Жорик там однажды чуть не заблудился. Грибы и землянику он собирал, не отходя от дома. Через год участок обнесли дощатым забором. Об одном жалели, река Нара протекала далековато. Но в лесу нашелся небольшой ручей и пруд, в котором водились караси, и можно было искупаться в жару.
Каждый день и час жизни Гарина младшего были наполнены событиями и делами, то собирая грибы, ловя рыбу, читая книги, путешествуя с дедом по стране, стреляя и гоняя на мопеде.
Чтобы сын не остался невежественным в мировой художественной культуре, мама решила, что Жорик с шести лет очень нуждается в персональном окультуривании.
В его графике появились непременные ежемесячные посещения филармонии и музеев, а книг, посвященных искусству, в доме было более чем достаточно.
Музеи стали обязательными объектами для посещения в выходные, как и различные залы классической музыки.
Жорик выбрал филармонию с концертами, которые вел Бэлза и Третьяковку. Симфоническую музыку в семье слушали и знали, благодаря музыкальному центру «Telefunken» и огромной коллекции винила, а изобразительное искусство всех эпох, из тех музеев, до которых не могла добраться неугомонная мама, благодаря огромным альбомам с репродукциями. Альбомов в доме было очень много.
И все равно, по мнению мамы, остался бы Жорик малокультурным, драчливым автомобилистом, если бы она не предприняла еще одну попытку окультуривания уже в виде частных уроков пиления скрипки или многочасового извергания гамм из домашнего трофейного фортепьяно Blutner. Мама Мария умела играть весьма неплохо. Вечерами она с удовольствием играла Шопена, Бетховена, Моцарта, Рахманинова, просто так, для себя и для родных под настроение.
Георгий требования мамы в отношении скрипки и фортепьяно отверг категорически. Играть он умел, музыку чувствовал, схватывал мелодию на лету. Но долбить по клавишам целыми днями отказался категорически.
Он подумал о людях, о соседях. Как бы ни были изолированы квартиры в сталинке, но такие звуки непременно разошлись бы по ближайшим этажам. Одно дело, когда через три этажа звучат «Лунная соната» или «К Элизе», или что-нибудь из Моцарта, Листа, и совсем другое гаммы! Это могло свести с ума любого человека, не испытывающего благоговейного трепета к музыке.
Гитара! Вот всеми его сверстниками уважаемый инструмент!
Повинуясь моде начала 70-х, наполненных музыкой «Битлз», «Дипёрпл», «Криденс» и других ВИА и групп, Георгий принес в дом шестиструнную самарской фабрики, которую одолжил у школьного приятеля.
Папа, в общем, был не против гитары, но мама сказала:
Фи! Шестиструнка это вульгарно! Какая гадость! и немедленно заменила гитару мандолиной, которую приобрела у одной знакомой.
Подчиняясь требованию мамы, отец принес семиструнную гитару фирмы Hofner, предупредил, что инструмент ровесница ХХ века и по слухам звучала еще в салонах балерины Матильды Кшесинской и Анны Шерер, услаждая сановных maitresse18, потому относиться к ней нужно крайне бережно.
Мама усомнилась, может быть не стоит учиться на таком раритете? Но папа сказал учиться на топоре можно только лесорубам, как на лопатах землекопам! Хочет мальчик научиться играть на гитаре то это должна быть Гитара!
Как папе удалось добыть такую ценность, Георгий не задумывался. Он вообще жил легко. Деньги в доме были, жили не шикарно, но и не бедствовали.
К началу школы, в которую пошел в шесть лет, Георгий, кроме поездок по стране на спецпоезде и «Победе» с дедом, посадил свою яблоньку на добытом отцом садовом участке и в двенадцать лет вбил свой первый гвоздь в личный сарайчик, где хранились его вело и, как называл их дед «моторизованные монстры».
Он жил, как живут домашние животные, воспринимая окружающую среду и семейный достаток именно так, как рыба ощущает воду, а птицы воздух.
Он обучался быстро и не мог понять, почему кому-то знания даются с трудом, но видел сверстников тугодумов или зубрилок, жалел их и никогда не относился высокомерно.
Да, он запоминал любую информацию с первого раза, да, ему не требовалось зубрить, и он имел красивый почерк, спасибо маме, он мог бы школу окончить на год или два раньше, а зачем? Он такой, как все не лучше и не хуже. Его способности это тоже «оружие скрытого ношения» и не нужно их выпячивать.
Ему без проблем давались точные науки, но какой-то тяги к математике или физике не испытывал. Как и не мог понять страсти, с которой брали интегралы или решали дифференциальные уравнения фанаты-математики.
Он понимал, что они делают и легко мог бы поучаствовать в их «сражениях» у доски, но радости это не приносило. Скучно.
Был момент на труде, когда ребята своими руками мастерили что-нибудь из дерева, ему нравился запах, податливость материала, создание из поленьев и чурбаков красивых вещей. Но понимание тупика, если нет творческого начала, а все нужно делать исключительно по чертежам, его охладило. Из кружка «маркетри» он принес набранную разноцветными кусочками дерева лаковую картинку букет цветов и подарил маме на восьмое марта. На этом его рукоделие закончилось. Скучно.
Аналогично он попробовал себя в физическом кружке, собрав транзисторный приемник в мыльнице и небольшой телескоп-рефрактор с линзами от старого дедова бинокля. Да, он смог. И смог бы еще массу всего. Но все это его не грело. Хотелось чего-то значимого. Такого, что удовлетворило бы его самого, а что это он не знал.
Так и с музыкой. Профессиональным музыкантом в будущем Жора себя не видел.
Общественное сознание прочно занимало главное место в его сердце. Жора Гарин рос советским человеком с весьма достойным уровнем социальной ответственности, своевременно вступая в октябрята, пионеры и комсомол, причем, не за компанию с классом, а искренне и по убеждениям, что общественные интересы всегда выше и важнее личных, и слова песни: «Жила бы страна родная и нет других забот», не вызывали в нем ощущения дебилизма. Потому что так оно и было. Его страна самое важное, что у него есть.
Он все, что делал, внутри себя, мысленно, посвящал интересам государства, искренне полагая, что чем лучше будет он сам, тем лучше будет и стране. А значит, если он может учиться на четыре и пять, значит, должен, а если может набить морду хулигану или подлецу должен это сделать обязательно, и если у него есть слух и он может освоить игру на гитаре, значит, он должен это сделать.
Тем более, что он хочет этого.
На требование мамы учиться только на семиструнной гитаре Георгий возражать не стал, семь, так семь.
Это же, как ездить на велосипеде, научившись однажды, уже не важно, какой под тобой велосипед, подростковый «Орленок» или спортивный «Чемпион» с загнутым, как у барана рога, рулем
Учился играть он старательно, два раза в неделю посещая репетитора, а после уроков по часу два посвящая свободное время тренировке пальцев. Гитарный перебор на прекрасном акустическом раритете никого из соседей не раздражал. Отчасти еще и потому, что умный Георгий не откладывал занятие на вечер, а начинал бренчать, сразу придя из школы, то есть, в то самое время, когда, вернувшиеся с ночных дежурств, трудяги, уже просыпались, а другие, покинувшие свои жилища утром, еще не вернулись с работы. Домохозяйкам Георгий, видимо, своими переборами не досаждал. Все-таки не скрипка, не труба и не барабан
К окончанию школы он весьма неплохо исполнял русские романсы, кое-что из советской и зарубежной эстрады. Не кобенясь, он развлекал гостей, если просили родители, или играл в одиночестве для себя, разучил по пластинке лютневую музыку «канцоне и танец», сочиненную в 70-х музыкантом и композитором Владимиром Вавиловым, уже позже ставшую известной, как песня «Город золотой19».
Папа и мама ненавязчиво внушали сыну уважение и заботу о других людях. Во дворе соседи Жору считали хорошим мальчиком, настоящим тимуровцем.
Книгу Аркаия Гайдара он читал и поступки Тимура из книги поддерживал, окажись он на его месте, поступал бы точнго также.
Когда в иерархии ровесников в третьем классе появились неформальные лидеры, собиравшие ватаги и утверждавшие свой статус кулаками, Георгий, отработавший удар деда Руди, и не боявшийся вступить в драку, однажды, после уроков, забрел в школьный подвал, откуда вечерами доносились смачные шлепки и с полчаса наблюдал, как мальчишки и девчонки старших классов и солидные дядьки и тетки швыряют друг друга на кожаные маты, но при этом не плачут, не злятся и не ругаются, а смеются и что-то деловито обсуждают.
Он достоял до перерыва. Тренер, а Жора понял, что он тренер, потому что коренастый лысый дядька не швырял сам, а только показывал другим, как надо швяркнуть получше.
Так Жорик узнал и о том, что самбо это не киношная борьба, а вполне себе надежный способ самообороны без оружия .
На самбо он ходил больше года, но бросил, потому что в их зале появилась еще одна группа из восьми молодых парней и девушек, которых тренировал какой-то явный азиат.
Эти не кидали друг друга об пол, а дрались руками и ногами, нанося реальные удары с криками «кия!» или что-то вроде. Двигались они очень быстро, словно танцуя.
В пятом классе Георгий доходчиво объяснил наглым сверстникам, что он не будет делиться обеденными деньгами и бегать как собачка, выполняя поручения задиристого неформального лидера, второгодника и хулигана.
Тот оценил свинцовый блеск в глазах Гарина и испытывать судьбу не решился, даже попытавшись свести дружбу с Жорой, чтобы уже потом хитростью, узнав слабости нахального ботана, подчинить, но тот быстро раскусил коварство и держал дистанцию.
Помог и дед, забравший внука в то лето в поездки по стране. А когда Гарин вернулся в конце августа к школе, хулиган этот уже был на учете в детской комнате милиции, и все родители шугали своих чад от него, как от чумного.
Школа карате оказалась весьма редкого стиля Вадо-рю20. Среди популярных школ Шото-кан и Кёкусинкай, этот смотрелся как танго или вальс среди рок-н-ролла.
Георгий несколько недель пытался совмещать занятия самбо и карате, но потом извинился перед тренером самбо и окончательно перешел в Вадо-рю.
Он не забывал заниматься гитарой. Все дни его были расписаны так, что на безделие времени не оставалось.
Конечно, Гарин играл и классические партии и «Дым над водой», никогда не «опускаясь» до дворовых песен.
Папа категорически запрещал» эту вульгарщину», а мама, слыша характерный хрип из окон во дворе, морщилась, будто жевала лимон со шкуркой, ее тонкая искусствоведческая натура, наслаждавшаяся Гайдном, Вивальди, Моцартом и Бахом, гитару допускала в свои нежные розовые ушки только в исполнении Пако де Лусия21.
Она не понимала прелести бардовской и дворовой песни, считая все это пошлостью и андеграундом.
Благосклонно папа отнесся к Окуджаве, Визбору и Городницкому. «Это можно, говорил он, это достойные люди, ученые, журналисты. Хотя их песни я бы тоже не называл искусством»!
Гарин не пробовал делить свой мир на два, нарушая заповеди родителей. Он тоже не стал фанатом «блатняка», как называл эти песни отец, но военные песни Высоцкого чудесным образом наложились на военные истории деда Рудольфа, отчего стали проникать в душу и вызывали слезы восторга, но это была реакция конечно не на музыку из трех аккордов, а на необычно глубокие стихи Владимира Высоцкого, как поэта.
Тренируя пальцы в струнном переборе, Жора опасался испортить вкус бренчанием.
В десятом классе у Гарина появилась Наташа Яковлева.
С ней он в городе патрулировал район в ДНД. Им не хватало общения на тренировках, и поговорить удавалось только вечерами во время патруля в «добровольной народной дружине».
