Ты не занимаешься утечкой? удивился он. Я думал, ты хочешь получить зачет.
Я была рада, что мы замяли тему объятий и напряжение между нами рассеялось.
Да, но я не хочу быть как остальные. Эту тему возьмут все. Это легкая добыча. Но Кира заслуживает того, чтобы кто-то изучил ее дело без знака доллара перед глазами.
Шмоер кивнул в знак согласия.
Ладно. Я скажу тебе только одну вещь об этой записи.
Что же?
Этот звонок родителей в 911
Что с ним не так?
Кажется, они что-то скрывают.
Глава 6
Звонок Грейс Темплтон в службу спасения
26 ноября 1998. 11.53
Девять-один-один, что у вас случилось?
Я я не могу найти свою дочь.
Не волнуйтесь Когда вы видели ее в последний раз?
Недавно несколько минут назад Мы были здесь на на параде, и она ушла с отцом.
Она сейчас с отцом или потерялась?
Она была с ним а теперь нет. Она потерялась.
Сколько ей лет?
Ей два, почти три. Завтра у нее день рождения.
Понятно Где вы находитесь?
Эээ
Мэм, где вы находитесь?
На на пересечении 36-й улицы и Бродвея. Здесь много людей, и она потерялась. Она совсем малышка. О боже!
Когда вы видели ее в последний раз, во что она была одета?
Она секундочку точно не помню. Голубые брюки и не знаю.
Какая-нибудь кофта? Помните цвет?
А, да Розовая.
Можете ли вы вкратце описать свою дочь?
Она брюнетка, с короткими волосами. Она всем улыбается. Рост 34 дюйма[4]. Она она невысокая для своего возраста.
Цвет кожи?
Белый.
Хорошо.
Пожалуйста, помогите.
Вы уходили с места? Осмотрели окрестности?
Здесь повсюду толпа. Это невозможно.
Ваша дочь была одета в пальто или куртку?
Повторите, пожалуйста.
Было ли на ней что-то поверх розовой кофты, которую вы упомянули? В Нью-Йорке идет дождь.
А, да Куртка.
Вы помните цвет?
Ох белая, с капюшоном. Да, точно. С капюшоном.
Хорошо. Оставайтесь на линии. Я сейчас соединю вас с полицией. Хорошо?
Да.
Заиграла музыка, и несколько секунд спустя на другом конце заговорила другая женщина:
Мэм?
Да?
Вы видели, в какую сторону пошла ваша дочь?
Ох нет. Она ушла с моим мужем и не вернулась. Она потерялась.
Ваш муж рядом?
Да. Он здесь.
Можете дать ему трубку?
Да? ответил Аарон прерывающимся голосом.
Сэр, вы видели, в какую сторону пошла ваша дочь?
Нет. Я этого не видел.
Хорошо Вы можете назвать точное время, когда это произошло?
Не более пяти минут назад. Здесь слишком много людей. Мы не можем найти ее.
Мы найдем ее.
Сэр, вы меня слышите?
Да, да.
Пеший патруль направляется на угол 36-й и Бродвея. Ждите там.
Вы думаете, они найдут ее? уточнил Аарон.
Где-то на заднем плане послышался голос Грейс она что-то неразборчиво говорила мужу.
Грейс, сейчас не время, отрезал он.
Не волнуйтесь, сэр. Ваша дочь найдется.
Вдалеке снова послышался голос Грейс:
Аарон, сотри кровь.
Сэр? позвала оператор.
Слава богу, сказал он.
В отдалении послышался глубокий мужской голос это был полицейский.
Вы родители?
Глава 7
Надежда излучает свет, и только он способен развеять самые мрачные тени.
27 ноября 2003
5 лет с момента исчезновения Киры
Мирен появилась в полицейском участке в черном костюме с юбкой и пиджаком поверх белой блузки. Ее каштановые волосы были убраны в аккуратный высокий хвост. Аарон увидел из приемной, как она решительно подошла к стойке и попросила позвать его. Полицейская указала в сторону Аарона, и Мирен, подписав форму согласия, повернулась и подошла к нему с серьезным лицом.
Идем? спросила она вместо приветствия.
