Лабиринты звездной пыли - Александра Кивенлахти

Александра Кивенлахти

Лабиринты звездной пыли

О. Уайльд

Вместо предисловия.

«Выключите солнце. Поднимите мне веки»  сегодня мои первые мысли были именно такими. Сегодня я на собственной шкуре убедилась, что утро добрым не бывает. Сначала, не открывая глаз, я протянула руку вправо, чтобы по привычке найти на ощупь будильник но его там не было! От неожиданности я открыла глаза, но лучше бы и не открывала. Это теперь всё позади, а тогда я чуть не тронулась от происходящего. Надо мной белый потолок, рядом зелёная стена, на соседней кровати дрыхнет какая-то бабулька. То место, где я пыталась нашарить будильник, оказалось задрипанной тумбочкой. Больница? Только не это! Я подёргала себя за нос, раз десять ущипнула за щёку, но видение не пропадало, следовательно, это была жестокая реальность. Я попыталась встать, но почувствовала адскую боль. Всё тело ломало. Что было вчера и как я здесь оказалась? И я начала мучительно стала вспоминать, что было до этого, всё по порядку.

Я вспомнила, что зовут меня Соня Пруткова и что я приехала в этот дебильный город три месяца назад. Сейчас уже декабрь, а тогда была промозглая осень, но я ещё надеялась, что теперь-то всё будет хорошо, но мой дурацкий оптимизм всегда мешает мне жить, и всё получилось, как обычно. То есть, зря я сюда приехала. С родителями, с мамой и папой.

Собственно, из-за папы мы и переехали: он у меня военный и долго на одном месте мы не задерживаемся. Не надо и объяснять, что это невыносимо трудно. Невозможно всё бросить просто так, ты ведь человек и ты же чувствуешь. Хуже всего получилось в прошлый раз, перед отъездом в этот город. Как обычно, прихожу вечером домой гуляли с Егором в парке и по потерянному взгляду мамы понимаю: переезжаем. Несколько дней на сборы, а потом всё снова: новый город, новая школа, новые друзья. Мама говорит нарочито весело, тараторит без умолку, иногда нервно смеётся; я стою и не двигаюсь, я не слышу ничего, что мне говорят, словно под стеклянным колпаком, а внутри что-то давит и рвёт на части. Мама закончила свой монолог привычными словами: «И вот тогда-то всё будет хорошо!», а потом неожиданно заплакала. Я прошла в свою комнату и закурила. Вообще-то я редко курю, и то всегда на улице или на крайняк на балконе, но тогда я курила прямо у себя на кровати, настолько мне было хреново, по-другому не скажешь. На улице темнело, а я курила и пускала дым кольцами, как меня когда-то научил Егор.

Егор.

Егор моё самое любимое существо в этом мире. Мой ангел-хранитель.