Родители о его патруле не знали, полагая, что Жора просто гуляет с девушкой, а не охраняет покой мирных граждан.
Наташа его к себе никогда не приглашала, он не набивался.
Они даже не целовались. Иногда он брал ее за руку, отмечая характерные мозоли на костяшках, ему нравилось обнимать ее на прощание, ощущая через ткань платья ее жилистое тренированное тело.
Он не знал, чем она еще занимается и где работает или учится.
Она никогда не говорила Жоре о своем отце, а он стеснялся спрашивать.
Она была старше его года на два или три, но из-за невысокого роста, веснушек и мальчишеской фигуры почти без бюста, выглядела, как его сверстница подросток.
А потом Наташу убили. Ночью, по подлому.
Это случилось через два дня после того, как Гарин с нею лишился невинности.
Тот день сохранился в памяти на всю жизнь, как день негаданных чудес.
Очнулся Жорик, когда Наташа оделась и, поцеловав его в опухшие губы, простилась, напомнив, что ему надо принять душ, одеться и убрать постель, а то взрослые не поймут. Или наоборот все поймут. А это ни к чему.
Она попрощалась, он ее не проводил. Придя в себя, Жора сделал все, как сказала подруга. Он не думал о своей потерянной невинности. Теперь было чем гордиться. Но все происшедшее, им воспринималось, словно чудесный сон. Стал ли он после этого мужчиной? Вероятно. То, что мировосприятие существенно изменилось это точно.
Счастливый от воспоминания нежданного приключения он завалился на диван с любимой книгой академика и кардиохирурга Николая Амосова «Мысли и сердце».
Телефона у Наташи не было. Он рассчитывал встретиться с ней через два дня на тренировке, но она не пришла.
Два часа Георгий выполнял все задания тренера, недоумевая, что могло случиться?
Наташа иногда пропускала тренировки, но почему-то именно сейчас, когда она пообещала встретиться Жору отсутствие подруги встревожило. Так не должно было случиться. Она бы не пообещала, еслт бы не могла прийти. Значит, она не планировала пропустить тренировку и встречу с ним.
В раздевалке, пока он судорожно убирал в сумку кимоно, завязывал дрожащими руками шнурки, к нему подошел тренер.
Хочешь бежать к ней? спросил тренер, я знаю, вы дружили.
Георгий кивнул, он не обратил внимания, что тренер сказал «дружили».
Не ходи, сказал тренер, Наташа умерла. Вчера правильнее сказать, ее убили.
В голове у Гарина зашумело, стены раздевалки стали кривиться, и слова тренера доносились до него словно через вату.
Или как под водой слышно происходящее снаружи.
Как это? он действительно не понимал. Не может молодая девушка взять и умереть. Как это? Мы с ней позавчера виделись, разговаривали.
Он чуть не признался, что она была у него в гостях и чем они занимались.
Ее убили. повторил тренер, Я не знаю подробности. Приходила ее мама. Наташа возвращалась вечером с работы, не дождавшись ее, мать пошла встречать и нашла мертвой в кустах в палисаднике. Кто-то ударил трубой по голове. Лицо изуродовали. Сегодня вскрытие. Не ходи. Милиция расследует это дело. Их найдут. Обязательно.
Гарин сидел в раздевалке больше часа, зажав уши руками. Он никак не мог поверить в сказанное тренером. Это не могло быть. Он не плакал. Сидел, пока за ним не пришел отец. Несколько раз заглядывал школьный сторож и уходил, убедившись, что в зале еще есть люди. О чем между собой говорили старшие?
Тренер перехватил отца и объяснил причину состояния мальчика. Мужчинам достало тактичности, чтобы понять шок подростка, переживающего первую неожиданную потерю друга.
Отец посидел рядом, потом повел его домой, по пути объясняя что-то, но Георгий его не слышал, хотя и был благодарен за участие. Голос отца звучал, как шум льющейся воды, при этом внутренняя дрожь успокаивалась. Он только повторял и повторял первую строфу стихотворения К. Симонова «Смерть друга»: