Император Канси ничего не говорил, и в зале висела мертвая тишина. У меня внутри все словно смерзлось, и я просто ждала приговора. Казалось, прошла целая вечность, прежде чем Его Величество сказал:
Поднимись.
Снова отвесив земной поклон, я поднялась на ноги. Пристально глядя на меня, император мягко произнес:
Ты так хорошо объяснила всю суть. Если в будущем появится необходимость, сумеешь ли ты сама последовать своему совету и, забыв о том, чего не можешь получить, дорожить тем, что у тебя есть?
Я резко вскинула голову, но, наткнувшись на его проницательный взгляд, вновь торопливо опустила ее.
Недостойная не знает, ответила я после короткого молчания.
Его Величество тихо вздохнул и ласково сказал:
Ступай.
Озадаченная, я покинула зал. В моей голове эхом отзывались слова императора Канси: «Если в будущем появится необходимость, сумеешь ли ты сама последовать своему совету и, забыв о том, чего не можешь получить, дорожить тем, что у тебя есть?» Что он имел в виду? Что, по его мнению, я не могу получить, а что могу?
Все в том же подавленном состоянии я добрела до наружной галереи. Посмотрела на окружавшие меня высокие стены, создававшие ощущение тесноты и скованности, а затем, запрокинув голову, в бескрайние распахнутые небеса, яркие, синие. Казалось, они так близко, протяни руку и сможешь коснуться. Я зачарованно подняла руку, но ничего не произошло. Только неуловимый ветерок скользнул между пальцами.
Жоси.
Я отупело взглянула на холодное лицо восьмого принца и долго смотрела так, прежде чем осознала, что он звал меня. Слабо улыбнувшись, я сказала:
Там нет ничего, кроме ветра.
Восьмой принц встревоженно застыл.
Жоси, что с тобой? изумленно спросил четырнадцатый принц.
Не успела я ответить, как вдруг он и восьмой принц поклонились кому-то за моей спиной, и восьмой с улыбкой произнес:
Четвертый брат еще не покидал дворец?
Обернувшись, я увидела медленно приближающихся к нам четвертого и тринадцатого принцев.
Также с улыбкой поприветствовав восьмого принца, тринадцатый сказал:
Мы с четвертым братом подумали, что нам следует навестить госпожу супругу Дэ, и после этого сразу вернулись сюда. Почему же и восьмой брат еще не покидал дворец?
Я внезапно вспомнил, что Жолань попросила меня кое о чем узнать у Жоси, поэтому задержался, улыбаясь, отозвался восьмой принц, а затем, переведя взгляд на меня, мягко произнес: Жоси, чем дальше, тем меньше ты соблюдаешь приличия. Забыла о приветствии?
Я занервничала и, поклонившись четвертому и тринадцатому принцам, сказала:
Недостойная уже долго стоит здесь, ей следует вернуться на службу.
Согнувшись, я молча ждала, но никто не произносил ни слова. Тогда я умоляюще вскинула глаза на четвертого принца, и тот с каменным лицом махнул рукой:
Ступай.
И я тут же скрылась за дверью.
Вчера я не спала всю ночь, снова и снова повторяя про себя слова императора Канси. Я осознавала, что неспособна понять их смысл, но ничего не могла с собой поделать и думала, думала, думала. Сегодня я должна была прислуживать все утро. С трудом дотянув до окончания службы, вернулась к себе и с тяжелой головой рухнула на постель. Заснуть мне, впрочем, не удалось, вдобавок я почувствовала головокружение. Пришлось встать с кровати.
Некоторое время я сидела за столом, бездумно глядя в стену, а затем разложила перед собой бумагу, растерла тушь и принялась упражняться в каллиграфии. По-прежнему пытаясь подражать почерку четвертого принца, я иероглиф за иероглифом выводила строки: «Я часто дохожу до той стремнины, где в вышине рождается река. Присяду и смотрю, как из долины волнистые восходят облака» Занятие всегда помогало мне успокоиться, но сегодня этот способ не сработал. Уже дважды переписала стихотворение, но в мыслях по-прежнему царил сумбур.
