Ты вещи в раздевалке сложи, да превратись. Тут вся лисья малышня на лапах бегает.
На немой вопрос Бранта он ответил:
Ни одного лисенка еще поезд не задавил, они же юркие. А с людьми-подростками пара случаев была. Пусть превращается, всем спокойней будет.
Лисы кремовую шерсть Айкена оценили, присвистнули: «Аристократ!» С вопросами не полезли. И на том спасибо. А когда лисенок вечером вернулся, перепачканный от ушей и до кончика хвоста, посочувствовали: «Его же отмывать заколебаешься!» и сразу загнали в душевую. Брант мелкого оттер жесткой мочалкой, завернул в полотенце. Сам наскоро ополоснулся, и, провожаемый беззлобными подначками, повел сына домой, чуть не оставив в бытовке термос. Бригадир крикнул, напомнил. И опять Брант искренне поблагодарил человека.
По дороге зашли в магазин. Айкен сразу прилип к витрине с шоколадками. Шоколадки были маленькие и дорогие, возможно невкусные. Ценность их заключалась в том, что на обертках красовались все мозаичные панно со станций железной дороги. Серия «Коллекционная». Брант посчитал в уме наличность два раза и с одним и тем же итогом пообещал:
Когда аванс получу начнем по одной брать. Две недели потерпишь?
Потерплю, прошелестел Айкен.
И хотелось сына побаловать, но надо было покупать вещи. Парадное у мелкого было убогим, деревенским, в таком в городе ходить задразнят. Сам Брант обходился военной формой, и зимнюю, и летнюю привез, на все случаи жизни хватит.
Что на ужин? Пирожки с мясом или пельмени? Пельмени ждать придется, пока сварю.
Айкен выбрал пирожки. Брант взял еще пачку творога, сметану, хлеб и кусок колбасы на завтраки и себе на обед. Когда расплачивался, рыженькая продавщица сказала:
Если совсем денег хватать не будет, в долг отпущу. После аванса рассчитаешься. У нас для депо отдельная тетрадка, ваши часто под запись берут.
Брант еще раз взвесил финансовые возможности, вспомнил, что продавщица была на поминках, обнимала пожилую воющую лису, плакала. Спросил:
А шоколадки мелкому можешь пока в долг записывать? Ему две недели сейчас как вечность. Вижу, что печет.
Рыженькая девушка рассмеялась, кивнула. Вытащила тетрадь в зеленом клеенчатом переплете. Вывела круглым почерком: «Брант 1 шоколадка». Аккуратно цену дописала. Пообещала:
Буду отмечать, сколько штук возьмете. Потом перемножим, заплатишь.
Айкен взял мозаику со станции «Лесная». Грибников с коробами. Брант потрепал его по вихрам, забрал пакет с продуктами и попрощался с продавщицей. Пирожки они съели по дороге к дому, за два квартала управились, не дали остыть горячему. А когда заварили чаю, сделали еще бутерброды с колбасой.
Как намылось русло в первый день, так и потекло. Айкен прибегал в обед, приносил заранее приготовленную еду или коряво нарезанные бутерброды. Получал порцию похвалы от бригады: «Папин помощник растет!» Убирал одежду в шкафчик Бранта, перекидывался и шнырял по огромной территории вокзала. Иногда возвращался с добычей притаскивал оставленные пассажирами газеты и мятые книжки. Потом начал носить буклеты. О мозаичных панно, о скульптурах в закрытом на реставрацию алтарном зале. Об архитектурном ансамбле привокзальной площади, о гостинице, о здании автовокзала. К авансу их семейство изрядно обросло печатной продукцией, и Брант, никогда добровольно не бравший в руки книгу, предложил:
Я сегодня деньги получу. Хочешь, пойдем, тебе каких-нибудь журналов купим?
Если перейти через площадь, можно попасть в книжный магазин, тут же сообщил Айкен. У них ух, какая огромная витрина! А еще там глобусы, и красивые карты. И много всяких ручек и карандашей.
Много не купим, нам надо будет отдать долг за шоколадки, усмехнулся Брант. Ограничимся самым необходимым. Выбирать будешь ты, я в этом ничего не понимаю.
В книжный пошли по всем правилам. Поднялись на мост над путями, полюбовались сверху на составы и переключающиеся сине-красные семафоры. Брант заставлял Айкена держаться подальше от перил хоть они и огорожены сетчатыми щитами с табличками «Осторожно! Рядом линии высокого напряжения!», а все равно на душе тревожно. Чуть позже стало понятно тревога одолела не из-за перил и табличек. Кто-то сверлил Бранта взглядом, и он впервые подумал, что надо было искать работу подальше от вокзала, не ходить мимо платформ. Мало ли кто сейчас вышел из поезда? Брант никогда не говорил ни Ильзе, ни братьям по оружию, что у него есть родня в Ключевых Водах. Родители обещали никому не выдавать, куда он уехал. Только это не избавит от случайной встречи.
Чужой взгляд исчез, когда они спускались по ступеням. Вернулся, когда пересекали площадь. Брант ждал, не войдет ли наблюдатель в книжный магазин. Нет, так и не вошел. И не караулил, когда выйдут Брант, нагруженный книжками с распродажи и канцтоварами, больше не чувствовал взгляда.
Наблюдатель не появлялся, а тревога не отпускала. Брант повторял себе, что никому они с сыном не нужны, но это плохо помогало. Айкен по-прежнему прибегал в депо, читал в бытовке, куда не было хода чужакам сразу кто-нибудь заметит, поднимет шум. Сердце екало, когда сын перекидывался и убегал, но Брант напоминал себе, что передвижения нельзя ограничивать, пока нет каких-то веских причин.
Незваную гостью засек один из грузчиков. Спросил: «Это Айкина мать, что ли?» Брант увидел движение светлого хвоста, мелькнувшую под вагоном тень, качающуюся траву возле ржавых путей. Сердце даже не екнуло оборвалось. Масть точь-в-точь как у Ильзе, и, кажется, знакомый ремень на спине. На вопрос: «Вы с ней, небось, поссорились?» Брант неопределенно мотнул головой. Они с Ильзе не ссорились. Разошлись без лишних слов. Брант сбежал. Сбежал, и не тосковал по своей жене. Даже не думал, что так может быть.
После смены он перекинулся, обнюхал место, где заметил лисицу. Солярка и мазут перебивали запах, но кое-что выяснить удалось. Это была не Ильзе. Это была другая кремовая лиса.
Загадка разрешилась через день. Айкен опять куда-то умчался, а в обед, когда Брант налил чай из термоса, торжественно объявил:
Папа, тетя Эльга приглашает нас в гости. Я хочу пойти к ней на чай и посмотреть на игрушечную железную дорогу.
Это было так неожиданно, что Брант отхлебнул горячую жидкость, обжег язык и закашлялся. Тетя Эльга? Что это еще за новости?
Кто? переспросил он, утирая выступившие слезы.
Тетя Эльга, терпеливо повторил Айкен. Руководительница реставрационных работ в алтарном зале. Она спросила, когда нам с тобой будет удобно посетить её дом с визитом. Ты работаешь до шести, она тоже в шесть заканчивает. Нам надо подойти и договориться, когда мы пойдем к ней в гости. В субботу или в воскресенье. Вот.
Брант взял протянутую Айкеном визитку. Темный фон, серебристые буквы. Номер городского телефона. Имя, фамилия. Картон хранил следы зубов, визитку вручали лисенку.
Папа, пойдем, договоримся на завтра? Айкен даже запрыгал от нетерпения так хотел получить ответ. Мне интересно посмотреть на игрушечные паровозы!
Брант отговорился, что вечером видно будет вдруг какие-то дела возникнут? Приступил к осторожным расспросам, и получил ворох сведений Айкену хотелось поговорить об Эльге. Сын сам прошмыгнул в закрытое крыло вокзала, когда рабочие заносили в зал материалы. Прятался по углам, был вытащен за шиворот из-под лесов и отруган а вдруг бы на голову что-то упало? Выволочка Айкена не напугала, и он продолжил бегать в зал Эльга рассказывала ему о вокзале и давала буклеты. Она знала истории создания лепнины, светильников, мозаики и скульптур. Больше, чем в буклетах написано, и слушать ее можно было часами если она могла уделить Айкену время и поговорить. Однажды она перекинулась «она плохо ходит, пап» и водила лисенка не к памятникам, а к скучающим на тупиковых путях старым паровозам. Потом объясняла, что они ждут своей очереди реставрации. Их собирались поставить на привокзальную площадь.
Тетя Эльга говорит, что есть еще два памятника камень на границе депо, уже в городе. А еще один в конце тупиковой ветки, на территории станкостроительного завода. Она обещала мне их когда-нибудь показать. Но не сейчас. Сейчас у нее болит нога, она не может далеко ходить.
Брант слушал и терялся в догадках почему эта Эльга уделяет столько времени чужому лисенку? Слушал-слушал, а потом понял, что в пересказе ничего не выяснишь. Придется идти и смотреть.
Глава 6. Эльга
Айкен забежал в зал вечером, а за ним, ненадолго затемнив дверной проем, вошел Брант. Эльге сразу захотелось попятиться. Двое рабочих, собиравшихся уходить, отступили назад, пропустили альфу, освобождая ему дорогу. Так легковые автомобили не осмеливаются соперничать с локомотивом сомнет и раскатает в лепёшку. Брант не выглядел агрессивным, но в его продвижении было что-то неотвратимое.
Это папа! объявил Айкен. Мы пришли договариваться.
Эльга почувствовала себя проигравшей стороной, пытающейся выторговать более-менее приемлемые условия капитуляции, все-таки попятилась, и от этого разозлилась. Она поправила шляпку, выпрямилась, опираясь на трость, и представилась, раздумывая, надо ли обмениваться рукопожатием. Короткие бордовые перчатки, подобранные в тон к шляпке и ридикюлю, за день перепачкались штукатуркой.
«Надо было взять запасные», с досадой подумала Эльга.
Брант отвёл взгляд от её лица, неожиданно протянул лапищу. Маленькая ладонь в перчатке утонула в большой. Брант наклонился и прикоснулся губами к запястью Эльги.
Исчезли все тревоги и сомнения. Сухие губы Бранта оцарапали кожу, Эльгу накрыла сладкая истома. Она смотрела на взъерошенный пепельный затылок, наслаждалась затянувшимся прикосновением и прогоняла возникшее искушение нестерпимо захотелось погладить Бранта, проверяя, мягкие или жёсткие у него волосы. Щетина кололась, это стало понятно по мимолетному соприкосновению со щекой.
Брант отпустил её руку, выпрямился. Волшебство момента исчезло. Лисица проговорила: «Он поймает мне мышь».
«Кто?»
«Лис».
«Зачем тебе мышь?» удивилась Эльга.
«Не лезь, огрызнулась лисица. Занимайся своими делами».
Эльга послушалась совета и для начала похвалила Айкена за любознательность. Порекомендовала Бранту поощрять его интерес к изобразительному искусству и плавно перешла к теме игрушечных поездов. Альфа слушал ее внимательно, морщинка между бровей слегка углубилась похоже, в ее словах искали подвох.
Буду рада показать Айкену сувенирный поезд, Эльга мучительно подбирала слова, которые могут развеять сомнения. Хочется, чтобы кто-нибудь оценил новинку. Никому из моих знакомых это неинтересно. А запускать поезд одной вдвоем веселее, понимаете?
Да, кивнул Брант.
Вы придете?
Я завтра выходной. Можем прийти.
Когда вам будет удобно? Эльга почувствовала, что лед тронулся и приободрилась.
Не знаю взгляд на несколько секунд стал растерянным. А когда лучше?
В час дня вас устроит? Эльга поняла, что вопросы нужно формулировать так, чтобы получать в ответ «да» или «нет».
Брант пожал плечами. Долго сдерживавшийся Айкен перехватил инициативу:
Да! В час! А куда? Прямо к вам? Мы живем за мостом, рядом с вокзалом. А вы где?
Тоже недалеко, от вокзала добираться нетрудно, минут пятнадцать пешком. Я езжу на машине, потому что
Эльга оборвала себя зачем это говорить? Как будто она оправдывается. Ведь Брант прекрасно видит трость.
Вы закроете зал? окликнул ее бригадир. Если у вас еще дела, то заприте и оставьте ключи в диспетчерской.
Нет, я уже ухожу, замотала головой Эльга. Мы можем договорить на улице. Забирайте ключи, в диспетчерской их опять куда-нибудь спрячут и будут потом полдня искать.
Они вышли в сумерки, пронизанные разгорающимися лучами прожекторов. На перроне гомонила толпа туристов, асфальт был заставлен огромными рюкзаками.
Айкен передал вам визитку? спросила Эльга у Бранта. Там номер телефона. Давайте, я допишу адрес, у меня есть ручка.
Брант порылся в карманах формы, вытащил визитку. Эльга достала ручку, записала адрес, дважды проговорив его вслух Айкен слушал внимательно, должен был запомнить.
В час?
Брант спрятал визитку, посмотрел на нее с высоты своего роста, и Эльга обеспокоилась на шляпку наверняка нападала штукатурка, надо было почистить.
Да, она начала продвигаться к вокзалу. Если что-то произойдет, возникнет какое-то препятствие, позвоните. Я буду вас ждать.
Мысли о грязной шляпке и неуверенность а вдруг Брант сейчас передумает? сделали свое дело. Эльга утратила бдительность, зацепилась туфелькой за лямку туристического рюкзака, пошатнулась, начала заваливаться набок и еле успела опереться на трость так бы и рухнула на разбросанный по платформе багаж.
Брант буркнул: Позвольте. И, тут же, отрывисто, тоном, исключающим возможность неповиновения: Айкен, возьми трость.
Эльга взмыла в воздух вместе со шляпкой, ридикюлем и перчатками. Брант подхватил ее на руки, развернулся и пошел прочь от платформы и толчеи.
Там есть служебная калитка, сообщил он Эльге. Проще. Где ваша машина? На привокзальной площади?
Да, она была вынуждена обнять его за шею. Но Зачем вы?.. Я могу сама! Я всегда сама! Поставьте меня, это неприлично!
Брант нес ее к служебной калитке, не слушая возражений. Эльга всегда ходила через вокзал возле калитки были ужасно неудобные ступени. Узкие, выщербленные, разной высоты. На них и здоровые оборотни регулярно оступались и оскальзывались, поэтому она никогда не рисковала.
Бранта препятствия не смущали он чуть повернулся, чтобы Эльга не соприкоснулась с оградой, легко спустился на тротуар и спросил:
Куда?
Туда, пап, Айкен указал в сторону ее машины. Вон, видишь, бежевая, на жука похожая?
Угу.
Эльга набрала воздуха в грудь, чтобы потребовать: «Отпустите, я сама дойду!», но ее порыв пресекла лисица. «Молчи! велела она. Он альфа. Он сильный. Камул дал ему силу для защиты семьи и дома. Он будет делиться с нами. Он рожден защищать, а не воевать».
Брант донес ее до машины, не запыхавшись. Осторожно поставил на асфальт, придерживал, пока она обрела равновесие. Выслушал сбивчивую благодарность, отобрал у Айкена трость, проследил, чтобы Эльга уселась в машину, и захлопнул дверцу.
До завтра?
Она опустила стекло, выглянула, адресовав вопрос обоим. Брант кивнул. Айкен запрыгал, повторяя: «До завтра, до завтра!»
Встреча произвела столь сильное впечатление, что Эльга дважды нарушила правила дорожного движения: забыла включить поворотник и проехала на желтый свет на пустом перекрестке. Дома они почти поругались с лисицей пушистая кремовая ипостась мечтала о мышах и не желала слушать о правилах приличия. Твердила: «Делай, как он скажет», а от возражений отмахивалась.
Весь вечер Эльга полировала игрушечные поезда и рельсы, пила чай и раздумывала о случившемся. Брант поцеловал ей руку. Это было очень приятно. Брант взял ее на руки и отнес к машине. Пришлось признаться себе, что это тоже приятно, хотя репутации был нанесен серьезный ущерб. Смесь волнения: «Ох, а вдруг уронит?», стыда: «Знакомые увидят и начнут сплетничать!» перемешивалась с непередаваемым ощущением защищенности, которого Эльга прежде никогда не испытывала. И, в итоге, захотелось, чтобы Брант ее еще когда-нибудь куда-нибудь отнес. А не вот эти разговоры о ловле мышей. И и еще, Эльга сожалела, что Брант на прощанье не поцеловал ей руку.
Уже перед сном пробилась тревожащая мысль надо бы разузнать о матери Айкена, уехавшей к морю. Из Бранта лишнего слова не вытянешь, но Айкена легко разговорить. Нужно выяснить, не собирается ли та вернуться.
«У меня уже какие-то смутные планы. Приглашать их на выходные, устраивать обеды Нельзя строить планы на песке, нужен крепкий фундамент. Иначе меня ждет взбучка от разъяренной лисы, обнаружившей, что у нее пытаются отобрать законного альфу».