Эстер Кун
Правила покупки волшебных вещей
Для Леандра
Esther Kuhn, Kristina Kister (ill.)
Magic Kleinanzeigen Gebrauchte Zauber sind gefährlich
Copyright © 2021
Magellan GmbH & Co. KG, Bamberg, Germany
Во внутреннем оформлении использованы изображения:
© medejaja, annamyslivets, cherezoff, vectortatu, Veronika Rumko, CitrusStudio, Asakura1102, Isometriq, YelenaS, quinky, cute2u, Regular / Shutterstock.com
Используется по лицензии от Shutterstock.com
В коллаже на форзаце и нахзаце использованы фотографии и иллюстрации:
©Monsalvettshop/ Shutterstock.com
Используется по лицензии от Shutterstock.com
© Гаврюшева А.Е., перевод на русский язык, 2022
© Издание на русском языке, оформление. ООО «Издательство «Эксмо», 2023
Пролог
Начиная с конца
Мы можем его просто взорвать.
Что?
Что она сказала?
Взорвать меня?!
Я кричу.
Но из горла вырывается только глухое «мпф», кляп плотно заткнул мне рот, я не могу даже нормально глотать.
Это решать боссу, как ворон каркает парень, стоящий за мной. У него ломается голос. Звучит смешно. Я бы рассмеялся, если бы только мог. Потом я чувствую пальцы, теребящие повязку на моих глазах. Проверяет, хорошо ли она держится.
Сойдёт. Он ничего не видит и никуда не денется. Нет повода психовать.
Я мало что могу сделать, чтобы выразить согласие. Поэтому отчаянно киваю, чтобы подтвердить, что я абсолютно безвреден. Если бы я только мог выплюнуть платок изо рта! Я бы всё рассказал. Конечно, соврал бы. Но мне точно пришла бы в голову какая-нибудь хорошая мысль.
Что, если мы просто бросим его в реку, и все дела? предлагает Психованная.
Проходит целая секунда, прежде чем я понимаю, о чём она говорит.
Но она же это не всерьёз? Сперва взорвать, а теперь утопить? Мои предплечья начинают зудеть, я хочу почесаться, но это невозможно: обе руки привязаны к хлипкому стулу, на котором я сижу.
Ты имеешь в виду убьём его?! Ворон в таком же ужасе, как и я.
Нет. Ты прав, уступает Психованная. Взорвём ему мозги. Этого будет достаточно.
Она говорит это всерьёз, но Ворон громко смеётся в ответ:
Ну ты и хвастунья! Ты хоть раз это делала? Так можно и самому мозгов лишиться. Я слышал об одном таком: попробовал бабах! и всё.
Да, тот ещё идиот. Знаю его. Говорят, сам-то он уже ничего вспомнить не может. Сплошная каша в голове. Это была бы катастрофа.
Так что подождём босса, повторяет Ворон.
Подождём босса? Хорошая идея. Это даст мне хотя бы немного времени. И я снова киваю.
Ну ладно, откликается Психованная. Принесу-ка я сыворотку правды. Пусть наша птичка сперва споёт, а потом мы отправим её в полёт.
В моей голове, кажется, всё начинает взрываться уже сейчас. Куда же я попал?!
Я невольно вспоминаю, как всё начиналось, и задаюсь вопросом: решился бы я на это снова? Уже зная, что будет в конце?
Потому что ясно одно: когда придёт босс, моё приключение завершится самым ужасным образом из всех, какие только можно представить. Они введут мне сыворотку правды. Я начну трещать как попугай. А дальше БУММ! И ВСЁ. КРЫШКА.
А началась эта история довольно безобидно. Четыре недели назад. С багажника, полного мягких игрушек.
Глава 1
Одной ногой над пропастью
Я прекрасно помню, с чего началось моё приключение тот момент, без которого эта история не произошла бы. Это был день, когда я получил самую плохую оценку за контрольную по биологии. Результат: один балл из двадцати. Тема? Что там была за тема? Ах да. Амфибии. То есть лягушки и прочие земноводные. Единственный балл я получил из жалости за ответ на вопрос о естественных хищниках, угрожающих лягушкам. Я написал «французы».
Как бы то ни было, вся контрольная пестрела замечаниями и исправлениями фиолетовой ручкой. Герр Вебер[1], которого все называют Пауком, считает, что его правки дружелюбной фиолетовой пастой приятнее, чем злобной красной. Наверное, стоило ему сказать, что фиолетовый тоже бьёт по глазам, да и цвет пасты не играет роли, если ты в любом случае чувствуешь себя полным невеждой.
Ясно, вы сейчас думаете: «И что? Ничего страшного. Можно же иногда получить и плохую оценку по биологии».
Так-то так. Но не в том случае, если ходишь в такую школу, как моя. Прежде чем поступить сюда в пятый класс два года назад, я всерьёз считал, что в гимназии имени Карла Коха[2] непременно должна быть вкусная еда в столовой. Я и не подозревал, что он был не поваром, а учёным и занимался медициной и ботаникой. Откуда мне было это знать? Парень умер больше ста лет назад.
Но в школе его всё ещё очень почитали. Повсюду в коридорах висели его старые фотографии, были поощрительные призы его имени, а на рождественском балу он даже появлялся собственной персоной его играла директриса фрау Айзенбайс. Между нами говоря, ему даже был посвящён обед. Он состоял в основном из растений и довольно ощутимо пах медикаментами.
Это просто контрольная, сказал Паук в этот памятный понедельник. Она должна показать вам, на каком уровне вы находитесь.
Одной ногой над пропастью, раздражённо подумал я.
Я хочу, чтобы вы вернули мне свою работу с подписью родителей, продолжил он.
Ни за что. Показать эту контрольную дома просто невозможно. Мои родители вообще-то ужасно гордятся, что я хожу в их школу. В ту самую, в которой они двадцать лет назад сдали биологию и математику на «отлично». Как назло, они думают, что от людей, одарённых в естественных науках, автоматически должен родиться такой же одарённый ребенок. Но я живое подтверждение тому, что это не так.
А в следующую среду вам предстоит большой итоговый тест на определение способностей. Результат покажет, кто из вас в седьмом классе будет обучаться по естественно-научному профилю.
Тест на определение способностей?
Боже праведный.
У меня зачесались предплечья как всегда, когда я нервничал. Но я постарался успокоиться. Он сказал, в следующую среду. Значит, у меня ещё девять дней, включая сегодняшний, чтобы всё выучить. Проще простого! За это время я уж как-нибудь запомню всю эту ерунду про земноводных и саламандр.
Покашляв, Паук попытался пробиться сквозь поднявшийся шум:
Помните, что я буду вас бессистемно опрашивать по материалу за целый год.
Материал за целый год?! Значит, земноводных ему не хватит Я был в отчаянии. Может, и все остальные тоже?
Раздался звонок на последнюю короткую перемену. Я огляделся в поисках помощи и обнаружил много довольных лиц. Я даже бросил удручённый взгляд на контрольную Филины, сидящей передо мной. Безукоризненно, вообще без фиолетовой пасты! Но это было ожидаемо. Большинство в моём классе хорошо разбирались в биологии, Филина же и вовсе была наша Мисс Мозг. В остальном в её черепушке были не все дома, за что за спиной её называли Безумной Филиной. С недавних пор она повадилась ходить в пронзительно цветастых и в основном полосатых шерстяных шапках и шарфах. Что, простите? В июне, в двадцатипятиградусную жару!
Но я решил на неё не равняться. Это совсем другой случай! Другая вселенная! Поэтому я пихнул локтем своего лучшего друга и соседа по парте Леона. Благодаря ему я был не единственным, в ком ошиблись родители. Леону подошла бы гимназия имени Пикассо, потому что он действительно здорово рисует. Несмотря на это, он отчаянно пытался догнать Карла Коха, шагающего для него слишком широко.
Что? немного нервно спросил Леон.
Всё фиолетовое. А у тебя?
Он заколебался. Может быть, ему стыдно, так же как и мне.
Он неохотно придвинул мне свою работу.
Сперва я не мог даже слова вымолвить настолько был шокирован.
Восемнадцать баллов из двадцати?! ЧТО?!
Ты кто? с подозрением спросил я. И что ты сделал с Леоном?
Не говори ерунды.
Почему он так нервничает при таком-то результате?
Докажи, что это действительно ты! съехидничал я, вызывая его на словесную дуэль. Это была наша любимая игра на перемене: каждый называл первую ассоциацию, приходящую в голову в ответ на слово товарища. Я начал:
Кровь.
Мертвец.
Могила.
Зомби.
Топор.
Ай.
