Нет, разумеется мне снились раньше похожие сны. Особенно часто это было, когда влюбилась в своего однокурсника. Но именно этот сон был другим. На грани сна и яви, когда не знаешь, что лучше, остаться в царстве этого сексуального Морфея или открыть глаза, потому что стало страшно. Страшно от нахлынувших эмоций.
Настюш, может, уже будешь заканчивать со своей ночной работой? Вот сердце у меня не на месте, когда ты уходишь в ночь, сказала мама, как только я начала жевать свой первый блин. Вкусный, надо признать, впрочем, у мамы все вкусное.
Да, мам, думаю, сегодня скажу, что ухожу. Отработаю две недели и все.
Это правильно. Тебе скоро в институте надо будет восстанавливаться. Позвони, узнай, может какие документы им нужны?
Ты, наверное, права, мам. В понедельник этим займусь.
Ты какая-то задумчивая. Что-то случилось, Настюш?
Что? ну да, слушаю маму вполуха, а сама все думаю о том сероглазом демоне, что приснился мне и о том, какие нежные у него оказались губы, хотя выглядели они в действительности жесткими. Вот мне теперь интересно, так ли это на самом деле? Ну, целуется он так же, как и во сне? Или нет? Все нормально мам, это просто усталость, или последствия возбуждения от сна.
Остаток дня перед работой я провела у себя в комнате, смотря последнюю экранизацию Анны Карениной. Должна же понять мотивы этой тетки, которая решила лишить себя жизни именно таким дурацким способом. Ну правда, выпила бы яду и все.
Вот только собираясь на работу, я начинаю думать, появиться ли мой сероглазый хам сегодня в клубе? Я, конечно же, не всматривалась в толпу, не искала его ртутный взгляд, только иногда позволяла себе представить, что я ему скажу, если вдруг в вип-комнате опять увижу его, даже в голове выстроила наш с ним диалог. Хотя он больше будет походить на словесный пинг-понг. И его Каренина? Нет, эту Анну я, конечно же, не поняла, но это не мешает мне наслаждаться ее фамилией. Но он не появился. А в конце смены я подошла к Софии, чтобы сказать, что я увольняюсь.
И почему ты решила уйти? спросила Софии, как будто считает, что это самая лучшая и высокооплачиваемая работа во всей Москве, а я немного не в себе, раз решила покинуть этот рай на земле.
Потому что через несколько недель мне нужно будет поехать с мамой в другую страну. И в этой работе я больше не нуждаюсь.
Ну хорошо, окинув меня сочувствующим взглядом сказала София, но только ты понимаешь, что без отработки положенных двух недель я тебя отпустить не могу. На твое место мы быстро подыщем более ответственного человека, но его тоже нужно будет обучить, вот сучка, я проработала больше полугода на этой адской работенке, терпела унижения, натирала мозоли, практически заработала себе варикоз от постоянных хождений на каблуках, а в итоге я безответственная.
Да, конечно, все, что удается мне процедить.
Уже развернувшись на сто восемьдесят градусов с жутким скрипом на своих кроссовках (ну что поделать, если у них такая подошва, зато ноги в них, как в тапочках), как меня окликает уже почти бывшая начальница, к которой просто приросло презрительное выражение.
Да, Настя, вчера после смены ко мне подошел мужчина из вип-комнаты, которую ты обслуживала.
Тут мое сердце забилось чуть быстрее, прям как у того кролика из диснеевского мультика. Я обслуживала вчера две вип-комнаты. В одной было четыре человека за ночь, а в другой, в той, в которой находился мой сероглазый сон, был только он с другом. Какова вероятность, что обо мне спрашивал Рома? Я назвала его Ромой?
И что он хотел? осторожно спросила я, чтобы не вызвать лишнего любопытства с ее стороны. Бабское любопытство оно такое, не знает никаких границ.
Просто спросил твою фамилию. Представился Романом.
Что, и все? Только фамилию? разочарованно спрашиваю я.
А должен был еще что-то? Телефон? Настя, такие мужчины телефоны официанток не спрашивают томно вздохнув, сказала София.
И ты ему сказала? Мою фамилию? не обращая внимание на ее комментарий, спросила уже я.
