Гольдштейн спрашивает: «Не заключается ли тревога именно в этой невозможности точно понять, где же находится источник опасности?» Он пишет: «Для страха существует адекватная защитная реакция: тело выражает напряжение и внимание, сосредоточенное на определенной части окружающей среды. Но в состоянии тревоги мы видим бессмысленное возбуждение, застывшие или искаженные экспрессивные движения и отключение от окружающего мира, аффективную замкнутость, при этом эмоции не имеют отношения к окружающему. Прерываются все контакты с миром, приостанавливаются восприятие и действие. Страх обостряет восприятие. Тревога парализует ощущения, делая их как бы бесполезными, страх же мобилизует их к действию» [1;56].
Теория Салливана. Тревога как боязнь неодобрения
Самая убедительная, по мнению многих исследователей, теория, связывающая тревогу с межличностными отношениями, принадлежит Гарри Стану Салливану.
Тревога, как считает Салливан, возникает в межличностном мире младенца из боязни неодобрения со стороны значимого для него взрослого. Ребенок начинает переживать тревогу с помощью эмпатии, ощущая неодобрение матери задолго до того, как в нем появляется способность осознавать. Одобрению матери сопутствует награда, а неодобрению наказание. Но еще важнее тот факт, что неодобрение влечет за собой неповторимый дискомфорт тревоги. Тревога ограничивает действия младенца, заставляя выбирать лишь те, которые вызывают одобрение [9;83].
Салливан высказывает следующую важную мысль: «Я» формируется для того, чтобы защитить нас от тревоги. «Я» это динамический процесс, с помощью которого организм вбирает в себя переживания, влекущие за собой одобрение и награду, и учится исключать все то, что ведет к неодобрению и тревоге. Ограничения, установленные в первые годы жизни, сохраняются и поддерживаются в течение многих лет, поскольку «мы переживаем тревогу каждый раз, когда пытаемся перешагнуть установленные границы».