Что такого особенного было в этих встречах? Почему нам это никогда не надоедало? Я не помню, чтобы нас кто-то заставлял идти на станцию встречать своих: нам просто говорили, что пора и мы немедленно бросали все свои игры, садились на велосипеды и были готовы к старту. Сейчас дети не всегда и в прихожую-то выходят, чтобы тебя встретить всё стало слишком банальным. Наверное, телефоны со своими мессенджерами обезличили эмоциональное общение, сделав информацию о геолокации интересующего тебя человека куда более доступной. « Ты где? Когда будешь? Ещё минут 15 до дома, припаркую машину и забегу в магазин». Всё понятно, никакой таинственности, нет интриги. А в моём детстве она была. Нам даже приходилось ездить одну остановку на электричке или ходить пешком чуть более получаса в посёлок Кратово, где неподалёку от станции стоял телефон-автомат, откуда можно было звонить домой в Москву редкая привилегия! Полчаса, чтобы позвонить своим близким и просто спросить, как дела. А до этого отстоять очередь, и такое «приключение» можно было позволить себе не каждый день. На этом поезде приедут «наши» (как мы их тогда звали) или позже? А иногда мы ждали полчаса, час и никто не приезжал. Значит, как рассуждали сопровождавшие нас взрослые, мамы-папы-дедушки приедут позже или уже в другой день. Но почти всегда наше ожидание перерастало в радостную встречу. Иногда нам привозили конфеты или свежие фрукты, но не этому мы были рады. Обычно встреча после расставания длиною в один или несколько дней казалась настоящим всепоглощающим счастьем. Много ли нам в детстве нужно для того, чтобы быть счастливыми? Просто, чтобы наши близкие были рядом! Наверное, так мы чувствуем себя менее уязвимыми перед окружающим миром. Понимаем, что нас защитят и спасут, если что-то пойдёт не так. Наш дом согрет и светится ярким светом только тогда, когда все в сборе. А потом мы взрослеем, и, как улитки, начинаем носить на себе свой собственный домик. Сначала подростками, ещё с неокрепшей, хрупкой раковиной. По мере того, как мы становимся старше, раковина затвердевает, и в какой-то момент она уже не может вместить никого, кроме хозяина домика. Ты сам определяешь куда и с какой скоростью ползти, но с годами твоё одиночество внутри раковины, даже самой красивой и уютной, становится особенно пронзительным. Хотя несколько десятков лет назад ты был способен на что угодно, лишь бы заполучить этот свой собственный домик за плечами. А я с тех самых пор обожаю железную дорогу и поезда. Правда, в последние годы чаще езжу на пассажирских, а не на электричках. Современные купе зачастую и выглядят как маленькие «домики на колёсах»
Месье Ладмираль из фильма «Воскресенье за городом» несомненно испытывал необходимость в общении со своими детьми на закате жизни. Ему было тесно и неуютно в своём домике, хотя загородный дом у него был величественен и прекрасен. Помню, как мой дедушка очень любил, когда я уже обзавёлся семьёй и приезжал в гости лишь ненадолго, просто посидеть рядом со мной. Можно было даже не разговаривать, и моё молчание было ему приятно. Он находился совсем рядом со своим единственным внуком. Сейчас, глядя на то, как вырастают и разлетаются по интересам мои собственные дети, я стал чаще задумываться о надвигающейся старости. Нет, я говорю не про дряхлость с сопутствующими ей болезнями, а про одиночество от того, что твои малыши стали взрослыми и ваши планы по жизни теперь не совпадают. Мы же не растим детей для себя, мы только даём им путёвку в жизнь, а дальше
Мне кажется, месье Ладмираль был очень мудр, поскольку не стал привязывать детей к себе. Если его сын считал необходимым проведать отца пару раз в месяц и находил в этом ритуале какую-то поддержку для самого себя, то дочь Ирен (в ком я всё больше узнаю свою старшую дочь Анну, которая и озвучила на русский язык эту барышню) была слишком спонтанна. Мечтать удержать рядом её как можно дольше, насладиться лишней минутой совместного времяпрепровождения и, в то же время, быть готовым отпустить любимого человека в любой момент, потому что в его жизни возникает что-то важное вот эта родительская черта, действительно, достойна «Ордена Почётного легиона» куда больше, чем вклад в искусство. Когда чувствуешь, как жизнь ускользает, когда всё больше и больше пытаешься надышаться любимыми ароматами и насмотреться на любимый пейзаж, всё более пронзительным кажется обычное расставание в воскресенье вечером. Потому что в любой момент оно может трансформировать «до встречи» в «прощай».
