Правда, оставалось еще и смутное воспоминание о голосе матери, резком и нетерпеливом: «Выпрями спину и прекрати мечтать, Алиса!»
Да, она была мечтательным ребенком, и жизненный опыт ее мало изменил. Несмотря на опасности, подстерегающие их на каждом шагу, Алиса, похоже, никак не могла сосредоточиться на том, что делает в данный момент.
Несколько минут Алиса и Тесак молча шагали по лесу плечом к плечу, и Алиса почувствовала, как скручивающее тело и нервы напряжение покидает Тесака. Лес, однако, хранил свои секреты, и она уже начала думать, что тут просто вот такое тихое место без животных. Почему то, что они не видят никаких грызунов, обязательно должно означать что-то зловещее? (Но и никаких птиц? Никакого жужжания насекомых? Вообще ничего?)
А потом она услышала.
Звук был таким слабым, что его легко можно было принять за шелест листвы на ветру. Только вот ветра не было. Воздух оставался густ и неподвижен, и Тесак остановился, вскинув руку, и Алиса тоже замерла.
Его серые глаза сделались стальными, жесткими и настороженными, лицо будто окаменело, но губы чуть шевельнулись ровно настолько, чтобы Алиса смогла прочитать по ним: «Сзади».
Да, она всегда была мечтательной, но еще она всегда была любопытной и поэтому обернулась, чтобы посмотреть, что там, прежде чем Тесак изготовился к удару. И задохнулась, потрясенная. Крик ужаса застрял в горле. Там было нечто нечто, чего она никогда даже не представляла, и находилось оно очень, очень, очень близко.
Прямо за спиной. Длинные пальцы тянулись к тому месту, где секунду назад был ее затылок. Лицо существа было чудовищно расплющено, как будто череп его сперва раздавили, стиснув между двумя плитами, а потом какой-то ребенок, балуясь, вытянул твари нос и подбородок.
Конечности создания тоже были неестественно удлиненными, хотя все тело скрючилось так, что лицо находилось на уровне глаз Алисы. Пятнистую зеленоватую кожу покрывала какая-то желтоватая, сочащаяся из пор слизь. На существе было что-то вроде куртки, сшитой из кожаных лоскутов, и Алисе показалось, что некоторые из этих клочков очень похожи на человеческую кожу.
Все это Алиса осознала в одно мгновение, а потом в ее ноздри проник запах твари, вонь разложения и смерти, и она, задохнувшись, отшатнулась от этих длиннющих жадных пальцев.
Существо, зашипев, сделало шаг вперед, продолжая тянуться к Алисе. Но тут Тесак взмахнул топором, так сильно и быстро, что Алиса ощутила, как всколыхнулся потревоженный воздух, когда лезвие просвистело мимо нее. Она крепко зажмурилась, ожидая, что сейчас ее обдаст горячими брызгами крови и раздастся предсмертный хрип преследовавшей их твари.
Но ничего такого не произошло.
Алиса осторожно открыла глаза и обнаружила Тесака, ошеломленно пялящегося на пустое место туда, где только что стояло чудовище.
Куда оно делось? недоуменно спросила Алиса.
Тесак никогда не промахивался. Это была истина непреложная истина, такая же, как восход солнца и синева ее глаз. Тесак никогда не промахивался, если уж достал топор и нанес удар. И все же, каким-то образом, сейчас он промахнулся.
Оно исчезло, пробормотал Тесак и покачал головой. Нет, не совсем так. Оно вроде как ну, запнулось, мелькнуло передо мной а потом я его больше не видел.
Образ твари стоял перед глазами Алисы, такой четкий, как будто существо никуда не делось, только тянулось теперь не к ее шее, а уже к лицу.
Как думаешь, это чудище было настоящим?
Сердце Алисы неистово колотилось, и она сама слышала, как дрожит ее тихий голос.
Эта «встреча» ужасно встревожила ее, встревожила куда сильнее, чем можно было представить, с учетом всех тех ужасов, что она уже видела. Как бы ее успокоил сейчас окровавленный труп монстра, валяющийся у их ног! Тогда, по крайней мере, Алиса знала бы наверняка, что чудовище существовало на самом деле.
Тесак принюхался.
