Слушаюсь! шутливо подчинился Подгорбунский.
Бабах!
И «Panzerkampfwagen 38 (t)» (так их назвали в германской классификации) мгновенно запылал огнём.
Остальные, следовавшие за ним, «железные собратья», развернулись и дали драпака. Зато на поле боя появилась вражеская пехота.
Твоя очередь! сухо выдавил герой, выплёвывая очередную сигарету. («Всё, впредь к этому импортному дерьму никогда больше не прикоснусь!») Эй, парень, ты чего?
Боец не отвечал. Ну, не могут мёртвые разговаривать и всё тут
Выругавшись, Подгорбунский схватил оставшийся бесхозным пулемёт и принялся строчить по наступающему противнику. Доселе казавшиеся довольно стройными ряды гитлеровцев заметно поредели.
А спустя несколько секунд случилось и вовсе то, чего он никак не ожидал: оставшиеся в живых фашисты бросились врассыпную, оставляя на поле боя тела своих погибших товарищей, в том числе и двух танкистов из экипажа ранее подбитого танка.
Отважного советского бронебойщика тоже задела шальная пуля. Но не смертельно. Просто оцарапала плечо, не причинив существенного вреда иным, более жизненно важным, органам. Показываться лекарям с «такой ерундой» Подгорбунский категорически отказался. Однако командир роты настоял на необходимости медосмотра.
Полевые эскулапы зафиксировали лёгкое ранение и отпустили Владимира с миром.
А спустя несколько дней (14 июля 1942 года) Государственный комитет обороны принял постановление 2039 о введении в войсках знака за ранение. Так что теперь наш герой имел полное право щеголять тёмно-красной нашивкой из шёлкового галуна.
Впрочем, вскоре от такой практики ему придётся отказаться. Ибо, как позже сообщит видный мемуарист Попель, «если бы Подгорбунский носил все нашивки за ранения, на его груди не осталось бы места для боевых наград»
С тех пор на этом участке фронта установилось относительное затишье.
Ни в тот, ни в следующие несколько дней, фашисты никаких атак больше не предпринимали.
Побаивались, получив «по рогам»
4
Подгорбунский приволок тело погибшего товарища в расположение части и, предав земле по христианскому обычаю, принялся согласно устоявшейся в российских (и не только) войсках традиции приводить в порядок личное оружие.
И тут невдалеке раздался визг тормозов.
Бойцы противотанкового взвода, словно по команде, одновременно высунули головы из траншеи и дружно ахнули: в их сторону в сопровождении ротного бодро чеканил шаг сам командир 1-го танкового корпуса, который не так давно первым в Красной армии был удостоен звания «гвардейский», Михаил Ефимович Катуков.
Смирно! на каких-то совершенно немыслимых сверхчастотах выкрикнул Володька (так громко, что на соседних деревьях всполошились птицы). Товарищ генерал-майор
Отставить! полководец, улыбаясь, протянул ему руку, словно равному. Как звать тебя, братец?
Старший сержант Подгорбунский.
Постой, дружок Уж больно знакома мне твоя босяцкая физиономия. Да и фамилия, как говорится, на слуху А не тот ли ты разбышака, которого ещё в тридцать девятом нахваливал и рекомендовал командованию товарищ комиссар Попель?
Так точно. Тот!
Тогда мы, кажется, даже встречались с глазу на глаз?
Было дело. И не единожды.
А не ты ли возглавил нашу колонну во время марша из Сокаля в Стрый?[23]
Так точно. Я.
Странно получается Такой знатный специалист, без преувеличения золотые руки и, по каким-то неизвестным нам причинам, не в танке, а в заштатном, чёрт побери, окопе?
Не моя в этом вина, товарищ комкор. Так вышло. Может, в военкомате что-то напутали, а может враги народа постарались? в своей привычной, можно сказать, полушутливой-полуиздевательской манере предположил Владимир.
Диверсия точно, в том же духе согласился с ним Михаил Ефимович. Как бы там ни было, душевно рад нашей новой встрече.
