Я её скоро сменю, даже не отрываясь от своего занятия кинул Каин.
Паулюс непонимающе заломил бровь.
Собрался переодеться у местных?
Именно так.
Но А как же Когда сюда прибудет экспедиция, ты собрался выйти к своим братьям веры в одежде этих этих дикарей?!
Я вообще к ним не выйду, да и не будет меня тут к тому моменту, тем же легкомысленным тоном ответил Каин, чем придал выражению лица брата вид еще более недоуменный, чем прежде.
Каин, оторваться от экспедиции, чтобы прибыть к месту назначения пораньше это сложно, но ещё можно объяснить перед Собором, но покинуть её вовсе без согласования Каин, это дезертирство, с искренним беспокойством заявил Паулюс. Кто тебя оправдает? Отец? Он придет в ярость, просто узнав, что ты вписался в экспедицию тайком от его глаз! Я? Я даже не знаю что ты задумал! Да я сам нарушитель устава едва меньший, чем ты в нынешних обстоятельствах! Кто?!
М-да Обстоятельства Да-да Каин бормотал эти слова без какого-либо намека на интерес, усердно что-то выискивая в сумке. Эти волшебные сумки Белой Гильдии вмещают много багажа, да только отыскать среди набросанного туда хлама нужную вещь, тем более если она не так уж и приметна И на кой черт я положил в нее два компаса?!
Каин! не выдержал Паулюс. Прояви уважение к правилам хотя бы раз в жизни!
Брат мой, я всю свою жизнь только и делаю, что правила эти ваши соблюдаю. Каин за что-то ухватился. Нашёл! Он вытащил из сумки нечто металлическое, Паулюс не успел это разглядеть Каин тут же спрятал эту вещь во внутренний карман рясы. Ну, в путь.
Я не позволю тебе дезертировать, безапелляционным тоном заявил Паулюс. Твоего же блага ради.
Как скажешь.
И что это за вещь ты положил во внутренний карман только что?
Сложное устройство.
Из Цивиума?
Нет, с чёрного рынка. На который оно попало, вероятнее всего, из Цивиума.
Что это за механизм?
Это сложная вещь, братец. Я величаю её «эта штука»!
Лицо Паулюса налилось краской. Он резко потянулся к Каину рукой с окровавленной тряпкой, то ли что бы отобрать спрятанное тем устройство, то ли что бы в сердцах его ударить, но младший брат тут же пришпорил скакуна и с веселым смехом помчался к поселениям акари впереди.
Но! Паулюс дал шпор своему коню, и помчался вслед за братом, едва успев закрепить ятаган на поясе. Он нагнал его уже близ первых домиков. Ну всё, Каин, глаз с тебя не спущу!
Тише, брат мой, спокойно ответил Каин, сбавляя скорость скачки. Ты и без того настораживаешь местных.
Паулюс оглянулся. Местные жители с интересом и опаской смотрели на чужаков, столь отличных от них во всем. Их свободные и просторные одежды были изящны в своей простоте и повседневной практичности, в противовес роскошной стати одеяния пришельцев. Оба брата были одеты в чёрные одеяния, являющими собой нечто среднее между рясой священнослужителя и доспехом, с богатой золотой обшивкой ткани и гравировкой металлических частей, символиками солнца и украшениями. Глубокие, широкие капюшоны, коими оканчивались их длинные походные плащи, спускались им за спину до лопат, а высокие, укрепленные металлическими вставками ботфорты со шпорами оканчивались книзу едва заметным рисунком попираемого носителем этой обуви грешника. Статные, светлокожие красавцы благородной внешности они тем сильнее отличались от экзотично выглядящих местных жителей. Те были смугловаты, с красивыми, но необычными чертами лица, худоваты, на взгляд пришельца, но жилисты и крепки телом.
Это и есть Ву'Лан? с ноткой недоверия спросил Паулюс, оглядывая местных жителей, уступающих дорогу всадникам к центру поселения. Эти люди?
Не похожи?
Выглядят они, конечно, здоровыми и крепкими, но не ровня тем, кого я видел в столице.
Потому что это Ву'Лан, но не акари, а сури.
Паулюс вопросительно посмотрел на брата.