А что же дети? Уверен, что после смерти отца они будут приезжать в его дом в надежде что-то почувствовать и понять, уловить то, что утеряно навсегда. Точно так же и я в начале мая этого года приехал в «Юхновград», где мы последний раз проводили время на отдыхе вместе с мамой. Я занял её комнату, сидел там, где сидела за книгой она, мы смотрели фильмы, как и почти год назад, когда были здесь вместе с ней. У меня никогда не было собственного загородного дома, но это воскресенье за городом воплотилось здесь, в симпатичном парк-отеле в Калужской области, в уютном двухэтажном домике номер 14 по улице Рябиновая. Всё это время после её ухода мне было очень неспокойно, но, похоже, именно здесь и сейчас мы незримо встретились. Она будто благословила меня жить дальше и передала мне бразды правления семьи, поскольку теперь я стал самым старшим в семье Напалковых. Я знаю, что «Юхновград» лишь временно будет для меня местом обретения силы, а потом я обязательно найду или создам что-то другое. А пока, глядя на то, как балуются и дурачатся мои повзрослевшие дочери, как мы катаемся с ними на велосипедах и вместе усаживаемся за обеденный стол, я вспоминаю двух девочек в белых платьях из фильма «Воскресенье за городом». Мы видим их и на афише фильма. Что это за девочки? Почему только месье Ладмираль их видит? Почему в этот момент его лицо озаряет грустная улыбка? На эти вопросы у меня нет ответа. Как и на многие другие. Я просто пытаюсь записать (а месье Ладмираль нарисовать) то, что мне дорого и важно.
Как, например, вот это Вполне возможно, что дочь месье Ладмираля вполне бы могла в стиле своей эпохи написать отцу письмо вроде того, что я получил в день рождения от своей старшей дочери Анны в 2020-м.
«Дорогой папочка!
В последнее время мы стали очень много общаться и узнавать друг друга всё больше с каждой выпитой чашкой кофе. Я этому безмерно рада! Ты был и будешь для меня самым идеальным и любимым папой. Ты всегда поможешь мне советом, будь то выбор профессии или новых брюк, всегда выслушаешь, забыв о своих проблемах, всегда обнимешь, когда мне это так нужно. Ты мой самый близкий друг! И я надеюсь, что у меня получается отвечать тебе тем же
Пожалуйста, помни, что твоя жизнь не оборвётся и не потеряет смысл, когда мы с Леной (прим. младшей сестрой) вырастем. Да, мы будем дальше, но мы не потеряем ту связь, что есть между нами. Мы всегда будем твоими маленькими девочками, несмотря на расстояние и наш возраст, будем встречаться в Риме (прим. отсылка к фильму «У них всё хорошо») и ездить в Канаду смотреть на китов (прим. отсылка к фильму «Отец и сыновья»). Ты очень сильный, я всегда восхищалась этим! Я знаю, что ты справишься со всеми трудностями, которые ещё не раз подбросит жизнь. А я всегда буду рядом, буду поддерживать и безусловно любить тебя! Это я тебе обещаю!..
