Внимание, дорогие слушатели. Соцсети сходят с ума, но давайте не терять здравого смысла. Нам сообщили, что в Роанне, примерно в пятидесяти километрах от нас, ожидается сильная буря с градом. Учитывая палящее солнце, нас это вряд ли коснется. Но с нами в студии наш уважаемый метеоролог. Может быть, он нас успокоит?
Вы правы, бояться нечего, хотя нужно помнить о том, как изменчивы метеоусловия. В этом году непогода уже нанесла ущерб в несколько миллиардов евро по всей Франции. Из-за глобального потепления штормы, наводнения и прочие капризы неба множатся и усиливаются. И наши соседи в Роман-сюр-Изере в этом уже убедились меньше месяца назад невиданная буря опустошила их фермы, разрушила немалую часть города и превратила улицы в реки[11].
Апокалипсис приближается, дорогие слушатели, но я вас уверяю, что он наступит не сегодня
Увлекшись этими сомнительными новостями, Том не заметил, как из клиники вышла Инес в короткой юбке и легкой блузке, хотя при таком пекле даже в этой одежде было невыносимо жарко. Она быстро подошла к машине, осторожно села на горячее сиденье. И сразу набросилась на Тома с упреками:
И долго ты меня тут ждешь с работающим двигателем?
Не знаю, минут пятнадцать.
Прямо восьмидесятый год.
Мое любимое время. Том притворился, что не понимает намека. Ну что, пойдем в тенек или будем здесь вариться?
Прищурившись, Инес посмотрела на здание клиники, как будто хотела заглянуть в будущее.
Подожди, сказала она, хочу понять, не водит ли меня за нос моя новая пациентка.
Десять секунд спустя в дверях показалась девочка-подросток в больничном халате, к ее руке тянулась трубка переносной капельницы. Девочка проковыляла к лужайке, огляделась, достала из кармана сигареты и сунула одну в рот.
У нее одежда пахла табаком! торжественно воскликнула Инес с интонациями Эркюля Пуаро, который раскрыл преступление.
Девочка затянулась второй раз. Лазурное небо стало стремительно сереть. В вышине молния выпустила первый электрический коготь, тот разделился на два, каждый из них еще на несколько, и один с треском ударил в громоотвод клиники. Это был первый из 73 700 ударов молнии, обрушившихся на город за следующие двое суток[12]. Сразу же начался дождь, проливной, мощный, и запахло озоном. Что-то с грохотом ударило по крыше машины, и Тому сначала показалось, что это ветер опрокинул садовую кадку с растениями. Том уже собирался выйти, как вдруг треснуло лобовое стекло. На капоте лежала глыба льда размером с шар для игры в петанк. Инес снова посмотрела на своего непокорного подростка.
В четырнадцати километрах над ними сквозь облака пробилась градина и со скоростью 190 километров в час полетела на землю.
Девочка-подросток не двигалась. Возможно, ее оглушило ударом. Только сигарета выпала из пальцев. По лицу побежала струйка крови, обогнула глазницу и скатилась по переносице. Девочка потрогала голову, затем посмотрела на ладонь та была выпачкана красным.
Потом со всех сторон раздались оглушительные удары. Витрины магазинов одна за другой трескались и взрывались, а в припаркованных автомобилях орала сигнализация. Ударившись о землю, ледяной снаряд разлетелся на куски, и на лобовом стекле стала угрожающе расползаться трещина.
Инес не раздумывая открыла дверцу и уже высунула ногу, но Том с силой дернул женщину назад.
Сиди!
Пусти! Как я ее брошу? умоляла она.
Инес сопротивлялась, но Том лишь крепче ее стискивал. Она стала выкрикивать имя своей маленькой пациентки. Та, растерянная и напуганная, пыталась понять, кто ее зовет. И вместо того чтобы спрятаться в клинике, совсем рядом, она двинулась на голос, которому научилась доверять, голос, что стал ее путеводной звездой.
