Спустился вниз. Касса тоскливо пустовала. По номеру, написанному на бумажке у окошка, никто не отвечал. Подняв нескольких работников вокзала на уши, я все же добился, чтобы позвали кассира. Недовольный мужчина проследовал на рабочее место. Он оценил меня надменным взглядом и с напускной медлительностью начал заполнять билет, цокнув на то, что моя купюра требует размена. Билет оказался не из дешевых.
На перроне практически не было людей (непривычная картина для Дели). У платформы стояла всего пара индийских женщин. По вокзалу курсировали чистые фирменные автобусы. Похоже, это вокзал комфорт-класса.
Продавец местной литературы пытался навязать мне книги в дорогу. Доводы, что я не знаю местного языка, его совершенно не интересовали. Он назойливо подсовывал мне под нос Паоло Коэльо. «О, и тут он. Без него не обходится ни один вокзал».
Вдруг на платформе появилась симпатичная девушка европейской внешности. Мы встретились взглядами и поздоровались, кивнув друг другу. Я заметил, что в странах, подобных Индии, существует негласный ритуал: здороваться друг с другом людям европейской наружности. Пока мы ждали автобус, я рассматривал девушку и пытался угадать, откуда она. Англичанка, француженка, швейцарка? Пожалуй, швейцарка.
Прибыл автобус, протяжно просигналив несколько раз, и мы поехали в Джайпур.
До свидания, Дели.
III. Джайпур
Там, где меня любят
За окном проносились широкие луга, холмы, поросшие зеленью, изогнутые пальмы, глиняные дома, напоминающие развалины, люди в красочных тканях и блестящих украшениях. Вдоль дороги гуляли ленивые коровы, резвые обезьяны, величественные павлины. Индия показывала мне удивительные картины своего мира, но сердце окутывала грусть от невозможности с кем-то прожить этот момент, поделиться восхищением, рассказать о чувствах. Ведь, как кто-то говорил, настоящее счастье в полной мере ощущается тогда, когда делишься им с кем-то.
Я ехал совсем один. Рядом никто не сидел, даже соседние места тоскливо пустовали. Казалось, пространство автобуса растягивалось, а предметы все отдалялись друг от друга.
Проснулся мой внутренний голос: «И что это за беда с настроением? Ты так долго ждал этой поездки. Я напомню, что мы отказались от стиральной машины, балкона и спокойного комфортного отдыха, эти слова он произнес с особенно возвышенной интонацией. И вот ты здесь, в Индии, едешь в город, о котором грезил. Отчего же ты не веселишься? Что тебе еще надо? Кто тебе виноват?»
Я не знал ответов на эти вопросы. После небольшой паузы голос укоризненно продолжил: «Ты сам выбрал этот путь. Собственноручно ты вел себя к тому, где ты сейчас. О, это павлин за окном? Так что хватит раскисать, соберись и наслаждайся Индией, как мечтал».
Я открыл блокнот и записал:
«Состояния счастья и грусти не зависят от внешних факторов, а рождаются внутри. Ты можешь грустить в лучшем месте на планете и быть абсолютно счастливым на отшибе мира. Вновь вспоминаю фразу француженки, пересказанную мне подругой Юлей годом ранее на Бали: Главное то, что внутри! Интересно, та француженка, произнося эту самую фразу, могла когда-нибудь помыслить, что ее слова перенесутся за сотни тысяч километров и спустя долгое время будут жить, вызывая одобрение и трепет у большого количества совсем неизвестных ей людей?»
12:50. Остановка
На станции возле торгового центра пассажиры вывалились наружу. Около туалета я столкнулся со швейцаркой и поздоровался:
Hello!
Hello.
Fine?
E-e-e.
Мы улыбнулись и разошлись в разные стороны, оставив друг другу подозрительные взгляды с привкусом недосказанности, а через несколько минут вновь встретились в кофейне. Бармен молол зерна, и нас окутывал пленительный аромат и взаимное чувство интереса.
Coffee? спросил я.
E-e-e, coffee, ответила она.
Я заказал капучино с корицей. Мы стояли рядом и рассматривали друг друга. Затем она спросила:
А ты, случайно, не разговариваешь по-русски?
Ты русская, что ли?
Да.
И я.
Мы рассмеялись.
Я все смотрел на тебя и думал, что ты швейцарка.
А я думала, что ты словак.
Вот за словака меня еще не принимали. Откуда ты?
Из Чувашии.
Никогда бы не догадался. Как тебя зовут?
Лена.
Мне сразу стало тепло и хорошо. Или оттого, что я здесь не один и разговариваю на родном языке с человеком, который меня еще и понимает, или это свежеприготовленный кофе давал такой эффект.
В автобусе Лена пересела ко мне, и мы разговорились. Уже с первых фраз я почувствовал легкость, сразу стало ясно: мы на одной волне. Лена работала горным гидом в окрестностях Кавказа и Крыма, а сейчас путешествовала так же, как и я, в одиночку. В Индии она не впервые, это был ее четвертый заход, но первый, когда она путешествовала сама. Я же уже несколько лет странствовал сам, но здесь оказался в первый раз.
Мы говорили о путешествиях, о работе, об Индии, о счастье. Когда Лена узнала, чем я занимаюсь, на лице ее появилась широкая улыбка.
Она мечтательно произнесла:
Индия магическая.
Уже не в первый раз я слышу эту фразу от разных людей.
Так и есть.
Почему?
Несколько дней назад я загадала желание, что хочу познакомиться с каким-нибудь парнем, который был бы похож на меня тоже путешествовал. Мне хотелось познакомиться с творческим человеком, может, фотографом или блогером. Я так себе представляла. И вот я познакомилась с тобой, а ты и фотограф, и писатель. Сошлось практически все, даже внешность, представляешь?
Удивительно. Хоть я и скептик.
Да сказала она, задумавшись. Индия проявляет людей. Здесь все сбывается: мечты она сделала небольшую паузу, и страхи. Так что загадывай все, о чем искренне желаешь, но будь осторожней с мечтами.
Я задумался. Мы как-то удивительно быстро перешли к глубоким, важным темам, перескочив стандартные поверхностные вопросы. Такое происходит с людьми, которых видишь настолько своими, что сразу им доверяешь.
Ты много путешествуешь. Зачем ты это делаешь? спросила Лена.
Я постоянно задаю себе этот вопрос и до сих пор не нахожу четкого ответа, искренне сказал я. Порой я говорю себе, что пора остановиться и сначала решить все дела дома, но постоянно меня куда-то несет.
Меня тоже.
А ты знаешь, зачем ты путешествуешь?
В путешествиях много всего нового: яркие эмоции, люди, другой мир.
Но новое и эмоциональное может быть и дома. Было бы желание
Знаю, ответила Лена и достала телефон, будто бы неосознанно подав знак, что не хочет продолжать эту тему. Я замолчал и тоже достал телефон.
Друзья из Краснодара мне писали: «Боже, ты в Индии. Только вернись оттуда живым». Я улыбнулся.
За окном появились старые глиняные постройки, которые буквально облепили обезьяны.
Когда много путешествуешь, прервала тишину Лена, стирается ощущение реальности, и в какой-то момент возникает чувство, что смотришь телевизор. А автобусы, поезда, самолеты это способ переключать каналы.
Интересно, тогда какая страна у нас РЕН ТВ?
Мы засмеялись.
У Лены в Джайпуре жил знакомый, тоже горный гид. На следующий день он обещал провести ей обзорную экскурсию по городу. Она пригласила и меня. Мы обменялись номерами и договорились вечером списаться по этому вопросу.
Алый закат укрывал небо, Джайпур, автобус и всех нас. Город постепенно приближался и вскоре нес нас в своих объятиях. Силуэты домов и зданий, размашистые кроны деревьев проплывали в окне автобуса на фоне полыхающего закатного неба. Присутствовало волшебное ощущение индийской сказки. Заглянув в навигатор, я попросил остановить автобус раньше вокзала так было ближе.
Мы попрощались с Леной, я вышел на перекрестке и направился к хостелу, двигаясь по стрелочке навигатора, натянув на лицо фирменную гримасу «русского человека», дабы отпугнуть навязчивых рикш.
Стемнело. Разбитые дороги вели к мрачным переулкам и старым серым домам. Редкие тусклые фонари слабо освещали путь, здания, похожие на руины, маленькие киоски, предлагавшие печенье, куриные яйца и сигареты. Хмурые задумчивые индусы, укутанные в пледы, ютились возле многочисленных костров на обочинах дорог, молчаливо наблюдая за языками пламени. Резвые и жизнерадостные дети весело бегали друг за другом в сторонке. Вот она возрастная осознанность реальности в действии.
В дверном проеме дома одного из переулков показалась маленькая девочка, следя за мной большими любопытными глазами. Я улыбнулся ей и помахал рукой. Смутившись, она спряталась за занавеской, но спустя время, когда я прошел вперед, выбежала на дорогу и прокричала вслед: «I love you!» Я обернулся, снова улыбнулся и ответил: «Love you too». Вскоре меня окружила вереница любопытных детей во главе с моей «любовью». Завидев приветливую улыбку, детское стеснение испарилось в один миг. Их маленькие ладони соединялись перед грудью, они здоровались на хинди и английском и спрашивали, откуда я приехал. А та девочка все повторяла: «I love you, I love you».
Найти в потемках хостел, не имеющий даже вывески, в запутанных переулках Старого города получилось с трудом. На пороге встретился приветливый шепелявый индус с кривым носом и редкими зубами в широкой улыбке. Он внимательно меня выслушал и взволнованно сообщил через переводчик телефона, что я забронировал место в номере для женщин, а здесь так нельзя.
Ну, приехали. А почему тогда у меня в программе появилось это предложение? с усталостью и раздражением спросил я.
Он попросил не переживать и позвал своего младшего брата, чтоб он помог мне в поиске другого жилища. Брата звали Абу. На вид ему было лет семнадцать-восемнадцать. Худощавый, жилистый и шустрый. Голову покрывали смоляные слегка вьющиеся волосы, а в больших угольных глазах горел задорный огонь. Абу был очень похож на Аладдина из одноименного мультика.
Мы отправились в путь.
Пока шли, Абу сразу же нарек меня своим братом и спрашивал, в первый ли раз я нахожусь в Джайпуре, сколько планирую здесь остаться и куда поеду дальше. Он задавал кучу вопросов и перебивал, даже не дожидаясь ответов на них. Затем сообщил, что может провести экскурсию по городу, показать интересные места и попить со мной чаю.
Денег за это не возьму, просто я люблю connect, понимаешь? Связь! Ведь я очень хороший человек, нескромно добавил он.
Долгая дорога и проблемы с жильем сильно меня вымотали. Желудок мелодично урчал, настроение стремилось к плинтусу, а меня куда-то вел незнакомый подозрительный парень по имени Абу. Здесь он походил на пацана с района, который решит любой вопрос и достанет все, что нужно.
Абу разговаривал на английском, имея жуткий индийский акцент, и тараторил с такой скоростью, что мой мозг не успевал воспринимать информацию. Я хотел сказать, что у него очень специфическая речь и я не все понимаю:
Your English
Is very good. I know, thanks, перебив меня, протараторил он и тут же начал рассказывать какую-то свою историю, все добавляя «my brother».
Я не нашел, что ему ответить, поэтому решил молча согласиться.
20:00. Новый хостел
Твою мать, мне не нужны драгоценные камни, сережки и платки из натурального кашемира. Просто скажите мне, сколько стоит ночь в вашем хостеле, раздраженно объяснял я администратору, Абу и кучке китайских туристов, собравшихся на ресепшене.
Абу долго пытался что-то рассказать, но я не понимал. Мне не хотели называть цену за ночь, а предлагали подняться и посмотреть номер, что меня сильно раздражало. Терпение было на пределе. Я начал повышать голос, отчего китайцы притихли, а Абу сказал:
No problem, my brother.
Мой внутренний голос произнес: «Не вздумай сейчас психануть и уйти. На улице ночь, телефон почти сел. Где мы сейчас будем искать новое жилье?»
Я старался дышать глубоко и медленно. «Спокойно-спокойно, это Индия, она такая».
Наконец номер был забронирован, мы перешли к следующему этапу: я спросил, где здесь можно поесть. Абу не стал рассказывать, но предложил отвезти туда на своем байке:
Нет проблем, просто я очень хороший человек. Connect, помнишь, брат мой? сказал он и взял мой телефон, быстро набрал номер, записал себя в список контактов и отдал мне гаджет. Я даже не успел понять, что произошло.
Через пятнадцать минут возле двери хостела появился Абу в джинсовой куртке с нашивками, сидя на черном мотоцикле, похожем на Harley.
Даже в лице его что-то изменилось. Бунтарский огонек заблестел в глазах.
Я сообщил, что мне нужно кафе, где есть неострая еда. Абу кивнул и прокричал: «No problem, my brother!» и дал газу. Под рев мотора мы отправились в путь.
В местной забегаловке, переполненной индусами, все разом притихли, внимательно наблюдая за белым человеком. Абу шел немного впереди с гордым уверенным лицом и вальяжно-расхлябанной походкой. Официанты, завидев иностранного посетителя, провели нас из общего зала в отдельную комнату, в которой было светлее и имелись столы с белыми скатертями. Складывалось ощущение, что я какой-нибудь высокопоставленный гость.
Официанты следили за каждым моим движением. Три раза я сообщил, что мне нужна неострая еда. Все кивнули. Абу сказал: «No problem, my brother».
Вскоре на столе оказалось что-то похожее на курицу в густом жирном томатном соусе, лепешки и вода. Официанты гипнотизирующими взглядами сопровождали мои действия. Я отломил кусочек хлеба, проглотил несколько ложек густой смеси и Острота вновь ударила в лицо, запылала огнем во рту. Жадными глотками воды я пытался потушить внутренний пожар. Джайпур показал новый уровень остроты, то, что я считал острым в Дели, было детскими приправами. Это странное и до боли обидное чувство, когда ты голоден, перед тобой стоит еда, но есть ее невозможно. Эдакий индийский запретный плод.
Абу не сдавался. Мы заехали еще в два кафе. История там повторилась я расстроился. В следующем ресторане сказали, что имеется неострая еда, обрадовался. Оказалось, что он вегетарианский, заматерился.
А здесь есть магазины? спросил я у Абу.
Магазины? спросил он, удивившись.
Я не стал продолжать, а начал впадать в уныние.
Пока Джайпур мне не нравится, сказал я Абу.
Он притих, былой задор в его глазах немного угас.
Мне вдруг захотелось побыть одному. Я сказал моему новому брату, что хочу прогуляться в одиночестве. Абу не стал возражать. Мы простились, и он испарился в ночной пучине, оставив за собой уплывающий красный огонек фары мотоцикла.
Я легко открываюсь миру до определенного уровня, но не люблю людей с напускной, фальшивой добротой и излишним панибратством, таких, в которых сидит явное желание с тебя что-то поиметь. Возможно, Абу был хорошим парнем, но уж очень сильно в нем горело желание наживы, а это всегда чувствуется. Это отталкивает от людей, чьи приоритеты немного иные. Больше я его не видел, но у меня в памяти застыли его озорные блестящие глаза.
Ровными спокойными шагами я брел в одиночестве, не понимая куда, просто вперед, ощущая обиду непонятно на кого. Я перебирал мысли, рассуждал. И вдруг в памяти начали всплывать теплые воспоминания юности.
31 декабря, 1999 год. В комнате елка, украшенная советскими игрушками, ватой, ненавистным мне дождиком и старой гирляндой. За столом большая семья: бабушка накладывает пюре мне в тарелку, мама смотрит телевизор, сестра обнимает рыжего кота, дедушка произносит тост, чем-то похожий на новогоднее обращение Ельцина. Я про себя соглашаюсь с его фразой: «Это был нелегкий год». Мы чокаемся, я отпиваю глоток виноградного сока из резного хрустального бокала. На столе салаты, холодец, бутерброды со шпротами и икрой, жареная курица, закрутки, купаты, бутылка «Российского» шампанского.