Прекрати, остановил её Сергей, ты, что хочешь, чтобы с тобой действительно произошло что-то? Ты не должна оставаться там.
Это не обсуждается, тем более я всегда закрываю дверь своей комнаты на ключ. Мне главное избавиться от него, надо что-то придумать. Наташа посмотрела на часы, извини, но мне пора, ты на машине?
Да, тебе в ателье?
Ага, подожди, я заплачу, сказал он, останавливая её руку, пытающую открыть сумочку.
Ты меня обидеть хочешь? Наташа ничего, не сказав, покачала головой и очаровательно улыбнулась. Эта улыбка сводила с ума Сергея, он помнил её ещё со школьных лет, когда она, отбрасывая длинные каштановые волосы назад, лучезарно улыбалась.
Тогда ему казалось, что они никогда не расстанутся, но они повзрослели, и между ними теперь были уже не те отношения. Он продолжал любить её и был готов на многое, Наташа понимала это, но хотела оставаться просто другом.
Азиза осуждала её и говорила, что так нельзя, что пора парня отпустить, на что Наташа говорила, что так она совсем разобьёт ему сердце. «Там уже ничего не осталось, один осколок, который вряд ли вместит ещё кого-нибудь рядом с памятью о тебе», ответила ей Азиза. Наташа старалась поддерживать отношения со старым школьным другом. Со всем этим, она сказала, что если у него появится другая, она будет только счастлива, потому, что хочет ему только добра. «От меня у тебя будут одни проблемы, с моей-то семейкой», любила повторять она. «Пусть пока всё будет как есть», ответил Сергей: «И если ты однажды придёшь и скажешь, что у тебя появился любимый мужчина, и ты счастлива с ним, я отойду в сторону, и не буду вмешиваться в твою жизнь, но ты всегда сможешь положиться на меня».
Антон оплатил обед и вышел вслед за ними, быстро запомнив номер автомобиля Сергея, явно доставшегося по наследству с семидесятых годов. Это была «двадцать первая Волга» серого цвета, ещё со старыми чёрными номерами.
Антон снова прокрутил в голове рассказ Наташи, и в его голове начал зреть план, пока он ещё хотел заслужить уважения Тэлля, потому, что надеялся на совместный бизнес с ним, после выполнения личной просьбы. Раскин был уверен, что станет гораздо ближе к капиталам Аркадия Иосифовича.
Проводив молодую пару долгим взглядом, он направился к своему автомобилю « Audi-100», тёмно-синего цвета. Кожаный салон, суперсовременная магнитола, подогрев сидений. Антон очень гордился своей машиной и обращался с ней куда лучше, чем с бедными девушками, которые ездили в ней. Он считал, что делал хорошее правильное дело, помогая несчастным девкам, их родители не удостаивали воспитанием или просто вниманием юным наркоманкам, бродяжкам. Сейчас их стало много, а значит, работы прибавилось, любил посмеиваться он.
Антон всегда был безупречно одет дорогие костюмы, галстуки, шикарные туфли, всё это подобрано со вкусом и знанием дела. От него веяло приятным, не кричащим ароматом дорогого парфюма. Кто не знал его, мог подумать, что вот она мечта любой девушки.
Среднего роста, с коротко подстриженными волосами, они были полностью седыми, но, бросая поверхностный взгляд, его можно было запросто принять за блондина. Ярко голубые глаза, как у хищной птицы и такой же крючковатый орлиный нос. Мускулистые руки с длинными пальцами, широкие плечи и свободная пружинистая, как у ягуара походка.
Он всем был похож на ухоженного хищника, привыкшего исключительно к живому, ещё бьющемуся в агонии мясу, добытому в кровавом поединке. Антон никогда не прощал себе поражения и шёл к цели до конца. Из него мог бы получиться отличный руководитель, может быть политик, но за семь лет в зоне, он понял, где его место в этой жизни. Теперь это был его мир, с его законами и его Богом.
Раскин повернул ключ в замке зажигания, завёл двигатель и направил автомобиль на Ленина 40, где его ждал Динаров.
Гена не был плохим парнем, в преступном сообществе по-своему каждый был честным и порядочным, щедрым и даже добрым. Динаров, прикормленный деньгами уголовного мира и забывший, что обещал, выйдя из заключения, начать новую жизнь, теперь медленно и верно становился похожим на Антона. И если раньше он презирал в нём его самодовольство, вспыльчивость, безжалостность, то теперь гордился тем, что они так похожи, и их дружба сродни братской, когда вместе плохо, а врозь невозможно жить. Они вечно спорили и, в конце концов, делали так, как решал Антон, потому, что он всегда был прав.
7
Наташа открыла дверь усталая и голодная, сунула ключ в карман, ощущая кислый запах перегара витающего по квартире.
Тихо пройдя на кухню и включив свет, она увидела смертельно пьяного Валеру. Он храпел, положив лохматую голову на сложенные на столе руки. На скатерти валялись обглоданные хлебные корки, которые с интересом изучали два таракана. Пустые бутылки валялись под столом, тут же были осколки стекла. Наташа, поморщившись, от мерзкого запаха чего-то протухшего, почувствовала, что если сейчас не выйдет на воздух, её просто стошнит на этот стол с пьяницей Валеркой.
Выбежав в подъезд, она быстро понеслась ко выходу, и когда поток холодного осеннего воздуха влетел в лёгкие, стало легче. Она посмотрела на тёмное небо и в предчувствии непогоды, поёжилась, куда теперь, она не хотела возвращаться домой, но куда бежать, ей некуда было идти. К Сергею? Нет, она не хотела давать ему снова надежду и наблюдать, как он смотрит на неё. Ей всё осточертело. К Азизе? Это было уже совсем бессовестно, к подруге она могла пойти, но Мадина Магометовна, теперь её начальница, и Наташа не имела права заявляться в десять вечера со своими проблемами к ним.
Она медленно брела по тёмной улицы, стало холодно от пронизывающего ветра. Наташа шла и понимала, что никому в этом мире нет до неё дела. Если она сама ничего не сделает, всё останется по-прежнему пьяница мать и её сексуально озабоченный сожитель.
Она понимала, что боится не зря, и что он снова захочет повторить попытку овладеть ей. Это, тогда что-то спасло её, и теперь Наташа боялась оставаться наедине с Валеркой. Мать стала меньше пить, тогда четыре года назад, она «вшила» себе какую-то ампулу и с тех пор уже не пила так сильно. Сначала боялась умереть, но потом «добрые» люди подсказали, что через полгодика уже ничего смертельного не случится. Наташа радовалась, что хоть так, до того времени, как мама не привела в дом свою новую любовь Валерика.
Она вздрогнула от голоса, который показался ей знакомым, обернувшись, Наташа увидела, как из раскрытой дверцы автомобиля выглядывает Нугман, брат Азизы. Наташа давно не видела его, теперь он всё время жил в Москве, изредка навещая родителей и сестру в Красноярске.
Наташа, почему ты тут одна ходишь, садись, позвал он, она в нерешительности остановилась и покачала головой. Нугман заглушил двигатель и вышел из машины. У тебя что-то случилось?
Наташа не знала, что говорить, не станет же она, в самом деле, изливать ему душу, она стояла словно в оцепенении, точно кролик перед удавом.
Нугман тронул её за плечо, ему стало ясно, что с Наташей что-то происходит, и он захотел, во что бы то ни стало помочь ей.
Поедем, в кафе посидим, да ты совсем замёрзла, он помог ей сесть в автомобиль, и когда машина тронулась, увидел, что по щекам Наташи катятся слезы. Не стал больше спрашивать ни о чём, понимая, это слишком личное, чтобы говорить ему. У меня предложение, внезапно он остановил машину. Наташа непонимающе посмотрела на него. Поедешь к нам и всё, Азиза по тебе соскучилась, а завтра утром разберёмся, на тебе же лица нет.
Я не могу поехать к вам. Наташа знала, что он скажет, и понимала, что не может согласиться на это заманчивое предложение, отвези меня к железнодорожному вокзалу, у меня там друг живёт.
А ты не врёшь? спросил Нугман как-то знакомо, словно эта фраза была из далёкого детства.