Ну ладно. Это всё-таки он. Однозначно. Эта игра всегда в какой-то момент заканчивалась у Леона этим «Ай».
ТоХо, дружище! Тебе бы подумать о репетиторе.
ТоХо. Ещё одно доказательство. Потому что так меня называет только Леон. Он наделил меня этим прозвищем в мой первый же день в школе: «То» от «Тобиас» и «Хо» от моей фамилии «Хоппе».
С каких пор ты ходишь к репетитору? с удивлением спросил я. Он не говорил об этом ни слова.
Где-то недели три.
Почему ты ничего об этом не рассказывал?
Родители не хотят, чтобы кто-нибудь знал. Им стыдно, что я с трудом справляюсь в естественно-научном классе. Поэтому никому ни слова.
Я тут же подумал о своих родителях. О разочарованном лице профессора Хоппе, преподавательницы биологии в университете, и о грустном лице доктора Хоппе, с недавних пор начальника отдела в банке Линнеберга.
Потом на ум пришло слово «таксолухи». Так называли здесь десять процентов учеников, занимающихся в гуманитарном классе: олухи, которым не удавалось сделать настоящую карьеру и которые после школы становились таксистами. Я с остервенением почесал левое предплечье. Казалось, что в меня впилась тысяча крошечных насекомых.
Леон как будто прочитал мои мысли.
Или ты хочешь закончить как Жуткая тень? спросил он.
Майк, или Жуткая тень, как его вполголоса называли многие, был вполне нормальным парнем, пока в прошлом году не провалил экзамены в естественно-научный класс. И за лето он слетел с катушек. Когда он вернулся после каникул, то носил только чёрные шмотки, больше ни с кем не разговаривал и всё время крался через школьный двор как серийный убийца. Но я его понимал. Его мамой была директриса Айзенбайс. Наверняка у него дома творится кромешный ад. Я очень жалел его. Нет. Я не хотел закончить как Майк. Ни в коем случае!
Глава 2
Багажник, полный мягких игрушек
После уроков я бесцельно слонялся по школьному двору вместе с Леоном и вдруг увидел свою маму, стоящую у ворот. Что ей здесь понадобилось? Мне уже не семь лет, я прекрасно могу сам добраться до дома на трамвае.
С тех пор как мы переехали в Восточный квартал, дорога домой была такой лёгкой, что я справился бы с ней даже в детском саду. Маме абсолютно незачем забирать меня из школы. Неловко было ещё и потому, что она припарковалась под знаком «Парковка запрещена».
Эй, Леон. Здесь моя мама. Не хочешь поехать с нами? спросил я приятеля, потому что как раз в тот момент увидел Паука, выходящего из соседнего здания, и услышал в голове его голос: «Пожалуйста, верните мне свою работу с подписью родителей». Я должен срочно придумать, как получить подпись мамы, не показывая ей контрольную. Попутчик был хорошей тактикой. По крайней мере, пока Леон в машине, она не станет задавать мучительные вопросы о школе и у меня будет немного времени на размышление.
Спасибо, но меня подвозит Ханна, сказал Леон, и я заметил его старшую сестру, которая как раз въехала за ним на школьный двор. В серебряном шлеме, с короткими розовыми волосами и на розовом мотороллере, она выглядела словно праздничная хлопушка.
Может, рубанём в компьютер? Можешь заглянуть ко мне сегодня вечером? ещё успел спросить я, пока Леон торопливо садился на мотороллер.
Привет, мелкий, равнодушно поздоровалась со мной Ханна, будто совершенно не замечая Паука, с мрачной миной бросившегося к ней. Она была уже в одиннадцатом классе и точно знала, что проезд по школьному двору строго запрещён.
Ну что? Ты придёшь? спросил я ещё раз.
Прости, может, в выходные? Вся неделя загружена. Ну, ты знаешь. Футбол, художка, плавание, ну и репетитор. Он быстро натянул второй шлем, и мопед с треском укатил со двора.
Увидев это, Паук сменил направление движения и теперь, размахивая руками, шёл к моей маме, его тонкие волосы развевались на ветру. Своими длинными худыми ногами и долговязой фигурой он сейчас действительно напоминал паука. Надеюсь, он собирался указать ей на неправильную парковку, а не поведать о моих школьных успехах.
Нет, ну серьёзно!
Амфибии и саламандры.
Я же пытался запомнить подробности. Вечером перед контрольной я всё хорошенько прочитал. Клянусь. Но за ночь все данные каким-то образом стёрлись с жёсткого диска моего мозга. Понять не могу, как так вышло!
В панике я бросился вперёд, чтобы предотвратить худшее. Но мама и Паук уже разговаривали. Я видел, как шевелятся их губы, и пытался понять по их движениям, о чём идёт речь. Но это было невозможно.
Как я уже сказал, услышал я ворчание Паука, подбежав к ним ближе, это пожарный въезд. Здесь нельзя парковаться.
Конечно-конечно. Я поняла, кивнула мама. Я сейчас же уеду. И она улыбнулась своей самой прекрасной сияющей улыбкой.
Герр Вебер, пожелав ей хорошего дня, повернулся на каблуках и важно пошёл прочь.
До скорого! крикнула мама ему вслед, как если бы они были лучшими друзьями.
Сказал ли он что-нибудь о моих оценках? За секунду до того, как я подошёл? Я присмотрелся к её взгляду, но она не выглядела сердитой. К счастью.
Но тут я заметил другую проблему.
Вся машина была забита коробками и мешками. Свободными оставались только два передних места. Леон бы в любом случае не поместился.
Удивился, что я приехала? спросила мама. Я подумала, что заберу тебя сегодня и мы вместе вывезем все старые вещи.
Неделю назад мы перебрались в Восточный квартал. За два дня до прибытия грузовика, который должен перевезти наши вещи, мы упаковали их в бесчисленные ящики, и в доме царил хаос.
Я взяла отгул на сегодня и перебрала вещи, она смущённо улыбнулась. Ничего не говори. Я знаю, что было бы разумнее сделать это до переезда.
Я почуял неладное:
А что там такое?
Моя одежда и твой старый хлам, который действительно пора выбросить.
Это звучало плохо, очень плохо.
Что за хлам? спросил я недоверчиво.
Ну Я подумала, мы могли бы осчастливить других. Поэтому я хотела привезти вещи в Союз защиты детей, а они потом подарят всё это нуждающимся малышам, которые уж точно порадуются новому мягкому другу.
Ты о чём, мам?
Поколебавшись, она открыла багажник и пробормотала что-то из разряда «Ты ведь всё равно уже слишком взрослый для всего этого».
И вот что я увидел: две переполненные бельевые корзины со всеми плюшевыми друзьями моего детства. На меня грустно глядели овечка Лулу и кальмар Йотти. Пристально смотрел глаз тигрёнка Тимура. Посреди плюшевой горы я обнаружил ещё панцирь черепахи Йоланды и единственный розовый рог Фрица.
Но моё сердце разбил укоризненный взгляд другой мягкой игрушки.
Ушастик!
Она решила отдать Ушастика. Вот это уж ни за что! Ушастик был не просто каким-то серо-белым зайцем он был моим лучшим другом, моим защитником, моим товарищем. Мы каждый вечер засыпали вместе: я обнимал его и прижимал к сердцу.
Ушастик никуда не едет, и все остальные тоже! крикнул я. Я так разозлился, что только сейчас заметил, что за нами с интересом наблюдают. В двух метрах от нас стояла Филина и как загипнотизированная смотрела на гору мягких игрушек. Сегодня она надела полосатую жёлто-фиолетовую шапку, из-под которой торчали две шерстяные красно-коричневые косички, и подходящий шарф, который был длиннее джинсовой юбки. Его бахрома болталась вокруг голых коленок.
Я тут же отбросил Ушастика, как будто у него была смертельная заячья чума, и закрыл багажник. Мне стало очень неловко.
Поехали, прошипел я маме и сел в машину, не глядя на Филину. Только когда мы уже тронулись с места, я рискнул взглянуть в боковое зеркало и увидел, что она всё ещё стоит, будто пригвождённая к месту, и смотрит нам вслед.
Вот тогда всё и началось. Но понял я это гораздо позже.
В тот момент я был просто в ярости. Я не знал, что больше вывело меня из себя: что мама хотела отдать Ушастика и других моих товарищей или что Филина наблюдала за этой сценой. Если она кому-нибудь расскажет, мне останется просто пропустить итоговый тест, сразу купить себе чёрную одежду и присоединиться к печальным таксолухам. Потому что при любом раскладе я стану посмешищем для всей школы. Навсегда.