Да. Не должна была? Или ты у нас спецагент на спецоперации? и отворачивается от меня, тем самым показывая, что разговор закончен.
А мне так хотелось бы узнать у нее чуть больше: каким тоном он спросил? Как задал вопрос: сразу в лоб или извинился за беспокойство? Хотя о чем это я Скорее София должна была извиниться, что не прочитала его мысли и не сказала ему все еще до того, как он соизволит открыть рот.
Под сотни мыслей и вопросов я добралась до дома. Пусть и очень уставшая, но почему-то в хорошем настроении. Лечь спать? Успеется Потому что я открываю свой старенький ноутбук и вбиваю в поисковике Багров Роман Евгеньевич, и мне выходит множество ссылок на разные финансовые и экономические издания, множество картинок с разных мероприятий и тысячи комментариев в светской хронике. Ну что ж, дорогой мой Рома. Ты обаятельный бабник, который никогда не состоял ни в каких отношениях, по крайней мере не был замечен ни одним из сотни журналистов светской периодики, финансовый директор крупнейшей логистической компании России, а по совместительству подрабатывает финансовым консультантом, будто еще не все деньги заработал. Ах да, из увлечений: яхтинг, дайвинг и длинноногие рыжие красавицы с как минимум третьим размером груди. Последнее это мое дополнение, когда я пролистала все 1367 фотографий, который вывел мне поисковик.
А потом я громко захлопнула крышку ноутбука, тихо извинившись перед ним из-за моей несдержанности, ведь компьютер не виноват, что его хозяйка, возможно, влюбилась в этого хамоватого, но красивого и обаятельного бабника, который смотрит на нее своими пронизывающими серыми глазами в очередном сне.
Глава 5.
Настя.
Несмотря на то, что уснула я довольно поздно, то есть рано, на работу я встала не за полчаса до выхода, как обычно. Сегодня я завела будильник, чтобы было время уделить своему внешнему виду чуть больше времени. Для себя, разумеется. Ведь я молодая, симпатичная девушка. Хватит мне ходить в своей пусть и любимой, но такой уставшей розовой толстовке поверх обычной футболки, где нарисован большой мультяшный кот. Я достаю из шкафа забытую шелковую блузку с красивыми фонариками. Моя счастливая вещь. Именно в ней я сдавала все экзамены. Удачно, надо сказать. И джинсы сегодня хочется заменить на красивые летние брюки. Да, пожалуй, сегодня я так и сделаю. А вместо кроссовок надену балетки. Немного туши, румян и прозрачный блеск для губ впрочем, это вся имеющаяся у меня косметика. Хотелось бы воспользоваться тональным кремом или пудрой, чтобы скрыть мои конопушки, но ни одно средство не может их скрыть. Да и привыкла я уже к ним, хотя будучи подростком какими только средствами не пользовалась, чтобы вывести это убожество. Однажды даже получила маленький ожог от какого-то средства, о котором прочитала в интернете. Вместо линз надену очки, так вид более серьезный. Сережки! Маленькие гвоздики я сменила на миниатюрные золотые колечки с таким же миниатюрным камешком. Вот я и готова.
Ты куда такая красивая собралась, Настюш? спросила мама, как только я вышла из своей комнаты.
Как куда, мам? Сегодня понедельник, на работу, конечно, ответила, сделав первый глоток черного чая.
Такая красивая!
Ой, мам, просто надоело ходить, как подросток, отмахнулась я, слегка смущаясь.
Смотри у меня, ты девушка видная, улыбнулась мама.
Все, убежала кричу я из коридора, наспех одевая ветровку: хоть и встала пораньше, но уже опаздываю.
Подожди, Настюш! А как же завтрак? Я омлет с помидорками сделала. Как ты любишь.
Мамуль, некогда.
Убегала я из дома действительно быстро. Но больше потому, чтобы мама не задавала лишних вопросов: она у меня очень проницательная. А сейчас я не готова делиться своими мыслями, даже с ней.
Вы можете подумать, что такой видный мужчина, как Багров, даже не посмотрит на меня. Что во мне особенного? Конопатая, очкастая, худая, с маленькой грудью так себе картинка, конечно, на любителя. Но это не мешает мне иметь маленький огонек надежды а вдруг?