Нет, улыбнулась Наташа, и тут её словно прорвало от безудержного смеха, она пыталась подавить его, но он рвался из неё, и Нугман понимающе улыбался, он видел, что это своего рода разрядка. Уж лучше смех, чем истерика. Они проехали совсем немного, Наташа почти, что успокоилась, и ей стало немного легче. Музыка тихо и убаюкивающее играла, пока, наконец, не заставила глаза закрыться.
Наташа не заметила, как заснула, и когда машина Нугмана остановилась, открыла глаза.
Она удивлённо посмотрела на него, заметив, как он с нежностью разглядывает её. В его взгляде не было ничего вызывающего или похотливого. Их глаза встретились, и у Наташи что-то сжалось внутри, так же на неё смотрел Сергей, и она поняла, что испытывал Нугман. Как бы в подтверждение её мыслей он сказал.
Смотрю на тебя и думаю, нравишься ты мне.
Ты мне то же нравишься, Нугман, улыбнулась Наташа, а к чему ты это сказал?
Поехали со мной в Москву, мне как раз нужна хозяйка, серьёзно продолжил он.
Эх, Нугман, покачала головой Наташа, я бы поехала, но не люблю, когда меня используют. Или когда что-то не договаривают. Что ты хочешь?
Я не могу так сразу сказать, давай завтра встретимся он сам не любил недомолвок, но не так, не сейчас он хотел ей все сказать.
Зачем тебе это нужно? она посмотрела, на его руку, лежавшую на сиденье, рядом с её ногой и почувствовала, что ей хочется поскорее отделаться от него. Ты хороший парень, а я? Так зачем всё это, а вдруг я в тебя влюблюсь? она озорно улыбнулась, открывая дверцу машины. Нугман, грустно вздохнув, махнул рукой. Наташа обошла машину и, обернувшись, помахала ему рукой в ответ.
Нугман надавил на газ и рванулся вперёд, слишком быстро. Он развернулся и проезжая мимо дома, где она вышла, притормозил и увидел, что Наташа уже ушла. Он ничего такого не предлагал, и чего она восприняла всё так близко к сердцу, подумал он. А может быть Наташа права, зачем ему всё это? Он прибавил скорости и тронулся дальше, сжимая в зубах сигарету и, включив на полную громкость музыку, которая рвалась из открытого окна автомобиля в тёмные улицы города.
Наташа вошла в темноту подъезда и, остановившись у двери Серёгиной квартиры, замерла перед ней, решая звонить или не звонить. Она долго перебирала мысли и поняла, что ей действительно никуда не хочется идти. Домой возвращаться она боялась, опасаясь, Валерки, пользоваться гостеприимством Зиски было уже слишком нагло. Наташа подняла руку, чтобы позвонить и вновь решила не делать этого. Сергей любит её, а она не может дать ему того, что он хочет.
Она вспомнила его поцелуи и то, как он неумело пытался заняться с ней любовью. Наташа не хотела быть перед ним в долгу и поэтому повернула назад. Словно почувствовав её, Сергей подошёл к двери и, прислушавшись, повернул ручку замка и, тихо открыв дверь, услышал шаги на лестнице. Он знал наверняка, кому они принадлежали, и у него защемило в сердце. Закусив нижнюю губу, он вышел на площадку и, посмотрев в окно подъезда, увидел Наташу, выходящую из его дома.
Ему стало больно, Сергей понял, что навсегда потерял её. Теперь их может связывать только дружба и ничего большее, но куда она идёт, он не может её так просто отпустить. Выскочив из квартиры, Сергей бросился вслед за Наташей, в чём был, в комнатных тапочках, спортивных брюках и лёгкой футболке.
Наташа! крикнул он, и в вечерней тишине его голос прозвучал слишком громко. Наташа обернулась на крик, похожий на предсмертную агонию и поняла, что не сможет сейчас вот так уйти, не поговорив обо всём, слишком много было между ними. И пускай теперь всё кончено, она не имела права вот так, поворачиваясь к нему спиной, убегать от единственного друга.
Ну, что ты кричишь? мягко улыбнулась она, видя, как он раскраснелся и в его глазах что-то необъяснимое, жалкое. Словно у приговорённого к смертной казни заключённого. Серёжа, ты сам на себя не похож, она провела рукой по его щеке и внезапно почувствовала себя такой нехорошей. Его невозможно было не любить, ведь Серёжа такой хороший парень, с ним нельзя так, он не заслуживает всего, что ему пришлось вытерпеть из-за неё. Может быть, он давно бы нашёл ту единственную и забыл бы Наташу навсегда. Они стояли, смотрели в глаза, и казалось, могли читать мысли друг друга.