Егор что-то светлое на чёрном фоне всей моей жизни. И ещё он всегда приходит вовремя: когда я наглоталась снотворного, чтобы свести счёты с жизнью, когда я чуть не спрыгнула с балкона с той же целью Он всегда меня спасает. Мы так и познакомились: он меня спас. Романтично, но довольно банально: я тонула в море, тот городок был у моря, причём тогда я совсем не хотела тонуть, а заплыла по самое «не хочу». Егор вытащил меня на берег, и с тех пор мы не расставались. Хотя родителям он не нравится, они считают, что я не должна встречаться с таким «малолеткой», даже если младше он всего на полгода. Они кричали, лишали денег, даже закрывали меня дома, а у меня случались истерики и росло желание покончить жизнь самоубийством, что я и пыталась сделать несколько раз, но тут раздавался звонок в дверь и появлялся Егор. Словно чувствовал, что со мной творится. И в очередной раз спасал меня. Пока до меня наконец не дошло, что если ты нужен кому-то в этом мире и тебя любят, то н а д о жить. А он действительно любит меня. Вообще я предпочитаю не бросаться словами «любит», «любовь». Я даже никому ещё не говорила «я тебя люблю», слишком это потасканные слова, их уже все кому не лень повторяют, а я не хочу. Даже Егорке не говорила, но он и так знает. И я знаю, просто знаю, что друг без друга мы никуда. А родители всё равно не верят. Я не знаю, верят ли они вообще в любовь. Я понимаю их заботу даже такую, волнение, только я-то ведь уже не ребёнок. А нас с Егором считают детьми, но разве дети не могут полюбить по-настоящему? И снова становиться ребёнком я не хочу, не надо мне второго жуткого детства. Вспомнить хотя бы момент, когда мои счастливые сверстники бегут из магазина с мороженым, купленным на сдачу, а я иду с покупками, ч е к о м и трясущимися коленками при мыслях о несоответствии чека и сдачи. Ужас. Так меня приучали к порядку, главное не избаловать и не распустить. Ну вот, нажаловалась. Но это я всё к тому, что положительным моментом в нашем переезде родители видели и наше расставание с Егором, про которое я даже говорить не хочу, настолько это грустно. Ненавижу расставаний! Мы пообещали звонить, писать письма и приезжать друг к другу в гости. И до сих пор каждый день перезваниваемся, пишем, только вот приехать не удаётся Не отпускают. Честно говоря, скучаю страшно, когда по телефону разговариваем, реветь начинаю; но всё равно верю, что через это страдание мы придём к нашему счастью. Так в книжках пишут, а правда это или нет, мы когда-нибудь узнаем. Ну вот, вспомнила его и опять в слёзы. Никакого характера. А всё из-за того, что мы переехали в этот дебильный город! Там было солнце, море, старые друзья, а здесь холод, ветер и новая школа с детьми-уродами. О ней придётся рассказать поподробнее, хотя от этих воспоминаний меня наизнанку выворачивает.

Новая школа.

Вообще-то она называется гимназия, и маме пришлось отвалить кучу денег, чтобы меня туда взяли. Плюс заплатить за первый семестр: гимназия была платной. Да, если б я сразу знала, какой это гадюшник, я бы в лепёшку разбилась, но уговорила маму отдать меня в обычную школу. Уже с первого сентября я возненавидела свой новый «второй дом». Единственным плюсом было то, что я познакомилась с Линкой. Она тоже была новичком в этой школе, вот нас двоих и привели перед линейкой к директрисе, чтобы зачитать «Устав гимназии». Сначала я даже пыталась слушать эту муть, которую слащавым голосом втирала нам директриса, похожая на клопа из моей детской книжки про насекомых. А потом мы с Линкой начали откровенно зевать Клоп закончил свою речь фразой: «И будьте прилежны, девочки, это вам не школа, а «приличное заведение». Меня чуть не вырвало.

По пути на линейку мы познакомились.

 Ангелина Павличенко, лучше просто Линка.

 Софья Пруткова, аналогично Сонька.

Оказалось, Линку перевели сюда родители из обычной школы этого же города. Сказала, что были на то причины, но в гимназию она не хотела, так решили родители, даже не спросив её мнения! Впрочем, меня тоже никогда не спрашивают. С горя мы немного покурили в туалете и из-за этого опоздали на линейку. Там нас ждал главный сюрприз. Гимназия оказалась женской! В классах человек по пятнадцать, и всё девчонки.

В начальной стадии депрессии мы подошли поприветствовать новый класс. Вполне дружелюбно сказав «привет», мы с Линой наивно так ожидали, что у нас хотя бы спросят имена. Но это же была не школа, а приличное заведение, и впервые у меня вместо имени спросили, есть ли у меня последний айфон. Мне здесь нравилось всё меньше и меньше, Линка вообще просто молчала, не реагируя. Всё время, что длилась линейка, я наблюдала за новыми одноклассницами и всё больше убеждалась в змеиной сущности этих раскрашенных девиц. Кроме шмоток, косметики и парней их не интересовало ничего. Может быть я не права, но такое складывалось впечатление. Ах нет, ещё они обсуждали, кто где провёл летние каникулы. Ну там, Франция, Италия, Кипрчем дальше тем лучше. Когда у меня поинтересовались, где я была летом, я назвала тот небольшой южный город, где жила до этого. Я даже никуда не выезжала, родителям не давали отпуска, и тем более Егор работал всё лето. И вообще, если море рядом, зачем куда-то ехать?! Это я и высказала вслух, чем вызвала снисходительную усмешку. Линка обвела всех холодным взглядом и объявила, что она отдыхала у бабушки в деревне Надо было видеть лица этих змей! Они просто засветились от счастья! Я уже хотела их всех передушить, но тут линейка закончилась, и все разошлись по классам. И в этой новенькой аудитории, судя по всему, только что после евроремонта, мне стало так не хватать наших старых изрисованных парт и лиц бывших одноклассников! Кажется, я тогда даже носом захлюпала, но потом сразу взяла себя в руки.

Мы с Линой сидели за одной партой, и я чувствовала, как её трясёт от этой обстановочки. Она сидела, сжав руки в кулаки, а потом прошептала мне одну-единственную фразу: «Скорей бы свалить отсюда!» Чёрт возьми, как я была с ней согласна! Вошла классная и представила нас «коллективу», теперь уже по именам. А потом змеи по очереди вставали и шипели свои имена. И в этот же день я успела подраться с одной из них! Подходит ко мне эта Оксана и невинно так спрашивает: «Я чё-то не заметила, ты на какой тачке сюда приехала?». А все остальные затаились, ждут, что я отвечу. А я спокойненько встала и, глядя ей в глаза, говорю: «На метро. Знаешь, что это такое?». Как я и предполагала, в ответ она лишь громко расхохоталась, но всё равно было очень неприятно. Остальные сначала молчали, но, услышав хохот этой Оксаны, тоже заржали.

Если бы она заплакала, они бы тоже залились в три ручья, я уверена. Не знаю, почему, но мне было их просто жаль Слабые и зависимые, они сами не понимали, в какой они западне, а, может, и понимали, но пока просто смеялись в такт Ей. Просмеявшись, она снова обращается ко мне: «Неужели твои предки не могут отвезти тебя сами? Они чё, безработные, да?». Все опять заржали в ожидании моего ответа. Нет, я могла бы чего-нибудь наврать, воображение пока работает, но я уже была на взводе и мне просто захотелось сказать правду: «Папа военный, а мама врач. Вполне обычные профессии». Видно, она так не считала. Оксана деланно схватилась за живот и вновь высунула свой змеиный язык: «Это каким надо быть лохом, чтобы в наше время выбрать такие идиотские профессии!» Все замерли, а я снова встала и без слов дала кулаком в челюсть этой змеюке. Удар был красивый, она даже немного назад отлетела. Видел бы мой удар Егор, он бы гордился мной, это он научил меня приёмам самообороны. Но если б Егор предполагал, что я буду драться с девчонками! Змея бормотала, что теперь «мне не жить» и она «отомстит по полной». Тогда я не приняла её слова всерьёз Оксана сидела и осыпала меня проклятиями, а из носа у неё текла кровь. Замечательный удар!

Пусть знает теперь, что родителей своих я оскорблять не позволю никому, а ей тем более. Всё произошедшее не заняло и пяти минут, прозвенел звонок и снова появилась классная.

 Оксана, что случилось?

 Инна Геннадьевна, новенькая меня избила!

Это я-то её избила!

 Лина или Соня?

 Соня. Я спросила у неё, на какой машине она приехала, и посочувствовала, что её родители не могут себе позволить купить машину. А она стала бить меня по лицу, и

Я чуть не задохнулась от гнева!

 Она оскорбила моих родителей. Она грязно обозвала их и назвала их профессии идиотскими.

 И за это ты избила Оксану?

 Я ударила её один раз.

И тут раздалось шипение: