Ступенчатая пирамида фараона Джосера. Саккара. Около 2650 г. до н. э.
Этот образ Апокалипсиса показывает, что Вавилон уже стал символом, чуть ли не именем нарицательным. Когда в XVI веке Питер Брейгель напишет свою «Вавилонскую башню», никто же не знает, как она выглядела, хотя сейчас мы поговорим о том, что было много ее описаний, но Брейгель сделает ее похожей на Колизей, по крайней мере такой, какой он ее себе представлял. И эта параллель Вавилон Рим оживет через много веков.
Почему образ Вавилонской башни окажется таким сильным, почему ему выпала такая долгая жизнь в культуре? Ясно, что это вечная история о гордыне. Это история о том, как люди хотели подняться на небо и сравняться с богами. И таких историй разной степени выразительности и назидательности в мировой культуре очень и очень много. Вавилонская башня просто самая знаменитая. Почему в Вавилоне, где были и храмы, и мосты, и огромные дороги, где были мастерские изображения сказочных животных, вдруг взялись строить башню, чтобы добраться до неба? Ответ на этот вопрос более или менее понятен. Потому, что любая такая постройка, особенно пирамидальная, воспринималась как лестница в небо, как Путь наверх. Это можно сравнить с пирамидами, тоже устремленными в небо. Да и горы тоже воспринимались как путь к богам вспомним Олимп, или Фудзияму, или множество других священных гор.
Если говорить о пирамидах, то, наверное, стоит вспомнить древнейшую из древнеегипетских пирамид ступенчатую пирамиду, построенную для фараона Джосера. Здесь очень хорошо видно, как именно возникали пирамиды.
Гробница знатного вельможи представляла собой усеченную пирамиду с подземной погребальной камерой в Египте. Их называют мастабами от арабского слова «скамья», потому что они напоминают по форме скамеечки существовавшие и, наверное, существующие до сегодняшнего дня в Египте. Считается, что до этого конструктивного решения додумался великий ученый и великий маг Имхотеп, бывший правой рукой фараона Джосера. Он придумал сделать одну широкую мастабу, на нее поставить мастабу поменьше, потом еще поменьше, и так получилась ступенчатая пирамида. Позже пирамиды начнут облицовывать, ступенчатость исчезнет. Но если представить себе вот эти ступенечки пирамиды Джосера, то они напоминают именно то, что нам рассказывают о зиккурате в Вавилоне. Там тоже на мощном основании покоится платформа поменьше, потом еще поменьше и так далее. Таких платформ, на которых устанавливают храмы или священные статуи очень много по всему миру. Они встречаются от Двуречья до, скажем, острова Пасхи, где, конечно, не подозревали о существовании каких-либо зиккуратов, там нет пирамид, но статуи острова Пасхи стоят на платформах. Такие же платформы есть в разных древних святилищах доколумбовой Америки. Всем требовалась какая-то подставочка, возможно, как первая ступенька в этом движении к небу. И историй о том, как люди делали какую-то постройку, ведущую на небо, очень-очень много.
Знаменитый британский антрополог, религиовед и этнограф Джеймс Джордж Фрэзер, знаменитый прежде всего своей книгой «Золотая ветвь», написал еще одну очень интересную книгу «Фольклор в Ветхом Завете». Сегодня многие идеи и выводы Фрэзера выглядят довольно устаревшими, но в данном случае это для нас неважно, потому что в своей книге он собрал огромное количество этнографического материала по всему миру, показывающего параллели с разными ветхозаветными историями. Так, Фрэзер замечает, что предания, аналогичные легенде о Вавилонской башне, бытовали среди некоторых африканских племен. Например, у туземцев с реки Замбези, в окрестностях водопада Виктория, существует предание, повествующее, вероятно, о сооружении своего рода местной Вавилонской башни и кончающееся гибелью смелых строителей. Племя алуи, живущее в верховьях Замбези, рассказывает, что бог Ниамбе, олицетворяющий солнце, жил некогда на земле, но впоследствии по паутине поднялся на небо. Он поначалу спустился на землю и потребовал от людей поклонения, но люди воспротивились и даже почему-то задумали его убить. А когда Ниамбе ушел от них на небо, люди сказали: «Давайте поставим мачты и взберемся на небо». И принялись воздвигать мачты, ставя их одну на другую и скрепляя между собой, но, когда они таким образом взобрались на большую высоту, мачты упали и все висевшие на них люди разбились насмерть.
Люди племени бамбалангела, живущие у реки Конго, рассказывают, что другое племя, вангонго, захотело однажды узнать, что представляет собой луна, и поднялись с своих мест, чтобы взобраться на луну. Они забили в землю толстую сваю, и один из них залез по ней наверх, таща за собой вторую сваю, которую он прикрепил к концу первой, и так они таскали, таскали наверх сваи одну за другой, но в конце концов сооружение рухнуло и люди пали жертвами своего неуместного любопытства. С тех пор никто больше не пытался проверять, что представляет собой луна.
