Слушайте, герр Ларифари или как вас там, вы не отец, и по закону никаких прав у вас нет! По крайней мере, по нашему немецкому закону.
Теперь Мухтар говорит по-настоящему громко. Настолько громко, что Финн прекрасно слышит слова «чинуша» и «бюрократ несчастный». Мухтар всегда использует изысканные выражения, даже когда волнуется. Лицо у проводника делается красным, и он начинает орать:
Какое право вы имеете меня оскорблять?! Жалуйтесь кому хотите, а со мной не смейте!
Он отрывает трубку от уха и с такой силой нажимает толстым указательным пальцем на красную кнопку, будто хочет продырявить телефон.
Какая наглость! говорит он, качая головой. И сразу же набирает другой номер. Я звоню в полицию. Пусть сами разбираются.
Ну и хорошо, думает Финн. Он ведь даже просил вызвать полицию. Может, они ещё успеют выследить Хакмака!
Проводник глядит на часы.
Они могут забрать тебя прямо тут, в Ораниенбурге.
Почему это в Ораниенбурге? Финн ничего не понимает.
Но мне нужно в Берлин! Меня там мама будет ждать!
Ему становится совсем невмоготу. Женщина с седыми волосами злится не на шутку:
Да вы с ума сошли! Разве можно вышвыривать ребёнка из поезда? Я же сказала, я заплачу за билет!
Но проводник стоит на своём.
То, что у него нет билета, ещё не самое страшное. Гораздо хуже, что я тут за него отвечаю. И если с ним что-то случится, у меня будут ОЧЕНЬ серьёзные проблемы.
А что может случиться? Пока все проблемы только из-за вас, больше никаких проблем я не вижу!
Но проводник её не слушает и снова кому-то звонит.
Говорит Пауцке, проводник. Региональный экспресс 4363. У меня тут мальчик, около десяти лет, без билета, один, без взрослых, едет в Берлин
Он делает короткую паузу и поворачивается к Финну.
Как ещё раз твоя фамилия?
Лизь, говорит Финн упавшим голосом. Финн Лизь.
Проводник вопросительно глядит на него:
Лизь как слизь?
Ну конечно! Как же без этого! И Финн обречённо кивает.
Да, Лизь как слизь, повторяет проводник. Он явно доволен. Вот и ладушки. Я, значит, сниму его с поезда в Ораниенбурге. Если заберёте его прямо на перроне, то мы вовремя отправимся.
Следующая станция Ораниенбург. Выход справа.
За окном тянутся дома, заводские здания, заправки Финн ничего не понимает. Проводник стоит с ним в дверях и крепко держит за рукав. Как будто Финн преступник. Хотя настоящий преступник вовсе не он, а Хакмак!
Вдруг Финну что-то приходит на ум.
Я сейчас! кричит он, вырывается и бежит по лестнице на второй этаж. Лезет там под сиденье, и есть! Вот она, банка! А на ней отпечатки пальцев этого Хакмака! По ним полиция его точно найдёт!
При виде Финна, который салфеткой держит банку и засовывает её осторожно в карман, проводник только качает головой.
Быстрей давай! фырчит он, хватает Финна за плечи и тащит к выходу.
3. Хлопки и щелчки
На перроне в Ораниенбурге поезд встречают двое полицейских: женщина и мужчина. Проводник торопливо подводит к ним Финна.
Вот этот, бурчит он.
Женщина высоченная, и всё у неё какое-то вытянутое, даже лицо. Мужчина, наоборот, маленький и кругленький, не выше Финна. Выглядит он так же чудно́, как комиссар, которого показывают по телевизору. Про него ещё Мухтар говорит, что он никудышный актёр. Потому что Мухтар сам актёр. Один раз он тоже снимался в детективе. Играл беженца из Африки. Сначала этого беженца хотели выкинуть из страны, но потом оставили в покое, потому что за него вступился комиссар. Мухтар бы с удовольствием сыграл и комиссара, но его приглашают только на роли беженцев или отрицательных персонажей.
Проводник передаёт Финна полицейским и возвращается в поезд.
Ну а дылда смотрит на Финна и спрашивает со смешком:
Чё, удрал небось?
Финн качает головой. Он рассказывает обо всём, что случилось, показывает раздавленную пивную банку с отпечатками пальцев. Объясняет, что мама будет его ждать на вокзале, и ему обязательно нужно в Берлин, и поскорее.
