Ну отлично, а то я уже испугался думал, ты знаешь никто не знает, ты знаешь, вот будет дело
А правда что это?
Тут же спохватываюсь, ну да, мне же сказали, никто не знает, нет, мы же умные, нам сто раз повторить надо, и сто первый еще для надежности
Вот ты и определишь Распределитель кивает.
Я?
Ну, должен же кто-нибудь
Наконец-то взгляды поворачиваются к другим, кто выбирает скрипки, удочки, мельничные жернова, я остаюсь наедине с тем непонятным, что выбрал, вернее, не я выбрал, меня выбрали, еще раз открываю шкатулку, которую невозможно открыть, потому что внутри все сплошь проложено тонкими листами, испещренными черточками, для прочности, что ли, или черт пойми для чего Меня провожают сочувственными взглядами, я сам готов проводить себя сочувственным взглядом, прижимаю к себе то, что выбрало меня, что-то подсказывает мне, что не мне суждено раскрыть эту тайну
Пустой музей
прятать, прятать мысли, даже не мысли мимолетные проявления мыслей, потому что он (они) чувствует их мельчайшие искорки, ничтожнейшие проблески, ловит даже не идеи обрывки образов, которые могли бы сложиться в идеи, если бы я им позволил. Прятать а лучше сразу перебрасывать в тогда, я не говорю «завтра» или «в каком-то там году», я говорю «тогда», в этом «тогда» я прячу парусники, которые умеют плавать не по воде, а по воздуху, в этом «тогда» я прячу повозки, которые ездят не из отсюда туда, а из тогда в тогда. Перебрасывать нужно как можно скорее, чтобы он (они) ни о чем не догадался, только это не помогает, он все равно догадывается, он не оставляет меня, преследует, вызывает на откровенный разговор где-нибудь нигде где все помпезное, роско
почему вы не хотите?
Я не собираюсь вам ничего объяснять.
Вы хоть понимаете, что вы в роскоши жить будете?
Вы хоть знаете, сколько разработчики получают?
Да я не
Ой, не надо, вы просто человек слабый, в себе неуверенный, вам в себя поверить надо, в люди выходить
Еле сдерживаюсь, чтобы не дать ему (им) в морду, что ты вообще про меня знаешь, что ты вообще понимаешь, каким ты меня видишь, нарисовал себе в голове образ слабенького человечишки, развеять бы сейчас твои иллюзии, показать бы, кто я а кто я, я такой и есть, можно подумать, я могу что-то сделать против тебя, только отправлять в тогда зеркало, которое видит звезды и чашу, которая ловит голоса звезд.
Он (они) злится, рвет и мечет, давай, давай, рви, мечи, все, чем я могу отомстить тебе смотреть, как ты рвешь и мечешь и ничего не можешь со мной сделать, ни-че-го.
Иногда я вижу других таких же, как я, нет, конечно же, не здесь, вернее, не сейчас, а в потом их творения стоят на постаментах рядом с моими, и кто-то невдимый и неведомый из тогда рассказывает кому-то никому, показывая на пустые подставки вот здесь могла бы быть машина, которая преобразует пространство во время, а здесь могла бы стоять машина, которая преобразует время в пространство, а тут вы могли бы увидеть прибор, раскрывающий другие измерения Нет, увы, вы никогда их не увидите, их нет, им так и не суждено было появиться. Нет-нет, с их создателями все хорошо, они благополучно прожили свой век, до глубокой старости, да Нет, они ничего не сделали, только могли бы почему? Этого никто не знает, почему они делали так
Этого никто не знает, скажут там.
Этого никто не знает, скажут здесь.
И даже сам я себе скажу, почему, чтобы он (они?) не слышал, хотя он (они?) и так знает, почему, он тоже прячет свои мысли глубоко-глубоко, так глубоко, что даже сам порой не может до них добраться, мысли о тогда, но не о таком далеком тогда, где музей с пустыми постаментами, а более близком тогда, таком тогда, в котором мир срывается с цепи, шагают воины по дорогам, лязгают клинки, грохают копыта по мощеным улицам, взмахивают палицы, льется кровь. Безумие утихает через сколько-то лет, а потом будет потом, а потом будет еще какое-нибудь потом, а потом будет еще потом, а потом будет то потом, в котором будет музей с пустыми витринами.
