смеяться, а он едва был способен выдавить ухмылку. Новая команда Дика разбила его старую в пух и прах, но он все никак не мог обрести покой. Два года спустя он вышиб себе мозги выстрелом из пистолета это случилось в недрах «Велодромо», но клуб, который он создал, и метафора, которую его творение олицетворяла, продолжили жить. «Торино» и дальше будет оставаться командой обездоленных и маргинализированных.
Лишившись своих лучших игроков, их соседи на какое-то время перестали представлять собой футбольную силу. Это было досадно, но, по крайней мере, им удалось остаться верными своим идеалам. Членство в клубе было символом статуса, и оно было зарезервировано для городских патрициев, крупных игроков и узкого круга посвященных. Они колебались слишком сильно расширяться, преследуя свои цели, потому что расширяться для того, чтобы одолеть горстку плебеев, было ниже их достоинства. Выглядеть со стороны элегантно, благовоспитанно и породисто было куда важнее, чем выигрывать; футбол был игрой для джентльменов.
Подобному манерничанью не было места в Верчелли, городке примерно в 30 тысяч жителей, расположенном посреди рисовых полей рядом с границей между Пьемонтом и Ломбардией. К тому времени футбольная мания уже перекинулась на классы тружеников, представителей которых в команде «Про Верчелли» было полно. Они были лишены заблуждений по поводу благолепия и мало что любили так же сильно, как обыгрывать в матчах малодушных недоумков из высших слоев Турина. То же самое относилось и к их соотечественникам из соседних Новары, Казале Монферрато и Алессандрии. Область, известная как Пьемонтский Четырехугольник, была эпицентром итальянского футбола до Первой мировой войны. «Про Верчелли» «белые джемпера» выиграют четыре национальных чемпионства в промежуток с 1910 по 1913 г.
В том году «Ювентус» едва не прекратил свое существование. Футбол стал настолько популярным, что Прима Категория включала теперь три северных дивизиона (Пьемонт, Лигурия Ломбардия и Венето Эмилия-Романья) и три южных. Две первые команды из каждого дивизиона отбирались в мини-лиги с участием шести команд, по одной на севере и на юге. Победители этих лиг проводили finalissima плей-офф из двух матчей, финал всех финалов, который чемпион севера всегда выигрывал со счетом, свойственным для крикета. Затем отбросы обеих лиг вылетали, расчищая путь для новых кандидатов, таким вот образом старому доброму «Юве» и удалось вернуться. Теперь, правда, они были почти что худшей командой Пьемонта: свое первое туринское дерби они проиграли 0:8, а второе 6:8. Они были разжалованы до аутсайдеров за весь сезон им удалось выиграть всего одну игру, но зато они получили молодого, блестящего и полного энтузиазма юриста на должность председателя клуба им стал Пино Хесс. Он воспользовался юридической лазейкой, сумев обеспечить команде место в ломбардском дивизионе, благодаря чему клуб был спасен от исчезновения.