Проехали. И ты меня извини, что накинулся сразу.
Как вы уже могли заметить, Сема частенько любил обшучивать и форсить какую-то одну тему. Долго, многократно, порой не зная меры и переходя границы, но не со зла, как могло бы показаться на первый взгляд. Хотя большинство людей его за это и вовсе на дух не выносили. Ну и еще, конечно, за то, что он был навязчивым, наглым, простым, как три копейки, и очень манерным. Однако я уже давно со всем этим смирился и принял как данность. В том числе и его несерьезные бравады. Ведь, несмотря на все это, он всегда был очень честным, добрым и искренним. К тому же я прекрасно понимал, почему он именно в данном случае себя так вел: я все-таки был его единственным настоящим другом, и он боялся, что я погрязну в бытовухе и мы больше не будем с ним общаться так, как раньше. Надо было сдержаться. И мне, и ему. Эх, ладно, считай, уговорил. Поедем мы после премьеры к Сыдкаевой.
А куда мы идем-то? перебил мой внутренний монолог Сема.
Сейчас увидишь.
Пройдя по коридору, по обеим сторонам которого были бежевые однотипные двери, мы подошли к нужной комнате. Едва я поднес руку, чтобы постучать, как она открылась, и на пороге появился Владик.
О, Федя, Сема, привет! поздоровался он с нами на выдохе.
Мы пожали руки. Сема после этого украдкой вытер свою о штаны.
Ребята, не видели Иво? После этого ужасного и вопиюще бестактного инцидента с Долгополовой он куда-то пропал. Ну она, конечно, дура. Так себя вести. Еще заслуженная артистка. Тоже мне, тарахтел Владик.
Сема сверкнул глазами и собрался сделать рывок в его сторону, но я, почувствовав это, «случайно» толкнул своего друга плечом и покачал головой.
Да, несдержанная она дама. А мы как раз к тебе по этому поводу. Иво просил передать, что подумал над произошедшим и считает, что все-таки был не прав, подытожил я.
Сема кашлянул от удивления.
Но как же это так? Ты же присутствовал в зале? Ты же все видел? залепетал Владик.
И присутствовал, и видел. Но буквально только что встретился с Иво, разговаривал с ним. Говорит, дал маху, извиниться хочет. Его слова, не мои.
Эх, ну да, возможно, и был не прав немножечко, неохотно согласился он.
Так вот, продолжил я, Иво сказал, чтобы ты сходил в магазин и купил Алине Владимировне бутылку самого дорогого шампанского и большой букет цветов.
Самый большой, вклинился Сема.
Да, самый большой, я одобрительно взглянул на друга.
ЭмНуХорошоЯ схожу А почему он сам не попросил меня? вдруг озадачился Владик.
Его и Бород ой, Аркадия Валерьевича срочно вызвал худрук к себе. Там продюсеры приехали. Что-то обсудить хотят. Он сам толком не знает. И телефон у него сел еще, как назло, представляешь? театрально усмехнулся я. Мы на четвертом этаже с ним столкнулись. Он про худрука нам как раз сказал, попросил нас с тобой поговорить и что-то еще Ах да, точно! Зарядку по пути надо захватить и на репетиции ему передать. Блин, хорошо, что вспомнил!
Я решил нагрузить подробностей для пущей убедительности, вжился в образ, приложил руку ко лбу и глянул на Сему так, словно принести зарядное устройство Адамсону было крайне важной задачей, а я про это чуть не забыл. Сема в ответ одобрительно замотал головой, пытаясь не засмеяться.
Кстати, у тебя нет, случайно? А то у меня модель телефона другая. Так бы свою ему отдал. Такой человек все-таки важный и занятой. Без телефона-то нельзя, еле выговорил я, вновь обращаясь к Владику, уже слегка нахмурившись, чтобы тоже не расхохотаться.
Ой, да-да-да, конечно! Сейчас принесу. One moment, он шмыгнул обратно в комнату и быстро вынес провод. Вот, держи.
Владик очень любил вставлять английские фразы в свою речь по поводу и без. Вероятно, думал, что так выглядит более professional.
Спасибо, Влад, поблагодарил его я. Деньги, кстати, на все возьми у Иво. Столько, сколько потребуется. Он сумку же здесь оставил?