На полпути огромная градина попала ей в плечо, другая в спину. Девочка упала на колени, однако нашла в себе силы подняться и, пошатываясь, побрела к машине. Но получила по шее новым снарядом размером с апельсин и рухнула на капот; ее тело забилось в конвульсиях под ужасными ударами. Из последних сил она подняла глаза на Инес и затихла.
Ярость небес длилась меньше минуты. Вернулось солнце. Инес плакала. Том ослабил хватку. Ветровое стекло, которое держалось только за счет пластикового уплотнителя, осыпалось стеклянным дождем на приборную панель. Инес положила девочку на лед, который завалил весь город, и стала звать на помощь.
Раз-два, и все, раздался назойливый голос радиоведущего. Надеюсь, у вас все в порядке. Итак, месье Синоптик, мы опять облажались?
Природа всегда преподносит сюрпризы, особенно в этом году. В Небраске и Дакоте обнаружились градины размером с футбольный мяч[13]. Гвадалахара за пару часов оказалась под двухметровым слоем льда[14], а в штате Монтана более одиннадцати тысяч птиц были сбиты прямо в небе[15]. Бывают дни, когда зонтика мало, надо выходить на улицу с крышкой от люка!
Да ладно, проехали! А теперь достаем темные очки и зонтики от солнца и, чтобы отвлечься, слушаем «Бич Бойз» и их отличный хит «Калифорния Гёрлз».
Зазвучала гитара, потом литавры, завыла труба, и забряцало электронное пианино Пятеро музыкантов начали первый куплет, а в это время в метре от побитой машины медсестры и санитары поднимали с земли безжизненное тело девушки, уже накрытое простыней.
5
За час до первого контакта
Войдя в комнату, тюремщик обнаружил, что его узник скребет ногтями по краям стеклянной двери, едва заметной в глубине камеры. В таких безвыходных ситуациях человек надеется на невозможное, например, что процарапает запертую на два оборота дверь голыми руками. Не обращая внимания на эту тщетную попытку бегства, похититель раздвинул штатив и установил камеру. Настроил угол съемки и кадр. Все было как надо. Камера и добыча.
Я хочу пить, простонал гендиректор.
Как и треть населения Земли, услышал он резкий ответ.
Было очевидно, что все банальные вопросы уже заданы: «Кто вы?», «Почему я?» и «Что вам от меня нужно?». Вопросы, на которые пленник до сих пор не получил внятного ответа.
Похититель медленно придвинул стул ближе к стеклу. Гендиректор с трудом подполз к нему с другой стороны. Они оказались лицом к лицу, но разговор не начинался. Наконец нервы у гендиректора сдали, и он заговорил:
Если вы знаете, кто я, то понимаете, что вам это с рук не сойдет. Бросьте мне ключи через отверстие в потолке, уходите, и вас не тронут. Клянусь.
Интересная мысль, сказал тюремщик. Даже в кино так не бывает.
Пленник с умоляющим видом прижался к стеклу, которое мутными облачками запотевало от его дыхания.
Я лишь могу пообещать, что не буду подавать жалобу.
Вы ничего не можете пообещать. Конечно же, вы поставите на уши всю полицию Франции.
Загнанный в угол пленник сник и перестал ломать комедию:
Тогда идите к черту.
Я подумаю об этом, обещаю. Но сначала посмотрим одно видео, если не возражаете.
Он достал смартфон и увеличил громкость до максимума.
Вам удобно? Все видно? Напомню на всякий случай, что это две тысячи пятнадцатый год.
Прикоснувшись пальцем к экрану, он включил видео.
Полусфера, похожая на актовый зал в университете. Перед сценой сидят люди. На сцене бывший генеральный директор «Тоталь» в отглаженном костюме, полный, розовощекий, верхняя пуговица рубашки расстегнута. Он изучает текст документа, который собирается пересказать аудитории. Внимательный слушатель чувствует, что веселый голос гендиректора сулит хорошие новости или искреннюю уверенность в светлом будущем. Именно поэтому его слова бьют наотмашь:
Передо мной лежит наш общий сценарий, не знаю, будет ли он опубликован. Речь не идет о шести градусах. И не о двух, лучше не питать беспочвенных надежд. Речь скорее о трех, трех с половиной градусах[16].