Я перебрасываю в музей машину, которая прокладывает рельсы от звезды до звезды, для неё уже готов постамент, завтра откроется выставка, экскурсовод будет показывать на пустоту, а здесь вы могли бы увидеть
Струнные
Колокол, бьющий нисколько
Три тысячи какой-то там день пути, снова бросают якорь в никуда, снова колокол бьет сколько-то там непонятно сколько, снова все идут не то на ужин, не то на завтрак, не то на не пойми что, снова кто-то кого-то спрашивает, а где чай, снова кто-то кому-то отвечает, что чай в баре, да почему он в баре, да нипочему, потому что ну вот так оно все. Потом идут в театр, там спектакль про что-то там, люди уже сами спектакли ставят про какие-то гонения и дальние края, где все будет хорошо, только бы туда добраться.
Я хочу кричать во все горло это уже было, было, вчера было, и позавчера, и неделю назад, и год назад, вы вот так же шли по коридору и обронили перчатку помните? и я её подобрал помните? и вы сказали спасибо помните? и мы сидели за одним столиком, а потом вы пригласили меня в каюту помните? А иногда я специально не проходил тем коридором, и перчатку поднимал кто-то другой, а были дни, когда вы её вообще потеряли, и не нашли. Помните? Помните? Да вы ничего не помните, где вам, вы не замечаете, что происходит.
Я хочу кричать и понимаю, что меня никто не услышит, они не поймут, они не хотят понимать, им хорошо вот так, чтобы бросать якорь в никуда и слушать колокол, бьющий не пойми сколько.
Вечером я беру шлюпку, я приглашаю вас прокатиться, вы соглашаетесь, вы всегда соглашаетесь, мы плывем куда-то в никуда прочь от лайнера я в который раз пытаюсь заметить, в который раз не замечаю, когда лайнер, только что бывший позади нас, оказывается спереди. Я пытаюсь обратить ваше внимание вы киваете, ну да, был сзади, теперь спереди, и что?
Я не могу так больше, я ненавижу этот якорь, брошенный в никуда, этот колокол, звонящий нисколько, этот не то ужин не то завтрак не то не пойми что, где чай подают где-то нигде, на седьмой палубе, на какой седьмой, если их всего шесть. Я не могу перечитывать одну и ту же газету, кому-то отказали в убежище, кого-то ждет смерть на родине, мне-то до всего этого какое дело. Перебираю записи, которые, кажется, не должен не только знать, но и вообще видеть, угол падения, угол отражения
я знаю, что делать, я знаю, что делать, кричу я им всем, всем ну только попробуйте сейчас не услышать и не понять, я знаю, как нам всем выбраться отсюда. Почему вы все смотрите на меня так недоуменно, киваете с пониманием, да, да, конечно, почему вы смотрите так, будто я говорю вам что-то очевидное, само собой разумеющееся, вы что, знали, как выбраться из этого замкнутого пространства знали? Вы что, знали, да?
Не понимаю, почему они все знают и ничего не делают, почему никто не пытается разомкнуть круг, вернее, треугольник, почему никто не пытается вырваться отсюда, вот вы, например, вы потеряли перчатку, я подобрал, вы сказали спасибо, почему вы не пытаетесь выбраться отсюда, почему, почему. Мне не отвечают, упорно делают вид, что меня нет, начинаю чувствовать, что меня и правда нет. Ухожу в свою каюту, перечитываю опостылевшую газету, кому-то отказали в убежище, кого-то ждет смерть на родине понимаю все.
Зонтик под дождиком, дождик под зонтиком
а мне, пожалуйста, зонтик
без проблем, на всех парах лечу к покупателю, вам какой? вот, пожалуйста, уникальные модели, под дождем на нем проступает рисунок Могу показать, вот, давайте я вам его водой полью
нет-нет, не стоит мне бы, главное, чтобы от дождя защищал
Так с этим справляются все наши зонтики, смею вас уверить.
Вы уверены?
Совершенно.
Тогда, пожалуйста гхм вот этот.
Отличный выбор, у вас прекрасный вкус.
Спасибо спасибо
знаете ваш зонтик не помогает
Не помогает?
Я весь промок, да вы сами посмотрите!
