Несмотря на такие, мягко говоря, странности, а по существу действия, направленные на введение в заблуждение правосудия, судье было необходимо определить, какие договоры, связанные с реально состоявшейся продажей ценных бумаг для увеличения уставного капитала компании «Квадро», были настоящими, а какие сфальсифицированы. Именно от ответа на эти вопросы зависело содержание приговора, который нужно было вынести по результатам судебного следствия.
Для поиска истины в рассматриваемом деле нужно было использовать косвенные доказательства. Оказалось, что многие документы, представленные следствием суду, относились к периоду, не актуальному для предъявленного обвинения по статье 159 УК РФ. Причем они были в открытом доступе. Поэтому не могли использоваться как доказательства вины К-ва в мошенничестве. В то же время было очевидно, что следствие не проверило показания В-ны и Числова о содержании якобы заключенного между ними договора от 6 декабря 2012 года и особенностях его исполнения.
В связи с этим суд в своем приговоре зафиксировал, что только в судебном заседании выяснилось, что инвестиционные паи, которые Числов якобы продал В-не, не в полном объеме были у него в собственности. В каком именно количестве они были в его собственности, свидетель со стороны обвинения не смог ответить. Не назвал он фамилию человека, которому принадлежали остальные проданные ценные бумаги. В суде была обнаружена ошибка в реквизитах представленной Числовым копии договора купли-продажи ценных бумаг от 6 декабря 2012 года за его подписью и подписью В-ны. В качестве основания для осуществления перехода прав собственности на ценные бумаги в этом договоре был указан междепозитарный договор между «Квадро» и НКО ЗАО «Национальный расчетный депозитарий». Но в реальности паи фонда «Земли Подмосковья» хранились в другом депозитарии ЗАО «Первый расчетный депозитарий». Выявив такие погрешности, суд признал несостоятельными ссылки потерпевшего В-ны и свидетеля Числова на договор от 6 декабря 2012 года.
Для обоснованности такого вывода суда адвокат С.А. Соколов представил суду сотрудников компании «Квадро», которые готовили в декабре 2012 года подлинный договор о покупке паев фонда «Земли Подмосковья» и закрепляли на электронных носителях факт увеличения уставного капитала компании «Квадро». Так, С. Ануфриев, работающий в компании «Квадро» юристом, показал, что по поручению К-ва подготовил комплект документов для подачи в межрайонную Федеральную налоговую службу 46 по городу Москве, которые были необходимы для увеличения уставного капитала компании «Квадро». Ануфриев подготовил два идентичных договора, в одном случае покупателем у «Сентелпы» 1774 паев был В-на, во втором К-в. Этот свидетель защиты далее сказал, что в депозитарных отчетах была информация о том, что паи фонда «Земли Подмосковья» в количестве 1774 списаны со счета В-ны и зачислены на счет «Квадро». На счет этой компании было зачислено такое же количество ценных бумаг, списанных со счета К-ва. Тем самым компания «Квадро» стала собственником 3548 паев.
На этом основании налоговая служба провела регистрационную запись об увеличении уставного капитала компании «Квадро» до 500 миллионов рублей.
С. Ануфриеву показали в суде еще и копию договора купли-продажи ценных бумаг между «Сентелпой» и В-ной. Свидетель сказал, что это не тот договор, который он готовил. Все договоры печатались шрифтом Times New Roman 12, а представленная копия была изготовлена другими шрифтами. Но главным несоответствием было то, что на «шапке» копии были указаны не только реквизиты компании «Сентелпа». В первых строках договора было записано, что от этой компании действует лицо на основании доверенности от 1 ноября 2013 года. Получалось, что договор, копию которого показали в суде Ануфриеву, был подписан почти через год после проведенной сделки купли-продажи ценных бумаг в пользу В-ны. Свидетель сказал и о том, что в проекте договора, который он готовил от имени «Сентелпы», упоминалась и компания «Квадро», действующая на основании регламента о присоединении, а не доверенности, выданной конкретному лицу.