Прошел год с их последней встречи, но эта ситуация не стала для нее неожиданностью. В первые годы после пропажи Киры она то и дело встречала Аарона и наблюдала, как его все сильнее засасывает в воронку печали и отчаяния, которая поглощает все, до чего дотягивается. Но шло время, и повседневная жизнь, а также тот факт, что Мирен теперь работала в «Манхэттен пресс», привели к тому, что они отдалились друг от друга, а их встречи стали нерегулярными. Последний раз они виделись ровно год назад, в день рождения Киры, когда Аарон заявился в редакцию с воплями и обвинениями в нарушении обещаний.
Спасибо, что пришла, Мирен Мне некому больше было позвонить.
Понимаю. Ничего страшного. Не нужно, Аарон. Не объясняй.
Было четыре часа дня, и движение на севере города начало приходить в норму. Парад закончился, детский смех утих, и все разошлись по домам, чтобы успеть приготовить ужин. Мирен направилась к своей машине, «Шевроле Кавалер» цвета шампанского, припаркованной на стоянке между двумя полицейскими машинами. Мирен села за руль и подождала, пока Аарон усядется рядом.
Мне жаль, что ты видишь меня таким, начал Аарон. От него разило спиртным, и выглядел он жалко.
Да какая разница. Я почти привыкла к этому. Мирен стала раздражаться.
Сегодня восьмой день рождения Киры. Я просто это выше моих сил.
Я знаю, Аарон.
Я не выдержал. Парад, день рождения, и все в один день. Столько воспоминаний. Я так виноват. Он поднес руки к лицу.
Не нужно оправдываться. Не передо мной, Аарон.
Я не Я хочу, чтобы ты поняла, Мирен. В последний раз, когда мы виделись, я вел себя как
Аарон, не нужно. Хватит. Я знаю, как тебе тяжело.
Как отреагировало начальство?
Ну, они были не в восторге. Но ты не оставил им выбора. Едва ли кому-то понравится, если отец самой разыскиваемой девочки в Америке заявится пьяным в приемную и будет кричать, что все наши публикации выдумки, ведь ты прекрасно знаешь, что это не так, заметила она, и Аарон отвел взгляд. У него дрожали губы и правая рука, словно горе обрело контроль над некоторыми частями его тела.
Мирен завела машину и молча поехала на юг.
У тебя были какие-нибудь проблемы из-за этого? спросил Аарон.
Ультиматум. Я должна оставить дело Киры, потому что это тупик.
Аарон посмотрел на девушку и сказал таким тоном, будто давно об этом думал и наконец решился:
Исчезновение Киры пошло тебе на пользу.
Мирен нажала на тормоз. Она и без того злилась, что ей пришлось ехать за ним и снова видеть его пьяным, особенно в этот день, но его слова ранили ее в самое сердце.
Как ты мог, Аарон? Ты же знаешь, я сделала все, что могла. Никто больше не приложил столько усилий для поиска твоей дочери. Как у тебя хватило наглости?..
Я всего лишь сказал, что тебе это пошло на пользу. Сама посуди Ты теперь работаешь в «Манхэттен пресс»
Вон из машины, взбесилась Мирен.
Ну что ты
Вон из машины!
Мирен пожалуйста
Послушай меня внимательно, Аарон. Ты знаешь, сколько раз я перечитывала полицейское досье Киры? Знаешь, скольких людей я опросила за последние пять лет? Никто не потратил столько времени на ее поиски, сколько я. Знаешь, от скольких материалов я отказалась, лишь бы продвинуться на шаг вперед и узнать, что с ней случилось?
Аарон понял, что задел ее за живое.
Прости, Мирен Я просто не могу больше его голос надломился. Я не могу Каждый год, когда приближается этот день, я говорю себе одно и то же: «Давай, Аарон, в этом году ты улыбнешься хотя бы раз на День благодарения. В этом году ты встретишься с Грейс и вспомнишь, какая у вас была замечательная семья». Я проговариваю это перед зеркалом, когда просыпаюсь, но как только думаю о ней и обо всем, что мы потеряли, обо всем, что ждало нас впереди и так и не случилось, о каждой о каждой улыбке, которую мы не увидели, я не могу этого вынести.
Мирен только щелкнула языком, наблюдая, как он плачет, но через несколько мгновений не выдержала.
К черту, бросила она, положила руки на руль и нажала на педаль газа.
Отвезешь меня домой? Мне нужно поспать.
Я разговаривала с Грейс.
На этот раз застонал Аарон.
О чем?
Она звонила тебе весь день, а ты не брал трубку. Потом Грейс позвонила мне, чтобы спросить, не знаю ли я, где ты. Она была сама не своя. Этот день бередит чувства и вскрывает старые раны.
Аарон посмотрел на Мирен. Ее голос звучал серьезнее, чем он помнил. Деловой вид девушки и почти отстраненный взгляд лишь сильнее укрепили то чувство, которое он всегда испытывал к ней: Мирен была слишком холодна.
Когда ты позвонил, я, разумеется, с ней связалась. Перезвонила и рассказала, где ты, и она попросила, чтобы я немедленно привезла тебя к ней. Что-то срочное.
Не хочу, тут же отрезал Аарон.
Это не обсуждается, Аарон. Я обещала Грейс. Сказала, что привезу тебя лично.
Ты с ума сошла, если думаешь, что я готов встретиться со своей бывшей женой в день рождения Киры. Сегодня я меньше всего хотел бы быть рядом с ней.
Мне все равно. Я должна отвезти тебя. Это пойдет тебе на пользу. Вам обоим тяжело. Только вы двое понимаете, что переживает другой. Грейс тоже нуждается в том, чтобы кто-то о ней позаботился. Ей было так же плохо или даже хуже, чем тебе, но она при этом не напивается и не воюет со всем миром.
Аарон ничего не ответил, и Мирен восприняла это как знак согласия. Она выехала с территории полицейского участка двадцатого квартала по Западной 82-й улице и вскоре спустилась до берега реки Гудзон. По дороге на юг Мирен молчала, а Аарон с отвращением смотрел в окно на город, который так любил. Позади остались счастливые годы: карьерные взлеты, игры на заднем дворе, ласковые поглаживания живота Грейс в ожидании рождения Майкла. Все это исчезло вместе с белым воздушным шариком, улетевшим в облака.
Вскоре они уже пересекали тоннель Хью Л. Кэри, соединяющий под водой Манхэттен и Бруклин, но на другом берегу замедлились. Им то и дело приходилось останавливаться на бесконечных светофорах. Аарон несколько раз пытался завязать разговор, но Мирен отвечала односложно. Со стороны могло показаться, будто ее раздражает необходимость тратить на него время в День благодарения, но на самом деле она хотела воздвигнуть барьер между собой и делом Киры делом, с которым она срослась и никак не могла разъединиться.
Добравшись до Дайкер-Хайтс, квартала частных домов с уютными задними двориками, один из которых раньше был семейным гнездом Темплтонов, Мирен отметила, что некоторые соседи уже развешивают рождественские гирлянды. Миновав несколько улочек, они увидели Грейс та стояла на тротуаре и высматривала что-то на дороге. Женщина явно волновалась.
Что с ней? удивилась Мирен.
Не знаю, озадаченно ответил Аарон. Он никогда раньше не видел ее такой.
Грейс была одета в бордовую пижаму и тапочки, а ее волосы были собраны в неряшливый хвост.
Аарон в недоумении вышел из машины и приблизился к ней.
Грейс, что случилось?
Аарон Кира.
Что?
Кира! Она жива!
Что ты имеешь в виду? Мужчина был сбит с толку.
Она жива, Аарон. Кира жива!
Что? Ты о чем?
Об этом!
Грейс протянула руки и показала ему видеокассету. Аарон ничего не понял, но, приглядевшись, заметил белую наклейку с названием. На ней маркером была нарисована цифра «один», а под ней заглавными буквами было выведено самое мучительное и самое заветное для родителей слово: КИРА.
Глава 8
Она танцевала одна, когда вздумается, невольно сияя в ночи.
Мирен Триггс
1998
Я не могла так этого оставить. Слова профессора Шмоера насторожили меня. Что скрывалось за этим звонком в службу спасения? О чем умолчали родители? Поиски Киры Темплтон пробудили во мне больше любопытства, чем я могла себе представить.
Ты должен дать ее мне послушать, заявила я, как будто это было так легко.
Я не могу, Мирен. Это наш завтрашний эксклюзив.
Ты считаешь, что я сделаю стенограмму и передам в другую газету? Я студентка журфака и никого, кроме тебя, в этих кругах не знаю, да и меня никто не стал бы слушать.