Твоя Аня».«ВОСКРЕСЕНЬЕ ЗА ГОРОДОМ» (Франция, 1984)
Краткое содержание фильма. Каждое воскресенье в 1912 году, старый художник приглашает детей в гости в свой загородный дом. Серьёзность его сына резко контрастирует с авантюризмом его дочери, живущей полной жизнью. Он не понимает их, а они больше не слушают его Он чувствует себя старым, очень старым
Режиссёр Бертран Тавернье. Авторы сценария: Коло Тавернье и Бертран Тавернье по роману Пьера Боста «Месье Ладмиралю скоро умирать». В главных ролях: Луи Дюкрё, Мишель Омон, Сабина Азема, Женевьева Мниш и Моник Шометт. Премьера во Франции 11 апреля 1984 г. Для коллекции «КИНОУРОЖАЙ» на русский язык фильм озвучивали: Геннадий Новиков, Дмитрий Напалков, Анна Напалкова, Анна Левина и Лена Напалкова. Режиссёр озвучания Алексей Петрушин. Перевод с французского и продюсер проекта Дмитрий Напалков.
«У меня своя собственная музыка Но, в конце концов, она же моя Я пишу, как я это чувствую, совершенно искренне. И если я и не преуспел, то, по крайней мере, я знаю, чего бы я мог достичь»
«Новый кинотеатр «Парадизо»
Почему кино быстро завоевало популярность в конце XIX века несмотря на то, что братья Люмьер задумывали его всего лишь как «балаганное шоу»? Почему до сих пор многие ищут это самое «своё кино», чтобы подпитаться мыслями и эмоциями? По-видимому, кинематограф вобрал в себя всё лучшее, что могут предложить различные виды искусства, которые человечество бережно несёт с собой через века.
«Ожившие картины» создают эффект присутствия, полного погружения и позволяют путешествовать по миру. Это живопись. Саундтреки к фильмам совершенно особая составляющая, сделавшая, например, мелодии маэстро Эннио Морриконе («Новый кинотеатр «Парадизо» и «У них всё хорошо») узнаваемыми не меньше, чем произведения Моцарта и Баха. Это музыка. Идеи, заложенные в фильмах, которые от скетчей времён немого кино выросли в полноценные экранизации известных произведений или оригинальных киносценариев. Это литература. Любое литературное произведение можно прочитать вслух, но каждый ли способен сделать это выразительно и убедительно? Нет. Поэтому и появились актёры, которые делают историю достоверной и заставляют нас в неё верить. На киноэкране они разыгрывают перед нами пьесу, ведомые режиссёрами и специалистами по сценографии и звуку. Это театр. А темнота, фокусирующая внимание на экране, и сопереживание участников коллективного просмотра создают у меня в голове образ старика-рассказчика, вокруг которого сидят несколько поколений молодых, в то время как он своей историей, где-то правдой, а где-то выдумкой наполняет их головы интересными мыслями, а сердца добрыми чувствами. Это сказки, которые мы все любили слушать в детстве.
Человечество испокон веков любит истории и ищет разные способы передавать их из поколения в поколение. И за последний век оно научилось записывать их сначала на киноплёнку, а теперь, к моему глубокому удивлению, все фильмы коллекции «КИНОУРОЖАЙ» умещаются на флэшку и занимают относительно небольшой объём памяти на Яндекс-диске. Возможности делиться всем этим у нас сейчас несравненно больше, чем у тех, кто рассказывал эти истории, сидя у костра в окружении первых слушателей/зрителей.