С.А. Соколов разыскал еще одного свидетеля, который в компании «Квадро» работал в аналитическом отделе. Г. Сягаев готовил проведение операции закрепления в депозитарии списания со счетов «Сентелпы» на счета В-ны и К-ва по 1774 пая и последующего перевода этих ценных бумаг в уставный капитал компании «Квадро». Но официально эта операция проходила под учетной записью начальника депозитария. Проводилась ли оплата по договору купли-продажи, на основании которого была проведена операция перевода на В-ну 1774 паев, он не знал.
Весьма значимыми для суда были показания аудитора Т. Рождественской, с которой 28 января 2019 года адвокат С.А. Соколов подписал договор на оказание услуг. По запросу адвоката она проводила проверку депозитарной базы компании «Квадро» на наличие операции по зачислению права на ценные бумаги на имя приобретателя В-ны. Аудитор установила, что в базе «Квадро» эта операция имела место, а вот в депозитарной базе информации по всем операциям за декабрь 2012 года с паями по Числову отсутствовала. По Числову аудитор не обнаружила сведений и в бухгалтерской базе, что подтверждало фальсификацию договора 6 декабря 2012 года между ним и В-ной. Заключение аудитора подтвердила в суде и эксперт по финансовым вопросам Р. Лукьянова.
Читая материалы дела по обвинению К-ва в мошенничестве, просто удивляешься, как мог следователь не допросить свидетелей, которые пришли в суд по инициативе защиты, почему закрывались глаза на то, что договор между В-ной и Числовым был, как говорится, шит белыми нитками и стал основанием для возбуждения уголовного дела против К-ва.
За названные недоработки, судя по приговору, суд поставил следствию жирную двойку. В приговоре записано, что показания подсудимого К-ва, противоречащие версии следствия о том, как развивались события, подтверждаются показаниями пяти свидетелей защиты, данными ими в суде, а также документами об отсутствии исполнительного производства по судебному решению от 31 августа 2015 года, заключениями финансово-технической и почерковедческой экспертиз. А вот показаниям потерпевшего В-ны и свидетеля Числова суд не доверяет, так как они противоречивы, запутаны и не конкретны.
Такой оценке предшествовала правовая оценка действий участников судебного процесса адвокатом С.А. Соколовым. Прежде всего он опроверг позицию следствия о том, в случае реализации исполнительного листа, выданного на основании заочного решения Реутовского суда от 8 августа 2015 года, единственным получателем денежных средств был бы К-в. Мнение следователя основывалась на договоре уступки права требования от 26 марта 2014 года. Этот договор был заключен между компанией «Квадро» и компанией «Сентелпа». Его подписал К-в как за «Квадро», так и за «Сентелпу». В «Квадро» в тот период он был генеральным директором, а от «Сентелпы» у него была доверенность. Данным договором право требования с В-ны денежных средств переходило к компании «Квадро». Но следователь не учел, что основным учредителем «Квадро» была компания «Сентелпа», а у К-ва была доля в размере 0,1 процента. В связи с этим К-ва нельзя считать владельцем «Сентелпы».
Адвокат подчеркнул, что, согласно статье 53.2 Гражданского кодекса РФ, если физические и юридические лица способны оказывать влияние на предпринимательскую деятельность юридических и (или) физических лиц, то оценка обстоятельств, наличие или отсутствие аффилированности и ее последствия определяются в соответствии с Законом РСФСР от 22 марта 1991 г. 984-1 «О конкуренции и ограничении монополистической деятельности на товарных рынках». Факты юридической, экономической и иной подконтрольности, в том числе на основании взаимозависимости контрагентов, а также обстоятельства, свидетельствующие о согласованности действий участников хозяйственной деятельности, сами по себе не свидетельствуют о недействительности сделок между юридическими лицами, от имени которых договор подписывает одно и то же лицо. Не менее важной была ссылка на пункт 1 статьи 53 Гражданского кодекса РФ. Согласно этой правовой норме, юридическое лицо приобретает гражданские права и принимает на себя гражданские обязанности через свои органы, действующие в соответствии с законом, иными правовыми актами и учредительным документом. Таким образом, действия единоличного руководителя юридического лица признаются действиями самого юридического лица.