Забегая в офис, я первым делом поинтересовалась у Людмилы, надо ли везти документы. К нему. Пусть думает, что хочет. Но нет, пол дня я моталась с одного конца Москвы на другой. С Юго-западной я ехала на Щелковскую, где пересаживалась на маршрутку, будь они неладны, и ехала еще пять километров, чтобы передать документы какому-то Айсмеку. Далее был Ибрагим на Речном вокзале, после него Изольда в Москва-Сити. Хотя бы здесь можно было несколько минут наслаждаться красотой и богатством столицы. В общем, к концу дня от моего нового образа практически ничего не осталось. Следы туши были под глазами маленькими тоненькими полосочками, губы стали сухими, балетки натерли ноги, на которых и так нет здорового места. Но слава современной промышленной индустрии, которая изобрела антиперспиранты. Иначе я была бы маленьким вонючим зверьком, похлеще строителей Айсмека.
Людмила Сергеевна, я могу ехать домой? с надеждой спросила я.
Нет, последняя поездка. В Логистик Инвест. Забери подписанные документы у Романа Евгеньевича.
А можно я лучше завтра пораньше к нему съезжу, а? ну нет, нет, нет, только не так к нему ехать, обещаю съезжу и привезу в любое время, хоть в пять утра.
Ты завтра не работаешь, забыла?
Вот что за подстава? Никогда не жаловалась на свою неудачливость. Не спорю, в лотереях перестала выигрывать, шпаргалками никогда не пользовалась, потому что поймают точно, в акциях не участвую обманут. Но сейчас это облом восьмидесятого левела. И если кто и мог попасть в такую ситуацию, то только я.
Поэтому я забираю свою сумку со стула и выхожу из здания офиса. Теперь он мне не кажется таким милым. Дебильное было решение не менять дизайн. Наш генеральный директор просто последний жмот.
Время час пик. Метро. Конечно же я попадаю в эту давку. Конечно же мне наступают на заднюю мозоль, что хочется взвыть. Именно сейчас я проклинаю свое решение надеть сегодня очки, а не линзы: они постоянно сползают на нос, перекрывая доступ кислорода, которого и так уже не хватает. Вот такая растрепанная, уставшая, хромая я иду в офис к нему. Я говорила, что у меня в душе есть маленький огонек надежды? Сейчас этот огонек позорно потух от моего случайного чиха.
Я поднимаюсь уже на знакомом лифте, захожу в знакомую приемную, вот только ресепшн пустой, даже телефон не звонит. Но тут не удивительно: рабочий день закончился. Только что делать мне? А может, все-таки приехать завтра утром? Рано-рано. Никто не узнает. Это будет наш маленький секрет. Наш? Поздравляю Настя, у тебя развивается шизофрения.
Вы кого-то ждете? спросил мужчина лет тридцати пяти, тоже красивый, как и Рома, только с пронизывающими зелеными глазами.
Мне нужен Багров Роман Евгеньевич, забрать документы. Я из СтройТреста.
Вы курьер?
Да.
Странно Обычно они выглядят по-спортивному. А Вы как-будто только из-за офисного стола встали, выискался еще один искатель с хедхантера. Пойдемте, провожу.
Спасибо. Секретаря уже нет, а мне сказали сегодня обязательно забрать документы. Я бы приехала рано утром. Но уже завтра, но вдруг что-то срочное затараторила я от волнения.
Он резко развернулся ко мне и навис всем своим метр девяносто пять, не меньше. И взглянул так, что захотелось встать по стойке смирно и не дышать. Вдруг его это будет раздражать? А еще пронзил своим взглядом. Точнее пригвоздил. Вот, черт. А я еще хотела здесь работать. Такой слово тебе скажет, а ты в обморок упадешь от страха. Молчу уж про то, если накосячишь.
В своих размышлениях, мы подошли к большому просторному кабинету. Стеклянные стены были закрыты жалюзи с внутренней стороны. И уже по размеру кабинета я поняла, что сейчас за закрытой дверью сидит он. И как бы мысленно я себя не успокаивала, ритм сердца дает сбой и увеличивает скорость.
Рома, к тебе за документами, сказал мой Сусанин и ушел в неизвестном для меня направлении. Пусть идет.