Запашок вполне настоящий. До сих пор воняет.
Если оно настоящее, то что это? Что ему от нас нужно?
И вновь сила собственного страха удивила Алису. Существо выглядело каким-то страшилищем из детской сказки, из тех, что выползают из-под кровати в темноте и тянут, тянут свои длинные тонкие руки, чтобы выхватить маленькую девочку из-под одеяла прежде, чем она закричит. Оно походило на
Гоблин, выдохнула Алиса, вспомнив служанку по имени Лизл, которая пришла из леса в высоких горах, что лежали далеко-далеко от Города.
Она рассказывала Алисе о гоблинах и ведьмах, живущих в пряничных домиках, куда они заманивали детей. А еще о девочках, которые отрубали себе пальцы на ногах, чтобы ступня поместилась в хрустальную туфельку.
По мнению Алисы, то были не очень приятные сказки, хотя Лизл и утверждала, что они детские.
Что за гоблин? спросил Тесак.
Нечто, чего не должно существовать, пробормотала Алиса.
Существо, стоявшее здесь секунду назад, все еще не казалось ей настоящим. Легко принять присутствие в мире магии животных, которые умеют говорить, если ты умеешь их слушать, и даже русалок. Легко принимать милое и приятное (хотя магия не всегда используется для милого и приятного, не так ли?), но смириться с присутствием чудовищ, особенно тех, что были родом из детских сказок, отчего-то куда труднее.
Разуму хотелось отстраниться, отвергая реальность гоблина, отрицая, будто глаза видели то, что они видели, притворяясь, будто нос вовсе не чуял этого смрада, забывая о том, что длинные пальцы едва не прикоснулись к твоей шее.
Алиса тряхнула головой, приказывая себе не валять дурака. Она встретилась с Бармаглотом и победила его
(Алиса.)
и, конечно, нынешнее пугало ничто по сравнению с ним.
(Я все еще здесь, Алиса.)
Кажется, из свертка грязной одежды на дне мешка раздался мрачный смешок, но Алиса не слышала его. Нет, не слышала.
Тесак присел на корточки, рассматривая место, где стояло существо. Алиса не видела никаких следов, никакого намека на то, куда чудовище исчезло. Она помнила, как мельком заметила длинные, непомерно большие лапы с кривыми черными ногтями, которые точно должны были оставить на земле следы, царапины или еще какие-нибудь отметины. Но ничего не было. Тесак долго осматривался, потом поднялся и расстроенно поскреб щеку.
Уж не знаю, что это за гоблин такой, но исчез он чертовски быстро. Если бы мы оба его не видели, я бы сказал, что его тут вообще не было.
Задумчиво постукивая обухом топора по левой ладони, он оглядывал лес. Алиса видела, что глаза его полны тоски и желания поохотиться на тварь, ускользнувшую от его клинка.
Пойдем, Тесак, сказала она с решимостью, которой, правда, не чувствовала. Если оно появится снова, ты попробуешь убить его еще раз.
Алиса знала, что он не сдвинется с места, если она останется стоять, потому что Тесак никогда не позволил бы ей бродить по лесу без защиты. Поэтому сделала то, чего ей вовсе не хотелось делать. Задрала подбородок и притворилась, будто не чувствует себя испуганной мышкой, желающей нырнуть в ближайшую норку. Притворилась, будто ее трепещущее сердце не сжимается в груди, пытаясь стать маленьким и незаметным. Притворилась, будто не боится оглянуться через плечо и увидеть не острые скулы Тесака, а расплющенную морду гоблина. Притворилась и зашагала вперед.
И секунды не прошло, как нагнавший ее Тесак похлопал Алису по плечу:
Я расправлюсь с ним в следующий раз. Не волнуйся.
Я и не волнуюсь, ответила Алиса.
Но она волновалась. Потому что Тесак никогда не промахивался. А в этот раз промахнулся.
Они шли и шли, оба погруженные в свои мысли. А в лес тем временем вернулись птицы и бурундуки, и в кустах кто-то шелестел. И даже оленьи рога мелькнули между деревьев. В другое время Алиса, наверное, вскрикнула бы от удивления и принялась бы показывать пальцем на дикого оленя но только не сейчас.