Опустив голову, я продолжала писать, когда вдруг услышала скрип створок ворот. Подняла голову на звук и в распахнутое окно увидела, как во двор, толкнув ворота, вошел четвертый принц.
Я отложила кисть и несколько мгновений сидела неподвижно. Затем, резко опомнившись, торопливо схватила листы и сжала их в руке.
Что ты пишешь? поинтересовался он, подойдя к столу.
Ничего, ответила я, просто упражняюсь в каллиграфии.
Опустившись на стоящий рядом стул, принц протянул:
Упражняешься так усердно?
С этими словами он схватил меня за руку и потянул на себя. Потом, выдернув из моей ладони смятые листы, развернул один и стал рассматривать его.
Мне было очень неловко, и я сконфуженно произнесла:
Совсем некрасиво, да?
Некоторое время четвертый принц пристально смотрел на меня, а затем сказал:
Ты, наверное, много тренировалась?
Угу, тихо отозвалась я.
Место, в которое тебя вчера ударили, еще болит? спросил он.
Я покачала головой:
Это был слабенький толчок, вовсе не настоящий удар.
Принц немного помолчал, а затем вдруг спросил:
Жоси, ты можешь кое-что пообещать мне?
Что?
С этого момента больше никогда не лги мне, медленно проговорил он. Мы с тобой одинаковы: оба предпочитаем пусть горькую, но правду.
Тогда ты можешь тоже пообещать никогда не лгать мне? спросила я после короткого молчания.
Все подсчитываешь и никому не даешь поблажек, вздохнул принц. Что же ты не потребовала у десятого брата рассчитаться, когда он тебя пнул? А тот раз, когда ты под угрозой лишения головы бросилась защищать четырнадцатого брата, тоже занесла в мысленную книгу учета?
Я засмеялась:
Я требую рассчитаться только в случае, если имею дело с умными людьми. С дураками я сама становлюсь дурочкой.
Четвертый принц хмыкнул, а затем поинтересовался:
Если я дам обещание, ты тоже пообещаешь?
Я, улыбаясь, кивнула, и он произнес:
Обещаю.
Я пораженно уставилась на него, а он в ответ невозмутимо взглянул на меня.
Почему? спросила я.
Да так, сказал он. Просто думаю, что это правильно.
Я ненадолго задумалась, а затем спросила:
Но как же быть, если есть вещи, о которых я не хочу говорить?
Ты можешь прямо сказать мне, что не желаешь говорить, ответил принц после недолгого раздумья. Но не заговаривай мне зубы ложью.
Несколько мгновений я сидела неподвижно, а потом резко произнесла, улыбаясь:
Тогда я хочу кое о чем спросить тебя. Можешь не отвечать.
С этими словами я знаком попросила его протянуть мне руку. Водя пальцем по его ладони, я медленно написала сначала иероглиф «императорский», а затем «трон». Дописав, я подняла брови и с улыбкой покосилась на четвертого принца.
Ты жаждешь этого? спросила я и, немного помолчав, с улыбкой добавила: Можешь не отвечать.
Мое лицо сияло, но внутри я была очень напряжена, ведь знала, что его ответ способен многое изменить. Я боялась, что он ответит «нет», и еще больше боялась, что он скажет «да».
Принц медленно убрал ладонь. Выражение его лица ни капли не изменилось, и он продолжал молча смотреть на меня. Мои губы, сложенные в улыбку, мало-помалу одеревенели. Я знала, что вступаю в игру, ставя на кон последнюю вещь в Запретном городе, с которой никогда не смирюсь, и на свое последнее стремление.
Это было лишь мгновение, но мне оно показалось вечностью. Я уже пожалела о своем опрометчивом поступке. К чему мне испытывать его? Он же сказал, что будет говорить правду, и мне стоило просто в это поверить! Зачем же проверять его? Зачем проверять самого непредсказуемого человека, да еще и выросшего в Запретном городе?
Я как раз раздумывала о том, как бы незаметно забрать свои слова назад, когда четвертый принц вдруг едва заметно сжал губы, а затем спокойно произнес:
Да.
Он произнес это так обыденно, будто я, написав на его ладони пару иероглифов, спросила о какой-то ерунде, а не о троне великой империи.
Принц сказал это совсем негромко, но его ответ прогремел в моих ушах подобно грому. Я долго молчала, а потом пробормотала:
Ты еще кому-нибудь об этом говорил?
Ты первая, ответил он.
Я недоверчиво покачала головой, поинтересовавшись:
А тринадцатому принцу?
Он с малых лет рос рядом со мной, и я ничего не скрываю от него. Разве может он не догадываться о моих намерениях? Нужно ли мне рассказывать ему о них?
И ты не боишься, что я кому-нибудь расскажу? спросила я.
Твоя ставка слишком высока, я же вовсе не делал ставок, равнодушно отозвался четвертый принц. Ты, однако, опасаешься, что малейшая ошибка погубит всю твою жизнь. Ты слишком уж трясешься над своим сердцем, поэтому, ошибившись на этот раз, не уверена в том, что будет следующий.
Закусив губу, я хмуро взглянула на него. Неужели мои мысли для него открытая книга? Не отрывая от меня глаз, принц едва заметно улыбнулся, протянул руку и, легонько погладив мои нахмуренные брови, мягко произнес:
Ты не ошибешься.
Я пораженно уставилась на четвертого принца, не в силах поверить своим ушам. Он так глубоко спрятал свою жажду заполучить трон, что даже у Канси никогда не возникало ни малейших подозрений. Почему же он рассказал мне обо всем? У меня даже мелькнуло подозрение, что это была слуховая галлюцинация. Изумление не проходило, но в груди стало медленно разливаться тепло, и к тому же защипало в носу. Он резко щелкнул меня по лбу и сказал:
Теперь мой вопрос.
Я терла лоб, не обращая внимания на боль, и напряженно глядела на него, пытаясь привести мысли в порядок. Что же он захочет узнать? Несколько мгновений он сурово смотрел мне в глаза, а затем протянул:
Я хочу знать
Он остановился, и я затаила дыхание.
Вчера тебя сильно ударили?
Я выдохнула, после чего недовольно произнесла:
Снова пугаешь меня! Не очень сильно, но и не совсем слабо. Я постоянно ощущаю легкую ноющую боль. Но Юйтань уже натерла то место мазью, так что ничего страшного.
Четвертый принц вытащил из-за пазухи коробочку с лекарством и поставил ее на стол.
Принимай по одной крупице ежедневно утром и вечером, запивая теплой водой. Оно никак не повлияет на действие мази.
Я молча дала понять, что понимаю.
Что вчера сказал тебе царственный отец? Ты вела себя очень странно, выглядела измотанной и рассеянной и даже не поприветствовала нас.
Вздохнув, я изложила ему весь наш разговор с императором Канси.
Что же означает его последняя фраза? спросила я.
Сначала скажи, что ты ответила отцу, слегка усмехнувшись, возразил он.
«Недостойная не знает», передразнила я.
Он кивнул.
Какая разница, говорить или нет? Царственный отец мог расстроиться и разгневаться.
Его Величество лишь вздохнул, ответила я, улыбнувшись сжатыми губами.
Принц посмотрел на меня смеющимся взглядом, и я, отвернувшись, чтобы спрятать улыбку, сердито проговорила:
Я не знала наверняка, о чем думал тогда Его Величество, поэтому, конечно, могла дать только такой ответ. Кроме того, тебе ли смеяться надо мной? Ты не хуже меня умеешь морочить голову. Во время беседы о таком громком деле ты будто бы произносил такие справедливые и суровые слова, но на деле
Я замолчала и, глядя на него, наморщила нос. Четвертый принц снова весело посмотрел на меня и сказал:
Думаю, царственный отец решил, будто ты полюбила тринадцатого брата.
А? Я взглянула на него и рассмеялась. Неужели из-за тех скачек, что мы устроили с Миньминь?
Скорее всего, кивнул принц. Отношения Миньминь и тринадцатого брата выглядели так странно, что царственный отец наверняка решил: здесь замешаны любовные чувства.
Я ненадолго задумалась.
Что же такого тогда господин Суван Гувалгия сказал Его Величеству, что он не стал допытываться до истинных причин?
Ты разве не думала об этом? поинтересовался принц.
Я много размышляла тогда, но кое-что так и не смогла понять, а потому забросила эти мысли, ответила я. Однако сейчас, после твоих слов, кажется, все стало ясным.
Он взглянул на меня и поощрительно кивнул, веля продолжать.
Тогда я не могла понять: скажет ли господин Суван Гувалгия Его Величеству о том, что Миньминь любит тринадцатого принца? Была уверена, что он никогда не сделает этого. Разве он не боялся бы, что Его Величество в таком случае выдаст ее за него замуж? Однако сейчас я осознаю, что тогда это невозможно было утаить. Следовательно, он бы непременно признался Его Величеству в том, какие чувства Миньминь испытывает к тринадцатому принцу, после чего назвал бы какую-нибудь причину, по которой он не желает их свадьбы, и вдобавок убедил бы императора выдать ее замуж за молодого господина Цзоина.
Я вздохнула, а затем продолжила:
Что же удивило меня и чего я не понимаю, так это почему Его Величество позволил Миньминь стать женой молодого господина Цзоина. Ладно, позволить двум крупным родам породниться, но дать молчаливое согласие на то, чтобы господин Цзоин вступил в борьбу за трон главы?
Родная сестра старшего господина Иргэн Гьоро новая госпожа рода Нара, тихо засмеялся четвертый принц. Теперь понимаешь?
Сперва я охнула, а потом с улыбкой проговорила:
Понимаю. Если уравновесить могущество каждого рода, то они будут сдерживать друг друга, бороться друг с другом, и тогда никто из них не сможет по-настоящему укрепить свои позиции.
Это и есть главная причина, по которой царственный отец дал согласие на брак молодого господина Цзоина и Миньминь, сказал четвертый принц. Но была и еще одна: старший господин Иргэн Гьоро. С одной стороны, его мать происходит из знатного рода, который имеет огромное влияние не только на род Иргэн Гьоро, но и на несколько других. С другой стороны, он совершенно не подходит на роль нового главы, в отличие от молодого господина Цзоина. Самое же важное то, что мать господина Цзоина низкого происхождения и она не сможет обеспечить ему никакой поддержки. Поэтому после того как молодой господин Цзоин станет новым главой, ему, несмотря на поддержку рода Суван Гувалгия, придется столкнуться с тем, что в его родном роду старший брат имеет большее влияние, а значит, они будут сдерживать друг друга. Зная это, царственный отец, конечно, дал молчаливое согласие на то, чтобы молодой господин Цзоин вступил в борьбу за место главы.
Все это слишком сложно, со вздохом отозвалась я. Если мы продолжим, то придется вспомнить все родственные связи восьми великих монгольских родов и историю их отношений, а также их внутренние и внешние распри. Мне достаточно лишь примерно понимать ситуацию и знать, что для Миньминь гораздо лучше было стать женой молодого господина Цзоина, а не тринадцатого принца. В данных обстоятельствах Его Величество поступил не только согласно желанию господина Суван Гувалгия, за что тот был безмерно благодарен, но и согласно собственным замыслам. Почему бы и нет?
Четвертый принц слегка усмехнулся и промолчал.
Я склонила голову набок, припоминая тот день, и вдруг, не выдержав, с хохотом рухнула на стол.
Его Величество же не смогут ввести в заблуждение? смеясь, спросила я принца. Много лет назад люди говорили, что мне нравится десятый принц, теперь же уверены, что я влюблена в тринадцатого.
Я всегда сомневался в том, что тебе может нравиться десятый брат, покачал он головой. Но недоумевал, поняв, что ты равнодушна к тринадцатому брату.
Я подмигнула ему и насмешливо произнесла:
Родной брат всегда лучше всех.
Едва произнеся эти слова, я осознала, что моя фраза прозвучала не совсем корректно. Четвертый принц покосился на меня и ничего не ответил.
Опустившись грудью на стол, я ненадолго задумалась, после чего тихо спросила:
Той фразой Его Величество хотел сказать, чтобы я следовала своим желаниям или же нет?
Жоси, царственный отец, без сомнений, горячо любит тебя, с улыбкой ответил принц. Судя по тому, как ты описала его тон и выражение лица, отец колеблется, не может принять решение, как с тобой поступить, и он готов считаться с твоими желаниями.