Но полицейские пропускают всё это мимо ушей. Толстяк нервно глядит на банку и произносит неожиданно писклявым голосом:
Опять эти с поезда нам свинью подложили!
«Визжит, как поросёнок», думает Финн. Интересно, а что за свинью подложили им «эти с поезда».
Ничё, разберёмся как-нить, дылда кивает Финну, как будто хочет его утешить. Тока прокатимся в отделение.
Полицейские ведут Финна через здание вокзала к полицейской машине.
Дылда открывает заднюю дверь, и Финн усаживается на сиденье. Толстяк втискивается на место водителя, и они трогаются.
Финн смотрит в окно. Закатное солнце подсвечивает проплывающие мимо дома. Он ещё ни разу не был в Ораниенбурге и ни разу не ездил в полицейской машине. Жаль, что толстяк не включил сирену с мигалкой.
Дылда на переднем сиденье разворачивает бутерброды.
Бутеры хошь? спрашивает она Финна. У мя ещё пахта[6] есть.
И она протягивает ему пластиковый стаканчик. Финн энергично мотает головой. Он терпеть не может пахту, хотя только один раз пробовал. Это было у папы. Сначала он зажал себе нос и только потом глотнул, но всё равно ему очень не понравилось.
Дылда открывает запечатанный стаканчик и пьёт. Толстяк ведёт машину. В полицейской рации слышится треск. Потом раздаётся голос:
Пятьдесят первый-первый, Эйнштейн. Можете остановить семь машин?
Эйнштейн, пятьдесят первый-первый, говорит другой голос. Диктуйте.
Финн задумывается: что это значит? Может, кто-то кого-то убил? Или ограбил банк? Но полицейские не обращают на рацию никакого внимания. Дылда жуёт бутерброд, а толстяк жалуется на судьбу.
Вот я и грю, это ни фига не случайно. Стока совпадений. Чисто статистика, пищит он.
У всех быват говорит дылда с набитым ртом.
Не-е-е-е, у мя не как у всех, перебивает толстяк. Сначала будильник к чертям, потом шнурок на фиг, потом толчок засорился и всё в один день!
Дылда проглатывает кусок и кивает:
Короче, ты попал.
Финн беспокойно ёрзает на сиденье. Наверняка у мамы уже закончилась йога и она ждёт его на вокзале. Он представляет себе, как она одна стоит на перроне, как приезжает поезд, но там его нет. И мама не знает, что и думать, так она волнуется!
Но тут Финну приходит в голову, что у мамы, конечно, есть с собой телефон и, конечно, ей уже позвонил Мухтар, поэтому она хотя бы знает, что что-то случилось. И она сразу позвонит папе Конечно, мама скажет, что была против, чтобы Финн ехал один, и они опять будут ссориться. А ведь это очень обидно, потому что Финн и правда прекрасно может доехать один! Во всём виноват этот противный Хакмак! Просто свинья! Хотя нет, свинья для него это ещё слишком мягко. Вообще-то Финну нравятся свиньи. Правильнее сказать: «Он просто комар!» Комаров Финн терпеть не может. Хотя для такого ворюги, как Хакмак, даже комар слишком мягко.
Машина подъезжает к перекрёстку. Загорается жёлтый.
Ничё, проскочим, пищит толстяк и нажимает на газ.
Мотор ревёт, и машина делает рывок.
Не проскочим! рявкает дылда, тряся головой. Прямо перед перекрёстком зажигается красный.
Толстяк изо всех сил нажимает на тормоз. Финн хватается за переднее сиденье, чтобы не упасть. Дылда старается удержать стаканчик с пахтой и кричит: «У-у-у-у-у-а-а-а-а-а!»
Машина как вкопанная встаёт у светофора. Дылда недовольно смотрит на толстяка.
Я чуть не проли
Но прежде, чем она успевает договорить, позади них что-то оглушительно визжит, и
ХЛО-О-ОП!
Финн так пугается, что даже кричит
ну а полицейская машина подпрыгивает и с громким бульканьем приземляется, прямо как лягушка на воду. Потом всё стихает.
Полицейские молча сидят на местах. Дылда по-прежнему держит стаканчик, но он пуст. Булькающий звук получился из-за пахты, а не из-за лягушки. Жидкость из стаканчика поднялась вверх, как в замедленной съёмке, подлетела к ещё более вытянутой, чем обычно, физиономии дылды и прыснула ей прямо на форму.
«Как подтаявший снеговик», думает Финн, глядя на дылду.
Наконец полицейские приходят в себя.
Оба-на! пищит толстяк, глядя в зеркало заднего вида.
Дылда делает глубокий вдох, извлекает из кармана куртки носовой платок и начинает вытирать им лицо. И только после этого оборачивается. Финн тоже смотрит назад. Прямо за ними стоит грузовик. На капоте вмятина, а над ней поднимается белый дымок. Из кабины выглядывают две физиономии с вытаращенными от страха глазами.
Ну класс ваще, говорит дылда нервно и ставит рядом стаканчик.
Толстяк фыркает и рывком открывает переднюю дверь.
Ща он у мя получит! пищит он и, громко охая, выкатывается из машины.
Дылда оборачивается к Финну.
Ты в порядке?
Финн только пожимает плечами. Ну что на это скажешь? Какое там в порядке! Наоборот всё только хуже и хуже! И ему срочно нужен воздух. Он бешено крутит ручку, и стекло медленно опускается.
Дылда тем временем вышла из машины и по-прежнему старательно оттирает форму платком. А толстяк уже стоит рядом с грузовиком, из которого выглядывают оцепеневшие от ужаса лица. Одно из них, как теперь может различить Финн, принадлежит мужчине, а другое девочке со взъерошенными волосами. Их с Финном взгляды встречаются, девочка корчит гримасу и показывает Финну язык. Он быстро отворачивается, но тотчас снова смотрит на грузовик интересно ведь, что будет дальше.
Толстяк жестами показывает водителю, чтобы тот опустил стекло.
Тут подходит дылда, и они вместе говорят о чём-то с водителем. Финн разобрал такие слова, как «безопасная дистанция», «признание вины» и «лишение прав». А потом раздаётся негромкий щелчок. Это открылась пассажирская дверь в кабине грузовика. Оттуда выскользнула девочка и пошла вперёд к полицейской машине, причём никто из взрослых ничего не заметил.
Девочка доходит до того места, где сидит Финн. Он быстро отворачивается, как будто никого не видит. Но девочку не так-то легко провести. Она засовывает руки в карманы штанов и разглядывает Финна сквозь открытое окно.
Жвачку хочешь? спрашивает она наконец.
Достаёт из кармана пачку, вытаскивает оттуда две пластинки и засовывает в рот.
Нет, спасибо, Финн качает головой.
Он ещё не решил, как с ней держаться. Сначала она показывает язык, а теперь как ни в чём не бывало предлагает жвачку. И всё-таки Финн украдкой поглядывает на её свалявшийся вязаный свитер. Девочка надувает пузырь, пока тот не лопается.
Ты преступник? спрашивает она.
Не.
Тогда почему ты в полицейской машине?
Финн только отмахивается.
Всё равно не поймёшь.
А что тут непонятного? Спёр небось чего-нибудь, вот тебя и поймали.
Финн снова качает головой.
У меня просто билета не было. Я из поезда.
Ага, девочка понимающе кивает и снова надувает пузырь.
Зайцем, значит, ехал, изрекает она, когда пузырь лопается.
Финн закатывает глаза. Ну ясное дело, она ничего не поймёт!
Это не из-за этого, говорит он.
А из-за чего?
У меня в поезде украли рюкзак. Вместе с билетом, деньгами и новым телефоном.
На секунду девочка даже жевать перестала.
Жесть! восклицает она.
Финн кивает.
Меня тут в отделение везут. Хотя мама ждёт меня в Берлине, на Центральном вокзале.
А я знаю, где Центральный вокзал, говорит девочка.
Она снова жуёт и раскачивается на носочках.
Н-да, тянет она, пожимая плечами. Ну если они тебя заграбастают, быстро не отпустят.
Финн окидывает её недоверчивым взглядом.
А ты откуда знаешь?
Так все говорят, у кого были проблемы с ментами. Взять хоть старшего брата Тимо из нашего класса. Они его два дня в психушке держали. Поэтому
Но вместо того, чтобы закончить, она надувает новый пузырь.
Что поэтому? переспрашивает Финн.
Поэтому я бы очень подумала, прежде чем ехать.
Финн неуверенно косится на полицейских, потом снова на девочку. В психушку ему совсем не хочется.
А что бы ты сделала?
Хм-м-м, снова тянет она, раскачиваясь на носочках. Я бы удрала.
То есть просто сбежала?
Девочка кивает.
Я тоже сбегу, обещает она.