В моей семье не было людей из мира искусства я появился на свет в семье врачей. Но с самого детства у нас в большом почёте были кинопросмотры, когда мы все вместе собирались у экрана чёрно-белого телевизора. Самым большим любителем кино был мой дедушка Николай Леонтьевич, который ходил со мной на бесчисленное число мультиков и детских фильмов. Из кинотеатров того времени мне, пожалуй, вспоминается один Он располагался неподалёку от нашей дачи, о который я уже говорил выше, и добраться до него было не так легко. Дом культуры, в котором «крутили кино», находился на территории дачного посёлка членов ЦК КПСС (местные называли их «цэковскими дачами»). Его окружал длинный и высокий каменный забор, в котором была маленькая проходная. Если охранник отлучался, то можно было войти внутрь. С самого начала мы уже ощущали себя правонарушителями, и это, безусловно, придавало происходящему привкус авантюры, столь необходимой для проживания яркого и насыщенного детства. Затем нужно было пройти по густому сосновому бору, в котором без всяких заборов соседствовали друг с другом деревянные одноэтажные домики. А минут через десять ты попадал на опушку леса, где располагались магазин, детская площадка и дом культуры, где показывали кино. Честно говоря, я плохо помню фильмы, которые мы тогда смотрели, но я сохранил в памяти ощущение всегда заполненного зрителями зала и совершенно иной реальности, царящей на экране. После полного погружения в кинофильм, вынырнув наружу после сеанса, нужно было снова с таким же невозмутимым видом пройти по территории и выйти через проходную за забор. Летом смеркалось поздно, лучи закатного солнца пробивались сквозь сосны, а я ещё долго думал о том, что только что увидел на волшебном экране
Может, именно тогда потихоньку и зародилась в моей голове идея стать актёром, которая, хоть и частично, но смогла реализоваться. Сначала я пробовал себя в школе в различных спектаклях на историческую и литературную тему, но это было только начало. Мне хотелось не только исполнять роли, но и выбирать сюжеты для постановок. И вот в 1996-м во время обучения в Московской медицинской академии имени И. М. Сеченова (сейчас Сеченовский Университет) мне удалось создать свой театр. Вернее, дело было так: я решил осуществить постановку «Тартюфа» Жан-Батиста Мольера, а наш декан, мой наставник, академик Сергей Витальевич Грачёв постепенно подвёл меня к мысли о том, чтобы назвать однократный перфоманс первым спектаклем студенческого театра факультета подготовки научно-педагогических кадров (ФПНПК), для которого я придумал французское по звучанию название «Абажур». В качестве режиссёра (не забывая и об актёрской работе) я поставил ещё два спектакля: «Оскар» моя сценарная адаптация одноимённого фильма с Сильвестром Сталлоне в главной роли, в основе которой лежала французская пьеса Клода Манье, и пьеса «Чествование» по Бернарду Слэйду. Смотреть сегодня в записи эти постановки забавно и неловко, но с них всё начиналось
А в 2000 году произошло событие, которое послужило важным мостиком для моего перехода на другой уровень сценического искусства совместный проект с театром «Комедиантъ» при Благотворительном фонде «Фарватер» Валерия Золотухина. Это был музыкальный спектакль «Кафе исполненной мечты», в котором участвовало ретро-трио «Сувенир» (мы с Владимиром Булатовым и Светланой Поповой), а также актёры недавно созданного «Комедианта», который много лет возглавляли Алёна Чубарова и Ирина Егорова. Премьера состоялась на сцене Центрального дома работников искусств, что мне, привыкшему только к институтским площадкам, не очень подходящих для театральных показов, казалось уровнем Кремлёвского дворца съездов. Жанр музыкального спектакля, действие которого происходит во французском кафе, в 2000 году в стране, тяжело переживавшей экономический кризис, не был особенно актуален, поэтому после трёх премьер всё и закончилось (хотя несколько модифицированный спектакль просуществовал ещё какое-то время под названием «Кафе «Комедиантъ»). А дальше для меня началась настоящая театральная эпоха в «Комедианте» с серьёзными репетициями, обучением актёрскому ремеслу по ходу дела и «вприглядку», чего, конечно, я не мог получить в своём студенческом театре. Мне самому пришлось пройти тяжёлую проверку на честолюбие. Имея за спиной три режиссёрские постановки, причём, как мне казалось, вполне успешные, я полагал, что многое делаю интуитивно правильно. Когда же я стал получать замечания от профессиональных актёров и режиссёров, прошло немало времени, прежде чем я понял, что это не просто придирки, а ценные советы, которым нужно следовать. Огромный опыт, полученный в «Комедианте», я использую в жизни и по сей день, когда читаю лекции врачам, студентам, веду приём пациентов, да и просто общаюсь с людьми.