И вдруг в жидком свете уличного фонаря, что пробивался сквозь неплотно прикрытые шторы, Матвей увидел Оп-пачки! На стуле, куда накануне вечером он скинул шмотьё, сидела женщина. Нет, не та неземная фея, которую он сжимал в объятиях. Там восседала старуха в чепце с оборочками, в длинной, до пят, белой рубашке, поверх которой было наброшено нечто просторное, кружевное, с ленточками и бантиками. Походу, это галантерейное излишество называлось «пеньюар».
Старуха держалась прямо, будто вместо позвоночника в спине у неё торчал осиновый кол. Она в упор смотрела на Матюху. А у бабкиных ног, обутых в уютные войлочные тапочки, сторожевым сфинксом примостился предатель Омка. И даже не мявкнул, урод, чтобы друга предупредить!
Матвей протянул задрожавшую руку и нервным тычком включил прикроватную лампу. Он надеялся, прямо-таки был уверен, что глюк рассеется. Но стало только лучше видно. Старуха была худа, морщиниста и бледна до бесцветности покрывшийся плесенью сухофрукт былого сочного плода. Но выцветшие глаза лучились молодым хитрым любопытством, а морщинистые, будто собранные на резинку губы, растягивала насмешливая улыбка. Бабка откровенно рассматривала Матюху, как натуралист изучает редкую рептилию. Ему стало не по себе.
Кто она такая? Неужели Денисов оставил старухе ключи и поручил приглядывать за жильцом как бы чего не натворил в его драгоценной квартире? Но являться ночью, без предупреждения? В пеньюаре? Бред! Гипотеза не выдерживала никакой критики. Здесь было что-то другое, сверхъестественное. Аццкая старуха только прикидывалась реальной, но, если присмотреться, становилась очевидной её мерцающая полупрозрачность.
Матюху парализовало ужасом. Пока, выпучив глаза, он старался осознать и объяснить себе происходившее, бабка ехидным тоном прошелестела:
Ну что, очнулись, сударь? А вы пылкий юноша. Признаюсь, я уже давно не имела такого удовольствия. C'était délicieux!1
«Я сплю? спросил себя Назимов. И с уверенностью, которой, на самом деле, не испытывал, ответил. Стопроцентов сплю! Надо скорее проснуться».
Он помотал головой, словно хотел вытрясти из черепа ночной кошмар, несколько раз усиленно моргнул, надеясь, что видение исчезнет само собой. Но старуха никуда не делась. Глядя на Матюхины гримасы, она прыснула и заколыхалась в мелком рассыпчатом смехе. А отсмеявшись, утёрла кружевным платочком выступившие на глаза слёзы и церемонно произнесла:
Вынуждена огорчить вас, милостивый государь. Но я не сон.
До сих пор Назимов считал себя упёртым материалистом. Он не верил ни в бессмертие, ни в загробную жизнь, ни в воскресение. Погибшая мама не воскресла; она даже ни разу не явилась ему ни призраком, ни сновидением хотя по первости Матюха надеялся и ждал.
Он до сих пор с болезненной отчетливостью вспоминал, как деревянный ящик с мамой опускали в глубокую яму, где на краю высилась неопрятная куча рыжей комковатой земли. Помнил свой аццкий ужас: родное тело, которое ещё недавно было тёплым и отзывчивым, наскоро, кое-как закидали чёрствой бесплодной глиной. А потом заровняли холм лопатами и воткнули сверху крест как свечку в кулич. Мать ушла под землю и там истлела, распалась на молекулы и атомы. И хотя Татка настойчиво убеждала Матюшу, что мамина душа смотрит с небес, любит его и гордится, он не верил. Не было никакой души! Вместе с телом умерли любовь, мысли, чувства, память, голос всё, что он называл «мамой».
Эта несправедливая смерть была доказательством того, что жизнь конечна. Там, за гробом, расстилалась пустота. Ну и хрен с ней, так даже лучше! Получалось, что человеку отпущено аццки мало времени. И надо было потратить его на что-то стоящее от чего стартовало в гонке сердце, и кровь обогащалась адреналином. Так Зима и жил. А тут вдруг оп-пачки! привет вам с того света! Неизвестно как нарисовавшаяся призрачная старуха опровергала всё то, во что он верил, и, самое главное, не верил.
Назимов принялся лихорадочно перебирать всё произошедшее с ним накануне: что пил, что ел? Могло ли случиться, чтобы кто-то из питерских шутников сыпанул в стакан химии? Типа Четырёхглазого, который весь вечер тёрся рядом. И вот вам сюрприз: так вставило, что Матвей чуть не кончил в пубертатном сне со всеми зачётными подробностями. А теперь явился аццкий глюк ехидная старая карга, что намертво приклеилась к стулу и не желала исчезать.
Что в таких случаях делают? Звонят в скорую? Нет, стрёмно в психушку могут забрать. Наколют нейролептиками потом доказывай, что был когда-то нормальным.
Походу, я отравился, громко произнес Матюха, чтобы только услышать звук собственного голоса и убедиться, что тот звучит нормально.
А что изволили кушать, cher monsieur2? участливо поинтересовалась старуха. Её голос звучал ничуть не менее нормально.
Разве глюки разговаривают? Матвей нервно потёр занывший висок.
Я недостаточно осведомлена, сударь, кого именно вы имели в виду. Но, насколько мне известно, ни Кристоф Виллибальд3, ни пастор Глюк4 немыми не были. А вот Бетховен был глухим это доподлинно известно.
Бред! Как подхватывают шизу? Если по наследству, это не про Матюху: мама-папа у него были нормальными. И Татка тоже. Как и тонна других родственников по отцовской и по материнской линии. Но контактно и воздушно-капельно шиза стопроцентов не передаётся. Походу, в мозгу что-то сломалось.
У меня крыша поехала, печально резюмировал Матвей.
Сomme je te comprends5. У нас в имении тоже крыша на амбаре обвалилась. А амбар всего год-то и простоял. Хороших строителей не найти разбаловался народ!
Аццкий абзац! Эта кошёлка ещё и сочувствует! Как же её развеять?
Матюха осторожно, словно потягиваясь, завёл руки к затылку, нащупал пухлые уголки торчавшей за спиной подушки и резким движением метнул её через голову в словоохотливую старушенцию. Оп-пачки! подушка пролетела насквозь и шлёпнулась на пол. А бабка снова заколыхалась в приступе гаденького смеха:
Напрасно себя утруждаете, милостивый государь. Я никуда не уйду. Я к вам по делу.
Глава 3
Отче наш, иже еси в небеси неожиданно для себя забормотал Назимов единственную известную ему молитву. Да пребудет царствие твоё приидет изыдет Да святится имя
Да полно вам, старуха недовольно поморщилась, как музыкант с абсолютным слухом от фальшивой ноты. Перестаньте. Вы плохо учили Закон Божий.
Вы кто? испуганно выдохнул Матвей.
Благородному человеку сначала надлежит самому представиться даме.
Оп-пачки! Неужели в общении с призраками тоже был свой этикет!
Матвей, машинально отрекомендовался Назимов. И тут же решил, что соблюдать правила хорошего тона с глюком симптомчик неадекватности.
Charmant6. А по отчеству как? не успокаивалась бабка.
Не надо по отчеству. Просто Матвей.
Я вас, cher monsieur7, прежде здесь не видела. В гости приехать изволили?
Концентрация дичи стопроцентов зашкалила за предельно-допустимую. Но призрачная старуха сообщила, что явилась по делу. Надо выяснить, по какому, чтобы понять, на чём он сбрендил.
Какое у вас ко мне дело? прикинулся внимательным Матвей.
Дело исключительной важности. Как homme noble8, вы не можете оставить без внимания просьбу дамы
Назимов слушал и всё больше тосковал: он определенно спятил. Сидит такой, выслушивает просьбы собственного съехавшего сознания. «Не будете ли вы так трижды любезны, многоуважаемый Матвей Александрович С нашим огромным удовольствием, милейший Матвей Александрович!» Нет, на хрен! Надо заявить этой призрачной бабке, что Матвей не верит в неё! Решившись, он перебил душные разглагольствования глюка и зло выкрикнул:
Пошла ты в жопу, старая ведьма!
Старуха потрясённо застыла с открытым на полуслове ртом. Постепенно лицо её скисло в презрительную гримасу. Она раздражённо поджала ссохшиеся губы и выцедила:
Fu, quelle grossièreté!9 Как вы изволили выразиться? «Старая ведьма»? бабка деликатно опустила самую ужасную грубость. Вы дурно воспитаны, monsieur. Соблаговолите обращаться ко мне в соответствии с титулом.
Это как? протупил Матвей. Он позабыл, что счёл глюк не заслуживающим вежливости.
Я, к вашему сведению, графиня Аглая Дмитриевна Тормазова, надменно вскинула подбородок старуха.
И что?
А то, что вам, Матвей-не надо по отчеству, следует называть меня «ваше сиятельство».
Маразм крепчал у Матюхи случился бред графского достоинства. Как аристократично! Сидя в кровати, Назимов повыше натянул простыню и злобно метнул в старуху следующую реплику:
С какого перепуга мне вообще к вам как-то обращаться? Сгиньте и все дела!
Excusez-moi10, не хотела вас пугать. А обращаться придётся, потому что я хозяйка этого дома, а вы мой гость. Хотя, право же, я предпочла бы не иметь дело с таким les malappris11.
Матвей хотел, было, возразить, что хозяйка дома его тётушка Татка, но вовремя притормозил. Вступать в спор с заносчивой пустотой было бы апофеозом шизы.
Вот и не имейте, поддержал он старуху. Я тоже не желаю с вами общаться.
Увы, Матвей-не надо по отчеству, моё дело не терпит отлагательств. И вы подходите для него, как никто другой. Хотя, признаться, вы меня очень разочаровали. Я не ожидала
Главное, не вестись ни на какие аццкие манипуляции: не оправдываться, ничего не доказывать. Не вовлекаться. А лучше вообще молчать включить полный игнор. Тогда, ничего не добившись, старуха исчезнет. И ум снова сойдётся с разумом.
Матюха плотно сжал губы, отвернулся к стене и стал нарочито равнодушно разглядывать загогулины на обоях.
Значит, вы, cher monsieur, не желаете со мной разговаривать? продолжала приставать её назойливое сиятельство. А если так?
Боковым зрением Матвей уловил какое-то суетливое мельтешение возле кровати. Не выдержав, он повернулся полюбопытствовать и увидел, как призрак графини заколебался, расслоился, утратил определённость контуров. А затем из размытых до неузнаваемости цветовых пятен проступили новые черты. Морщинистая кожа разгладилась и засияла перламутровым блеском. Старческий овал лица, обвисший по краю кожистыми мешочками, выровнялся и стал безупречным, как диетическое яйцо категории «С0». А тусклые глаза в красноватых прожилках, потемнели до насыщенного графитового цвета и заблестели манящим соблазном.
Оп-пачки! Старуха преобразилась в ту самую юную фею из сна, которую Матвей кружил в вальсе и с которой целовался до потери пульса. Так это она графиня Аглая Дмитриевна Тормазова? Или призраки стали размножаться?
На красотке было надето примерно то же самое, что и на бабке с кружевами, бантиками и оборочками. Но смотрелось это дезабилье так, что Матюхин рот мгновенно наполнился слюной. Зачётная козочка! А грудь у неё была такой, что душу не жалко продать!
Юная Аглая кокетливо накрутила на пальчик длинный светлый локон и сверкнула на Назимова призывно-нежным взглядом.
Ну что, mon ami12, теперь будем разговаривать?
Она мотыльком вспорхнула со стула, уронив с коленей белый кружевной платочек, и присела на край Матюхиной кровати. Назимов инстинктивно подвинулся, чтобы дать ей побольше места, и обнаженной кожей почувствовал озноб от соблазнительного тела юной красотки веяло потусторонним холодком. Аглая протянула тонкую руку с намерением погладить Матвея по щеке, но он в ужасе отпрянул:
Что вам от меня нужно? Хотите окончательно свести с ума?
Странные у вас представления, Матис, обиженно надула губки красавица Аглая и нехотя вернулась на прежнее место.
Как вы меня назвали? переспросил Матвей.
Матис. После того, что между нами было, mon ami, думаю, мне позволительно называть вас уменьшительным именем.
«Матиз» это кукольный автомобильчик для блондинок.
Что? Qu'est-ce que13 «автомобильчик»?
Матюху бесила снобистская манера грузить речь непонятными французскими выражениями. Стопроцентов графиня делала это умышленно, чтобы унизить его. Не мог же он, как дурак, переспрашивать на каждом слове? Хотя смысл можно было догнать: Аглая спрашивала про «автомобильчик».
Самоходная коляска, бросил Назимов и возмущённо добавил. Не хочу, чтобы меня называли «Матизом»!
Самоходная коляска? Ах, да, припоминаю, самоуверенная улыбка продемонстрировала, как Аглая гордилась собственными познаниями в технике. У них ещё такой громкий страшный гудок. Однажды на Невском я наблюдала, как от сигнала самоходной коляски лошадь понесла. C'était horrible14! Крики, стоны, плач. Кого-то сшибли с ног, кого-то раздавили. По счастью, один гулявший с барышней офицер бросился наперерез и удержал лошадь.
Сколько же ей лет, если она видела первые автомобили? Ископаемая! Хотя на вид красотке было не больше восемнадцати впору паспорт спрашивать прежде, чем трахать.
Так эти коляски называются «Матис»? продолжала графиня. Bizarre15! Тогда скажите, как вас называют в семье?
Тётушка зовёт меня Матюшей. А отец Матвеем.
Красавица Аглая сложила губы соблазнительной поцелуйной трубочкой и нежно выпустила из них округлившееся имя: «Матю-ю-юша». Назимов растаял обращение ласкало и уши, и душу.
Нет, это слишком intime16, передумала её соблазнительное сиятельство. Я буду звать вас Матвей.
Окэ.
Что? переспросила красавица.
Я согласен. Пусть будет Матвей.
Юная фея сложила узкие ладошки в умоляющем жесте:
Матвей, мне очень нужна ваша помощь. Si l vous plaît17. Дело касается существования рода.
Продолжения рода? намеренно передёрнул Матюха. Всегда готов, пользуйтесь! он сверкнул нахальной улыбкой и приглашающе раскрыл объятия.
Это всё очень серьёзно, строго одёрнула его Аглая.
Назимов догадывался, что жалостливые взгляды, сложенные ладошки, проникновенный голос были отработанными шулерскими приёмчиками. Но отказать умолявшей его красотке такой юной и хрупкой, такой уязвимой было аццки трудно. Практически невозможно.
И что же я должен сделать? сдался Матвей.
Вернуть наш фамильный талисман.
Что?!
Аглая на секунду смутилась, но и не подумала дать обратный ход. Аццкий абзац, красотка пёрла, как большегруз по встречной на скорости под двести!
В нашем роду был талисман старинный перстень с рубином. Однажды его подло украли. И с тех пор Тормазовых стали преследовать несчастья: внезапные смерти, трагические случайности, разорения и даже самоубийства безо всякой на то причины.
Сочувствую, дежурно пробормотал Матюха надо же было выдать хоть что-то утешительное. А известно, кто украл?
Известно. Mon marié. И в ответ на раздражённый взгляд перевела. Мой несостоявшийся жених.
Так почему же перстень не вернули? Нужно было заявить о краже в полицию.
Сначала у меня не было даже подозрений в его адрес. Но позже я получила верную информацию, что это он украл. Матвей, вы должны найти и вернуть перстень.
Оп-пачки! Должен! Оказывается, его уже подписали на аццкую авантюру с уголовщиной, и даже не удосужились поинтересоваться его мнением. Походу, Аглая держала Матюху за дурака, если всерьёз рассчитывала, что он согласится. Не на того напала, коза!
Это с какого перепуга? выплюнул раздражение Назимов. Ничего я никому не должен! Лично я не имею отношения к Тормазовым. И вообще я здесь случайно оказался. В смысле, и в Питере, и в этой квартире. Я в Москве живу.
Место вашего проживания не имеет никакого значения, тотчас посмурнела Аглая. Важно лишь то, что вы оказались здесь в нужный момент. Человек часто становится избранным как раз потому, что оказывается в правильном месте в правильное время, n'est-ce pas?18 Вспомните хотя бы встречу отрока Варфоломея, будущего Сергия Радонежского, со старцем.