Две тысячи пятнадцатый. Прошло уже семь лет.
На экране застыло довольное лицо человека, который только что с непринужденным видом объявил, как его бизнес-план будет активно содействовать уничтожению мира.
Похититель снова заговорил, но уже печально:
Ваш предшественник докладывал о потеплении климата на три с половиной градуса как о неизбежности. Словно он ничего не может с этим поделать, словно он сам стал жертвой этой энергетической гонки, в то время как ваша компания по-прежнему в ней лидирует. Семь лет назад на момент этой конференции повышение температуры всего на полтора градуса было еще мыслимо, но это означало бы пойти против вашей природы. Пришлось бы согласиться оставить в земле треть запасов нефти, половину запасов газа и более восьмидесяти процентов запасов угля[17]. Вы вообще это понимаете? Сегодня у «Тоталь» новый генеральный директор, но политика осталась той же, и надежда на улучшение не более чем иллюзия. Я спрашиваю себя, насколько далеко вы, взявшие бразды правления в свои руки, можете заглянуть в будущее. Пять градусов? Шесть градусов?
А вы поищите информацию, возразил гендиректор, продолжая держать удар. Мы прилагаем усилия для использования чистых источников энергии, которые
Заткнись.
Похититель опомнился, недовольный вырвавшимся ругательством, своей ненужной агрессией, почти слабостью. Он бросил взгляд на камеру, как будто она тоже могла его осудить.
Прошу прощения, сказал он чуть мягче. Просто я больше не могу выносить эту ложь. Девяносто процентов вашего оборота приходится на природное топливо[18], а выбросы углекислого газа растут, несмотря на соглашения по климату[19]. Вы тоже скажете, что глобальное потепление вызвано потребителями нефти, а не вами, ее производителями[20]? Кажется, вас не волнуют последствия, словно где-то на Земле есть секретный купол чистого воздуха для вас и ваших потомков, частный подземный город или корабль, готовый доставить вас на иную планету.
Он порылся в кармане джинсов и достал скомканную бумажку.
Нефть, сланцы, природный газ чем грязнее, тем больше денег вы зарабатываете. Список ваших проектов, пусть даже неполный, заставил бы замолчать самого ярого скептика. Вы опустошаете планету в ста тридцати странах[21], равнодушно наблюдая за ухудшением ситуации. Вы могли бы удовлетвориться этим, но вам все мало. Вы заглядываете вперед на пятьдесят лет, тогда как еще пятьдесят лет назад ученые предупреждали вас об опасности и до сих пор это делают.
Есть и похуже нас, сказал обвиняемый.
В мире? Да. Но среди французских компаний безусловно нет. Чтобы добыть пятьсот миллионов литров нефти в день, вы не останавливаетесь ни перед чем[22]. Земля это умирающий пациент, из которого вы выжимаете последние капли крови. И вы готовы пойти на любой риск, при этом сами не рискуя ничем. В Африке, колыбели мира, вы заставляете армию выселять целые народы, которыми потом кишат трущобы, вы прокладываете огромные нефтепроводы в сейсмических зонах, наивно надеясь, что земля все стерпит, вы уродуете гигантские национальные парки и угрожаете сотням тысяч видов животных[23]. Вместо того чтобы притормозить, умерить пыл и задуматься о лучшем будущем, вы несетесь к катастрофе, вы ничего не делаете, закрываете на все глаза.
Тюремщик подождал реакции от пленника, но тот спокойно смотрел в камеру:
Вы же не ко мне лично обращаетесь, не так ли?
Вы правы. Какой смысл рассказывать то, что вы и так знаете? Но если позволите, у меня вопрос. Могу я вам его задать?
Гендиректор отвернулся и прислонился к стене. Он больше не хотел участвовать в этом цирке, поскольку приговор уже был вынесен.
Интересно, видите ли вы их в зеркале, когда умываетесь по утрам? Видите ли трупы девяти миллионов человек, которые ежегодно умирают от загрязнения воды, воздуха и почвы[24]? Двадцать пять тысяч смертей в день. Но главное, как вы умудряетесь не застрелиться, когда понимаете, что́ оставляете потомкам? Как можно с вами дружить? Как жена или дети отличают убийцу от мужа или отца? Как может человек в здравом уме вас любить?
