А у тебя слишком развязный язык для такой милой мордашки.
Все-таки считаешь меня милой? в этот раз вовремя скрыть улыбку не получается. Она мгновенно цепляет лицо и сменяется хитрым взглядом.
Не льсти себе, Панда. Не милее всех остальных выпускниц старшей школы.
Все еще заглядываешься на школьниц? Ужас какой.
Кажется, все-таки это мой ад, а не твой. Закрой, пожалуйста, рот и сиди молча.
«Пожалуйста»? Ночью ты не был так вежлив.
Думал, сработает, но ты по-прежнему продолжаешь болтать. Знал бы не растрачивался.
Поздно, я уже оценила.
Эзра закатывает глаза и тормозит перед пешеходным переходом.
Куда тебя везти? Курсы экстрасенсорики я не заканчивал.
Норт-Энд. Держись ближе к порту. А там покажу.
Серьезно? Ты там живешь?
Снимаю квартиру.
Еще б на Аляску забралась.
Извините, но не у всех есть бабки на бары в центре города и новые тачки из салона.
Туго с финансами?
Тебя это не касается, резко обрубаю я, стараясь не смотреть в его сторону.
Так, может, дело в тебе?
Что?! поворачиваюсь и сталкиваюсь с улыбающимся профилем мерзавца, который внимательно смотрит на дорогу.
Может, если бы ты держала язык за зубами, тебя бы не выперли с работы? невозмутимо продолжает он, на этот раз предельно раздражая меня. Все должно было идти не так.
Может, в этот раз стоит заткнуться тебе и не лезть в чужие дела? Я не записывалась на сеанс к психологу.
Да тебя ни один психолог не выдержит. Не трать последние центы.
Ничего больше не слышу.
Вытаскиваю из кармана наушники и всовываю их в уши, запуская на телефоне любимый плейлист. Эзра больше не говорит ни слова вижу по его сомкнутым губам.
Да, я смотрю, хоть и знаю, что уже пора отвернуться к окну, по которому дождь начал вырисовывать свои незамысловатые узоры. Но продолжаю ловить себя на том, что тайно поглядываю на мужчину слева. Сегодня он не такой, каким был ночью. Несколько часов назад я видела перед собой неопрятного мужлана, не знающего меру в алкоголе. Хама, не представляющего, что такое чувство такта. Наглеца, не подбирающего слова в адрес кого бы то ни было.
И этот мужлан, хам, наглец сейчас везет меня домой. И выглядит опрятным, вкусно пахнет, частично, но сдерживает себя, чтобы не послать меня куда подальше, и даже подбирает слова. И молчит. И так же, как и я, делает вид, что не смотрит в мою сторону. А, может, и не смотрит. Может, это мое бурное воображение с чего-то разыгралось и рисует теперь идиотские картины. Такие же идиотские, как и рисунки на его теле, которые выглядывают из-под ворота и рукавов кожаной куртки.
«Интересно, куда доведут эти рисунки?», исследую взглядом его расписанные черными чернилами пальцы, сжимающие руль, запястья, руки, облаченные в черную кожу, плечи, шею, на которой видны части татуировок, линию подбородка, обрамленную ровной щетиной, но не скрывающей острые скулы, горбинку на носу. «Красивый, как черт. От этого и такой мудак», стоило подумать, как напрямую сталкиваюсь с такими же черными глазами, как линии под его черной курткой.
Куда дальше?
Эм Сейчас направо. Через два дома повернешь еще раз направо и все твоя миссия будет выполнена.
Неужели.
Хмыкаю и убираю наушники обратно в карман.
«Мудак. Определенно и бесповоротно».
Приехали, Панда. Извольте свалить на хрен из салона моего автомобиля, поворачивается ко мне лицом и на секунду улыбается. Хотел бы сказать, что приятно было тебя встретить, но это не так.
Взаимно, Эзра.
Хватаюсь за ручку и уже собираюсь распахнуть дверь, как замечаю знакомый пикап красного цвета у своего дома, в котором сидит до боли знакомый силуэт до боли знакомого брюнета. Резко сгибаюсь пополам и прячу голову под приборной панелью Шевроле.
Черт! Трогайся! Трогайся!!!
Ты шутишь? вскрикивает Эзра, но заводит мотор. Что ты делаешь?
Поехали! Быстрее!
Серьезно тебе говорю: обратись к психологу. А лучше к психиатру.
Педаль газа вжимается в пол, а я жмусь все ниже и зажмуриваю глаза.
«Это не он. Это не он. Не он. Не он. Не он».
Глава 4. Улыбка искреннего счастья
Эзра
Идиотка.
Мелкая, наглая, самоуверенная идиотка, возомнившая себя центром Вселенной, которая думает, что может помыкать мной. Которая думает, что способна командовать мной. Указывать мне, что делать.
Не угадала. Высажу ее прямо здесь и плевать я хотел, что она просит.
Поехали! Быстрее!
Выкрикивает она и на мгновение поднимает на меня свои синие глаза. Глаза, в которых сейчас кроме страха нет больше ничего. Ни язвительности, ни иронии, ни издевки. Только безумный страх непонятно чего. Широкие зрачки разрастаются и перекрывают глубокий синий цвет радужек, а слезы подступают раньше, чем она успевает отвести взгляд.
Не понимаю сам, как вдавливаю педаль газа в пол и гоню с этого места, забивая на светофоры. Смотрю на дорогу, но вижу только ее взгляд, полный ужаса. Тот самый, который видел десять лет назад в глазах совсем другой. Тот самый, который надеялся больше никогда в своей жизни не встретить. Но я увидел, и что-то щелкнуло. Где-то внутри. И, мать твою, я вдавил эту чертову педаль. Я разогнал стрелку спидометра. Я полетел быстрее, хоть она этого не просила, но продолжала дрожать, согнувшись на соседнем кресле, пока я не выехал в другой район Бостона.
Не знаю и, скорее всего, никогда не узнаю причину ее испуга, я даже не спрошу, но понимаю, что должен увезти ее подальше.
Мы молчим несколько кварталов. Молчим всю дорогу до моего бара. Она не смотрит на меня. Я не смотрю на нее, но чувствую, как колотится ее тело, хоть она и пытается это скрывать.
Я клялась, что больше не переступлю порог этого бара, выдает она, как только я паркуюсь на «своем» месте. Голос вибрирует, но я не должен заострять на этом внимание. Ей это не нужно. А мне и подавно.
А я тебя внутрь и не приглашал. Выметайся, Панда. Ты и так отняла у меня слишком много времени.
Она смотрит на меня, так уверенно теперь и совсем бесстрашно, как будто несколько минут назад вовсе не тряслась под приборной панелью моей тачки, выпрямляет спину и прежде, чем коснуться ручки, говорит:
Спасибо, Эзра.
Вытягивает с заднего сидения чехол с гитарой и выходит. Раньше, чем я успеваю захлопнуть открывшийся от изумления рот. Куда она пошла не знаю. Да и плевать я хотел. Нечего мне делать, как захламлять мозг разными сумасшедшими идиотками. Надеюсь, она последует моему совету и обратится к психиатру. С такими психическими расстройствами, как у нее, долго не живут.
Что-то ты рано, встречает меня Стенли в пустом помещении, попивая кофе за барной стойкой.
Непредвиденные обстоятельства, усаживаюсь напротив и сбрасываю куртку на соседний стул. Кофе. И покрепче.
Ты хоть спал?
Два часа.
Оно и видно. Выглядишь, как обдолбанный хиппи.
Ты себя видела?
А я думала, у нас любовь, театрально вздыхает она. А ты, оказывается, мудак, Эзра.
Усмехаюсь и запускаю руку в волосы. Я действительно не заметил, как устал. А сегодня еще куча важных дел. Эта Панда выволокла из меня последний заряд энергии. Какой-то энергетический вампир, а не девушка.
Стен протягивает мне кофе, который, надеюсь, взбодрит меня, и я делаю первый глоток.
Серена?! внезапно взвизгивает Стенли, и глоток идет не в то горло. Я кашляю, а брызги от кофе летят на барную стойку.
Чего орешь?! но Стенли не обращает на меня внимания оно все сосредоточено на той, которая застыла в дверях бара, смотря прямо на меня.
Пошел дождь, шепчет Панда, не решаясь сделать шаг. И мне надо выпить.
Не такие уж и сильные у тебя клятвы, разворачиваюсь к ней и распрямляюсь на стуле. Помнится, недавно ты говорила, что ни за что не переступишь порог моего бара.
Просто сделаю вид, что тебя здесь нет.
Она шагает внутрь и уверенно движется к барной стойке в своем чудаковатом белом альпака и все с тем же мокрым чехлом в руках, садится через стул от меня и бросает шубу поверх моей куртки, а гитару фиксирует между рейками стойки.
Не поняла. Когда это вы двое успели пообщаться? хмурится Стенли, а я не отрываю глаз от черноволосой нахалки.
Куда подевался страх, который я отчетливо видел? Я видел. Клянусь, он трепыхался в ее глазах. Я знаю, что это был именно страх, испуг, от которого она желала бежать. Я не мог ошибиться. Но теперь я смотрю на нее и снова вижу ту самоуверенную гадину, с которой познакомился меньше суток назад. Которая бесит до безумия одним своим зазнавшимся видом.
Эзра, я тебя спрашиваю, Стен толкает меня через барную стойку, желая получить ответ. Неужели ты соизволил выполнить мою просьбу?
Какую просьбу? взгляд Панды фокусируется на мне, как будто именно я должен разъяснить ей идиотское предположение Стенли.
Я пыталась уговорить Эзру взять тебя в штат, лицо Стен озаряет самая яркая улыбка. Ставлю стольник, что она уже начинает клеить черноволосую мисс «Бестактность».
О нет, спасибо, я пас, та громко цокает языком.
А тебе никто и не предлагал вакансию, проясняю я. Стенли не начальник отдела кадров. Здесь им являюсь я. И скорее из моей задницы выскочит северный олень, чем я добровольно устрою тебя в свой бар.
Одним глотком осушаю чашку с кофе и подрываюсь со стула.
И не дай Бог я узнаю, что эта мелкая хамка не заплатила за свою выпивку, выдергиваю куртку из-под белой несуразной шубы, отчего та скатывается на пол. Уволю, метаю злобный взгляд в не менее злобное выражение лица Стенли и, громко вышагивая, покидаю бар.
Стерва, хлопаю дверцей Шевроле и ударяю по рулю.
Сам не знаю, с какого хрена так завелся из-за какой-то девки. Давно я не испытывал подобного бешенства, от которого трясется каждый натянутый нерв. Как ей это удается? Как один человек способен с первой встречи взорвать внутри фонтан раздражения?
К черту ее, завожу мотор тачки, и в голове невольно возникают ее испуганные синие глаза.
«Что ее так напугало?».
Да плевать! снова психую и давлю педаль газа.
Нужно успокоиться. Нужно перевести дух. Вечером важная встреча, а я еще не подготовил весь материал. И вместо того, чтобы концентрироваться на деле, я распыляюсь на какую-то бестолковую девку, трачу на нее драгоценное время и нервы. Больше этого не повторится.
Не замечаю, как снова превышаю скорость, и, если бы не телефонный звонок, я бы точно пролетел на красный.
Привет, Эзра.
Да, пап, привет. У вас все в порядке?
Да. Едем с Бостоном есть пиццу.
Сколько раз я тебе говорил, что пицца для десятилетнего пацана паршивый обед?
Попробуй переубеди в этом нашего всезнайку.
Ты постоянно ведешься на его провокации.
На то я и дед, одновременно усмехаемся, и я заметно успокаиваюсь, разжимая до этого напряженные пальцы вокруг руля.
Какие планы на вечер?
Ты не приедешь?
Нет. Много дел. Забери Бостона к себе. Он и так ночевал сегодня один.
Эзра
Не читай мне нотации. Мне хватает этого мелкого засранца.
И прекрати его так называть.
С тобой он окончательно изнежится.
Ладно Будь осторожен, сын, сколько бы лет мне ни было, после этой фразы внутри все на мгновение стынет.
До завтра. Заеду к вечеру. И не корми Бостона одной лишь пиццей.
Папа тепло усмехается, и я отключаю вызов, незаметно для себя подъезжая к дому. Чтобы успеть выполнить заказ вовремя, мне необходима тишина. Поэтому лучше, если Бостон останется у отца, пока я не закрою все пробелы.
Времени в обрез, и, только переступив порог квартиры, я сразу же утыкаюсь в компьютер до позднего вечера. Ужин проходит мимо меня, как и душ. Но я успеваю закончить все вовремя, еще до звонка Фрэнка. Он же О́дин4, который больше нарушения сроков, ненавидит только стручковую фасоль.
Я ждал твоего звонка, уверенно отвечаю на вызов.
Раз ждал, значит, все готово?
А как иначе?
За это я тебя и люблю, Эзра Нот. Всегда все четко по графику, вязкая хрипотца в голосе напоминает о том, что О́дину уже перевалило за семьдесят, но он не намерен ограничивать себя в никотине. В десять.
Я помню.
Не подведи меня.
Разве хоть раз подводил?
О́дин удовлетворенно хмыкает прежде, чем в динамике раздаются отрывистые гудки. У меня всегда все четко по графику, а у него четко по делу, без единого лишнего слова. За это его и полюбил я.
А еще за то, что образумил бестолкового восемнадцатилетнего юнца Эзру и поверил в него, когда тот остался совсем один на два затянувшихся года по ту сторону законопослушного Бостона, взирая на синее небо сквозь кованую решетку. Прошло десять лет, а я чувствую благодарность по сей день, как будто увидел О́дина, сидящим на соседней койке камеры, только вчера. Не будь его там, кто знает, что бы я представлял из себя сейчас.
Ровно в десять порывистый морской ветер лезет под кожаную куртку и настойчиво пытается выгнать меня из порта. Я бы и сам сейчас с удовольствием сидел в баре и согревался стопкой ви́ски, а не стыл до костей под шум бушующих волн, но я связан обязательствами. Жаль, заказчик оказался не таким пунктуальным, как О́дин. Уверен, за это он с него стрясет несколько лишних штук.
Мистер Нот? оборачиваюсь на свою фамилию и встречаюсь взглядом с высоким худощавым мужчиной в плотном черном пальто до колена. Его лицо по скулы кроется за оттопыренным воротником, а редкие, прилизанные кверху пряди волос уже успел растрепать ветер.
Мистер Финч, остаюсь неподвижным.
Спасибо, что выдернули меня сюда лично, изо рта сочится сарказм, но мне глубоко плевать, даже если он вылезет из шкуры вон. У меня есть то, ради чего он бы сиганул даже в залив Массачусетс. Нельзя было обойтись встречей с моим доверенным лицом?
Нельзя. Условия сделки помните?
Предельно, хмыкает он. Поэтому я и здесь.
Меньше слов.
Узнаю замашки О́дина, в бликах дальних фонарей, показывающих свои макушки над башнями грузовых контейнеров, едва замечаю кроткую улыбку Финча.
Ближе к делу.
Последняя часть оговоренной суммы при мне. Предыдущая отправлена на Ваш счет около трех часов назад. Можете проверить.
Уже проверил.
Тогда Вы и О́дин должны были остаться довольны.
Останемся, когда получим всю сумму.
Покажите материал.
Вытаскиваю из внутреннего кармана куртки конверт и протягиваю его Финчу. Тот ожидаемо заглядывает в него и вскидывает брови.
Это все?
Поверьте, там даже больше, чем Вы ожидали получить.
Улыбка растягивает впалые щеки Финча, и он сует конверт в карман пальто.
Приятно было иметь с Вами дело, мистер Нот, он ответно кладет мне в руку пластиковую карту на несколько тысяч долларов.
Всего доброго, дергаю уголками губ и тут же возвращаю их в первоначальное положение.
Финч разворачивается и уходит, придерживая края пальто, которые нервно взлетают от порывов студеного ветра, а мне безумно хочется закурить. И как только его силуэт скрывается между рядов жестяных контейнеров, я опираюсь спиной на один из них и зажимаю между зубов сигарету.
Я устал.
Прикрываю глаза и тяну, пока легкие не расширяются до предела. А потом выдыхаю и обретаю долгожданное спокойствие. Ветер усиливается. Волны усерднее крошат пирс. Без десяти минут хлынет зимний ливень, осточертевший до смерти.
Затягиваюсь еще, продавливая фильтр губами, и слышу какой-то странный звук. Настолько странный в этих местах, что приходится открыть глаза. Делаю последнюю затяжку и выбрасываю окурок в лужу.
Мне кажется или у меня развились галлюцинации? наставляю ворот куртки и иду на звук, кажется, музыки.
Миную несколько высоких контейнеров, прохожу лабиринт из наваленного металлолома и все отчетливее слышу бренчание струн. И голос. Женский голос, который доносится до меня на порывах завывающего ветра.
Твою мать, Эзра, ты точно чокнулся. Надеюсь, это не та самая русалка, которая завораживает мужчин при помощи голоса.
Я останавливаюсь за стеной последнего железного контейнера, который отделяет меня от обладательницы чарующего голоса. И я не брежу. И не схожу с ума. Кто-то действительно поет, и сейчас я в этом убежусь.