Страх переполнял ее, как яд, разливаясь по всему телу от яремной ямки того места, которого едва не коснулся гоблин. Ей было ужасно холодно, озноб пробирал до костей, руки дрожали так сильно, что она сжала в карманах кулаки, чтобы Тесак не заметил, как ее трясет.
Алиса не могла объяснить, почему гоблин так напугал ее напугал сильнее, чем все, что она когда-либо видела, сильнее, чем Чеширский, сильнее, чем Морж, даже сильнее, чем тот, о ком она не собиралась думать, потому что хотела забыть его. Она знала только, что тени удлиняются, свет меркнет, и ей хочется укрыться своим плащом с головой, пока солнце не покажется вновь.
Однако Тесак был другого мнения. Темнота пробудила в нем хищника, и, в то время как лесные звери и птицы устраивались в своих норах и гнездах, он скалил зубы, точно волк.
А в голове Алисы все звучал голос Лизл, той давнишней няньки, что пришла из далеких лесов.
Бабушка, бабушка, почему у тебя такие большие зубы?
Нет, Тесак не был волком в овечьей шкуре. Он был волком в облике человека, убийцей, вынужденным притворяться обычным горожанином. И теперь, в этом грубом, первобытном, далеком от цивилизации месте его природа могла наконец-то взять свое и развернуться во всю мощь.
Алиса почувствовала перемену, почувствовала предвкушение, растущее в нем. А потом она увидела гоблина, и сердце ее пропустило удар, а кровь в жилах заледенела.
Он стоял прямо перед ними, на тропинке, темный силуэт, не вписывающийся в орнамент тесно стоящих стволов. Странно, что Алиса вообще смогла рассмотреть что-то после захода солнца. Оказывается, ночь не была непроглядно-черной. Оказывается, мрак бывает разных оттенков и оттого чудовища бросаются в глаза даже посреди темного-темного леса.
Она прищурилась, не вполне уверенная, что гоблин все-таки там. Возможно, это всего лишь воображение или какая-нибудь корявая ветка и никого перед ними нет.
А Тесак бормотал что-то себе под нос, снова и снова повторяя одну и ту же фразу, с каждым шагом произнося ее чуть громче. Алиса подалась к нему и прислушалась.
Ночь жива, жив и я, говорил он каким-то хриплым, утробным голосом. Ночь жива, жив и я. Ночь жива, жив и я.
От этих слов мурашки побежали по спине Алисы. «Я не могу потерять его, подумала она. Тесак, не покидай меня».
Она потянулась к нему, не зная еще, что сделает, не зная, какие слова удержат его рядом с ней, какие слова помогут ему остаться человеком.
А потом ночь ожила.
Заскрежетала кора, заскрипели сучья, зашелестели трущиеся друг о друга листья. Раздалось шипение, точно тысячи змей вдруг запели хором. Далеко позади что-то загрохотало, точно нечто громадное, замыслив недоброе, продиралось сквозь лес. Завыл волк, потом еще один, и еще.
Алиса вертела головой, озираясь, не зная, какая из угроз самая страшная. Может, деревья сейчас схватят ее, оторвут от земли? Или волчья стая набросится на них и разорвет в клочья? Или гоблин вернется закончить свое дело?
Волчий вой прозвучал вдруг очень близко. Ужас объял ее, и она медленно обернулась, ожидая наткнуться на сверкание желтых глаз и острых белых клыков. Но единственные глаза, которые она увидела, были серыми, хотя и налитыми кровью, а в убийственной улыбке обнажились вполне человеческие зубы.
Ночь жива, Алиса, сказал Тесак. Жив и я.
Алису затрясло от страха страха, удивившего ее саму. Она была на взводе с момента появления гоблина и не думала, что может испугаться еще сильнее, но, оказалось, может. И еще ну, Тесак никогда не пугал ее прежде. Напрямую нет. Алиса чувствовала себя в безопасности, абсолютно уверенная, что он никогда не причинит ей вреда.
А теперь он почти превратился в волка, каким она его и представляла, в волка, который был заперт в клетке и вдруг вырвался на свободу.
Ночь жива, Алиса, повторил он, приблизив лицо к ее застывшему лицу.
Она не шевелилась, да и дышать-то едва осмеливалась. Тело оставалось неподвижным, но в голове стремительно проносились ужасные картинки: то, что может случиться с ней, если Тесак сорвется. В частности, образ разбросанных по лесной подстилке маленьких окровавленных кусочков
Завтра он пожалеет об этом. Несомненно, пожалеет. Но сделанного будет уже не исправить, и Алисы не будет рядом, чтобы укорить его.
Что-то громадное продолжало с грохотом двигаться в их сторону. Алиса слышала, как оно приближается, ломая кусты и ветви, распугивая лесную мелюзгу, с визгом убегающую от чудовища. Этот гигант раздавит их в мгновение ока, и уже не будет иметь значения, что Тесак сошел с ума или, точнее, стал чуть безумнее, чем раньше.
А Тесак словно и не слышал поступи монстра. Он прислушивался к чему-то другому, к чему-то, что говорило только с ним.
Краем глаза Алиса заметила движение: то раскололся лес перед великаном. Несколько маленьких зверьков с длинными хвостами пронеслись по ее ногам. Поразительно, что даже в такой момент, уверенная, что вот-вот либо ей перережут горло, либо ее раздавит гигантское существо, Алиса успела подумать о том, как сильно она ненавидит крыс, и внутренне передернулась, ощутив касание хвостов, скользнувших по носкам ее ботинок.
Потом Тесак наклонился к ней, укусил за нос но нежно, очень нежно и бросился в чащу.
Алисе, наверное, следовало удивиться («он бросил меня!»), но чудовище уже нависло над ней, и ей тоже нужно было бежать.
Нет, она не могла последовать за Тесаком. Тьма поглотила его слишком быстро. Сойдя с тропинки, она тут же заблудится, потеряется, в этом нет никаких сомнений. Но ревущий великан шагал прямо по тропе.
«Наверх, дуреха, наверх».
Алиса вслепую рванулась к ближайшему дереву, подтянулась, царапая башмаками кору, и полезла вверх по стволу. Еще совсем недавно у нее просто не хватило бы на это сил, но голод больше не мучил ее, а еще приключения закалили Алису, сделав гораздо выносливее, чем она была в лечебнице. Кроме того, испуг мощный стимул.
Думала она сейчас только о том, как убраться с пути великана. Она не знала, насколько он высок казался-то он огромным, поэтому продолжала карабкаться, не обращая внимания на сердитых белок и вспархивающих с ветвей раздраженно чирикающих птиц. Она взбиралась, обливаясь по́том, и руки скользили по дереву, но она взбиралась, пока у нее не закружилась голова. И тут Алиса поняла, что выше ей уже не подняться.
Она посмотрела вниз и только теперь осознала, что залезла выше, гораздо выше, чем собиралась. Земли не было видно, а тьма под ногами казалась пропастью, бездонной пастью, готовой проглотить ее.
А гигантское существо, кем бы оно ни было, исчезло. Грохот, треск, стук уже удалялись, затихая, а Алиса, потрясенная, объятая ужасом, даже этого не заметила.
Она оказалась на такой высоте, что живот болезненно скрутило от ужаса. О чем она вообще думала? Как она теперь спустится? Куда убежал Тесак, как ей найти его? И что ей делать, если она не сможет его найти? Отправиться дальше без него? Или вернуться в Город?
Нет, в Городе у нее нет будущего. Она это знала. Семья не обрадуется, обнаружив, что Алиса жива. А если возвращаться не к семье, то куда? Остается только Чеширский, а Алиса не желает быть его игрушкой, орудием в его руках.
Она прищурилась, пытаясь отыскать надежную точку опоры. Но все было мягким, расплывчатым, неразличимым. Теперь она поняла, что слабый свет звезд и луны просачивается сквозь лесной полог, что и позволило ей быстро взобраться наверх. Но уверенность мигом улетучилась, как только возникла необходимость спуститься.
Руки Алисы обнимали особенно толстый сук, и она подумала, что могла бы усесться на него. Оставаться на одном месте казалось самым разумным вариантом. Внизу ничего не видно, Тесак пропал, гоблин может быть где угодно. Блуждать сейчас по лесу пожалуй, самое глупое, что она могла бы сделать.