Но мнётся Финн. Может, она просто валяет дурака? Но девочка смотрит совершенно серьёзно.
Всё лучше, чем в психушку, говорит она, улыбаясь. Да и до Берлина тут недалеко. Мне вот тоже позарез надо в цити.
Словом «цити» она называет сити[7], то есть Берлин, и при этом делает такое лицо, как будто предлагает Финну самую крутую вещь на свете.
Но он всё сомневается.
А если нас засекут
Тогда в психушку. В общем, решай быстрей, пока они там лялякают.
Финн ещё раз смотрит на полицейских, которые протягивают водителю грузовика какую-то бумажку на подпись. В голове у него роятся мысли. Ему как можно скорее надо домой. Вообще-то полицейские должны были ему помочь. И проводник должен был, но не помог! До сих пор взрослые не только не помогли ему, но всё время мешали. И уж чего-чего, а в психушку он точно не хочет! Наверняка мама с папой его поймут.
Он снова смотрит на девочку.
А что скажет твой папа? и Финн показывает на грузовик.
Девочка презрительно выплёвывает жвачку.
Он мне не папа. Ну что, бежим?
Потом всё происходит очень быстро. Финн тихонько приоткрывает дверь, вышмыгивает из полицейской машины и, пригнувшись, прячется за девочкой. Вместе они крадутся прочь от машины и уже успевают отойти на порядочное расстояние, как вдруг у них за спиной раздаётся вопль толстяка:
Эй! Вы куда?!
И тут как по команде они начинают бежать. Финн несётся изо всех сил, ну а девочка мчится ещё быстрее только пятки сверкают. Ботинки стучат по асфальту, волосы развеваются.
Стоять! гремит позади голос дылды.
Но дети и не думают останавливаться. Они теперь бегут вдоль домов. Финн задыхается. Девочка делает небольшую петлю и ныряет в какой-то проулок. Финн бросается за ней, и вот они уже оба в тёмной подворотне, окружённой высокой стеной. Такую не перелезешь.
Ну класс! говорит Финн, еле дыша. И что теперь?!
Сзади приближаются шаги полицейских.
Девочка кивает на большой мусорный контейнер и откидывает крышку.
Сюда!
Финн кривится.
Что, прямо внутрь?!
А куда ещё?!
Она лезет в контейнер, и Финн была не была прыгает следом. Девочка поспешно прикрывает крышку.
Фу, какая гадость! Финн зажимает себе нос.
Тс-с-с, шикает девочка и выглядывает в узкую щёлку под крышкой.
Финн смотрит туда же и видит полицейских, которые уже во дворе.
Ща мы их сцапаем, если они тут, пищит толстяк. И они с дылдой принимаются обыскивать двор.
«Только не в мусор! Только не в мусор!» думает про себя Финн. И как раз в этот момент дылда замечает контейнер.
Может, они там?
Оба подходят вплотную к контейнеру. Дети в ужасе переглядываются. Что делать?!
Выход один спрятаться в мусоре. Нырнуть поглубже в пластиковые бутылки, чайные пакетики, пожухлые листья салата, баночки с высохшей краской, тюбики из-под зубной пасты, тухлые помидоры, яичную скорлупу, рваные кроссовки И затаиться во всём этом на самом дне. Финн быстро прокапывает себе лаз в плотном слое мусора и вдруг чувствует, что влип во что-то мягкое. Как раз в этот момент крышка над ними приоткрывается, и в образовавшемся отверстии появляется лицо толстяка.
Финн старается не дышать и не шевелиться.
Фи, как воняет! пищит толстяк и быстрей захлопывает крышку. Не, тута их нету.
Чёрт! ругается дылда. По голосу слышно, что она уже отошла от контейнера. И чё, если мы их не найдём? Не, я серьёзно.
Я те сразу сказал, шо они нам свинью подложили, голос толстяка тоже удаляется. Не, это ни фига не случайность. Это какая-то фигня!
Дети ждут ещё пару минут, и только когда снаружи всё совсем стихает, а значит, полицейские точно ушли, они выныривают из мусора и вылезают из контейнера. Девочка снимает с кудрей тёмно-бурую банановую кожуру. А Финн видит, во что влип: на руке у него болтается использованный детский подгузник он приклеился липучками к куртке. Финн лихорадочно пытается его сбросить, но подгузник не поддаётся. Девочка помогает его снять и, посмеиваясь, бросает обратно в контейнер.