Туземцы племени мкульве, живущие в Восточной Африке, рассказывают: «люди сказали: Давайте построим высокий столп и взберемся на луну! Они вбили в землю большое бревно, и дальше история повторяется: одно бревно, на него другое, третье. Бревна рухнули и раздавили строителей, но выжившие сказали: Не будем отказываться от нашего намерения!» Опять они сделали то же самое, и опять все обрушилось.
У ашанти существует предание, что в старину бог жил среди людей, но после того как одна старуха оскорбила его, он в гневе удалился в свою небесную обитель. Скорбя об уходе бога (в отличие от предыдущих историй), люди решили отправиться на поиски его. С этой целью они собрали все, какие у них были, песты, которыми толкут зерно для похлебки, и начали ставить их один на другой. Вот здесь замечательная деталь в этой истории. Они ставили, ставили и ставили эти пестики один на другой, пока те не закончились, и в тот момент люди задумались: а что же делать дальше? И тогда жрец сказал: «А давайте возьмем нижний и поставим его наверх!» и они вытащили нижний, чтобы прикрепить наверху, и понятно, что произошло дальше.
Впрочем, некоторые утверждают, что виновниками неудачи были белые муравьи, которые целиком изгрызли нижний пест. Как бы то ни было, сообщение с небом налажено не было, и людям ни разу не удалось добраться до бога. Как видим, люди тянутся к луне, люди тянутся, чтобы убить бога или, наоборот, обрести его, чтобы узнать, что там находится, они неизменно, раз за разом проявляют какое-то дерзновенное любопытство, которое им не по чину, или посягают на сакральное, когда хотят сблизиться с богом или убить его, то есть проявляют какие-то чувства и желания, которые им не положены.
В ситуации с Вавилонской башней очевидно, это такая гордыня, которая гонит их все выше, выше и выше, и ничего из этого не получается.
При этом есть истории, как отмечает тот же Фрэзер, которые явно возникли под влиянием миссионеров, когда принесенную ими христианскую историю преобразовали или интегрировали в местную легенду.
Фрэзер приводит легенду бирманского племени каренов. Гайхо, составляющие одну из ветвей этого племени, рассказывают следующее: «Гайхо ведут свое происхождение от Адама и насчитывают тридцать поколений со времени своего прародителя до сооружения Вавилонской башни, когда они отделились от красных каренов Во дни Пан-дан-мана люди решили построить пагоду вышиной до самого неба. Место, предназначенное для пагоды, находилось, как они полагают, в стране красных каренов, с которыми они тогда еще составляли одно целое. Когда верхушка пагоды была уже на половине пути к небу, бог спустился на землю и смешал язык людей, так что они не могли понимать друг друга. После этого люди рассеялись, и Тан-мау-раи, отец всех гайхо, пришел на запад с восемью вождями и поселился в долине Ситанг».
Вот таких историй, явно библейских, но приобретших совершенно иной колорит, тоже собрано довольно много. Среди них есть и такие, где влияние библейского сюжета очевидно, а есть те, в которых оно не прослеживается. Все эти пестики, шесты и бревна, из которых строят африканские народы, похоже, возникли самостоятельно. У североамериканских индейцев есть история о том, как люди хотели попасть на небо, стреляя из лука. Они стреляли одной стрелой, которая втыкалась в тучу, второю стрелой попадали в хвост первой, и так постепенно делали такую лестницу из стрел, ведущую на самое небо. Есть, конечно, и другие способы добраться до неба, хорошо описанные во множестве сказок русских народных, английских, африканских, где герой, например, сажает горошек, горошек вырастает до неба, и по этому вьюнку, как по лестнице, герой поднимается на небо, и дальше с ним случается разное, но сам путь до неба ему проделать удается. Но большинство легенд все-таки о том, как хотели подняться, но не смогли.
В античной культуре тоже существовала своя Вавилонская башня, но она была составлена из гор. Ее пересказал для нас Овидий в «Метаморфозах»:
Не был, однако, земли безопасней эфир высочайший:В царство небес, говорят, стремиться стали Гиганты;К звездам высоким они громоздили ступенями горы Тут всемогущий отец Олимп сокрушил, ниспослал онМолнию; с Оссы он сверг Пелион на нее взгроможденный,Грузом давимы земли, лежали тела великанов, Тут, по преданью, детей изобильной напитана кровью,Влажною стала земля и горячую кровь оживила;И, чтоб от рода ее сохранилась какая-то память,Образ дала ей людей. Но и это ее порожденьеВовсе не чтило богов, на убийство свирепое падко,Склонно насилье творить. Узнаешь рожденных от крови!Тут есть еще одна любопытная деталь. Овидий рассказывает сразу о нескольких поколениях созданий, населявших Землю. Получалось, что в представлении древних греков башню как путь к небу строили не люди, а еще предыдущее поколение, гиганты порождение Геи, богини земли, существа, возникшие из хаоса, с которыми борются боги-олимпийцы во главе с Зевсом и поражают их. И вот они ставят гору на гору, одна гора это уже дорога к богам, к небу, они ставят несколько, но, естественно, гибнут, пораженные гневом богов. Вот примерно такие постройки, явно устремленные к небу, возникали практически повсеместно.
Мы можем вспомнить пирамиды доколумбовой Америки, причем самой большой пирамидой была вовсе не знаменитая пирамида Солнца и не пирамида в Чичен-Ице, а куда менее известная пирамида Чолулы, или Тлачиуальтепетль (в переводе с одного из ацтекских языков «рукотворная гора»). Сегодня то немногое, что от нее осталось, можно увидеть в мексиканском городе Пуэбла-де-Сарагоса. Она была настолько гигантской и мощной, что разрушить ее полностью испанцам не удалось, но их работу потихоньку завершило время, и сегодня, если не знать, что это пирамида, то понять это невозможно. Во всех доколумбовых цивилизациях довольно часто наверху пирамиды помещалось или маленькое подобие храма, или алтарь, где совершались жертвоприношения, то есть там, очевидно, у них тоже была обитель бога, как в Вавилоне.
В наше время это огромный холм, а наверху этого холма стоит очень большая церковь, возведенная испанцами, чтобы это место перевести в свой христианский контекст. Сама пирамида покрылась землей, обросла травой, деревьями, и когда, поднимаясь к церкви, ты идешь по дороге, по красивому холму, любуешься видами на самом деле ты восходишь на пирамиду. Это, конечно, тоже была лестница в небо. Как видим, таких путей к небу много. Это могут быть стрелы, это могут быть горы, нагроможденные друг на друга, это могут быть деревья, как, например, ясень Иггдрасиль у скандинавов, это могут быть пирамиды, это могут быть башни. Кстати, библейский текст не уделяет особенного внимания башне там говорится о городе и башне вместе, то есть весь Вавилон воспринимается как некий вызов небу. Зато воображение последующих комментаторов будет волновать именно башня. В Средние века о ней будут рассказывать поразительные вещи.
Например, из более позднего еврейского предания Фрэзер сообщает такую дополненную множеством деталей историю Вавилонской башни: люди построили ее столь огромной, что кирпичи наверх каждый грузчик нес в течение года. И если человек во время подъема падал под своей ношей, то его никто не оплакивал, все оплакивали кирпичи, потому что носильщиков было достаточно, а вот глины уже не хватало, так как постройка возносилась все выше и выше. И возводили эту кощунственную башню с таким напряжением, что все мужчины были заняты переноской грузов наверх и строительством, а женщины лепили кирпичи. И было это так важно, что беременные женщины, когда начали рожать, не прекращали работы, потому что нужно было идти выше, выше, дальше, дальше, дальше наверх. Говорили, что эти люди так жаждали понять, что же там, на небе, что они запускали в небо стрелы, и когда те падали обратно, то они оказывались обагренными кровью. А значит, там обитали некие существа, до которых так хотелось добраться. Но, естественно, бог этого не потерпел, поэтому башня рухнула, треть ее ушла под землю, другая треть сгорела, а последняя осталась стоять на земле. Но любой человек, который проходил мимо нее, забывал все, что он помнил, лишался памяти. Вот такое это было волшебное, жуткое, заколдованное место.
Фороней олицетворение начала законотворчества. Барельеф кампанилы Джотто
Средневековые мудрецы, исходя из каких-то своих расчетов, вычисляли высоту башни, ее предполагаемые размеры. Видно, как результаты вычислений становятся все больше, и больше, и больше. Наконец, строители поднялись на высоту 2 километра, потом 4. Есть даже упоминание, что башня возвышалась на 7 километров. То есть это сооружение представлялось уже совсем нереальным, не похожим ни на какой зиккурат, а действительно походило на гору, возносящуюся выше прочих гор, так трансформируются образы этих ступеней, лестниц в небо.
Итак, ясно, что башня Вавилонская, потому что Вавилон был величайшим городом Древнего мира. Ясно, что эта башня образное отражение реального вавилонского зиккурата, и шире один из образов ступеней, ведущих наверх, к небесам. Но остается еще один вопрос: а при чем тут смешение языков? Почему Бог не довольствуется тем, чтобы просто разрушить башню и сбросить наземь всех высоко возомнивших о себе людей? Зачем ему надо было смешать языки? Впрочем, далеко не во всех рассказах дерзновенная попытка подняться на небо связана со смешением языков. Где-то просто упали эти бревна, раздавили, уцелевшие зареклись впредь на небо не лезть. В другом месте погибли строители, башня ушла под землю, все. Но есть рассказы, где это связано с языками, а есть рассказы о разделении языков, которые существуют сами по себе. Например, древние греки говорили, что когда-то Зевс сотворил для всех один язык, но хитроумный и злокозненный Гермес сделал так, что языки стали разными, и тогда люди стали враждовать между собой. И боги решили, что они вообще с этим местом связываться не будут. А Зевс, который прежде хотел сам управлять людьми, передал руководство ими первому царю.
Царь по имени Фороней должность получил за какие-то заслуги перед богиней Герой. Он то ли построил ей первый храм, то ли совершил первое жертвоприношение в ее честь. И вот его-то Зевс сделал первым правителем над людьми, уже говорившими на разных языках. Из этого сюжета понятно, что идея разных языков непосредственно связана с темой конфликта, раздора, отсутствия понимания между людьми.