Дверь закрылась с легким хлопком. А я медленно поднимаю свой взгляд на стол, где за компьютером сидел он. Хмурый, уставший, с растрепанными волосами, закатанными по локоть рукавами белой рубашки. Хоть сейчас на обложку Mens Health. А нет, он уже там был, если мне не изменяет память. Картинка 576.
Серые глаза пригвоздили меня к полу, не хуже тех, зеленых, что в холле. Только эти серые. Жидкая ртуть как есть. Губы сжаты в напряжении. Жесткие и властные. А во сне они были мягкими и нежными. Вот это я зря вспомнила. Нотки его парфюма доносятся даже до меня. А я нахожусь еще около двери. Ветивер с легкой, но довольно вкусной горечью на языке. Бергамот?
Ну привет, Каренина, удостоил он меня легкой улыбкой, которую можно назвать чарующей.
Добрый день, Роман Евгеньевич, проблеял кто-то.
Скорее уже вечер. Что у тебя? Смотри, ручка у меня есть, своя, победно помахал дорогущим Паркером.
Мне нужны подписанные документы для СтройТреста, надо бы улыбнуться, но я как стояла истуканом у двери, так и стою, а вот он решил встать и направиться в мою сторону.
Но прошел мимо. А точнее просто вышел. Оставляя след ветивера и все-таки бергамота. Вернулся он спустя пару минут, но не с документами, за которыми, я думала, он вышел, а с пластиковым стаканом воды. И правда, жарко стало в помещении, скорее всего, у них сломан кондиционер. В такую-то жару
На, протягивает мне стакан, ты видно так спешила ко мне, что выглядишь так, будто сдавала кросс.
И как? Победила? Настя, просто молчи.
Судя по твоей сбившейся дыхалке и красным щекам, ты явно не в лидерах, Каренина. Признайся, спорт не любишь?
Шахматы люблю. Считается? он стоит непозволительно близко ко мне, что я не знаю, за что переживать. За то, что я начинаю краснеть еще больше или за то, что потеть начинаю больше. Вот только смотрит он немного брезгливо. Значит антиперспирант говно. Завтра куплю новый. А лучше вколю ботокс в подмышки, читала, что помогает. В Космо плохого не пишут.
Они у тебя всегда были? спросил он.
Подмышки? После ботокса вколю его же в губы, глядишь, лень будет лишний раз ими шевелить. Молчание, как говорила моя бабушка, золото.
Какие подмышки? Я про твои
Он аккуратно провел пальцами по моей щеке, где была россыпь моих конопушек, он будто перебирает их. Или считает, что логичнее, потому что я точно вижу, как он губами тихо произносит цифры. А вот подмышки начали потеть еще активнее, и дрожь какая-то появилась. Может, я заболела и меня знобит? Продуло под кондиционером в метро. Точно.
Да, в детстве их было еще больше. Подростком пыталась их сводить. А сейчас привыкла, первые адекватные слова, которые я произнесла. Только я все-таки не поняла: ему они нравятся или нет?
Особой любви к конопушкам не испытывал. Мне больше по душе рыжие веснушки, сказал он, отворачиваясь от меня и отходя к своему столу, а я поняла, что спросила вслух, вот часть подписанных документов. И передай вашему бухгалтеру, что считать я умею и если еще раз увижу прежнюю махинацию, то буду разбираться не только с ней, но и со всей вашей конторкой. Это переделать, не приму.
Сказал так, что если бы я была Еленой Михайловной, нашим бухгалтером, уже покупала бы билет на другой край нашей планеты, думала бы о смене имени, а возможно, и пола, для надежности, так сказать. Потому что холодный и стальной тон проникал в каждую клетку и каждую жилку, которая уже тряслась с первых его слов.
Он передал мне папку с файлами, но так и остался стоять опять рядом со мной. Рядом это значит в зоне личного пространства. Близко для делового разговора, но далеко для того, чтобы обнять, хотя на какое-то время мне показалась, что я чувствую движение его грудной клетки своим телом. И рассматривает меня как какую-то диковинку. Размышляет, стоит ли брать. А может, сначала стоит спросить про скидку. Не нравится мне этот взгляд и то, как он слегка нагнул голову вбок. Будто я конечный приз какой-то сделки, в которую он думает ввязываться или нет. Обидно.