Взаимно!
Вы только посмотрите, дорогие товарищи бойцы. В одном строю с вами, плечом к плечу, находится бывший беспризорник, который фактически с младенчества воевал с японскими интервентами в красном партизанском отряде ещё во времена Гражданской войны, с едва заметной долей иронии и, пожалуй, даже некоторого ехидства в как обычно зычном и звонком командирском голосе добавил Катуков.
Воевал шибко громко сказано! достойно оценил генеральский юмор Подгорбунский. Больше пугал их разными звуками из-под пелёнок
Силён! И в бою, и в словесных прениях, с напускной, но уже не язвительной улыбкой на узком вытянутом лице похвалил Михаил Ефимович и спросил серьёзно: В рядах бронебойщиков каким образом оказался?
Призвали, грустно пожал плечами Владимир. Я особо не сопротивлялся
Ладно, разберёмся! командующий ещё раз протянул смельчаку свою крепкую ладонь. Молодец. Представлю тебя к боевой награде Мне кажется, для такой роскошной богатырской груди медаль «За отвагу» будет в самый раз.
Спасибо Ой, простите Служу засмущался наш герой, осознавая, что нарушает все требования Уставов; его плутовское лицо при этом налилось краской.
Отставить.
Есть!
Вот что я думаю по этому поводу: грех такого квалифицированного кадра держать в пехоте. На боевую машину пересесть желаешь?
Если честно, мечтаю. Давно.
Тогда Пиши рапорт на моё имя Рассмотрим!
Катуков резко развернулся и пошёл к своему автомобилю.
Он был потомственным военным: дед Михаила Ефимовича Епифан Егорович участвовал в Русско-турецкой войне 18771878 годов под командованием легендарного генерала Скобелева (да-да, того самого «равного Суворову», что обычно в белом мундире летел впереди всех своих войск на белом коне, позже ему присвоят негласный титул освободителя Болгарии!); отец Ефим Епифанович в начале XX века воевал с японцами. Может быть, поэтому Катуков не любил пустопорожних болтунов и сам никогда не опускался до скучных долгих разговоров. Негоже красному командиру «гнать пургу», ворочать почём зря языком.
Он всё сказал.
Всё!
И, не пытаясь что-то разъяснить, разжевать или просто добавить, собрался отбыть в штаб. Но, пройдя несколько шагов, вдруг вспомнил, что обозначил далеко не все задачи на сегодняшний день для отличившегося подразделения, в котором воевал наш герой, и снова повернулся к бронебойщикам.
Там, на поле боя, остались лежать пару гитлеровцев Надо бы прибрать их тела и закопать. Иначе Лето Жара Ближе к вечеру здесь будет стоять такая вонь, что врагу не пожелаешь
Ничего. Мы люди привычные, под общий смешок заключил кто-то из младших командиров. Лично у меня их смердящие трупики вызывают только чувство общего удовлетворения.
Как я погляжу, вы просто жаждете незамедлительно облачиться в намордники со слоновьими хоботами? как-то не по-доброму покосился на него Катуков.
Никак нет, товарищ генерал-майор! немедленно запротестовал тот, прекрасно понимая, куда клонит командующий корпусом.
Средства противохимической защиты во все века и времена пользовались в войсках недоброй славой: применять их по доброй воле обычно никто никогда ни за что не соглашался.
Тогда за работу! довольно улыбнулся Михаил Ефимович.
Есть! рявкнули подчинённые. Одновременно и бодро.
5
Лесистая местность, на краю которой дымился подбитый фашистский танк, произведённый для нужд Третьего рейха в разделённой и порабощённой Чехословакии, постоянно обстреливалась противником. Но ждать наступления темноты у наших воинов не было ни желания, ни возможности.
Ты фрицев прикончил, тебе их и хоронить, окончательно «умыл руки» взводный.
«Что ж, мы люди негордые!»
Подгорбунский захватил плащ-палатку и впереди поступившего в его распоряжение молодого бойца Фаворова, не так давно призванного в Красную армию из какого-то небольшого подмосковного рабочего посёлка, пополз в направлении поверженного «панцерника».
