Эй, Кикимора, не трожь не своё! каркнула Амелфа, обнаружив, как темная фигура на берегу подобрала клубок, и резко нырнула в кусты. Ворона, было, рванула следом, но запуталась в ветках и сердито запричитала. Марта торопливо скатилась вниз. Её тут же обдало волной в изящных завитках пены и, она мокрая, недовольная протяжно зарычала.
Подумаешь, каких-то ниток пожалели. Вы потеряли, я нашла, раздался скрипучий голос, в чём проблема?
Ничего мы не теряли. Это Яги подарок, путь указывает, Марта немного успокоилась.
Из яра захлопал деревянными ладошами, захохотал старый дед Леший, а Кикимора высунулась из кустов, осмотрелась и разлилась белёсым туманом. Подхватил ее смешливый прибрежный ветерок, да и унёс за дальний овраг. Подивились подруги, но делать нечего, придётся самим путь искать, только как? Марта задумалась. Ей вспомнились слова бабушки, что надо радоваться каждому приключению и в любой ситуации говорить себе, что все идёт по плану, мало ли какой у тебя сумасшедший план. Она вспомнила, как высовывалась из берлоги и вглядывалась в небо, в облака, в мерное их движение. В деревья, в течение воздуха. Всякий раз, когда она наблюдала за лесом и начинала говорить с ним, он уносил её. Отогревал сердце, подбирал тот самый ключ, неведомый никому
Медведица посмотрела на красную божью коровку, что притаилась в листьях ромашки, на взъерошенную траву и, молча, побрела по берегу в поисках брода. Но к вечеру, неожиданно, словно вспомнив нечто важное, махнула Амелфе лапой, указывая на другой берег, и пустилась вплавь. Когда подружки очутились на другом берегу, чёрная бархатная ночь, расшитая золотыми огоньками звёзд бережно укутывала небо. Мокрая, голодная медведица опустилась поодаль от берега и затихла. Усталость давала себя знать, и она прикрыла глаза, пытаясь погрузиться в сон, но не тут-то было. Амелфа бесцеремонно теребила её то за ухо, то за мохнатые лапы и беспрестанно спрашивала, где они, на что та сонно отвечала, чтобы ворона успокоилась и не всё ли равно где они.
Ничто так не раздражает, как предложение успокоиться, глубокомысленно произнесла ворона, и если нам всё равно, где мы находимся, значит, мы не заблудились, сунула голову под крыло и замолчала.
Утром на небе толкались тучи, тёрлись боками друг о друга, казалось, вот-вот землю придавят, но сквозь прорези хмары появились солнечные полосы и быстро-быстро заморгали сквозь деревья. Лес спросонья причудливо улыбался и манил пушистым мхом, дымкой папоротников, россыпью черники и земляники. Марта почувствовала, что она на Земле предков, где уже заросли тропинки памяти, где утеряны маршруты и направления. Она поднялась и шагнула к мощному дереву, устремлённому высоко вверх. Капелька смолы бежала по стволу, словно старческая слеза, да так и застыла, а теперь смотрелась как драгоценность. Медведица обняла ствол и замерла в густом янтарном запахе смолы, услышала ветер, щебет птицы жужжанье маленькой пчелы. Чуть позже огляделась и заметила на опушке величественный дуб.
Что-то неуловимое потянуло её туда. Она неуклюже и немного робко зашагала к нему. Ей даже показалось, что дубовые листочки легко, по-дружески начали похлопывать друг друга, словно зелёные аплодисменты. В хаотичной пляске перед ней понеслись картинки рождения мира, где одно перетекало в другое, из старого появлялось новое. Марта слышала голос таинственного могучего леса, впитывала его. А он шелестел, шептал свои древние тайны, события, записанные на годовые кольца деревьев. Медведица прислонилась к дубу, погладила шершавый ствол. Стихли звуки, образуя сладостную тишину. Запахи потерялись в лабиринте спокойствия и пустоты. Ни одного движения воздуха вокруг. Даже шебутная Амелфа угомонилась где-то среди безмятежности. Только где-то внутри звучал голос:
Марта, не верь в возраст. Ты просто иди по жизни вперёд, не останавливайся в своём движении, лишь отбрасывай всё случайное. Не слушай тех, кто осуждает. Двигайся вперёд играючи и пусть кому-то будет смешно, а кому-то завидно. Ты же расправь плечи, подними голову вверх, и вдохни этот воздух заразительного счастья, воздух своей мечты. Подмигни Вселенной и поблагодари её за тот восторг, что она дарит. А ещё, Марта, собери свои воспоминания, истории и преврати всё это в сказки. Пусть они сверкают радужными искорками в памяти потомков, чтобы те помнили свои корни, свои истоки.
Неожиданно небо нахмурилось, согнало серые неприветливые облака в огромную грозовую тучу. Ветер попытался помешать, увлекал её в полет, теребил. Но туча крепко держала пленённые облака и сгущала в них краски. Сердилась, извергала молнии и рычала, словно сторожевой пёс. Потом заплакала. Медведица прижалась к стволу. Густые ветви бережно укрыли её, будто огромный зелёный зонт. А дождь лил и лил, омывая целительной водой все вокруг. Он смывал печали и страхи, уносил заботы. Убаюкивал своей исцеляющей музыкой и успокаивал. Наконец через свинцовую черноту стали пробиваться солнечные лучи. Они чистили небо, и яркая лазурь одерживала верх. Среди снопов света выскочила радуга, раскрасив небо. Облака в своей неугомонной спешке разбежались по неотложным делам, и тёплые ладошки солнца погладили медведицу по щекам. Тут, как тут появилась Амелфа и философски заявила:
Трудно найти ту, с которой у тебя в голове тараканы одного вида. Сидишь чего? Да ещё улыбаешься? Куда мы теперь?
Помолчи, Амелфа, здесь так благостно, ответила Марта, у которой мурашки радости пронизывали всё тело, и она наслаждалась этим новым днём.
Хорошо молчать труднее, чем хорошо говорить, каркнула ворона и отлетела к кустам.
Вскоре рядом опустилась ступа и, помахивая метлой, оттуда выглянула Баба Яга.
В какую сказку попасть желаете? Приключений не хватило, али ещё чего? Ну, полезайте быстренько, да не запнитесь только в моей технике неповоротливой!
Круг над Родовой поляной и через несколько минут она начала терять свои привычные очертания. Пространство наполнилось сказочным перезвоном, деревья внизу склонились друг к другу, словно прощально кланяясь.
Ну что, напитались силой Рода, путешественники? Всё движется по кругу. И если где-то сделали неверный шаг, то на следующем витке исправите. Наслаждаться жизнью, её вкусом надо уметь в любые времена и смаковать послевкусие каждого прожитого дня. У вас добрые сердца. Иногда этого достаточно, чтобы уберечь себя от беды, куда бы ни пошли.
Агафья
Старая дракониха Агафья тоскливо посмотрела на кактусы, что росли рядом с пещерой. Те, как всегда зеленели и цеплялись друг за друга колючками. Бархатное солнце привычно грело скалистые утёсы, спрессованные миллиардами лет. Казалось, всё вокруг шептало ей:
Счастливая Не придумывай себе идеалы Цени то, что имеешь.
Ну уж нет, она, презрительно усмехнувшись, отвернулась и вновь предалась своим размышлениям о жизни.
Действительность ведь как путь. Редко выглядит прямой ровной дорогой, уходящей за горизонт. Хорошо, когда есть хоть какой-то обзор и понимание, куда сделать следующий шаг. А порой впереди темный лес, да еще и сплошной туман неопределенности. Остается надеяться лишь на себя и на чудо. Да еще, если повезёт, на надёжного попутчика. С мыслью о тяжелой драконьей жизни, она стала вспоминать детство.
Вот она маленькая беспомощно озирается по сторонам. Звонкие капли водяных монет стучат по пёстрым осколкам яйца, которое еще несколько минут назад было её домом, её спасением от всех бед этого мира. Она раздражённо пытается спрятаться в этих обломках, отчаянно шипит: «Шшш». Шершавые слова застревают в пересохшем горле. Кудлатая ель машет лапой, словно приглашая укрыться под ее густыми ветвями. Малышка вытягивает коготочки, скребёт камушки. Отчаянно косолапя, делает первые в своей жизни шажочки и семенит в убежище. Сухая хвоя щекочет нежную шкурку, едва Агафья растягивается на ней. Мир встречает малышку не совсем приветливо. Это злит и раздражает её. Но что она может сделать?
Малышка не помнила, как провалилась в сон, не поняла, сколько времени спала, да и не к чему было это понятие. Просто почувствовала: что-то изменилось в мире за это время. Ласковые ладошки солнышка погладили её по щекам, едва она выбралась из укрытия. Молочная пенка густого тумана отступила туда, где океан целовался с линией горизонта. Позади, дыбились неприступные скалы. И только на этом небольшом утёсе царило безмятежное спокойствие. В бесконечные напевы ветра вплетались и стрекот франтоватых кузнечиков, и топот трудолюбивых муравьев, бегущих по неотложным делам. Красота мира завораживала, тревожила Агафью, но больше всего смущали голод и одиночество. В своём первом сне она чувствовала тёплые ладони, держащие пёстрое яйцо-домик в руках, слышала нежный голос, поющий ей колыбельную-напутствие
В мир лети, неба дочь, отгони невзгоды прочь.
Мудрость в дар тебе даю. Веру и любовь пролью в душу детскую твою.
Сможешь ты Добро принять, чтоб другим помогать, своё счастье отстоять.
Будь текучей, как вода, ну и твердой иногда.
Сильной, слабой, доброй, злой, в общем, будь сама собой.
Самый главный дар держи
Тут она проснулась и увидела огромных, огнедышащих драконов летящих за скалами, шепчущих ей о силе и мощи. Малышка не чувствовала страх, у неё уже грубела и покрывалась чешуйками кожа, крепли крылья. Она пошевелила коготочками, тряхнула гребнем, расправила крылышки и неуклюже побежала к краю утеса. Взмах, ещё взмах. Летит. Ей стало легко и спокойно. От восторга она выпустила струю искр, похожих на бенгальский огонь. Медленно, немного угловато облетела утес, присвистнула, зашипела: «Шшш спешу спешу» Уже увереннее качнула крыльями, махнула рогатой головкой и взяла направление на неприступные скалы. В зеленых глазах засветились яркие огоньки, наполненные вселенской мудростью
Глаза у Агафьи начали слипаться, и она стукнула хвостом по траве, чтобы отогнать сон. Но нить воспоминаний, увы, оборвалась. Что такое важное говорил Всевышний, отправляя её в путь на Землю, так и осталось загадкой. Эта мысль изводила дракониху весь день, пока занималась своими домашними делами. Уют в пещере наводила, семью по ранжиру строила, чтоб в хозяйстве порядок был, за добычей пару раз слетала. К вечеру огнём пыхнула в очаг пельмени сварить и устроилась в укромном уголке пещеры с книжкой. Но что-то пошло не так. Любимая книга о рыцарях показалась тоскливой, те всё больше принцесс ищут, да вечно опаздывают. Она отложила её в сторону, вытащила наугад другую, полистала и вздохнула про амфибию читала, про профессорскую голову тоже. Оглядела с унылым видом полку с книгами всё читано-перечитано. Заметила также, что пещера, крепость её, становится почему-то темнее. Нет, плесень не появилась, крыша не протекла, но тоскливо тут как-то, чего-то не хватает. Драконы, они ведь какие? Натуры тонкие, ранимые, сложные и даже мечтательные, а чаще просто взбалмошные, а тут, видимо, быт заел.
Надо бы к Филину наведаться, на днях обещал новинками поделиться, проворчала себе под нос и поковыляла к выходу, но услышав шум за спиной, оглянулась. Чтобы привлечь внимание пельмени начали подпрыгивать в котелке, фыркать и шипеть, ах, совсем я забывчивая стала, чуть семью без ужина не оставила!
Агафья развернулась, набросила скатёрку на большой стол, водрузила пельмени, корзинку с фруктами, немного подумала и достала плошку с пончиками. Домашние потянулись на заманчивый запах, а Агафья незаметно выскользнула из пещеры. Уже темнело. Словно яичные желтки таращились окна пещер и хижин, и там, за ними, драконы пили горячий чай, ели ватрушки, жевали бутерброды, читали книги да смотрели фильмы.
Живут да радуются, подумала Агафья, оттого, что есть место, где тепло и уютно. Ну а я почему-то не в восторге, и поспешила в лес.
Так, подвёл итог её рассказу Филин, мудрый совет получить хочешь? Или за книгой всё же заглянула?
Не знаю даже, честно призналась Агафья, помоги, Фил, разобраться, куда душа рвётся, к чему стремится?
Все мы разные. Недавно одному молоденькому медведю взбрело в голову, что небо должно быть разноцветным и ну раскрашивать в помощь природе. Леший стену на болоте выстроил, да не простою, с окнами. Белка колесо золотое откуда-то притащила и носится по нему. Ты-то чего хочешь?
Вроде всё неплохо в жизни, только чувствую будто потеряла что и не найду никак, а что потеряла не знаю. Неспокойно на душе. Может мечту какую упустила?
Мечты это прекрасно, но бывает и так, что твоя мечта, сколь бы блестящей она ни была, может поперёк горла встать, и тогда Ну, да это не повод от мечты отказываться. Скажу я вот что тебе, Агашка, чтобы найти надо искать, а чтобы искать надо в путь отправиться. А куда и зачем сама смекни! ухнул Филин, взмахнул крыльями и был таков.
И как мне с этим жить теперь? проворчала Агафья, направляясь к своей пещере, но по пути передумала и поднялась над утёсом.
Ночное небо, будто бархатный занавес, повисло над скалами. Луна спряталась за вуалью облаков, казалось, кто-то задёрнул штору на окне небосвода, и этот кто- то, оберегает ночное светило от любопытных глаз. Легкий ветерок нежно коснулся грубой драконьей чешуи и шаловливо убежал прочь. Куда, в какие края отправиться на поиски Агафья не решила. Да и какая разница, если она даже не знает что искать. Ей стало вдруг смешно и легко, совсем как в детстве. Она никогда не запоминала дорогу с первого раза. И редко запоминала со второго и даже с третьего. И даже когда запоминала, ориентирами ей служили не горы с лесами, как у нормальных драконов, а какие-нибудь яркие моменты стайка берёз, красиво изогнутая сосна, магазин с забавным названием. Встречая их глазами, она искренне радовалась о, в прошлый раз это уже видела, значит, правильно лечу! Вот и сейчас заметила знакомые берёзы, что росли семьями по трое, по двое из одного корня, устремляясь вверх, и чем выше, тем дальше отклонялись друг от друга, как в неподвижном, но стремительном танце. Где-то здесь обитают маленькие феи в невесомых волшебных домиках, сотканных из листьев и лепестков и прячущихся в ветвях деревьев. Но ночью они спят, надо дождаться утра.
Агафья опустилась на поляну среди стройных белых стволов и решила вздремнуть до рассвета. Ей приснился сон яркий, красочный, с очень четким сюжетом. Во сне она должна была узнать какую-то тайну. Ну же, сейчас, вот-вот завеса приоткроется И, о нет, она проснулась! Что за тайна? И почему это было так важно? Утренняя прохлада обрушилась запахом свежести. Бодрость защекотала ноздри. Потянула тихонько за уши. Ласково погладила по морщинистым щекам. Агафья запрокинула голову. Облака. Такие прекрасные, кипенно белые торжественно плывут по своим делам. Но вот небесный художник неаккуратными пятнами пролил на небосвод краску. Малиновую, тёмно-красную, розовую. Она растекается хаотично, бессмысленно, и в центре этой роскоши пробуждается солнце. Оно сноровисто подкрашивает бегущие облака, рассыпает по ним радужные драгоценности.
Кто это к нам пожаловал? услышала Агафья тонкий голосок и увидела в траве множество феечек.
Они всегда отличались любопытством и знакомились с теми, кто оказывался рядом. Феи знали всё, что происходит в их лесу, чем он дышит и живет. Выслушав рассказ Агафьи, они переглянулись, притихли ненадолго и загомонили разом. Одни предлагали лететь в Огненный Лес, другие подняться на вершину к Старому Мудрецу, третьи разводили руками и сочувственно вздыхали.
Как можно забыть свое Предназначение, возмущалась самая маленькая из них, это прямо нонсенс какой-то, и как же ты жила?