Остров мне нужен остров. Нет, не так. Время мне нужно время. Но как быть с Мэри, винчестерами и со всем остальным?
Решив довериться ходу событий, почувствовал изрядное облегчение. Приветствуя осторожность, я презираю нерешительность. Если суждено мне во что вляпаться, то и черт со мной прости меня, Господи! Вспомнив красоту Мэри, расхрабрился хотя на самом деле не стоило бы.
Я почему стал бродягой-охотником? Лишь потому что принадлежу к тем людям, которых называют бирюками к тем, кто редко испытывает потребность в обществе себе подобных. Да, конечно, у меня были друзья. Трудно даже представить, на что был бы похож мир без друзей. Еще были женщины, хоть я и убежденный холостяк. Но любви, говорят, даже такие подвержены.
Помню Мариналь стройную блондинку с упругими как яблоки грудями и фигуркой, достойной кисти художника. Сам не знаю, как меня угораздило в нее влюбиться хотя в ней конечно было нечто еще помимо спокойной души и совершенной внешности. Мариналь обладала какой-то мягкостью флоры и почти животным теплом. Она была словно остров, куда можно пристать после плавания по бурному морю, обретя покой и утешение. Наверное, однажды я бы остался в ее уютной гавани, но она покинула меня. Ну зачем женщине возиться с бродягой-охотником, который даже дом ей не может построить? Тем более, если она способна заполучить любого мужчину, которого только пожелает
Хороший вопрос. Вот и Мариналь его себе задала однажды. Вечером она еще была со мной, а наутро исчезла.
Но зато появилась Глория с темными волосами, карими глазами и золотистой кожей. Я влюбился в нее до беспамятства. А потом была драка в кабаке. Я бился как лев против стаи гиен. И я победил их всех, но Глорию потерял кто-то всадил ей нож под лопатку.
Лишь этих двух женщин я любил. Теперь одна из них ушла к другому, а вторая погибла. Мне бы хотелось, чтобы они обе были со мной.
Мэри из оружейного магазина я еще не любил, но страстно хотел с ней переспать. Я еще не понимал ее планов и желаний, но уже чувствовал, что тоже ей нравлюсь. Наши личности в короткой встрече пересеклись, перепутались то ли чувствами, то ли интересами этого я еще не понимал.
Итак, предстоит свидание
Только спустился в салун, как столкнулся с Ричардом Райзином моим старым приятелем из Флориды, где мы когда-то охотились с ним на крокодилов. Едва не стукнувшись головами, некоторое время обмеривали друг друга взглядами, будто припоминая кто это? Дик был в величайшем изумлении, но вдруг гнев, настоящий гнев, грозно засверкал в его глазах.
Вот ты где! крикнул он во все горло. Сбежал от меня. А я ведь шкуры все тогда продал и долго ходил с деньгами, надеясь отдать тебе твою долю. Ты почему сбежал из Флориды? Я тебя искал по всему восточному побережью, вплоть до Нью-Йорка. А ты, похоже, на Запад смотался. От кого скрываешься? Что это значит? Говори всю правду!
А то и значит, что болота, гадюки и крокодилы смертельно вдруг надоели, мне захотелось свежего воздуха прерий, спокойно ответил, не желая немедленного общения даже со старым другом и дебитором, которое могло помешать моей встрече с красавицей Мэри.
Воздуха прерий? Чего ж ты сейчас снова на юге? Какие дела промышляешь? Признавайся немедленно!
У меня здесь встреча назначена, и мне сейчас не до тебя. Пусти! сказал я и хотел пройти мимо.
Это уже вывело Ричарда из себя. Он крепко схватил меня за плечо.
Пусти? Ты смеешь говорить «пусти», когда мы не виделись целых два года! Да знаешь ли ты, что я сейчас с тобой сделаю? Посажу за стол, накачаю виски, и будешь ты у меня пузыри пускать, как помнишь? в форте как бишь его? назюзюкался.
Слушай, Дик, начал я тихо и совершенно спокойно. Неужели ты не видишь, что мне сейчас не до тебя. У меня свидание нынче с женщиной, а с тобой давай встретимся завтра в этом же месте, в этот же час. Буду рад с тобой поболтать. Но в данный момент прости Отстань, ради Бога, и не мешай. Мою долю за крокодиловы шкуры можешь себе оставить, но сегодня, пожалуйста, не приставай. Считай меня неблагодарным и низким, только сейчас оставь в покое.
Я начал совершенно спокойно, а закончил речь с нетерпением на лице и в голосе.
Дик Райзин постоял, подумал и выпустил мою руку.
Убирайся хоть к черту! сказал он тихо и с грустью в голосе.
А когда я тронулся было с места, он снова рявкнул:
Стой! Слушай меня. Ты мне больше не друг. И носиться с тобой, как с яйцом курица, я больше не буду. Сыворотка у тебя вместо крови в жилах. Ты перестал походить на человека, которого я любил и уважал
Я снова попытался уйти от него, и он пуще прежнего заорал:
Стой! Не выпить стаканчик виски с лучшим другом, с которым не виделся целых два года, считаю подлостью. А с подлецами у меня разговор короткий я вызываю тебя, Анатоль Мару. Все слышали? Я вызываю на дуэль этого негодяя и всажу ему пулю в лоб с тридцати шагов.
Нет. Я не буду с тобой стреляться ты пьян и возбужден. И потом я профессиональный охотник, в глаз попадаю бегущему бизону, а ты
Тогда я тебе морду набью, заорал Дик и попытался меня ударить.
Я поймал его руку и завернул за спину приемом индейской борьбы, которую познал в лесах у Больших озер.
Я тебе нос откушу, пыхтел он, от боли в руке, нагибаясь все ниже к полу.
А я тебе сейчас сдам шерифу.
Хорош друг!
Так все-таки друг? спросил я и вытащил кольт из его кобуры. Руку ему отпустил, оттолкнув от себя коленом под зад. Завтра мы встретимся здесь в это же время, я тебе пушку твою верну. А сейчас ступай и проспись.
Отдай револьвер, я не приду, проворчал он, потирая кисть руки.
Бьюсь об заклад, что придешь.
Не приду, Анатоль, Дик повернулся и прочь пошел.
Я затеваю новое дело, крикнул ему вдогонку. Найдется работа и для тебя.
Райзин обернулся в дверях салуна:
Я еще за шкуры аллигаторов с тобой не рассчитался.
Приходи, там сочтемся.
Ричард Райзин ушел и, похоже, с обидой. Ну да, Бог с ним, меня ждала встреча с красавицей Мэри. Волнующий момент приближался.
Я присел за пустой столик у окна.
Солнце большое и желтое висело над Новым Орлеаном. Из долины дул теплый ветер, доносивший аромат цветущих апельсиновых деревьев. Было жарко и прямо таки невероятно тихо для большого города.
И в такой атмосфере вдруг почувствовал мощное чувство влечения, нежности, безумной детской влюбленности к девушке, которую сейчас увижу второй раз в жизни. Она придет на деловое свидания, а я, видит Бог, не имел сил сопротивляться нарастающей любви к ней. Это было нечто, от чего нет защиты оно поднимается из нутра, сковывая разум и волю.
Нет, мне никак нельзя появляться в городах и заглядываться на хорошеньких девушек. Вдруг подумал если она сейчас появится, я не только поцелую ей руку, но опущусь на колени, как перед Божеством. Будто впервые в жизни меня обуял религиозный восторг. А она действительно была похожа на богиню Любви и Красоты!
Принесли мне виски, большую кружку пива и бифштекс с картошкой.
Я выпил и вдруг протрезвел от любви. Больше того мне захотелось немедленно убежать не только из города и от Мэри, но и от самого себя. Хотелось лопнуть, взорваться, чтобы душа не захлебнулось желанием женщины.
Кажется, прежде со мной такого не случалось. Впрочем, я всегда был пьян, когда влюблялся. Теперь все происходит наоборот. В чем причина?
И тут я увидел Мэри.
В короткой голубой юбке из мягкой ткани и в такой же блузке, в изящных полусапожках и кокетливой шляпке, она стояла в дверях салуна и с улыбкой наблюдала за мной. Простой и в то же время элегантный наряд девушки дополнял широкий пояс с револьвером.
Совершенно очевидно, юная особа не была чистокровно белой девушкой. Кудряшки, выбивавшиеся на лоб, быстрый взгляд светлых глаз и румянец на матовой коже говорили за европейское происхождение одного из её родителей. А вот излучавшее живой свет лицо с мягкими и одновременно решительными чертами говорили за примесь индейской крови. Полукровки, как правило, бывают настолько красивы, что гурманы женского пола называют их незабываемыми.
Я встал.
Прошу почтить присутствием. Я вас жду.
Она пожала плечами, как бы говоря ну, если ждете подошла и присела.
Что-нибудь вам заказать?
Она заговорила еле слышно, оглянувшись по сторонам.
Знаете, почему я сюда пришла?
Попробую угадать. Вы влюбились в меня?
Ухмылка и отрицательное покачивание головы.
Вы хотите заключить сделку века и продать мне фургон с оружием?
Полупризнательный кивок и снова вопросительный взгляд.
Черт возьми! Что же тогда? Я теряюсь в догадках.
Я полукровка. Моя мать чиппева. Но она не жена моего отца. Я просто воспитана им. На днях он подписал завещание, оставляя весь бизнес своим законным сыновьям. Меня хочет пристроить замуж. А я, увидев ваших спутников они же сиу? и ваш интерес к большой партии оружия, подумала: вы затеваете что-то, связанное с индейцами. И мне захотелось Короче говоря, я хочу вернуться к своим. Вы возьмете меня с собой?
Я не раздумывал долго.
Конечно, да, моя милая! Но одно условие вы станете моей женщиной.
Она смерила меня холодным взглядом.
Я не шлюха и к тому же девственница. Никто не запрещает вам ухаживать за мной. Но если вы попытаетесь взять меня силой, я убью вас клянусь! Я стреляю лучше любого мужчины. В этом вы скоро убедитесь.
Вежливо поклонившись, я сказал:
Мадемуазель, принимаю ваши условия и клянусь пока я жив, никто не посмеет вас обидеть.
Хорошо. Значит, мы станем друзьями.
Вдруг я вспомнил, что в оружейном магазине мы с Мэри перешли на ты.
Я бы предпочел видеть тебя своей женой.
Мама мне говорила индейцы не насилуют женщин, индейцы не добиваются любви, они совершают подвиги, за это скво их и любят. Родить сына от воина доблестного это почетно. Отец взял маму силой.
Мы надуем твоего старика?
Нет! Я продам вам оружие по минимальной цене, но с папашей Дорсетом жульничать не буду. Вам что конкретно и сколько надо?
Мы договорились с Мэри о винчестерах, револьверах и охотничьих ружьях, патронах к ним вместе с фургоном и лошадьми.
Завтра к утру все будет готово. Как будешь рассчитываться?
Векселем «Банк Оф Америка» годится?
Условия передачи?
А вот прямо сейчас пойдем и оформим.
Ну тогда поспешим офис скоро закроется.
Через час возле офиса «Банк Оф Америка» мы стояли вдвоем с Мэри.
Благодарю. Вы полностью расплатились. После захода солнца пришлите к магазину своих краснокожих мы загрузим повозку. К восходу солнца нас не должно быть в городе.
Грузить оружие мы пошли все вместе, сдав номер в салуне «Голубой кит». Во дворе магазина уже стоял фургон с двумя запряженными лошадьми, купленный Мэри.
После погрузки товара можно было ехать, но тут я вспомнил, что условился утром встретиться с Диком Райзином.
Черт возьми! Надо было подумать о скаковой лошади. Я не могу сейчас покинуть Новый Орлеан. У меня назначена встреча на утро с одним приятелем. Я у него пушку отнял, но обещал вернуть.
Нам нельзя здесь задерживаться, поджала губы Мэри. Если папаша Дорсет пронюхает, он меня под замок посадит, а вас сдаст шерифу, отобрав весь товар.
Ладно, понял Давайте так. Сейчас выедем далеко за город, схоронимся в укромном месте, а я вернусь, встречусь с Ричардом, мы лошадей купим и вас нагоним.
Мэри предложила другой план:
Он ведь пьянчужка, ваш друг так? Давайте поищем по притонам время еще позволяет.
И мы отправились с Мэри вдвоем по злачным местам ночного города, оставив фургон с оружием на попечение краснокожих у общественного водопоя.
Повезло нам с третьей попытки.
Войдя в некий тусклый подвальчик, мы увидели Ричарда Райзина на полу в углу без признаков жизни и до нитки обобранного. Другими словами в рубахе и бриджах, но без сапог, шляпы и ремня
У Мэри с собой была походная санитарная сумка. Она вынула флакон нашатырного спирта, открутила крышку и сунула Дику под нос. Тот шевельнулся
Бедолага оживал на глазах Грудь начала вздыматься и опускаться. Из носа, как ответная реакция на нашатырь, пошла кровь. И вдруг, как от удара током, по всему телу пробежала судорога. Оживший попытался подняться сесть ему удалось.
От понюшки нашатыря мой едва не почивший друг стал безудержно чихать, разбрызгивая кровь вокруг себя. И наконец осмысленно сказал:
Вы что творите, черт вас возьми!
Происшествие выглядело столь комично и невероятно, что Мэри не выдержала и громко рассмеялась.
Да он же не умер!
Кто? Я?
Конечно вы ведь лежали без признаков жизни. Мы подумали мертвый.
Ещё чего конечно, не умер. Вот только в пузе у меня чего-то не так Анатоль, ты не угостишь меня стаканчиком виски?
С превеликим удовольствием куплю целую бутылку, если ты встанешь на ноги и пойдешь с нами.
Дик, ожив, болтал без умолку. Тянулся к бутылке в моей руке. Но я её нес, как морковку перед осликом. Опираясь на наши плечи Райзин таки добрался до фургона. Там несостоявшийся покойник, дернув крепкий глоток спиртного, обнял литровую бутылку и заснул крепким сном.
Утро застало нас в дороге.
Я поделился со своими друзьями своими задумками.
Сейчас мы едем к губернатору штата в Батон-Руж. Я хочу купить остров в низовьях Миссисипи в собственное владение. Потом отправимся в Вашингтонский департамент по делам коренного населения, чтобы убедить государственных чиновников передать нам на попечение индейцев из резервации. На нашем острове мы сами о них позаботимся. Благородная миссия?
И зачем нам столько оружия? ухмыльнулась Мэри. И куда мы с ним?
Согласен моя ошибка. Но не смог устоять перед очарованием продавщицы.
Девушка досадливо отмахнулась рукой.
На что я добавил:
Может быть, пригодится.
Допив бутылку виски и хорошенько проспавшись, Дик Райзин взял вожжи в свои руки и больше уже не выпускал их всякий раз во время движения фургона. Шумный, болтливый, подвижный и выносливый, как мул, он мог выполнить любую работу. Удивительно расторопный и в то же время бесконечно добрый, не смотря на почти устрашающую внешность. Таким я его знал всегда. А вот остальным спутникам его перевоплощение из забулдыги в работягу показалось чудом.
Райзин утверждал, что все повидал, всюду бывал и даже в гостях у черта, откуда, однако, вернулся на свет Божий. Меня то ругал, как худшего друга, то хвалил беззастенчиво.
А я его любил таким, каким он был. И полностью доверял.
Так вот, вернувшись к трезвому образу жизни (из-за отсутствия спиртного) Ричард Райзин сидел на козлах и сам с собой рассуждал во весь голос:
Это здорово, что вы взяли меня с собой. Вот увидите такая старая акула, как я, на что-то ещё сгодится. Я прошел суровую школу жизни. Я умею делать конфеты из дерьма Да-да! И даже обратно
Все более увлекаясь, он говорил:
Я могу быть охотником, рыболовом, старателем, ковбоем, сапожником, кузнецом, плотником, гончаром А! Разве перечислишь все, что умею.
Мэри его поддела:
Вы не страдаете отсутствием скромности.
Скромность прилична девушкам, а я мужчина и к тому же простите, бабник!
Впрочем, его скоро все полюбили за доброту и уживчивость даже молчаливые индейцы. Он стал душой нашей кампании.
И хотя в его кошельке чаще гулял ветер, он считал себя деловым человеком, предпринимателем а вот меня бродягой.
А мадемуазель Мэри Дорсет?
Хрупкая девушка почти дитя, но с такой железной волей, что многие сильные и смелые мужчины в подметки ей не годились. Родилась она в резервации от насилия Алоиза Дорсета, чиновника департамента по делам индейцев, над приглянувшейся ему индианкой. Через три года дела служебные вновь его заставили побывать в той же самой резервации. К нему подошел седой индеец-старик и сказал с упреком:
Твоя дочь, бледнолицый, умирает от голода.
Мэри в два года сиротой осталась, но прелестной внешностью и независимым взглядом приглянулась папаше Алоизу, и он увез её с собой. До удочерения дело не дошло, но девочка воспитывалась вместе с детьми Дорсетов и получила прекрасное образование.