Убитых и раненых пехотинцев вермахта, которых накрыло пулемётным огнём невдалеке от их собственных позиций, на поле боя уже не было по-видимому, постарались гитлеровские санитары.
А вот танкисты, ушедшие далеко вперёд, всё ещё оставались на прежних местах.
Один «чумазый жмурик»[24] лицом вниз лежал на земле в нескольких шагах от гусеничной ленты до спасительного леса он не дотянул около десятка метров; тело другого, точнее, верхняя его часть, как и прежде торчала из откинутого люка.
«С первым проблем возникнуть не должно, а вот со вторым придётся немного повозиться, мысленно отметил Володька. При том при всём придётся проявить недюжинную осторожность, чтобы самому вслед за ним не превратиться в чёрную головешку»
Без приключений добравшись до ближнего покойника, старший сержант аккуратно уложил бездыханное тело на брезентовую материю и поволок назад, в ложбинку, к поджидавшему его напарнику. А тот сразу запустил руку вовнутрь комбинезона, чтобы достать документы фрица В это время из унтер-офицерского зольдбуха[25] выпала какая-то печатная брошюрка. Памятка.
Цейн геботэ фюр кригсфюрунг дес дойчен зольдатен, прочитал вслух Фаворов, который, как выяснилось, знал толк в немецком языке.
Ну-ка, переведи с собачьего на человечий! зло сплюнул Подгорбунский.
Десять заповедей по ведению войны немецким солдатом! чётко, как по-писаному, выпалил подчинённый.
Ох, ни фига себе! ухмыльнулся Владимир. Оказывается фашистские беспредельщики тоже обязаны руководствоваться какими-никакими понятиями?
Вы о чём, товарищ старший сержант?
Ладно Проскакали Всё равно тебе этого, хлопче, не понять.
Обижаете. У меня высшее образование. Правда, незаконченное.
У меня другая школа между прочим, не менее выдающаяся
Какая?
Это неважно, братец, ибо никто и не собирался брать под сомнение твои умственные способности. Так Вспомнилось Отрыжка прошлой жизни Забудь. И начинай выполнять то, о чём я тебя просил!
Перевести на русский?
Переведи, будь добр, как любит выражаться наш командир корпуса.
Итак, пункт первый гласит: «Немецкий солдат воюет по-рыцарски за победу своего народа. Понятия немецкого солдата»
О! Видишь, как я и предполагал «понятия»! Без них никуда Даже паталогические садисты вынуждены придерживаться каких-то общих правил; элементарных норм приличия, что ли?
«Касательно чести и достоинства не допускают проявления зверства и жестокости».
Ох, ни хрена себе рыцари Прям озноб по коже пошёл.
Пункт второй, продолжил «переводчик», игнорируя многочисленные реплики и замечания своего старшего товарища. «Солдат обязан носить обмундирование, ношение иного одеяния допускается при условии использования различаемых (издалека) отличительных знаков. Ведение боевых действий в гражданской одежде без использования отличительных знаков запрещается».
Ну, это и козлу понятно! в очередной раз вставил «пять копеек» Володька. Так принято в каждой армии. Иначе бардак, махновщина Валяй дальше!
Пункт третий: «Запрещается убивать противника, который сдается в плен, данное правило также распространяется на сдающихся в плен партизан или шпионов. Последние получат справедливое наказание в судебном порядке».
«В судебном порядке» Даже партизан и шпионов? схватившись за голову, взвыл бывший завсегдатай лагерного «рая». Они что, издеваются над нами, да?
Четвёртый пункт, как ни в чём не бывало продолжал его единственный подчинённый по вылазке. «Запрещаются издевательства и оскорбления военнопленных. Оружие, документы, записки и чертежи подлежат изъятию. Предметы остального имущества, принадлежащего военнопленным, неприкосновенны».