Мне очень жаль
Очень жаль? Вам очень жаль? Я каждый день хожу к вам, каждый день покупаю зонтик, каждый день вы уверяете, что этот-то зонтик точно убережет меня от дождя, и что же? Ни один из ваших зонтиков не помогает!
Приглядываюсь к покупателю, спохватываюсь.
Боюсь боюсь, ни один из наших зонтиков вам не поможет
Это еще почему?
Просто видите ли зонтики укрывают от дождя
совершенно верно
а вам это не поможет, потому что вы сами дождь.
Посетитель вспыхивает:
Ну и что, что я дождь? И что? И что, вы не можете найти зонтик для дождя от дождя?
Понимаю, что не могу просто так сказать нет.
Я я постараюсь я сделаю все возможное
Секретные секреты и таинственные тайны
Из этих
помогите да помогите же! Умоляю!
Смотрю на приключенческий роман, ворвавшийся в зал, уже готовлюсь броситься к нему с расспросами, забываю, что мне нужно сидеть тихо и не отсвечивать
Что, что такое нетерпеливые голоса со всех сторон, книги хотят отдыхать и наслаждаться ужином, а не выслушивать чьи-то мольбы о помощи
я умираю умираю!
Позвольте возразить, книги бессмертны
Это хорошие книги бессмертны, а плохие очень даже
Смешки в зале:
И что, хотите, чтобы мы помогли плохой книге?
Талантам надо помогать, бездарность сама пробьется
Умоляю помогите приключенческий роман обреченно оглядывает сидящих.
Не выдерживаю, поднимаюсь из-за стола, иду к роману, спрашиваю:
Разрешите я взгляну на вас?
Роман смотрит с презрением:
Молодой человек, за книги платить надо.
Да, нет, я не читатель, я пи понимаю, как нелепо выгляжу в этот момент, вспоминаю какие-то анекдоты про чукчу, ну я книги не только читаю, я их еще и ну в общем я могу вам помочь
Кажется, у меня получилось, по крайней мере, кажется, если меня только не растерзают на месте
Позвольте мне взглянуть
Роман недоверчиво смотрит на меня:
Ты что из этих, что ли?
Вот это меня радует, вот это отношение к людям, сразу на ты, да еще с таким презрением, будто я вообще мусор под его ногами, не больше
Ну, я в общем, могу помочь. Можно посмотрю
Молодой человек, вы вообще слушаете, что вам говорят? Книжки денег стоят, их бесплатно не читает никто!
Морщусь, вот так, это вообще-то я должен с него деньги брать, а не он с меня, я же помочь хочу Понимаю, что ничего не поделать, придется раскошелиться, прикладываю карту, черт, нехило сейчас книжки стоят, даже те, которым жить осталось полторы секунды
Читаю, с ходу прикидываю, вот здесь жести добавить, что герой не просто так ни с того ни с сего из городка из своего уехал, а он и не хотел уезжать, но сделал что-то такое, после чего его схватят и казнят, если он не сбежит, а вот тут что такое, просто так его странники к себе не возьмут, пусть он чем-нибудь им навредит, а вот, увидит, как странник избивает ну, скажем, лошадь, и лошадь эту у него отнимет и отпустит, а странники его самого потом заломят, ах ты такой-сякой, вот теперь сам вместо лошади у нас будешь а как он будет вместо лошади, а вот, пусть он кентавром будет
дописываю, сам себе удивляюсь, откуда такая прыть, а что, бывает, вот так прорвет, вдохновение через край
Вот так, подвожу итог, теперь вы не погибнете
Думаю, как бы намекнуть, или даже не намекнуть, а гхм может, он чем-нибудь меня отблагодарит
ты что ты делал?
Простите?
Что ты делал, черт тебя дери?
Я э
Так вы из этих? Из этих? роман не говорит слово, делает вид, что чертит рукой по бумаге.