Другой народ? предположил он.
Каин отрицательно покачал головой:
Не совсем. Сури это общее название для своего рода, «людей второго сорта» в глазах своих соплеменников. Каин неспешно провел взглядом по окружающим его домам и людям. Им позволено жить не выше подножия горы и подниматься ввысь лишь по важному поручению или чтобы перевезти наверх запасы пищи, воды, или иных ресурсов.
Рабы, тихо хмыкнул Паулюс, хмурясь.
Хуже, поправил расслышавший его Каин. Рабов кормят за работу. Сури же обязаны кормить свой клан, а сами питаться тем, что осталось. Любое неподчинение жестоко карается. Он глянул в сторону вершины горы. Изгнание жителя верховья в ряды сури считается карой много крат страшнее казни.
Что же, у акари нет никакого сострадания к своим сородичам с низин? с легким негодованием спросил Паулюс, оглядывая людей вокруг.
Не в Ву'Лан. Каин глянул куда-то вдаль, а затем свернул чуть левее.
Паулюс ехал следом.
Значит, акари зовутся лишь жители вершин?
Каин подтвердительно кивнул. Братья подъезжали к особенно крупному дому, размеры которого и наличие племенных украшений ясно давали понять, что это была обитель главы поселения. За всю дорогу среди местных домов и лавок никто из сури не смел заговорить с чужаками, однако всеобщее внимание было приковано к ним ещё с того момента, как они выбрались из леса. Люди перешептывались, несколько мужчин уже метнулись предупреждать главу, а потому он был готов к скорому визиту и вышел встречать гостей.
Из открытой двери вышел мужчина зрелых лет, с уже успевшей ударить в голову сединой. Несколько крупных шрамов на лице и множество других помельче, уходящих под широкую рубаху. Острый, спокойный взгляд бывалого охотника и особо крепкое телосложение выдавали в нем человека сильного как телом, так и духом. Он вышел с широко расправленными плечами, гордой прямой осанкой и скрещенными на груди руками. Его вид внушал местным уверенности вокруг него тут же выросла толпа.
Выглядят враждебно, тихо произнес Паулюс.
Он проведет нас ввысь.
Он? Разве мы не сможем добраться сами? Или акари не потрудились проложить троп к верховью?
Никто не смеет подниматься к вершине родовой горы клана без разрешения, брат, пояснил Каин. Особенно чужаки.
Братья остановили коней недалеко от уже собравшейся вокруг главы поселения толпы местных мужчин.
Оставайся в седле. Каин ловко соскочил со своего коня и медленным шагом направился к главе поселения: Приветствую тебя, достойный сури. Каин заговорил на родном для акари языке, чем вызвал среди многих из них удивлённые взгляды. Да укроет ночь твой дом от бед, а день да осветит твои свершения. Я и мой брат прибыли из самой столицы Конклава. Мы устали в пути, наши кони изнемогают, а припасы израсходованы. И мы надеемся на вашу помощь.
Мужчина внимательно выслушал Каина, но не торопился дать ответ. Он неспешно и внимательно оглядел сначала Каина, затем Паулюса, и их коней.
Ты чужак, но разговариваешь как брат, наконец заговорил он. И я приветствую тебя, незнакомец. Ты сказал, что ты путник, однако я вижу на твоем поясе окровавленный меч.
О да, так и есть. Каин нарочито продемонстрировал окровавленный ятаган и испачканное в крови одеяние. Мы едва не пали жертвами чудовищ Темной Чащи.
Зачем вы туда полезли, раз вас было всего двое? с подозрением спросил мужчина.
Мы торопились очутиться в вашем поселении до ночи. Каин указал в небо. А она уже почти наступила.
Мужчина вновь ненадолго умолк, вдумчиво осматривая чужаков.
Ты знаешь, чего просить, чужеземец, сказал он. Это не похоже на других чужаков, которые тут иногда бывают. Они считают себя выше нас, и не уважают. И на языке нашем редко говорят Быть по-твоему. Ву'Лан не отказывают путникам, уважающим наши традиции, в ночлеге и пище таков закон. Говоря это, он подал несколько знаков собравшимся вокруг мужчинам. Мы накормим и напоим ваших коней, а вас я приму в свой дом на ночлег. Мои жёны приготовят еду для вас.
Договорив, он жестом дал приказ толпе разойтись, чему подчинились все, кроме нескольких молодых мужчин, поспешивших забрать поводья коней у Паулюса. Недолго выждав, пока толпа разойдется, Каин быстрым шагом сблизился с главой поселения, уже собиравшегося вернуться в дом, и тихо сказал:
Нам необходимо встретиться с О'ран, лишь затем мы здесь
Мужчина изменился в лице и повернулся к Каину. Между ними завязался тихий разговор, которого Паулюс не сумел расслышать из-за лязга ятагана о металлическую вставку в ботфорт и ржания своего же коня, когда он с него слезал. Когда он приблизился к Каину, разговор был уже закончен. Мужчина зашёл в дом, а Каин стоял с довольной улыбкой.
О чем вы говорили? Я не понял ни слова.
Я обо всем договорился, брат. Завтра же эти люди проведут нас к верховым поселениям, к акари. А до тех пор нам предстоит насладиться местной кухней, музыкой и женщинами.
Что?
Не будем терять времени
Оставив брата снаружи в недоумении, Каин быстрым шагов вошел внутрь. Паулюс неуверенно последовал за ним.
Глава III
29.11.1489 г. Н.Э.
Крик петуха, затем ещё один, и ещё. Паулюс неохотно открыл глаза и стал приходить в чувства после глубокого сладкого сна. Попытавшись протереть глаза, он почувствовал препятствие, а затем и чью-то руку на своей груди. Повернув голову, он увидел девушку-сури, молодая красавица спала на его плече. В голове Паулюса мигом пролетели смутные воспоминания. Он уставился в потолок и коснулся лба свободной рукой, пытаясь вспомнить детали, как вдруг услышал тихий шепот на незнакомом ему языке. Он снова обернулся к девушке, пытаясь понять что она говорит, но не понимал ни слова. Он вспомнил её: она была одной из девяти жён хозяина дома. Вчера во время ужина он не мог оторвать глаз от их экзотичной красоты. Все они поражали его дело было в том, что, проезжая по поселению, они с Каином не встретили почти ни одной женщины, а в столице воины акари женского пола, так же как и мужчины, были одеты в полностью скрывающий их внешний вид доспех, и Паулюсу никогда не доводилось оценить их красы, но теперь Во время ужина, пока Каин тихо что-то обсуждал со старостой, Паулюс любовался ими. Особенно крепко его взгляд зацепился на этой девушке, той самой, что теперь лежала в его объятиях. Девушка продолжала что-то тихо говорить, но Паулюс не понимал. Он слушал звучание её голоса, следил за движением губ, и не мог толком сосредоточиться. В его голове пронеслись тревожные мысли: «Её муж прикажет меня убить за это». Такой поворот событий казался Паулюсу единственно вероятным. Между тем девушка перестала говорить и заботливо погладила его по голове. Паулюс едва устоял перед соблазном повторить то, что считал роковой ошибкой. Он приподнялся. Девушка услужливо протянула ему его вещи, лежавшие чуть в сторонке от кровати.
Спасибо.
Паулюс спешно стал одеваться. Девушка помогала ему. Она улыбалась всякий раз, как поворачивалась к нему, и старалась быть настолько полезной, насколько могла. Такая покорность удивляла его, и делала соблазн ещё более сильным. Одевшись, Паулюс обнаружил своё одеяние заботливо очищенным от пыли и дорожной грязи, а ятаган протертым от мельчайших следов крови. Девушка вновь ему что-то сказала. Для понимания этих слов не нужно было знать языка: она прощалась. Паулюс, постарался попрощаться с ней одним лишь коротким кивком, чтобы скорее избавиться от довлеющей страсти, и всё же позволил себе слабость попрощаться поцелуем, после чего вышел прочь из комнаты и быстрым шагом направился к спуску на первый этаж. Мысли о предстоящей расправе не покидали его. Он должен был как можно скорее найти Каина и объяснить случившееся. Им стоило бежать. Найдя дверь на улицу, он поторопился покинуть дом, поприветствовав встретившихся ему других жён хозяина дома лишь коротким кивком. Едва оказавшись снаружи, он услышал знакомый голос:
Доброе утро брат!
Он повернулся. Каин стоял в десятке шагов от него, весело о чем-то беседуя с хозяином дома. Он уже был одет в другой наряд, то было несколько странноватое свободное одеяние местных, утепленное звериными шкурами, с надежно защищающим шею воротом и капюшоном, а в руке его был всё ещё теплый, большой кусок хлеба, от которого на холодном утреннем зимнем воздухе исходил пар.
Не стану спрашивать как тебе понравилась местная кухня вчера твой аппетит сказал всё за тебя. Скажи лучше, остался ли ты доволен Алу?
Алу? Паулюс с непониманием уставился на брата.
Смотревший прямо на него хозяин дома слегка улыбался, отчего его бросало в легкую дрожь.
Младшая жена нашего доброго друга Коакира. Каин похлопал хозяина дома по плечу. А то вид у тебя такой, словно ты провел время в объятиях Мрачного Жнеца, а не молодой, нежной красавицы!
Паулюс побледнел. Над его головой раздался голос той девушки Алу, она помахала ему рукой из окна, а затем скрылась в доме. Паулюс стоял без слов. Каин что-то сказал Коакиру на языке акари, после чего оба рассмеялись. Хозяин дома пожал Каину руку и неспешно пошел домой, по пути не забыв попрощаться и с Паулюсом тем же жестом.
Я не понимаю
Прости что ничего тебе не сказал, братец. Каин, подошел к брату, широко улыбаясь. Просто очень хотел увидеть твоё лицо наутро.
Не сказал чего? Паулюс на всякий случай снова глянул на дверь дома, ожидая возвращения хозяина.
Успокойся, брат, тебе не о чем волноваться.
Но разве хозяин дома не должен быть в гневе? Каин неторопливо покачал головой.
Видишь ли, у сури так принято.
Приняты измены супругу?
Нет. Каин откусил немного хлеба, что держал в руках. Я объясню
Не говори с набитым ртом, Каин, ты позоришь свой титул и семью, немедленно вставил Паулюс, неодобрительно глядя на брата.
Каин отмахнулся:
Оставь это, мы не в столице. И папы рядом нет.
А ты и рад.. вздохнул старший брат и, недолго подумав, добавил: Впрочем, я тоже, учитывая обстоятельства Не понимаю, почему мой грех так легко сошел мне с рук.
В чем ты видишь грех перед церковью, сури видят традицию и выживание, ответил Каин. Паулюс недоумённо на него посмотрел. Все семь кланов акари находятся либо во вражде друг с другом, либо в сильно натянутом перемирии. Межклановые семьи нонсенс в этих местах, если, конечно, речь идет не о насильственном акте или взятии в плен в качестве наложницы. Семьи тут создаются внутри своего клана. Поэтому все здесь так или иначе друг другу родственники.
Кровосмешение?! Паулюс скривился в выражении отторжения. Акари преступили и эту черту? И ты так спокоен, когда говоришь это!
По долгу службы я провожу с акари в столице много времени и многое от них узнал. Я научился смотреть на вещи через призму их понимания, когда требуется, спокойно ответил Каин. Акари и сури не считают кровосмешение чем-то дурным, но понимают, что им нужна свежая кровь. Однако Шен это ведь почти изолированное от мира и других людей место, да и чужакам здесь не позволено жить долго.
И они
Верно. Если на их земли набредают чужаки, не вызывающие у них отторжения, а лучше вызывающие уважение, сури разбавляют свою кровь с их помощью. Акари же куда более избирательны.
То есть я
Шрам на твоем лице, который отпугивает девок в столице, местные сури воспринимают не иначе как украшение и символ силы, пояснил Каин, с удовольствием откусив очередной кусок хлеба в руке.
Значит, хозяин этот Коакир, верно? Коакир не зол?
Каин рассмеялся:
Сколько бы пойла ты вчера ни выпил, что бы ты ни съел, ты все время смотрел на неё, братец.
Паулюс покраснел:
Это было заметно?
Всем. Он хотел послать к тебе троих своих женщин, но я убедил его, что при таком-то страстном взгляде две другие просто не найдут себе места.