Эту чушь надо было нашим братьям зачитать. Тем, что в лагерях подыхали. Под Минском. Под Киевом, возмущённо прокомментировал Подгорбунский. Кого били, чем попало куда попало, а затем морили голодом под дождём или палящим солнцем Ох и сволочи Да ладно Давай не тяни резину, просвещай меня, неуча, как они европейцы сучьи! собираются нести нам, русским варварам, свет освобождения!
«Запрещается ведение беспричинной стрельбы. Выстрелы не должны сопровождаться фактами самоуправства».
Иллюстрацию этих святейших намерений мы с тобой имеем возможность наблюдать, не отходя от кассы. То есть здесь и сейчас! Тела ихних же товарищей красные безбожники собираются предать земле, так сказать, согласно христианскому обычаю, а они лютуют, будто звери. Воины света, блин! окончательно вышел из себя наш главный герой.
«Красный крест является неприкосновенным, спокойно продолжал Фаворов. К раненому противнику необходимо относится гуманным образом. Запрещается воспрепятствование деятельности санитарного персонала и полевых священников».
О! И опять в точку! Гуманисты хреновы, блин А как они к мёртвым относятся любо-дорого смотреть Под одними Ливнами двадцать тысяч наших положили и, словно собак, зарыли в землю без всяких почестей В то время, когда мы с тобой из-за ихних мертвецов своими драгоценными жизнями рискуем!
А ещё может, слышали? напарник на мгновение оторвался от чтения и перешёл на шёпот, будто собираясь раскрыть неслыханную военную тайну: Здесь, в Баранове, около пятидесяти наших бойцов, среди которых попадались и живые, и тяжело раненные, фрицы сложили в яму с водой и, чтобы тела не всплывали, забросали сверху камнями.
Вот поэтому-то у них всех Вторая мировая, а у нас народная, Великая Отечественная война. Стар и млад, как один, поднялись, чтобы плечом к плечу стать на защиту своей Советской Родины от великих европейских «освободителей» Впрочем всё, пора закругляться стрельба вроде как немного стихла Что там у тебя ещё осталось?
Пункт восьмой «Гражданское население неприкосновенно. Солдату запрещается заниматься грабежом или иными насильственными действиями. Исторические памятники, а также сооружения, служащие отправлению богослужений, здания, которые используются для культурных, научных и иных общественно-полезных целей, подлежат особой защите и уважению. Право давать рабочие и служебные поручения гражданскому населению принадлежит представителям руководящего состава. Последние издают соответствующие приказы. Выполнение работ и служебных поручений должно происходить на возмездной, оплачиваемой основе».
Эко как загнули! Значит, они нам свет, закон, правила, цивилизацию, а мы, дураки, сопротивляться!
Выходит так, вздохнул Фаворов и опять уставился в зольдбух. «Запрещается приступ (переход или перелет) нейтральной территории. Запрещается обстрел, а также ведение боевых действий на нейтральной территории». Осталось всего два пункта!
Только на хрена они мне?
Так, для галочки, в целях общего просвещения!
Нет Пора Пока стихла клоунада.
Может, вы имели в виду канонаду, товарищ старший сержант?
Может Тьфу Опять начали. Ты читай, братец, не останавливайся Может, успокоятся, нелюди Обед на носу святое дело для любого супостата.
«Немецкий солдат, попавший в плен и находящийся на допросе, должен сообщить данные касательно своего имени и звания. Ни при каких обстоятельствах он не должен сообщать информацию относительно своей принадлежности к той или иной воинской части, а также данные, связанные с военными, политическими или экономическими отношениями, присущими немецкой стороне. Запрещается передача этих данных даже в том случае, если таковые будут истребоваться путем обещаний или угроз». И последнее: «Нарушение настоящих наставлений, допускаемое при исполнении служебных обязанностей, карается наказанием. Донесению подлежат факты и сведения, свидетельствующие о нарушениях, которые допускаются со стороны противника в части соблюдения правил, закрепленных в пунктах 18 данных наставлений. Проведение мероприятий возмездного характера допускается исключительно в случае наличия прямого распоряжения, отданного высшим армейским руководством».