Любопытно. Судя по его базовой моторике, только в этот момент диалога Риоха начал испытывать искренние эмоции. Всё, что говорилось ранее, было лишь словесной мишурой.
То есть ты во всём винишь Воина?
Неважно. Главное, чтобы истинный виновный всего случившегося всё-таки нашёлся.
А, так это всё-таки не переговоры, а тот самый, упорно отрицаемый тобой трибунал?
Ни в коем случае. Но лично я буду тщательно следить за всем, что на этих ваших заседаниях будет произноситься и подразумеваться.
Ничего, и кроме него найдутся наблюдательные. Те насупленные парни с Тетиса выглядели весьма решительно. И глобулы их уж точно не упустят ни слова. А вот ты, брат-оператор, что-то не договариваешь.
Звучит не так, будто тебе просто нечем заняться. Я бы даже сказал, что ты уже решил для себя, что и где искать.
Скажи прямо, ты думаешь, что я от тебя что-то скрываю?
Ну почему же, Кабесинья-третий потратил пару секунд, подбирая слова, мне кажется, что ты можешь вполне не нарочно упускать нечто важное. Нечто такое, что представляется тебе само собой разумеющимся, но мне оно при этом попросту не известно. Что-то из того, что случилось между моей физической смертью и моим же преждевременным возвращением три года спустя.
Риоха вполне достоверно затряс в ответ головой, изображая недоумение.
Что бы это могло быть, такого, что не отображалось бы в общедоступных базах и требовало непременного получения каких-либо сведений от меня лично и никак иначе? Потому что только так бы я мог это всё, хм, так упорно упускать.
Например, ты мне так и не объяснил, что Лидийское крыло вообще делало за Воротами Танно.
Риоха в ответ лишь сделал большие глаза.
Но я тебе рассказывал и про триангуляцию, и о пропавшей группе доктора Ламарка.
Подождал, вздохнул и пошёл с самого начала.
Всё собственно и началось с того, что от них пришёл маяк с координатами. Тут все словно с ума посходили. Четыре ПЛК контр-адмирала Финнеана врубают прожиг, за ними в погоню бросается флот адмирала Таугвальдера, между ними мечется «Лебедь» Воина, начинается полная неразбериха, наша станция остаётся без энергии первторанги же все ушли, бакены Цепи это всё едва пропускают обратно, в субсвет вместо походного ордера валится каша из импактной шрапнели и уцелевших крафтов, мы с ребятами едва выстраиваем в пределах ЗВ хоть какой-то порядок, и тут возвращается эта самая четвёрка во главе с «Тимберли Хаунтед» контр-адмирала Финнеана, в конце концов, пересмотри ещё раз записи, всё же задокументировано!
Риоха, произнося эту тираду, начал постепенно распаляться.
И ты прав, я до сих пор не знаю, что на самом деле у них там стряслось, ни Финнеан, ни тем более Таугвальдер мне не докладывают, но это не потому, что я что-то скрываю!
Вот опять ты за своё. Я не утверждал, что ты что-то скрываешь. Но мне со стороны всё-таки виднее. Вы все находились внутри, вы наблюдали этот дурацкий мятеж в развитии. И потому вы не говорите о главном.
О чём же?
О том, что послужило спусковым крючком конфликта.
Триангуляция?
Да. Я же застал начало истории. Все, на каждом стендапе перед началом дежурства, только и говорили о фокусе. Мол, в нём главная загадка бытия, стоит нам разобраться с этим фокусом, как будет решена и проблема угрозы, и мы всё-таки сможем покинуть Барьер, окончательно разобраться с врагом, а Цепь станет не нужна.
Ну, да, было такое.
И вся эта триангуляция именно потому и была так важна, потому, как я понял, контр-адмирал Финнеан и отправил смертничков майора Томлина с группой доктора Ламарка, потому же и решил во что бы то ни стало, даже нарушив прямой приказ адмирала Таугвальдера и хуже того Воина, во что бы то ни стало их вернуть со свежей информацией с места. Я ничего не упускаю?
Ну.
Фидеры гну. Почему все забыли про фокус?
Так группа Ламарка и не вернулась. И Финнеан к ним не пробился. И даже разведсаб, триангулировавший в итоге фокус, больше не подавал никаких признаков жизни.
И никого это не беспокоит? Ну там, Адмиралтейство, Квантум, Порто-Ново, всех прочих?
Риоха в ответ призадумался, попутно листая какие-то датасеты.
Как я понял, этот квадрант Цепи был блокирован до того, как нейтринная буря по ту сторону Барьера успокоится.
И переговоры у нас на борту к этой блокаде никакого отношения не имеют?
Судя по всему, нет.
И никого не беспокоит, что прошло уже три стандартных года, и пора бы уже хоть немного в этом вопросе пошевелиться?
Риоха пожал в ответ плечами.
Я не знаю. Чего ты от меня хочешь?
Да ничего, это же ты сюда явился, мне нотации читать, мол, не торопись, успеешь ещё в форму прийти. Или это не ты был.
Ладно, уговорил, не буду я тебя больше стараться поддерживать. Раз ты такой подозрительный у нас стал. Только вот что я тебе скажу. Пока ты тут ищешь у меня в речах проговорки и недомолвки, я бы на твоём месте лучше поразмыслил над тем, почему всё-таки именно тебя выделили из всех операторов станции в качестве переговорщика.
Потому что я один в тот момент болтался в морге бесполезным куском плоти, а у остальных была работа?
Вовсе нет. Потому что ты всегда был из нашей команды самым социализированным. Ты и погиб-то почему? Спасал экипаж рудовоза. Кому в той горячке было до них дело? Тебе. Ну так прекращай ныть, что тебя из канистры будто бы достали против твоей воли. Всё не так, и ты прекрасно это знаешь. Работа есть работа. Теперь вот такая.
Ну спасибо, будто он не в курсе.
Только ты, Риоха, разговор в сторону-то не уводи.
И тогда Кабесинья-третий достал свой главный козырь.
Допустим, у меня паранойя. Согласись, в моём положении это не самое страшное, что бывает на свете. Могу себе позволить. В конце концов, к управлению станцией меня всё равно теперь и на пушечный выстрел не подпустят, по крайней мере без глубокого перепрофилирования аугментации и повторного подтверждения грейда. И не спорь, все эти упражнения, что мне тут напрописали коновалы, это всё полная ерунда. Допустим даже, что меня разбудили для единственной цели вести эти странные переговоры, которые уже три года идут без меня и, судя по всему, ещё лет сто будут идти после.
Но?
Не надо, не торопи меня. Так вот, допустим, нет никакого подвоха, вот только один вопрос, почему именно сейчас?
Ну, я же объяснял, прибытие новых делегаций, эффектор, смена формата. Возникло предложение расширить присутствие на переговорах представительства самой станции.
Возникло предложение? Так-таки само собой и возникло?
Ну, не совсем само собой.
Да, вот оно, Рауль всё-таки попал в точку.
Не томи.
Даже через дип-линк визуализации было заметно, как Риоха мается. Ох как не хочет он говорить. Так что там, ничего никто ни от кого не скрывает?
Пожалуй, лучше тебе всё увидеть собственными глазами.
С этими словами Риоха свернул голограмму, оставив только повисший в воздухе указатель.
Тот настойчиво елозил у центральной оси станции, где обыкновенно располагались гейты центральных транспортных систем.
С этим гражданским способом физического перемещения Кабесинья-третий всё никак не мог смириться. В критических ситуациях операторы зачастую физически перемещали свои саркофаги от башни к башне с целью минимизации запаздывания сигнала, однако использовать для этого обычные грузопассажирские капсулы магнитных тоннелей ему до сих пор казалось чем-то отдельно неприятным. Как будто его нарочно тыкали каждый раз носом теперь ты не один из нас. Ты никакой не оператор, ты обыкновенный бесполезный пакс.
Что же такое увидеть «собственными глазами» требовалось нынче от опального оператора, для чего приходилось в очередной раз переступать через собственную гордость?
И за что ему, собственно, все эти мучения?
Кабесинья-третий со скорбной миной шагнул в раскрывшиеся перед ним створки транспортной капсулы, чтобы тут же едва не влететь лбом в ребро переборки. Падлючая гравитация продолжала играть с ним свои злые шутки. Несмотря на все старания и упражнения, он никак не мог наловчиться вовремя реагировать на рывки уходящей из-под ног палубы.
Наверняка его судорожно вцепившиеся в поручень пальцы сейчас безумно смешили Риоху.
Кабесинья-третий злобно обернулся на превратившуюся в двусмысленное многоточие стрелку указателя. Ну ничего, мы ещё как-нибудь сочтёмся, дорогой товарищ.
Товарищу, впрочем, хватало ума помалкивать.
Так, а куда, собственно, это мы теперь направляемся?
Куцая, пусть и далеко не гражданская аугментация, задумавшись, подсказала интересное. Двигались они к внешним секторам ядра станции, где на границе между госпитальными и квартирмейстерскими отсеками располагалась самая странная ввиду своей почти бессмысленной в реальных условиях секция «Тсурифы-6». Они двигались в сторону гауптвахты.
Там в былые времена проводили ночь перепившие на камбузе палёного космачьего самогона навигаторы гражданских каргошипов, а также временно размещались списанные на гражданку «естественники» из экипажей разведсабов и прочей военной мелочи, отчего-то не совместимой с размещением на борту стандартных саркофагов.
«Консервы» сюда не смогли бы угодить, даже если бы очень постарались. Этих просто погружали в штатный криосон до полного списания или перевода в небоевые службы по итогам надлежащего расследования. Сказать по правде, Кабесинья-третий вообще с трудом помнил о самом существовании гауптвахты на собственной станции.
Интересно, а не станет ли он вот прямо сейчас одним из постояльцев этой утлой обители, не занятой, наверняка, по нынешним унылым временам, вообще никем. А что, возьми Риоха и запри его здесь за лишние вопросы, кто вообще за него впишется, чтобы отсюда его вызволять?
Рауль затравленно оглянулся на заевшее многоточие. И оно тут же вновь молча обратилось стрелкой.
Створки люка разошлись, недвусмысленно прогоняя своего единственного пассажира из капсулы.
Ничего, мы ещё прорвёмся. В конце концов, Кабесинья-третий до сих пор оставался полноправным оператором этой станции со всеми необходимыми регалиями. Вот только реальные права у него, пожалуй, были теперь не больше, чем у любого из прежних посетителей этого скорбного заведения.
Не больше, не к ночи будет помянут, чем у пьяного мичмана Златовича.
Нам сюда.
Стрелка указателя снова рванула вперёд.
Итак, что у нас тут.
Две соседних камеры, запертые, но не подписанные, как будто заключённые в них люди не заслужили даже хамовато-анонимного «Джон Доу». Интересно, что будет, если рядом запереть ещё и Рауля? Камеры поди изолированы от внешней связи.
Новый панический приступ удалось погасить не сразу.
Мы чего-то ждём?
Погоди, я раздам тебе права, это оказалось не так просто. Готово, лови.
Стенки камер тут же сделались полупрозрачными, открывая Раулю вид на то, что творилось внутри.
И чего?
Внутри самым банальным образом пребывали по одной особи самой гражданской наружности. В одинаковых оранжевых арестантских робах. Одинаково лохматые и небритые. С одинаковыми иссиня-зелёными следами от чьих-то кулаков, что симметрично расплывались у них вдоль левой скулы.
Впрочем, эта одинаковость распространялась на обоих индивидов не только в стиле одежды или по характеру полученных травм.
Перед Раулем Кабесиньей-третьим сидели на голых арестантских нарах два полных близнеца.
И они при всём этом были ему чем-то неуловимо знакомы. Как будто он их уже где-то видел.
Но кроме собратьев-тинков, полных близнецов среди былых знакомств за Раулем не водилось, можно было и не вспоминать. Нет, этого человека он если и видел раньше, то в единственном экземпляре и, разумеется, не во плоти.
И тут до него дошло, кто перед ним.
Сам Рауль дорого дал бы в тот момент, чтобы вновь лишиться мимических мышц. Их, как и всю прочую органику, не входящую в перечень необходимых для поддержания полноценной жизнедеятельности «тинка» тканей, как правило заранее, задолго до помещения носителя в саркофаг, иссекали ради минимизации возникновения возможных злокачественных аномалий. Трёпаная мимика палила его сейчас перед любым наблюдателем почище всякой старомодной ерунды вроде анекдотического «детектора лжи». По сути, сейчас он стоял перед Риохой открытой книгой бери-читай и глупо хлопал глазами, пытаясь сообразить, что происходит.
Каким образом он точнее, они тут оказались?
Ты не поверишь, но мы у тебя и хотели спросить.
Риоха материализовался вновь, но на этот раз выглядел не развязным визитёром, а скорее строгим инспектором. Его образ в чёрном старинном сюртуке и с куцым завитым париком на макушке больше подходил тем самым барристерам Тетиса при исполнении. Кабесинья-третий, и без того растерянный, окончательно потерял опору, борясь с ощущением, будто сама реальность разом валится у него из-под ног.
Всё происходящее выглядело каким-то сомнительным аттракционом, дурной шуткой, несмешным анекдотом. Заходит мичман Златович в бар.
А оператор станции «Тсурифа-6» ему и говорит.
Да, перед Раулем кочумал на гауптвахте собственной персоной его собственный убийца. Ненарочный, и не его, а предыдущего носителя, но тем не менее. Это вызывало в нём неожиданно сложные и донельзя бурные эмоции.
«Три шестёрки» здесь, да?
Ровно шестьдесят вахт, как пришвартованы. И как всегда не без приключений. Ты бы знал, какой бардак они сумели устроить одним своим появлением.
Дурной анекдот, как и было сказано.
Как всегда, ничего не меняется. Надо им вовсе заход в ЗВ запретить.
Думаешь, поможет?
И тут до Кабесиньи-третьего, наконец, дошла вся степень нелепости происходящего.
Но который из них мичман Златович? Я не помню, чтобы их в прошлый раз было двое. Или это мой бэкап врёт?
Никак нет, Риоха продолжал наблюдать за ним сквозь прищур, как бы оценивая каждое его ответное слово.
Тогда как они погоди. Сколько лихтер-рудовозов «Тэ шесть сотен три» сейчас пришвартовано к станции?
Мог бы и сам удостовериться, прав у тебя хватает. Два, ровным счётом два.
Любопытно.
Это какая-то техническая ошибка.
Мы с Мартинесом тоже сперва так и решили, когда заметили странно ведущий себя в канале подхода рудовоз. Потом даже узнали твоих старых знакомых и немедленно перехватили от греха контроль над этой ржавой колошей.
Сразу надо было так сделать, проворчал Кабесинья-третий. Но дайте я угадаю, не помогло?
Риоха кивнул.
Именно. Стало только хуже. Корабль стремительно терял управление, реагировал неадекватно, телеметрия вообще шла вразнос, в итоге чуть не разворотил нам направляющие, прямо как в тот раз.
Да. Прямо как в тот раз.
Шутка. Это какая-то дурацкая шутка.
Но вы же справились?
Нет, мы нет. Пришёл на помощь экипаж «трёх шестёрок».
Только не говорите, что мичман Златович оказался в кои-то веки в рубке собственного корабля не бесполезным балластом.
Тут ты не прав. Он вообще-то настоящий герой. Когда крыло Финнеана беспорядочно прорывалось обратно от Ворот Танно, он сумел прикрыть боди-блоком каргокрафт «Принсепс» от разлёта импактных осколков.
Кабесинья-третий исподлобья поглядел на помятые лица мичманов. Вы ещё медаль им выдайте. Обоим.
Допустим. И в чём же было дело, в итоге?
Ты не поверишь, но нам от самой границы ЗВ пришло сообщение по аварийному каналу, стали разбираться, оказалось, с нами говорил экипаж того самого нештатного двойника «трёх шестёрок». Вся аварийная ситуация случилась исключительно по нашей вине, мы с Мартинесом не сообразили, что идёт интерференция двух сигналов.