Полоз опять будет ворчать, что уборка отнимает слишком много энергии, но, теперь она у него была. На пылесос хватит решил я.
Ты нигде и никогда не появляешься просто так, Лозоходец. Произнес я, расшнуровывая ботинок. Ступни ныли от длинного-длинного дня.
Восстановительная химия, после борьбы с отражениями закончила свою работу, но в нормальное состояние я пока не вернулся. Для того чтобы вывести из организма остатки лекарств, и восстановится полностью, нужен был сон. Не менее десяти часов. Эти десять часов я и пытался выторговать у Лозоходца.
Он покрутил головой в широкополой шляпе, словно действительно видел как человек, и, решив ничего здесь не трогать, тоже сел на пол.
Мы могли бы поговорить в другом месте? Он приложил пальцы к краю шляпы.
Можешь не прятать свои бельма. Устало произнес я. Меня трудно чем-то удивить. Теперь тем более. И лучшего места для беседы у нас не будет. Сюда не пробьется ни один прибор слежения. Сорок метров ионизированной пыли замечательный экран. Для всех остальных кроме нас Полоза не существует.
Хорошо согласился Лозоходец. Кивнул в сторону Фрэнки, и вопросительно поднял брови.
Он никому ничего не расскажет. Он спит. Фрэнки даже не спал. Сном трудно было назвать то, что происходило в его организме. Больше всего подходил термин восстанавливался.
Его тело, как и полагалось биологическому материалу, было подвержено разложению, но окружив себя бронепластинами и превратившись в некое наподобие куколки огромной бабочки, Фрэнки восстанавливался.
Он вылезет из своей бочки спустя пару часов новый, чистый, словно из бани радостный и голодный.
Я отпущу его на охоту. Он кого-то или что-то съест и вернется через сутки таким же, как и был верным, умным, и никуда не сующим свой чуткий нос.
И Я с наслаждением вытянул босые ноги и положил скрещенные руки под голову. Я готов слушать тебя о Лозоходец! Патетики было многовато, но мне было все равно.
Ты знаешь, что я знаю Негромко проговорил Лозоходец. Опять начались игры в кошки-мышки, которые мне стояли уже поперек горла. Почему люди не могут быть честными до конца? Просить без шарканья ногами по полу. Спрашивать, глядя в глаза.
«Глаза». Я поерзал по рубчатой обшивке Полоза спиной, устраиваясь удобнее. Она была похожа на пористую резину. Была приятна на ощупь, и меня начало клонить в сон.
Глаза, Гарри, Глаза Негромко проговорил Лозоходец. Ты знаешь, как сделать так чтобы я смог их получить. Они мне нужны.
А зачем? Вдруг спросил я Лозоходца. Зачем супермену глаза? Ты же обходишься без них превосходно. Можешь остановить сердце у Москита, например. Он так и не узнает, кто его убил.
Ты же знаешь, что я никогда не сделаю этого. Проговорил Лозоходец. Снял шляпу и положил рядом с собой.
Кстати. Проговорил я. Почему ты ничего не спрашиваешь о Полозе. Он нас превосходно слышит. Да еще вдобавок пишет на биоконтур всю нашу беседу, включая сердцебиение и энцефалограмму каждого.
Потому, что это касается и его тоже. Такой поворот событий перестал мне нравиться. Я стал обуваться. Я понимал, что тяжелые ботинки, дробовик, внутреннее оружие Полоза бесполезны для существа, который беседует сейчас со мной из другого измерения. Я поступил бы также. Ушел бы, на какой ни будь, другой слой реальности. Чуть сместил вероятности. Совсем немного изменил законы природы, и сделал бы все, что могло быть направлено против меня бесполезным.