Ага, вот она, радостно ответил Владик.
Еще записку напиши и прикрепи ее к букету, добавил Сема. Мол, извиняюсь там, Алина Владимировна, тыры-пыры, все дела. И в корзину все положи. Короче, сам разберешься. Ну, и ей отнеси, естественно. Точнее, на первом этаже около ее кабинета оставь. А Иво потом сам к ней еще подойдет.
Да, хорошо, ребята! Спасибо огромное, что передали! Побегу тогда!
Не за что! Давай, удачи! попрощался я.
Сема ограничился кивком.
Владик быстро закрыл дверь на ключ и побежал к выходу. Прогона, как вы уже могли догадаться, в тот день так и не было. Не столько из-за пропажи Иво, а сколько из-за того, что в итоге понадобилась скорая: у Долгополовой, как оказалось, очень сильная аллергия на лилии. Твою мать.
* * *
Мы решили с Семой проведать Алину Владимировну вместе и договорились встретиться у входа в больницу. Он пришел раньше меня и стоял у дверей приемного отделения.
Ты совсем тупой? злобно рявкнул я, подойдя к нему.
А что такое? спросил Сема, искренне не понимая моего выпада и протягивая руку для того, чтобы поздороваться. Он осмотрел свои потертые джинсы и старую кожаную куртку, думая, что просто-напросто как-то неподобающе оделся.
Издеваешься? Придурок, ты цветы зачем притащил? Решил с концами Долгополову угробить? я мотнул головой в сторону букета из семи красных роз, который Сема держал в руке.
У нее на розы нет аллергии я в институте ей дарил. Отвечаю! взволнованно парировал мой друг. Он очень переживал за Алину Владимировну, особенно учитывая, что мы были виноваты в ее госпитализации. А если быть точнее, то виноват был скорее я.
Ладно, пойдем, я пожал Семе руку, решив, что без толку объяснять ему идиотизм его подарка в данной ситуации, раз он сам этого не понимает. А то часы посещений скоро закончатся: по субботам только до четырех.
Пошуршав бахилами по коридору, мы быстро нашли палату Алины Владимировны. Я постучался.
Да-да, войдите! послышался женский голос.
Мы открыли дверь и зашли внутрь.
Здравствуйте, мальчики! Очень рада вас видеть! Спасибо, что пришли навестить! радостно поприветствовала нас чуток сонная Алина Владимировна.
Палата была одноместной. Долгополова лежала на больничной койке и немного смущалась, потому как вместо привычных ей платьев и туфель на ней была только казенная ночная рубашка. Едва мы вошли, она начала суетиться, быстро поправила руками волосы и попыталась встать.
Извините, что я в таком виде, застеснялась она. Мне антигистаминные дают. От них в сон так сильно клонит, а я только недавно проснулась, и
Да что вы, что вы, Алина Владимировна! не менее смущенно сказал я, подбежав к ней, и положил руку на плечо. Не вставайте, не вставайте! Ле-жи-те! Вы чудесно выглядите! А мы вот тут вам немного всякого разного принесли. С врачом проконсультируйтесь только, пожалуйста, что вам можно, а что нет, добавил я и положил пакет со всякими вкусностями, которые купил по дороге, на прикроватную тумбочку.
И цветы! выступил вперед Сема и протянул Долгополовой свой букет.
Она засмеялась. Я укоризненно посмотрел на него, а он с вопросом на меня в ответ, все еще не понимая, что же не так с его подарком.
Спасибо большое! Мне очень приятно! Надо будет потом вазу попросить и цветочки в нее поставить.
Попросим, не переживайте! Как вы себя чувствуете? я присел на стул около кровати. Сема взял еще один у тумбочки и расположился рядом со мной, положив букет на подоконник.
Да все идет своим чередом, ребятки. В понедельник уже будут выписывать. Не ожидала я, конечно, такого «подарка» от Иво, иронизировала Долгополова. Ах, Петр Дмитриевич, здравствуйте! Вы как раз вовремя!
В открытом дверном проеме появился Петр Дмитриевич Хомяков худрук и директор нашего театра, народный артист, один из ведущих актеров и по совместительству мой крестный отец, пристроивший меня к себе. Мы с другом переглянулись.