Ты же совсем замёрзнешь, она тронула его за холодное плечо, и по его коже пробежали мурашки.
Тогда пойдём, он настойчиво потянул её за руку.
Хорошо, но нам нужно поговорить, согласилась она, двигаясь рядом, сжимая его холодную руку.
Сергей понимал, о чём хотела поговорить с ним Наташа. Попробовал отвлечь её расспросами о том, что происходило дома, и почему она пришла.
Что у тебя случилось?
Всё как обычно. Наташа похвалила кофе, который он приготовил для них. Я должна научиться справляться сама со своими проблемами. Хорошо, когда есть друзья, но я не должна из года в год вываливать на вас всё
Успокойся, мягко прервал её Сергей. Я всё понимаю, я это понял, когда ты не захотела говорить со мной и когда ты попыталась убежать. Я живу один, и ты можешь жить у меня, ни о чём не думая. Я всё понимаю, и если ты не хочешь, то мы мы будем друзьями.
Серёжа, Наташа взяла его за руку, я не должна так поступать с тобой и поэтому, я уйду, прямо сейчас, так будет правильно, как бы в подтверждение своих слов, она вышла из-за стола и направилась в прихожую. Не бойся за меня, я смогу за себя постоять. У меня осталось совсем немного времени, я уеду
Куда? непонимающе спросил он, поднимаясь вслед за ней, и на какое-то мгновение Наташе показалось, что в его глазах промелькнула холодная ярость. Ты ты не можешь, Сергей стал не похожим на себя, и ей показалось, что ещё немного, и он расплачется, как маленький мальчишка. Потом, что-то заставило его сдержаться, и он, посмотрев в её глаза, покачал головой. Я не должен так поступать, уходи, если хочешь, но Но мне очень непросто будет вырвать тебя из сердца. Прости, я ничего не могу с собой поделать, ты скажешь, что я слабак и рохля
Нет, Серёжа, Наташа взяла его за руку, я не должна была давать тебе надежду, но тогда, мы не думали, ни я, ни ты, но я не могу быть с тобой только из-за того, что у меня нет дома и я до боли одинока
Он не дал ей договорить и крепко, по-дружески обнял. Когда они вышли из подъезда, начался холодный пронизывающий ветер, Наташа, посмотрев в тёмное небо, поморщилась от капель начинающегося дождя.
Они стояли мокрые, не ощущая холодных капель хлынувших с неба. Сергей понимал, что надеяться не на что, но в человеке всегда остаётся надежда, и она не давала ему совсем отчаяться и замкнуться в себе. Сергей взял её за руку и настойчиво повторил, что сегодня она никуда не пойдёт.
После холостяцких макарон с сосисками и крепкого чая, Наташе стало немного лучше. Они проговорили до поздней ночи, и она рассказала ему всё о своих планах и о том, что когда-нибудь её проклятой жизни придёт конец, и она добьётся всего, что только пожелает.
8
Утром в шесть затрезвонил будильник. Наташа, проснувшись, умылась, привела себя в порядок и, направившись на кухню, поставила чайник на плиту.
В хлебнице остался немного чёрствый, но ещё не тронутый плесенью батон, а в холодильнике к счастью она нашла несколько яиц и кусочек сыра. Через минуту, разбуженный запахом жарящихся гренок с сыром, вошёл Сергей.
Он, потянувшись, посмотрел на часы и, улыбаясь, пожелал Наташе доброго утра. Она положила тарелку с гренками на стол, налила в чашки чай. Как он мечтал об этом, но не высказал это вслух, Наташа была такой красивой, так быстро всё приготовила что, поедая вкуснейшие гренки, Сергей думал, что это и есть счастье, когда любимая готовит для тебя завтраки. «Это так глупо», рассмеялся где-то внутри его второй, насмешливый голос: « Щас, будет она тебе гренки каждое утро жарить, размечтался, нужен ты ей сто лет»