Он глядел на меня молча. Затем сказал:
Я знаю, что нет, но.
Я перебила его поцелуем. И на этот раз он сдался.
Он знал, что я использую его, но нисколько не возражал. После случившегося я избегала мужчин. Ни при каких обстоятельствах не хотела ни с кем сближаться. Я воздвигла непреодолимый барьер на пути к своей душе и думала, что ни с кем не смогу почувствовать себя в безопасности, пока однажды в университете мы с ним не начали говорить о той ужасной ночи как о чем-то не относящемся ко мне. Он даже побудил меня написать об этом, и в конце концов я почувствовала он единственный относился ко мне со зрелостью, в которой я нуждалась. Мои сокурсники вели себя как типичные альфа-самцы, и в каждом из них мне виделся Роберт, которого хотелось забыть. Я с самого начала обратила внимание, что на занятиях все глаз не сводят с профессора Шмоера, и все начинающие журналистки сошлись во мнении, что он был самым привлекательным профессором из всех, кто расхаживал перед доской в Колумбийском университете. Его извечные костюмы не могли скрыть поджарое тело. Его добродушное лицо так и манило тех, кто воображал, будто под слоем невинности за его очками кроется настоящий огонь. Но самым привлекательным в нем был его ум. Он писал статьи для «Дэйли» требовательным тоном, с которым могли ассоциировать себя читатели. Он находил идеальный критический подход и писал подробно, строя предложения так, что с каждым абзацем вы все больше не могли оторваться. Сильные мира сего боялись стать объектом его пристального внимания, а политики нервничали, если он показывался на пресс-конференции, что, впрочем, случалось редко. Его статьи были посвящены политике и бизнесу, и Шмоер с позиции стороннего наблюдателя изучал архивы, документы, счета и накладные, погружаясь в теневые сделки, которые заключались в тех двух единственных сферах, которые так волновали страну? деньги и политика, хотя в действительности эти темы всегда шли рука об руку. Исчезновению Киры предстояло изменить его вселенную и, хотя я еще об этом и не подозревала, навсегда стать основой моей собственной.
Зачем, Мирен? Я не это плохая идея
То, что случилось, не имеет к тебе никакого отношения, Джим. Не веди себя как остальные. Вы все здесь ни при чем. Только я решаю, как мне быть, ясно?
Мы уже давно не поднимали эту тему, и я сомневаюсь, что избегание здесь поможет.
Какого черта все так настаивают, что я должна это обсуждать? Почему ты не даешь мне право самой решать, как к этому относиться?
Развернувшись, я переступила через порог дома.
Спасибо, что проводил, Джим, резко бросила я.
Мирен, я не хотел Он был растерян.
Я ринулась вверх, перепрыгивая две ступеньки за раз, и, достигнув второго этажа, скрылась из виду. Джим звал меня снаружи, но было уже поздно.
Зайдя в квартиру, бросила белые «конверсы», в которых была, на полку для обуви и удалилась в темноту спальни, пока снимала джинсы. В гостиную я вошла уже в пижаме. Это было первое, что я всегда делала при возвращении домой в крошечную съемную квартиру в аварийном здании в самой неблагополучной части города. Это была маленькая студия без окон, ремонта, лифта и всяких излишеств. На крохотной плите на кухне помещалась лишь одна сковорода, потому что две единственные конфорки были расположены слишком близко. Это был едва ли не худший вариант, и все же отдавали ее отнюдь не за бесценок. Родители любили повторять, что это место больше похоже на темницу и плачу я не аренду, а выкуп. Но я не могла позволить себе ничего другого, не тратя при этом кредит на учебу; плюс до университета было недалеко.
Второе дело, которое следовало сделать по возвращении, контрольный звонок. Спустя несколько гудков в трубке послышался отцовский голос:
Дочка, наконец-то. Мы как раз собирались тебе звонить. Ты что-то поздно сегодня.
Прости, прости, я знаю. Занималась в библиотеке. Мама в порядке?
Она места себе не находила. Ты должна звонить нам раньше, хорошо? Если будешь задерживаться, предупреждай. Мама беспокоится, что ты гуляешь в такое время.
Еще только половина десятого, папа.
Да, но этот район
единственный, что я могу себе позволить, папа.
Ты же знаешь, мы можем помочь. У нас есть накопления, и мы хотим помочь.