Гендиректор закрыл глаза. Он представил толпу полицейских у себя дома, пытающихся успокоить его семью.
Вы не отпустите меня, верно?
Нет, не верно. Есть сценарий, по которому вы можете вернуться домой.
Удивленный гендиректор повернулся к стеклу:
И что я должен сделать?
Измениться. Радикально. Но не беспокойтесь, я вам в этом помогу.
6
За несколько минут до первого контакта
Диана Мейер вытерла вспотевшие ладони о грубую ткань джинсов, затем капнула на руки спиртовой гель. Напарник весело смотрел на нее.
Волнуетесь?
А что? Вы не волнуетесь?
Не очень. У меня что-то вроде «туннельного зрения». Я сосредоточиваюсь на деле и отбрасываю эмоции, которые мешают работе.
Например, что потерпите неудачу?
Так глубоко я не задумывался, но да, и это тоже.
Натан переключил мобильник в авиарежим, Диана последовала его примеру. Позади них открылась дверь, в проем заглянул специалист из отдела цифровых расследований.
Мы соединим вас на минуту раньше, предупредил он. Можете включать экран. Будут изображение и звук, но мы убавили микрофон с вашей стороны, так что сможете говорить шепотом, вас не услышат. Как обычно, постарайтесь удержать звонящего на линии как можно дольше.
Я думала, его невозможно локализовать, сказала Диана, когда техник ушел.
«Невозможно» и «полиция» не рифмуются, ответил Модис, нажимая кнопку на пульте.
На экране появилась главная страница сайта знакомств. Купидон с натянутым луком целился в сердце и предлагал зарегистрироваться, чтобы закрутить безумные любовные романы или провести несколько романтических вечеров.
Айтишники сидят в соседнем кабинете. Они сами все сделают.
Побродив среди анонимных одиночек и изменщиков, курсор мыши нашел профиль под названием «Total» и нажал на сердце. Купидон согнул лук, пустил стрелу, и через несколько секунд пришло приглашение на видеосеанс, которое было немедленно принято. На экране появилась знакомая сцена.
Стеклянная камера с человеком внутри.
Плавно сменился ракурс, и на экране показался некто в маске животного. Он не двигался. Маска привела полицейского и психолога в недоумение.
Панда? прошептал Натан.
Я знала, что он спрячет лицо, но тоже такого не ожидала.
Думаю, голос он тоже изменил. Он сделает все, чтобы мы его не идентифицировали.
На плечо панды легла рука. Щеку пересекала кроваво-красная линия, отчего панда сразу перестала быть милым пухляшом. Из-за ее спины раздался дружелюбный голос:
Спасибо, дальше моя работа.
Повинуясь приказу, панда встала и нечаянно задела штатив. Камера дернулась и на долю секунды показала другой угол комнаты, где находились еще три панды со шрамами. Затем камеру вернули в исходное положение.
В блокноте Модис записал: «Четыре маски. Кто главный?»
Как бы отвечая на этот вопрос, похититель занял свое место. Маски на нем не было.
Здравствуйте, поприветствовал он непринужденно. Кто у нас тут? Полицейский для переговоров, я полагаю?
Капитан Натан Модис.
Здравия желаю, капитан. И с вами, возможно, психолог, чтобы понять, с кем вы имеете дело.
Диана Мейер, я психолог-криминалист.
Вам тут быстро наскучит, меня не очень сложно просчитать.
К тому же вы без маски, заметила она.
Короткие седеющие волосы, волевой подбородок. Взгляд, хотя и спокойный, не скрывал ледяную решимость. Вежливость, столь неуместная сейчас, делала ситуацию еще более неоднозначной.
Без маски, потому что я вам не нужен. Я действую не ради собственной выгоды, поэтому мне все равно, что со мной будет. Вы сможете опознать меня через несколько часов, поэтому сейчас мы сосредоточимся на главном.