Добрый день, Алина Владимировна! О, привет, парни! задорно пробасил он.
Как себя чувствуете? Вот вам гостинцы, потом посмотрите, чай попьете. Там все гипоаллергенное, по-доброму усмехнулся он, положив их на стол рядом с остальными передачками, и сел на край койки.
У вас же только на лилии аллергия? нахмурился крестный, осмотрев палату, и покосился на букет, который принес Сема, становившийся после этого вопроса пунцовым буквально на глазах. Походу, до него наконец-то дошло. Для полноты картины не хватало только его безысходного хлопка по лбу.
Большое спасибо, Петр Дмитриевич! Да, только на лилии. Не переживайте. Это мальчики мне принесли, Алина Владимировна с благодарностью посмотрела на нас.
Сема смущенно пялился в пол, а мне хотелось в тот момент под него провалиться.
Вы мне лучше расскажите, как пятничный показ прошел, попросила она и приготовилась внимательно нас слушать.
Да хорошо прошел, перебил Петр Дмитриевич меня, уже было раскрывшего рот для рассказа, и расстегнул пуговицы на своем дорогом костюме. Для своего солидного возраста он был в хорошей форме и всегда следил за собой. Особенно за бородой и за ботинками, которые блестели, как у кота яйца.
Есть еще над чем поработать, конечно. Но в целом очень неплохо. Я доволен. И Федор с Семеном хорошо себя показали. Однако больше всего мне ваша хореография понравилась. Ну просто сказка! заухал он.
Ой, Петр Дмитриевич, вы мне льстите! кокетничала Долгополова.
Ни в коей мере! угловато флиртовал крестный.
Они еще немного сдержанно поболтали о нюансах лечения, последних событиях в театре, дальнейшей подготовке спектакля и предстоящем собрании. Было очень забавно наблюдать за их якобы непринужденной беседой и тем, как они стеснялись обращаться друг к другу без отчества в нашем присутствии, вынужденно выдерживая светский тон. Хотя я прекрасно знал от мамы о том, что они были, мягко говоря, давно знакомы и испытывали друг к другу не только дружеские чувства, однако никто из них в этом не признавался.
Ладненько, я на самом деле ненадолго. Врач сказал вас особо не мучить лекарства имеют седативный эффект, так что вам надо еще поспать, завершил беседу Петр Дмитриевич, хлопнул руками по коленям и обратился к нам:
Поэтому, мальчуки, давайте-ка тоже собирайтесь человеку надо отдыхать.
И он был прав: Алина Владимировна уже сонно хлопала глазами.
Ох, что-то да, разморило меня опять, прозевала она, прикрыв рот рукой.
Вам что-нибудь еще нужно? поинтересовался худрук.
Нет, что вы, что вы. Мне того, что принесли, с лихвой хватит. Еще медсестрам оставлю. Какие же они тут заботливые. Прямо как вы, мои хорошие, в очередной раз растрогалась Долгополова.
Поправляйтесь скорее! И возвращайтесь, а то мы без вас долго не протянем! Да, мужики? Петр Дмитриевич посмотрел на нас.
Мы, как малолетки, замотали головами и дебильно заулыбались.
Ну, тогда, с вашего позволения, честна́я компания вас покидает. До новых встреч! Обязательно звоните, если что-то понадобится! попрощался Хомяков и отсалютовал рукой.
До свидания! Поправляйтесь! добавили мы с Семой.
Ой, спасибо вам огромное еще раз, что пришли! Мне очень-очень приятно! До скорой встречи! Я уже в понедельник буду с вами в творческом строю! засмеялась Алина Владимировна и потрясла в воздухе кулачком.
А я не сомневаюсь! поддерживающе нараспев промурчал крестный, расплывшись в улыбке, и мягко, но настойчиво подтолкнул нас к выходу.
Когда Долгополову увозила скорая, мы с Семой решили, что сами никому из наших коллег ничего рассказывать не станем. А если вдруг Владик или Иво своим помелом все быстро растрындят, то уже будем действовать по обстановке. В итоге с расспросами о случившемся и нашей в этом непосредственной роли к нам никто так и не обратился. Но мы были практически абсолютно уверены, что до Петра Дмитриевича, скорее всего, информация все-таки точно дошла. Ведь нас с Семой его секретарша никогда так многократно и настойчиво не просила зайти, что было особенно странно в отношении моего друга. Однако не только это наводило нас на мысль о том, что он в курсе. Ни в четверг сразу после нашей проделки, ни после пятничного предпремьерного показа мы с дядей Петей так и не успели переговорить тет-а-тет. Однако, едва он замечал меня где-то, я видел, как издалека свирепо сверкали его глаза. К счастью, так случалось, что крестного в этот момент тут же кто-то отвлекал, чему я в глубине души всякий раз радовался и благодаря этому благополучно ретировался. До Семы он также не успел добраться. От разборок по телефону нас спасал тот факт, что дядя Петя был человеком «старой закалки» и предпочитал все более-менее серьезные вещи обсуждать вживую. А тут как бы дело обстояло серьезнее некуда. Что же касается Иво и Владика, то они максимально старались избегать меня и Сему и всячески дистанцировались при виде нас. Они отворачивались в сторону, опускали глаза или утыкались в телефоны, что было, мягко говоря, несколько необычно, зная их характеры. Одним словом, все было как-то ну очень уж странноватенько.
Пока мы втроем молча шли до лифта, я сперва мысленно готовился, что именно сейчас настало время для экзекуции. Но, судя по тому, как Петр Дмитриевич вел себя в палате, я почему-то в то же время несколько расслабился и решил, что все могло бы и обойтись относительно мирно. Ведь, не беря в расчет пару моментов, история же хорошо закончилась, да? Но как только мы дошли, дядя Петя резко развернулся в нашу сторону и вытаращил свои миндалевидные злющие глаза. Вместо улыбчивого усача пред нами теперь стоял Воланд.
Два идиота! Чуть Алину Владимировну в могилу не свели! И еще приперлись же сюда с букетом! Пионеры хреновы, злобно выпалил он и вдарил кулаком по кнопке вызова.
Чья идея была, ушлепки? А? прорычал крестный, переводя взгляд то на меня, то на Сему.
Ну уж было начал оправдываться я.
Значит, твоя, да, полудурок? грозно прохрипел он. У нас спектакль горит. Ни хрена не готово. По миру пойдем гроши на корку хлеба собирать, а вы тут, блять, в справедливость решили поиграть на мои бабки?
Но Иво вступил Сема.
Да хуй!.. крикнул худрук и после, посмотрев по сторонам, продолжил уже шипя: с ним, с вашим Иво! Я бы сам с ним разобрался. Вы-то какого черта полезли?
Приехал лифт. Мы молча зашли в него. Двери начали закрываться, но к нам успела забежать полненькая медсестра.
Вы вниз? спросила она тоненьким голоском.
Да, голубушка, проворковал уже не свирепый худрук, а вновь проснувшийся добренький Петр Дмитриевич и нажал пальчиком на кнопочку.
Из лифта мы быстро направились к выходу, захватив по пути верхнюю одежду.
Значит, так, дядя Петя вышел следом за нами. Не распиздели хоть ей, что это вы дуболомы, во всем виноваты?
Нет, Петр Дмитриевич, не успели вы пришли, виновато сказал Сема.
Тогда в курсе всего только вы двое, я и Адамсон со своим жополизом, который ко мне жаловаться прибежал, едва скорая уехала. И никто больше, ясно? Я с ними все утряс, чтобы языки за зубами держали. Так что Алине кхм Владимировне не трепитесь нечего ей это все знать. Женщина она хорошая, добрая. Любит вас очень. Особенно тебя, Семен, Петр Дмитриевич задержал взгляд на нем, а затем продолжил, застегивая пальто: Иво потом извинится и за букет ваш, и еще раз за ситуацию на репетиции, как только Алина Владимировна выпишется. Я беседу провел. А опосля вы перед ним. И после этого все все забывают. Ферштейн?
Да, поняли, ответил я, и мы в очередной раз замотали головами.
Отлично. Тогда до понедельника.
До свидания, попрощались мы.
И чуть не забыл, добавил крестный, уже отойдя от выхода: Федя, еб твою мать, хватит опаздывать! Валерьич мне всю плешь проел. Имей совесть, а! Мне только его нытье еще слушать не хватало. В пятницу-то перед показом хотя бы можно было прийти заранее?