Решили мы проучить злостных нарушителей караульной службы. Ближайшей от нас страной потенциального противника была Япония, и наши отцы-командиры иногда повторяли: «Будете спать на посту украдут самураи». Так вот, подкрались мы однажды к спящему часовому, закутали посильней в тулуп и, зная пару слов на японском языке, курасиво, курасаки, стали давать тумаков в бока. Перепуганный постовой взмолился: «Япошки, милые, не бейте, я вам все расскажу». Здесь уж мы, не выдержав, на чисто русском языке, используя непечатные слова, отдубасили его от всей души. Эта наука пошла на пользу не только ему, но и всем его землякам.
Второй раз я попал на гауптвахту, считаю, за дело. Незадолго до демобилизации ожидался приезд министра обороны СССР маршала Гречко А. А. Планировались показательные стрельбы. Надо было расконсервировать и подготовить орудия недалеко от станции Угольная, в расположении дивизии морской пехоты. Как классному специалисту, это поручили мне. Я взял с собой несколько человек и прибыл на место назначения. С заданием мы справились досрочно, за несколько дней, и, никому не докладывая, проводили время в своё удовольствие отдыхали, ходили на море купаться, загорали. При очередном походе на море нас задержал воинский патруль. Конечно, никаких увольнительных у нас при себе не было. Молоденький лейтенант всех отпустил, а меня как старшего задержал для сопровождения в комендатуру. Проходя мимо воинских складов, с часовым на вышке, я внезапно оттолкнул лейтенанта и нырнул под колючую проволоку. Патрульные попытались повторить мой манёвр, однако часовой вскинул карабин: «Стой, стрелять буду». Я, никем не замеченный, таким же манёвром выскочил с противоположной стороны и, довольный, отправился в часть. Вечером после отбоя возле тумбочки дневального послышались какие-то голоса. И я увидел дежурного по части с молоденьким лейтенантом из комендатуры. Вычислить меня оказалось довольно просто, по красной окантовке на погонах береговая артиллерия. Я ничего умнее не придумал, как перевернуться на кровати задом на перед головой назад, а ногами на подушку. Слышу приближаются постепенно к моей кровати: «Он?» «Не он». «Он?» «Не он». «Он?» «Не он». Наконец, подойдя к моей кровати, откидывают одеяло: «Он?» «Не он и уже собираясь идти дальше: Стой, это же ноги! И громкий крик. Он! Он!» В общем, дали 15 суток гауптвахты. Лейтенант пожелал лично меня доставить на показательную ГУБУ при военном аэродроме в г. Артеме. Старшина гауптвахты по фамилии Брод определил меня в одиночную камеру, как он выразился по просьбе уважаемых лиц. Через неделю я от тоски взмолился и упрашивал его дать какую-нибудь работу. Утром на разводе старшина спросил: «Кто умеет обращаться с чушками?» Я вспомнил свой детский опыт и радостно ответил: «Я умею». Меня и ещё пару человек отвели на местную свиноферму при военном аэродроме. Старшина встал со здоровенной дубиной-колотушкой на площадке у выхода, а наша задача была подводить к нему свиней. Я заглянул за перегородку и обомлел таких здоровенных хряков я никогда не видел. Я наотрез отказался лесть к ним надевать верёвку. После некоторого препирательства один из нас согласился, а мы с другим подводили хряков к старшине. Тот стоял, растопырив ноги, размахивал колотушкой и кричал: «Ближе, ближе!» Ну, думаю, сейчас промахнётся и вместо чушака врежет в лоб колотушкой мне. Но старшина оказался настоящим профессионалом, попадал свинье точно в лоб, и достаточно было одного раза, после моментально их разделывал. Таким образом мы до обеда управились с тремя тушами и нас отпустили отдыхать. Меня перевели в общую камеру, и остальные дни пролетели быстро.
По прибытии в родную часть ждал приятный сюрприз. Приехал из отпуска один из друзей и привёз целую грелку сибирского самогона и настоящую сушеную оленину. Я удивился как ему, разгильдяю, дали отпуск? Оказывается, когда он был очередной раз в карауле, то ночью увидел возле охраняемого объекта два зелёных огонька. После команд «стой, кто идёт?» и «стой, стрелять буду!» выстрелил один раз один огонёк потух, выстрелил второй раз потух второй огонёк. На выстрелы прибежали начальник караула с тревожной группой. Выяснили он подстрелил кошку и причём попал ей прямо в глаза. Никто не удивился, так как он был охотником и промышлял белку выстрелом в глаз. За бдительность и примерное несение караульной службы он и был поощрён командиром дивизиона 10-дневным отпуском. Когда мы остались одни, после очередной рюмки я поинтересовался: почему после первого выстрела не потухли оба огонька кошка-то была уже на том свете. Он мне со смехом рассказал, как на посту ему надоело мяуканье какого-то кота. Он подошёл к нему, выстрелил сперва в один глаз, потом в другой, затем вернулся на положенное часовому место. До сих пор удивляюсь как не додумались до этого наши командиры?
На сегодня, дорогие друзья, все. Завтра расскажу о моей первой встрече с гостями из прошлого.
Глава 9
Почему мы во сне летаем, а не плаваем, если, согласно общепринятой всеми теории, жизнь возникла в воде Мировом океане? Что такое разум и куда он девается после смерти? Почему интеллектом, разумом в нашем понимании, обладают только люди? Откуда мы и что нас ожидает в будущем? Это и многое другое вы, дорогие мои друзья и просто читатели, узнаете в дальнейшем моем повествовании, начатом ещё 13 февраля сего года. Соберусь с мыслями, немного смелости и продолжу.
До встречи в ближайшие дни!
Интересно, что хотят люди знать?
Глава 10
Огромные огненные облака налетают друг на друга, сталкиваются от них отрываются неистовые куски пламени, которые образуют новые огненные чудовища. И все это в адском огненном водовороте надвигается на тебя. Огонь, пламя, боль, страдания, жалость к самому себе, и я просыпаюсь в холодном поту. Ничего не понимаю, стараюсь снова уснуть. И опять громадные огненно-ядовитые волны накатываются одна за другой, создавая какой-то странный хаос со страшными взрывами и внутренним клокотанием, злобно надвигаются на тебя, исступлённо стараясь втянуть в своё зловещее, ужасное нутро! Ты как можешь сопротивляешься. Дикий хаос, страх, боль! Просыпаюсь. Голова раскалывается на части. За окном уже начинает рассветать. Оглядываюсь по сторонам и ничего не могу понять нахожусь в камере гауптвахты. Стараюсь припомнить что было накануне? С другом-отпускником хорошо отметили моё возвращение с ГУБы неужели по пьянке опять натворил что-нибудь? Но почему в знакомой камере знакомой гауптвахты?
Объявили построение. На разводе я, как говорят, на автомате вышел из строя и оказался на знакомом мне свинарнике. Уже без всякого страха подводил к старшине Броду чушек, с которыми он быстро расправлялся. День у меня прошёл на том же автомате.
Вечером я спокойно все осмыслил и для собственного успокоения пришёл к выводу возвращение в родную часть наверняка приснилось. Ну, а свинарник? Вероятно, какое-то моё предвидение, предсказание, тем более что-то подобное со мной случалось и раньше. Невольно, первый раз за последние годы, вспомнил свою бабку-вещунью, долгие разговоры по вечерам и об ожидающих меня встречах с какими-то гостями из прошлого. Тем более было непонятно, если сон, то откуда специфический запах самогона и кусок сушёной оленины в кармане? Я с нетерпением ожидал возвращения в часть.
Как я и думал, все повторилось тёплая встреча, отпускник с сибирским самогоном и сушёной олениной, разговор о кошке. Только на этот раз я сам ему поведал, как он заработал отпуск. Он не сильно удивился был достаточно пьян, в отличие от меня, постаравшегося остаться трезвым. Утром ничего не произошло. Я проснулся в своей казарме на своей кровати. Служба продолжилась своим обычным порядком: подъём, зарядка, завтрак, практические и теоретические занятия, строевые смотры, караулы, дежурства и так далее и тому подобное. Перед демобилизацией меня и ещё пару человек отправили в уже знакомую часть на ст. Угольная. Нам выдали проездные документы и суточные деньги для поездки в г. Норильск, куда мы завербовались на горно-обогатительный комбинат. Ребята уехали, а я немного задержался, обмывая свой дембель с друзьями. Через несколько дней меня посадили в электричку до Владивостока.
Да, забыл сказать, демобилизовали нас по неизвестной нам причине накануне Нового года. В электричке я посчитал оставшиеся деньги и понял суточных до Норильска у меня явно не хватит. В газете нашёл первое попавшее объявление и поехал, вернее, пошёл пешком, по причине нехватки средств на трамвайный билет, на ВСЗ. Расшифровываю на Владивостокский судостроительный завод, где требовались ученики кочегаров. В отделе кадров меня быстро оформили и даже, несмотря на 31 декабря, я успел получить «подъёмные» кажется, около 70 рублей. Поселили в общежитие, комнату, где жили бетонщики пять человек. Встретили меня радушно и первым делом спросили есть ли у морячка деньги? Было видно, что парни с глубокого похмелья. Я достал свои «подъёмные», они у меня их забрали и здесь же снарядили «гонца» в магазин. На мой удивленный вопрос: «А как я теперь куплю гражданскую одежду?» молча постучали шваброй в потолок, через пару минут в комнате появилась компания девчат, и пока одни шустро накрывали на стол, другие помогли ребятам-бетонщикам одеть меня, где-то подшить, где-то подогнать, погладить. В общем, бетонщики одели меня полностью один дал пальто, другой костюм, третий обувь, четвёртый Я когда прикинул, то понял, что моих подъёмных мне хватило бы только на пальто. Новый год был отпразднован шикарно в дружной и весёлой компании.
!!! Друзья, кто хочет почитать мою историю из «Фейсбука», она начинается 11 февраля 2021 года и ещё не закончена. Самое интересное впереди это я вам обещаю.
Глава 11
И всё-таки я решил вернуться. Продолжить мою необычную историю, которая как моя, а с другой стороны и не моя. Некоторые в неё не поверят. Да я и сам иногда думаю со мной это было или нет? Может, мне это только приснилось или произошло в какой-то другой моей жизни, а может, мы просто мало знаем про окружающую нас действительность и когда что-то не понимаем, стараемся спрятать голову в песок как страус. Я, по крайней мере, пытался разобраться и понять, что происходит. И у меня в течение всей моей жизни была поддержка, моя бабка-ведунья, которую я упоминал выше и которая незаметно пыталась вести меня по жизни.
Вы, наверно, заметили, что я иногда тексты пишу правильно, грамотно, почти без ошибок излагаю свои мысли. А иногда отрывочно непонятно, с большим количеством синтаксических и грамматических ошибок. Все просто иногда мне очень удобно сидеть за компьютером в комфортных условиях, иногда все делаю на бегу или где-то в транспорте, бывает даже, чуть ли не со смартфоном на коленке, а иногда приходится просто надиктовывать и нередко даже незнакомому человеку. А иногда бывал в таких условиях, что, по нашим понятиям, простите за тавтологию, все непонятно нет ни пространства, ни чего-то похожего на время ни телефонов, ни смартфонов, ни компьютеров и даже простого общения с людьми, одни тени, тени из бесконечности в бесконечность. В общем, в двух словах не расскажешь, кто наберётся немного терпения, узнает все сам, и поверьте, никогда не пожалеет об этом!
Думаю, скоро продолжим.
Глава 12
Очнулся ночью от жуткого холода и немецкой речи:
Посмотри на этого белобрысого русского офицера.
Да, жалко, такой молодой.
Ганс, ты, как всегда, меня не понял. Жалко, что гибнут молодые русские, из них были бы отличные работники.
Ганс что-то пробормотал в ответ, и постепенно шаги удалились.
Я продолжал лежать на животе, видя перед собой только небольшой кусочек снежной целины и колючую позёмку. Внезапно услышал русскую речь «из своеобразных слов» понял, что это наши батальонные разведчики. Хотел закричать, но голос вместе с куском мороза остановился где-то в центре груди. Старший небрежно перевернул меня на спину:
Ба, мужики, да это наш новый командир!
Может, он ещё жив?
Сейчас! С такой раной на спине, когда лёгкие и сердце видны, не выживет, да и рёбер почти нет. Проклятый фашист постарался. Видно, осколком мины хорошо задело.
Братья-славяне, да он, кажется, жив!
Ты что, белены объелся?
Смотрите, у него снежинки на ресницах тают, да и что-то хочет сказать.
Старший, недолго думая, дал команду, меня положили на плащ-палатку, нежно укутали тулупом и понесли в тыл. Я даже не заметил, как уснул крепким детским сном.
Проснулся рано утром ничего не могу понять. Рядом в постели соседка Рая с верхнего этажа, на столе пустые бутылки из-под спиртного, недопитое пиво, окурки в салатах, на кроватях знакомые и незнакомые мужчины и женщины. Я долго приходил в себя, постепенно соображая, где я и что происходит. В этот день я первый раз подумал, что надо кончать с такой жизнью.
Прошёл уже месяц, как я демобилизовался, за это время меня перевели из учеников кочегара машинистом насосной станции; стал сравнительно хорошо зарабатывать. Вполне мог снять квартиру или комнату, да и очень хотелось по-настоящему учиться, исполнить детскую мечту, стать историком ковыряться в тиши пыльных кабинетов с таинственными старинными книгами они казались мне какими-то сказочными, загадочными, как будто не из нашего мира. Особенно мне нравилась история Древнего Египта, да и вообще я в детстве очень любил читать. «Войну и мир» я, кажется, прочитал в третьем или четвёртом классе. Конечно, многое не понимал, но особенно мне нравились батальные сцены и, как ни странно, философские рассуждения. Весь этот день я находился в приподнятом настроении с твёрдым убеждением в ближайшие дни переехать из общежития и поступить в вечернюю школу. Новые мои товарищи, к моему удивлению, мне не мешали, а всячески меня поддерживали. Вероятно, они пытались ранее это сделать сами, но не смогли, во мне же увидели бывших себя и, как на хорошем футбольном матче, по-настоящему за меня болели. Вечером я постарался лечь пораньше, почитав перед сном объявления в «Вестнике Владивостока». Сабантуя в этот вечер не было, и мне довольно быстро удалось уснуть.
Спал крепко, хотя и тревожно, но с успокоением. Сквозь сон среди ночи слышал, как две молоденькие девушки, видимо медсестры, разговаривали обо мне.
Этот молоденький белобрысый
Я сразу поняла, понравился тебе.
Не говори глупости, мне его жалко, доктор говорит не жилец.
Если возьмёшь под своё крыло может, и выживет.
Да, жалко, если помрёт, такой симпатичный!
Подошла ко мне и поправила край подушки. От рук пахнуло карболкой и ещё чем-то, знакомым с детства. Внезапно послышался вой сирен я не сразу сообразил, что это воздушная тревога, грохнуло где-то рядом, посыпалась штукатурка и звон разбитой посуды. Мужской голос: «Вот паразиты, так их сяк Что делают! Хорошо же видят, что госпиталь». Обратно загрохотало совсем близко. Медперсонал засуетился ещё быстрее, кого-то стали накрывать, что-то двигать, переставлять. Раздался оглушающий взрыв как мне показалось, почти в палате. Крики и стоны раненых, матерная речь беспомощных мужчин, успокаивающие голоса медперсонала. Очередной взрыв, грохот, за какую-то долю секунды до этого на меня навалилось что-то мягкое, тёплое, стараясь руками укрыть мою голову. Мне сейчас стыдно признаться, но почему-то особенно запомнились небольшие упругие девичьи груди, уткнувшиеся мне в лицо. Для мальчишки, ни разу не целованного, это был верх блаженства. Куда-то сразу исчезла вся война с грохотом, криками и матом раненых, молитвами умирающих и мольбами о помощи. Остались только эти небольшие груди, их прикосновения к губам и щекам, и этот неповторимый девичий запах чего-то нового, необычного, таинственного, неизведанного.
Из прострации меня вывел терпкий солоноватый вкус чего-то тёплого. Я не сразу понял, что это кровь. У молоденькой медсестры, накрывшей меня своим телом, был пробит висок, и из него медленно стекала алая струйка крови по пухлой, ещё детской щеке, и капала мне на губы. Я проснулся весь в слезах, больше уснуть не мог и ещё долго чувствовал солоноватый привкус девичьей крови, спасшей мне жизнь в том далёком 1944 году.