Опираясь на действующее Постановление Высшего Арбитражного Суда РФ от 23 марта 2014 года, С.А. Соколов напомнил суду, что при необходимости защита прав юридического лица в случаях совершения сделки его единоличным исполнительным органом, проще говоря директором, с другим юридическим лицом, где этот же гражданин также является его директором, осуществляется в суде. Это означает, что, когда возникает спор по такой сделке, иск может подать юридическое лицо или его учредители. Применительно к исследуемому в суде уголовному делу если нет судебных решений о недействительности договоров, когда К-в подписывал их от имени обеих сторон, то говорить об их фиктивности, как утверждал следователь, не правомерно.
Адвокат также обратил внимание на то, что имеющиеся в уголовном деле документы не подтверждают факт того, что лично К-в приобрел права на имущество В-ны по итогам заочного рассмотрения судом гражданского спора между ним и «Квадро». Ведь обращение гражданина, юридического лица в органы государственной власти, в том числе в суд общей юрисдикции, само по себе не является основанием для уголовного преследования по части 4 ст. 159 Уголовного кодекса РФ даже в том случае, если стороной недобросовестно заявлен неосновательный иск или оказывалось систематическое противодействие правильному и своевременному рассмотрению и разрешению дела. Доказательств тому, что подсудимый действовал противоправно, следствие не нашло. Поэтому в действиях К-ва отсутствуют все признаки состава вмененного ему преступления, предусмотренного частью 4 статьи 159 Уголовного кодекса РФ.
Подкрепил этот принципиальный вывод С.А. Соколов и утверждением о том, что К-в, владеющий 0,1% долей в уставном капитале компании «Квадро» (а не 99% по версии следствия), в соответствии с пунктом 1 статьи 67 ГК РФ и пунктом 1 статьи 8 Федерального закона от 8 февраля 1998 года 14-ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью» не мог обратить в свою собственность имущественные права в отношении должников «Квадро», принадлежащие обществу. Напомнил адвокат суду в защитительной речи и о том, что сторона обвинения не представила суду доказательств, что К-в как участник компании «Квадро» с долей в 0,1% в уставном капитале или иные лица неосновательно обогатились (могли обогатиться) за счет личного имущества В-ны по возникшему из заочного решения суда обязательству. Ведь решение по этому вопросу имело юридическую силу только в период с 22 декабря 2015 года по 13 октября 2016 года, когда К-в без перерывов находился в колонии общего режима, а представитель «Квадро» С. Горбунова по подписанной К-вым доверенности не предпринимала для взыскания никаких действий.
Подытоживая судебные прения, суд отметил, что стороной обвинения не представлены неоспоримые доказательства совершения К-вым вменяемого ему состава преступления приобретения права на чужое имущество путем обмана, совершенного в особо крупном размере.
Эту позицию суд отразил в приговоре. Далее в нем содержался вывод: в предъявленном обвинении К-в не виновен. Поэтому, руководствуясь статьями 296299, 302306, 309 УПК РФ, суд приговорил К-ва, обвиняемого в совершении преступления, предусмотренного частью 4 статьи 159 УК РФ, оправдать в связи с отсутствием в его деянии состава преступления. Суд также отменил меру пресечения в виде залога, постановил внесенную в залог денежную сумму возвратить залогодателю по вступлении настоящего приговора в законную силу. За ним признали право на реабилитацию, что было необходимо. Ведь он незаконно содержался под стражей пять месяцев.
Такое судебное решение стало возможным благодаря сформированной с участием С.А. Соколова и его свидетелей позиции, разоблачающей фальсификацию договора от 6 декабря 2012 года. Государственный обвинитель не рискнул обжаловать оправдательный приговор. После истечения 10 дней со дня оглашения он вступил в законную силу.
От обвинения отказываюсь
Выяснение отношений с помощью кулаков, к сожалению, довольно распространенное явление. Не останавливают драчунов и статьи Уголовного кодекса РФ, в которых установлена ответственность за нанесение побоев тем, кто, как говорится, попал под руку дебоширу или хулигану. Досталось от них и А. Белухину. Он стал участником дорожно-транспортного происшествия. Авария случилась по вине В. Куралова, который управлял другой автомашиной. Как нередко бывает, виновный водитель попытался скрыться с места происшествия, но пострадавший в аварии догнал его и своим автомобилем заблокировал автодорогу.
В. Куралов и его пассажиры, находившиеся в пьяном состоянии, вышли из автомобиля и потребовали пропустить их авто. При этом как бы для большей «доходчивости» адресовали А. Белухину непарламентские выражения и угрозы переломать ему кости. Оценив обстановку, А. Белухин по мобильному телефону связался с отцом и попросил вызвать сотрудников ГИБДД. Этот звонок не охладил агрессивный пыл пьяной компании. В. Куралов и его приятель по пьяному веселью С. Минов стали избивать А. Белухина и подоспевшего ему на помощь М. Колева.
Наблюдали за дракой М. Вадова и Т. Даркина, которые ехали вместе с В. Кураловым и С. Миновым в одной машине. Естественно, они были на стороне последних. Это, видимо, впоследствии повлияло на решение следователя провести расследование таким образом, чтобы обвиняемыми, а затем и подсудимыми в Пушкинском городском суде Московской области стали А. Белухин и М. Колев.
Адвокат Тамара Федоровна Заварзина приняла на себя защиту А. Белухина, когда тот уже находился на скамье подсудимых. Согласно подготовленному следователем уголовному делу, он и
М. Колев обвинялись в совершении хулиганства по предварительному сговору. Виновные в таком преступлении могут оказаться за решеткой на срок до семи лет. Меры наказания предусмотрены в статье 213 Уголовного кодекса РФ. Судя по обвинительному заключению, утвержденному городским прокурором, хулиганские действия А. Белухина и М. Колева выражались в сопротивлении лицу, пресекающему нарушение общественного порядка, с использованием в качестве оружия деревянных палок. В результате В. Куралову и участвовавшему в драке на его стороне С. Минову был причинен легкий вред здоровью.
Кроме того, в обвинительном заключении было написано, что А. Белухин и М. Колев и еще шесть неустановленных следствием лиц из хулиганских побуждений умышленно выражали неуважение к окружающим, нарушали нормы общественной нравственности и общественного порядка на улицах города, мешали отдыху жителей близлежащих домов. Выводы следствия подтверждались М. Вадовой и Т. Даркиной, которые находились в одной с В. Кураловым и С. Миновым автомашине. И не только. Свидетелями драки были проходившие мимо Солова и Статинова, давшие показания в пользу В. Куралова и С. Минова, которых следствие посчитало потерпевшими.
В общем, на бумаге все выглядело гладко. Но анализируя материалы уголовного дела, Т.Ф. Заварзина отметила, что составлявший обвинительное заключение следователь проигнорировал ряд обстоятельств, имеющих важное значение для принятия судом справедливого решения. К примеру, он не проверил мотивы показаний свидетелей. Пользуясь своим процессуальным правом, адвокат попросила суд сделать перерыв в рассмотрении уголовного дела А. Белухина и М. Колева. Свою просьбу она мотивировала необходимостью выявления всех свидетелей драки и проверки достоверности показаний свидетелей, заявленных стороной обвинения. По мнению адвоката, это нужно сделать потому, что Солова и Статинов обеляли В. Куралова и С. Минова. Эти свидетели сообщили в суде, что А. Белухин, М. Колев и еще шесть человек, вооруженные палками и битами, избивали В. Куралова и С. Минова. То, что телесные повреждения были нанесены А. Белухину, его отцу и М. Колеву, они не видели. Желая показать свою беспристрастность, на вопрос адвоката свидетели ответили, что ни с кем из дерущихся они не знакомы, что, как выяснилось позже, было ложью.