Я
Зал взрывается, книги кидаются ко мне, понимаю, что просто не смогу вырвать им страницы или сделать еще что-то такое, были бы у меня спички, я бы да ничего я бы, не смог бы я
р-разойтись! рявкает кто-то за моей спиной, хватает меня за шиворот, пытаюсь обернуться, пытаюсь увидеть капитана, не могу, пустите-пустите-пустите, тащат куда-то никуда, капитан кивает, не беспокойтесь, я с ним разберусь, готовьте яд, нет, ток не надо, еще начнет гореть и плавиться, и ружье не надо, потом кровища эта во все стороны Понимаю, что теперь и правда самое время повырывать им страницы, или лучше до огня, до огня добраться, только черта с два я до него доберусь, если руки скрутили
захлопывается дверь капитанской каюты.
Капитан поворачивается ко мне, матерый роман о путешествиях в дальние страны.
Так ты, значит, писатель
Ну в какой-то мере
писатель, писатель, вон, какое наворотили А вы молодец хочется сказать талант, только не верю я ни в какие таланты, я в труд верю, в то, что вы много учились, писали, переписывали
В ужасе смотрю на него, не верю, что книга может говорить об этом без содрогания.
мы теперь с тобой будем миром править я тебе скажу, где что у кого подправить, переписать
В ужасе понимаю, что мне предстоит делать, с не меньшим ужасом понимаю, что отказаться не получится, думаю, как можно отвертеться, если это вообще возможно, выкрутиться Утешаю себя, что выиграл для себя еще несколько месяцев, а то и лет на «Скитальце», прежде чем меня выкинут в открытый космос утешение получается слабое, я до сих пор не знаю, что буду делать, когда «Скиталец» достигнет берегов
Книга, которая читает вас
думать надо осторожно, не заходить за определенную черту, но где эта черта никто не знает. В том-то и вся беда, что черта слишком размытая, где она начинается, не может сказать никто. Более того, скажем вам сразу стоит вам начать думать хоть о чем-нибудь, вы уже попадаете в поле зрения книги, то есть, конечно, у книги нет никакого зрения, ну как это сказать книга вас почувствует. И чем больше вы будете думать, чем больше будете проявлять себя тем больше вас будет слушать книга видите, мы называем её книгой, хотя это неправильно, хочется назвать программой, и это тоже будет неправильно, это это
он читает ваши мысли, которые вы думаете в Облако, а куда вы еще можете думать, как не в Облако, и стоит вам хоть что-то помыслить, Книга уже начнет вас читать строку за строкой. Правда, нескольких строчек будет недостаточно, чтобы Книга вас прочитала, и даже пары страниц недостаточно а вот если дело дойдет до нескольких глав, то уже ждите беды.
Книга читает вас медленно, не торопясь в какой-то момент она начнет знать про вас больше, чем вы сами про себя знаете, и вот тут-то случится самое интересное. Когда вы сами начнете читать Книгу, вернее, то, что она заботливо написала для вас сначала мимолетную фразу, потом еще одну, потом случайно подвернувшуюся вам статью, потом обрывок песни, причем, саму песню вы ни за что ни найдете, как ни старайтесь, а когда вам становится интересно, вот тогда-то Книга покажет вам себя, ту себя, которую написала специально для вас, и уж не сомневайтесь, вы не сможете оторваться до последней страницы. Книга перевернет ваше сознание, это у неё получается отлично переворачивать сознание, вы уже и сами не успеете оглянуться, как перестанете быть собой, как покорно начнете делать то, что потребует от вас книга
что?
Здесь у вас сам собой появится вопрос а что потребует книга и тут-то вам никто не ответит, потому что никто толком и не знает, чего хочет книга. Жуткие россказни о том, как книга заставила кого-нибудь выброситься из окна или сжечь кого-то живьем не более чем слухи, городские легенды. Книга может потребовать что-то совершенно невинное, например, купить какую-то безделушку или сделать фото какого-нибудь пейзажа, а то и вовсе поступок, который производит впечатление хорошего купить подарок какому-то человеку или поехать куда-то, где вы еще не были но за всеми этими невинными заданиями кроется что-то глобальное, правда, мы еще не знаем, что именно.
Проще всего предположить, что в какой-то момент книга прикажет всем её прочитавшим что-то нет, не ужасное, а нужное ей, будет ли это ужасным с нашей точки зрения, неизвестно. Но знающие люди говорят, что поступок за поступком книга реализует какой-то свой план, настолько тонкий и сложный, что мы не сможем его понять, даже когда он будет воплощен в жизнь и найдется ли нам место в этом плане, неизвестно.