Если он хотел выглядеть как транзитный пассажир, у него должна быть сумка, сказал я.
Не помешало бы ее поискать. Индах сделала шаг назад и сказала по коммуникатору: Проверьте ближайшую зону, а также проведите общестанционный поиск найденных бесхозных предметов. Ищем дорожную сумку. Она замолчала, слушая сообщение по сети, а потом добавила: Патологоанатомы прибыли. Давайте не будем им мешать.
Я могу забрать сломанный интерфейс для анализа? спросил Тьюрал. Место происшествия уже сканировали, а положение тела зафиксировали.
Индах кивнула.
Забирайте.
Тьюрал замешкался, покосился на меня, а Индах сказала мне:
Пока все. Мы тебя вызовем, когда ты понадобишься.
Я сразу понимаю, когда мне говорят «вали на хрен». И я свалил.
Глава 3
Мое первое задание в качестве консультанта службы безопасности станции обернулось фиаско, что совершенно неудивительно. Безопасники не хотели меня здесь видеть и, что бы ни говорила Мензах, не собирались менять точку зрения.
Запрет доступа к частным системам станции был лишь первым ограничением. Второе заключалось в том, что я не должен был скрывать свою личность. Не то чтобы я тщательно пытался замаскироваться. Подчиненные Мензах, ее семья и Совет знали, кто я такой; но остальные жители станции либо не замечали меня, либо думали, что я консультант Мензах по безопасности. Служба безопасности станции хотела, чтобы я получил сетевой идентификатор, и публичная сеть опознавала меня и предупреждала людей об опасности, уведомляла персонал станции и жителей о том, что по станции свободно разгуливает автостраж. Мензах отказалась даже обсуждать такое, но на очередном дурацком совещании с Индах спросила:
А как именно будет звучать предупреждение?
Моя производительность тут же упала на 1,2 процента. Я связался по сети с Пин-Ли и отправил ей сообщение:
«Найди закон, по которому это нельзя сделать».
«Мензах должна их чем-то умаслить, ответила она, но сразу же обратилась к Мензах: Он не хочет, чтобы ему присвоили сетевой идентификатор».
У людей и дополненных людей нет никаких сетевых идентификаторов. Из сериалов я знал, что в разных местах, в зависимости от политического образования, станции, зоны и так далее, это имеет разное значение. Здесь, на «Сохранении», идентификатор означал «пожалуйста, держитесь от меня подальше». Ну и ну. Я ведь уже согласился не взламывать их системы, чего еще от меня надо этим говнюкам?
Сетевой идентификатор будет сообщать лишь то, что всем и без того известно, ответила старший офицер Индах. Только имя, пол и
Она умолкла и посмотрела на меня, а я на нее.
Все остальные, у кого есть сетевой идентификатор, получили его добровольно, заметила Пин-Ли. Так сказать, по обоюдному согласию.
Старший офицер Индах отвернулась от меня и хмуро покосилась на Пин-Ли.
Мы просим только обозначить его имя.
У меня есть имя, но это личная информация.
Пин-Ли сказала Мензах по защищенному соединению:
«О да, отличная мысль. Как только кто-нибудь из жителей станции наткнется на Киллербота»
Это одна из причин, по которой я не разглашаю свое имя.
Не думаю, что это приемлемо, ответила Мензах, обращаясь к Индах.
Честно говоря, я не понимаю, в чем проблема. Индах беспомощно махнула рукой в мою сторону. Я даже не знаю, как он себя называет.
Старший офицер Индах вела себя так, будто считает свое требование обоснованным. Но она выдвинула его, потому что не доверяет мне, и хотела предупредить всех людей и дополненных людей, которые со мной столкнутся, на случай, если я вдруг начну буянить и убивать всех подряд. И мой идентификатор с предупреждением каким-то образом послужит оправданием, когда меня застрелят.
Мензах сжала губы и посмотрела на меня.
«Можешь объяснить ей, почему для тебя это неприемлемо?» попросила она.
Я не был уверен, что смогу. И понимал, почему, с их точки зрения, это казалось такой мелочью. Может быть, стоило закончить эту встречу и больше не слушать, как люди разглагольствуют, почему не хотят, чтобы я гулял по их драгоценной станции.
В качестве имени я мог использовать местный сетевой адрес, вшитый в мои нейроинтерфейсы. Это не мое настоящее имя, но так меня называют системы, с которыми я взаимодействую. Если бы я использовал этот сетевой адрес, люди и дополненные люди, с которыми я столкнусь, считали бы меня ботом. Или я мог использовать имя Рин. Оно мне нравилось, и некоторые люди за пределами Корпоративного кольца считали его моим настоящим именем. Я мог бы так назваться, и людям на станции не пришлось бы задумываться о том, кто я такой на самом деле конструкт из клонированных человеческих тканей, разных модулей, тревоги, депрессии и бесцельной ярости, машина для убийства, которую когда-то можно было взять напрокат, а если бы я совершил ошибку, мой мозг уничтожили бы с помощью модуля контроля.
Я создал сетевой идентификатор с именем Автостраж, пол отсутствует. И никаких других данных.
Индах моргнула и сказала:
Что ж, думаю, это годится.
На этом встреча закончилась. Пин-Ли и Мензах больше это не обсуждали, но Пин-Ли отправилась пить опьяняющие жидкости со своими друзьями-людьми. А Мензах позвонила своим брачным партнерам Фараи и Тано на планету и сказала, что, по ее мнению, будущее человечества выглядит довольно мрачно, поэтому им следует взять всех детей, своих братьев и сестер и их детей, а также прочих родственников, переехать в хижину в секторе терраформирования на незаселенном континенте и начать культивировать почву, что бы это ни значило.
Я не был в восторге от этой идеи, но мог с ней смириться. Там было бы гораздо проще охранять Мензах от «СерКриз». Но Фараи и Тано не поддержали эту затею.
А через два цикла кто-то отправил мою фотографию в новостной стрим станции, обозначив меня как беглого автостража, о котором говорят во всех новостях и сплетнях с Корпоративного кольца.
На станции почти не было камер видеонаблюдения, но до согласия не взламывать системы я стирал себя с записей. Эта фотография была получена из другого источника, возможно, с камеры дополненного человека. Очевидно, ее сделали после того, как я завершил восстановление памяти, после публичных слушаний по поводу «СерКриз», проводившихся в большом зале заседаний Совета «Сохранения». Мензах спускалась по лестнице из офисов Совета, а я стоял позади нее, между Пин-Ли и доктором Бхарадвадж. Мы все смотрели в сторону, и на лицах было написано: «Какого хрена?» Какой-то журналист только что спросил пресс-секретаря Совета, допустят ли на заседание представителей «СерКриз». От такого глупейшего вопроса я забыл, что не следует менять выражение лица.
Предположительно, фотографию отправила в сеть не старший офицер Индах или кто-то из безопасников. Ну да, конечно.
После чего Мензах, которая разозлилась, хотя и притворялась, будто нет, дала мне две коробки с крохотными разведывательными дронами. Индах возражала, но Мензах сказала ей, что для меня это как медицинский аппарат, они нужны мне для полноценного взаимодействия и общения с окружающими.
Думаю, Мензах заказала дроны заранее, это было что-то вроде взятки за то, что она не прошла посттравматическую терапию и не затребовала клиентский протокол после случившегося с ней на ТранРоллинХайфе. Индах, конечно же, этого не знала и решила, что Мензах отдала разведывательные дроны автостражу, которого никто не хотел видеть на станции, в качестве показательного жеста «пошла на хрен».
И в этом была доля истины. Мензах очень умна, она могла одновременно и подкупить меня, и сказать Индах «пошла на хрен».
Вообще-то у меня были и другие дела, кроме как наблюдать, не появятся ли убийцы из «СерКриз», и следить за попытками службы безопасности станции вышвырнуть меня из Альянса «Сохранение». Доктор Бхарадвадж занялась предварительным сбором данных для своего документального фильма о конструктах, и я пять раз ходил к ней в офис, чтобы поговорить об этом, она хотела установить регулярный график встреч.
Доктор Бхарадвадж из тех немногочисленных людей, с которыми легко разговаривать. Во время первой встречи, после того как моя фотография попала в новостной стрим, мы говорили о том, почему люди и дополненные люди боятся конструктов, и хотя я не собирался это обсуждать, но почему-то все равно ответил. Она сказала, что понимает их страх, потому что сама в какой-то степени испытывала его, пока я не спас ее от гигантского враждебного объекта, который собирался ее сожрать. И она размышляла о том, как помочь другим людям прийти к такому же выводу, но без аналогичного опыта в пасти инопланетной фауны. Конечно, она выразилась не в точности так, но смысл был такой.
Во время второй встречи я почему-то сразу признался ей в том, насколько сложно и раздражающе находиться на станции «Сохранение» и быть самим собой, не притворяться дополненным человеком или роботом, и я не знаю, смогу ли продолжать. Она ответила, что удивилась бы, если бы для меня это не было сложно и раздражающе, потому что мое положение в принципе сложное. Почему-то мне полегчало.
Я также помогал Ратти с анализом данных для его отчетов об исследованиях, и он пытался убедить меня, что я мог бы выполнять такую работу и для других ученых. Конечно, это возможно. Если бы я хотел испытывать такую же скуку, как на прошлой работе, когда бо́льшую часть времени я стоял на одном месте, не имея возможности пошевелиться, и смотрел в стену. С Ратти не было скучно, но не все исследователи будут в восторге от моей помощи с отчетами и вряд ли пригласят на театральный спектакль.
Как бы там ни было, теперь мне нужны были разведданные для оценки угроз, чтобы я мог понять, не причастна ли к убийству «СерКриз», а потом вернуться к счастливой и скучной жизни на гнусной станции «Сохранение».
Дроны оповестили, что Мензах вернулась в офис Совета (я завел привычку проверять разные отряды караульных дронов каждые семнадцать секунд). Если бы на станции было лучшее видеонаблюдение или если бы у меня был доступ к немногочисленным камерам, установленным в транзитном кольце, я мог бы начать поиск изображений мертвеца, узнать время его прибытия и сопоставить с записями портовой администрации. Вероятно, еще до того, как служба безопасности станции получит скан тела от медиков.
Не похоже, чтобы мертвец был агентом «СерКриз», ведь кто-то его убил. Насколько мне было известно, на тот момент только я выискивал на станции агентов «СерКриз» с целью убийства.
Я вдруг понял, что мне не нравится фраза «насколько мне было известно», поскольку она предполагает, как много я еще не знаю. Конечно, я не прекращу использовать эту фразу, но все же. Просто она мне больше не нравится.
Кстати, о том, чего я не знаю. Я не был уверен в том, что мертвец косвенно не связан с операциями «СерКриз». Его могла послать конкурирующая корпорация, даже моя компания, для прикрытия замыслов «СерКриз», а убил его настоящий оперативник «СерКриз».
Точно, сценарий, когда оперативник корпорации был убит агентом «СерКриз», имеет смысл, хотя пока что у меня не было никаких данных, связывающих эту версию с реальностью. Но поиск аномальной активности это верный путь обнаружить дыры в безопасности. Убийство на безопасной станции вроде «Сохранения», безусловно, можно отнести к аномальной активности.
Если мертвец прибыл сюда не в гости к другим людям, ему понадобилось бы место для сна и хранения вещей. Людям всегда нужны вещи, я ни разу не видел человека, путешествующего без багажа.
Рядом с портом находился большой жилой квартал для гостей, приезжающих на короткий срок, и транзитных пассажиров, которые чего-либо дожидались: корабля, разрешения лететь дальше на планету либо еще куда-нибудь в пределах системы, одобрения статуса постоянного жителя или еще чего-нибудь.
На станцию «Сохранение» прибывало не так много транзитников, как в крупные центры, через которые я перемещался на Корпоративном кольце. Большинство людей, прибывавших сюда, отправлялись на одну из планет Альянса «Сохранение» на длительный срок либо на постоянное место жительства, либо на время работы. Другие прилетали не с Корпоративного кольца, используя «Сохранение» как промежуточную станцию по пути куда-то еще, или же это были торговые представители либо независимые коммерсанты на грузовых кораблях. Изредка встречались люди из мест, не входящих в транзитную сеть «потерянных» колоний или станций, которые обрели независимость и не поддерживали связь с транзитными станциями. Здесь не было корпораций Корпоративного кольца, поэтому их представителям не было нужды приезжать по делам. Кто-нибудь иногда приезжал в гости, но большинство людей боялись путешествовать за пределы Корпоративного кольца. Они думали, что за пределами Кольца повсюду пираты-каннибалы, убивающие всех подряд.
Помимо жилого квартала в порту на станции были и другие места, где можно остановиться, например гостиница для постоянных жителей, там снимали комнаты Ратти и другие, не имевшие постоянного жилья. Я тоже вроде как там жил. Видеонаблюдение там было смехотворно минимальным, как везде, а без доступа к системам станции без разрешения получить доступ к системам.
Но был и другой способ получить нужные данные.
Первым делом я пошел в жилой квартал для транзитных пассажиров, потому что, если моя первоначальная теория верна и мертвец прибыл недавно, вероятнее всего, он обосновался именно там.
Я остановился перед входом, рядом с зоной отдыха с креслами и столами, окруженной круглыми растительными биомами, несущими как декоративную функцию, так и информирующими, что не следует трогать, если вы окажетесь на поверхности планеты. Ага, как же. Моя работа в том и состояла, чтобы круглосуточно не давать людям трогать опасные предметы. Я встал так, чтобы можно было притвориться, будто читаю по сети инструкции общежития, и послал запрос.
Через 1,2 секунды (полагаю, эта пауза возникла из-за потрясения) я получил ответ и вошел в вестибюль.
Это было круглое помещение с высоким потолком, с регистрационными киосками, множеством коридоров, ведущих к жилой зоне, и аркой в другое помещение с полками и холодильными камерами, где хранились продукты питания для постояльцев. Да и вообще для любых людей или дополненных людей, которые сюда забредали. У Альянса «Сохранение» странный принцип еда, медицинская помощь и все прочее, необходимое людям для выживания, должны быть бесплатными и доступны в любом месте. Бот как раз находился в кладовке, пополняя запасы из движущейся тележки.
Он был гуманоидного типа, но более функциональный, с шестью руками и плоским диском вместо головы, который можно поворачивать и выдвигать для сканирования. Бот повернул «голову», наблюдая, как я прохожу через вестибюль. Такое поведение было разработано как привычное для людей, а на самом деле его глаза-датчики располагались по всему телу. Даже не знаю, почему бессмысленное поведение бота, существующее только как привычное для людей, так сильно меня раздражает. Ладно, может, и знаю. Это ведь люди нас создали, верно? Так неужели они не знают, каким образом этот бот воспринимает визуальные данные? Вряд ли датчики и сканеры появились на его теле случайно, без участия людей.
Это был один из «свободных» ботов «Сохранения», о которых я так много слышал. У них есть «попечители» (хозяева), несущие за них ответственность, но боты сами выбирают себе работу. Интересно, а есть такие, которые не работают и просто сидят сложа руки и смотрят сериалы? Понятия не имею. Я мог бы спросить, но боюсь случайно перезагрузиться от этих скучных разговоров.