Демира повесила на плечо лук, опоясалась и прицепила к поясу колчан со стрелами, взяла тяжёлый меч. От движения раскрылись и закровили раны, но это мелочи, которых не замечает волк, попавший в капкан и отгрызающий себе лапу.
Воительница открыла тяжёлую дубовую дверь и, шатаясь от слабости, вышла в узкий, длинный, каменный коридор, освещаемый двумя горевшими на стене факелами. Прошла его весь и очутилась перед другой дверью массивной, окованной железом. Взялась за кольцо, потянула на себя, дверь тяжело поддалась, отворилась, и Демира ступила в просторный зал.
Шесть каменных колонн с высеченными на них ликами злобных химер поддерживали высокий, сумрачный свод. На чёрном мраморном полу был очерчен мелом круг, а поодаль стоял тяжёлый дубовый алтарь, покрытый пурпурного цвета материей. Вокруг него ровными линиями выстроились свечи чёрного воска, образуя собой всё тот же перевёрнутый крест.
А в конце зала, под мозаичным окном из синих и жёлтых стёкол, стоял массивный дубовый стол. Толстые старинные книги в тяжёлых медных переплётах лежали на столе, а за ним в каменном кресле застыла жуткая фигура в багровом плаще с капюшоном, который скрывал её лицо. Видна была только белая бескровная рука с зажатым в пальцах орлиным пером, взметнувшаяся вверх и замершая на мгновение, будто раздумывая перед подписанием чьего-то смертного приговора.
Демира едва успела увидеть всё это. Своды зала содрогнулись, лики химер на мраморных колоннах ожили, исказились злобными гримасами, зелёный огонь вспыхнул в каменных очах. Запах плесневых грибов и мокрой земли, вой ветра, хлопанье кожистых крыльев, скрежет когтей и демонический хохот заполнили зал. Полезли из стен скрюченные, узловатые корни. Белые тени призраков возникли из ниоткуда и заплясали у алтаря, оглашая воздух жутким завыванием. Пламя свечей, горевших перевёрнутым крестом, погасло, ветер сбрасывал со стола старинные фолианты, трепал их, вырывал листки, подбрасывал вверх, кружил в сумасшедшем водовороте и стремительно обрушивал вниз.
Страшные оскаленные морды выступили из пустоты и окружили Демиру. Она схватила меч, но невидимая сила вырвала его из рук и ударила о стену так, что дамасская сталь разбилась на мелкие осколки, точно ледяная сосулька.
Фигура в красном плаще выпрямилась и властно прокричала, заглушая рёв ветра и вой демонов:
Стой, где очерчен мелом круг!
Демира ступила за белую линию, а облачённый в багровый плащ поднял кверху руки и прокричал что-то на непонятном и страшном языке. Будто не человек говорил, а коршун клацал клювом.
И призраки исчезли. Одним взмахом красного рукава он вернул в ад все бесчинствующие здесь тёмные силы. Звенящая тишина заполнила зал, только листочки растерзанных старинных фолиантов бесшумно кружились в воздухе.
Кто ты? тихо спросила Демира, обессилено опускаясь на пол и глядя на выпрямившуюся перед ней фигуру в красном, лицо которой по-прежнему скрывали складки капюшона.
Арий Конрад, отчётливо прозвучал под сводами зала низкий, леденящий душу голос, магистр Ордена Сов.
Арий Конрад! Имя, повергающее в трепет всё живое от Северной Киммерии до границы Океана!
Демира вскочила на ноги, выхватила из-за пояса оба своих стилета, но движение вызвало такую острую и пронзительную боль, что тьма ступила в голову, колени подкосились, и она рухнула без чувств на мраморный пол.
Холодное прикосновение выдернуло её из темноты забытья. Она вскинула руки, вцепилась в горло незримому врагу и сжала, вложив в них все оставшиеся силы. Но твёрдые, будто железные, пальцы перехватили её запястья, и у самого уха она услышала хриплый сдавленный голос:
Опусти руки! Клянусь водами Стикса, я не причиню тебе вреда!
Демира ни разу не слышала, чтобы нарушали такую клятву, поэтому ослабила хватку, опустила тяжёлые руки.
Мутная пелена перед глазами постепенно растаяла, и близко перед собой она увидела лицо молодого мужчины худощавое, скуластое, с забранными назад длинными светлыми, почти белыми волосами. Красивые густые каштановые брови не смягчали застывшего взгляда светло-серых, холодных и бесстрастных, точно оловянных, глаз. Эти глаза обитателя преисподней, не мигая, смотрели на Демиру, и она с трудом подавила в себе желание снова вцепиться колдуну в горло.
Я не причиню тебе вреда, повторил он тем же низким, душу леденящим голосом, позволь мне закончить начатое.
Только сейчас Демира осознала, что лежит в той же каменной келье, и перед нею призрак из зала с колоннами, только красный плащ он снял. Высокий мужчина, одетый в штаны из мягкой чёрной кожи и плотно обтягивающую грудь рубаху из тонкой чёрной материи. Затейливый амулет из волчьих клыков, птичьих когтей и кроваво-красных рубинов качнулся на серебряной цепи, когда колдун склонился над Демирой.
«Позволь мне закончить начатое», он менял повязку на ране в её левом боку, самой глубокой, болезненной и рваной враги нарочно высекали зазубрины на наконечниках стрел. Под рубахой ничего надето не было, но колдун не смущался её наготы, полностью поглощённый своим делом.
Не следовало вставать так рано, хмуро проговорил он, сильная кровопотеря окончательно ослабит тебя, да и рана может воспалиться.
Он смочил в медном тазу тёмные мясистые листья и приложил к ране. Демира невольно дёрнулась в боку зажгло так, словно туда насыпали кайенского перца.
Это остановит воспаление, пояснил колдун, накладывая поверх листьев кусок чистого полотна.
Голова кружилась, звенело в ушах, но ей важно было знать, и она спросила:
Почему ты помогаешь мне?
А ты знаешь, сколько стоит твоя голова в Агропе? вопросом на вопрос ответил колдун, и таким мрачным безразличием был наполнен его голос, что Демира не сразу поняла: шутит он или говорит серьёзно.
Она облизнула сухие губы и негромко сказала:
За то, что к жизни вернул, не благодарю. Моя жизнь нечего не стоит. А за то, что от позора спас до конца твоим должником буду.
Долги уже оплачены, Демира, возразил колдун, и воительницу почему-то не удивило, что он знает её имя.
Когда? спросила она.
Он окончил перевязку, опустил подол её рубахи и накрыл её голые ноги шкурой. Выпрямился во весь рост, статный, сильный, безразлично-надменный.
Той зимой, в месяц вьюжень, ответил спокойно.
Я не знала тебя до этого часа, уверила его Демира, и прежде никогда не ступала в твои владения.
То правда, кивнул он, это я вошёл на твою территорию.
И, читая недоумение в глазах гостьи, пояснил:
Ты не добила тогда раненого волка, ты принесла его на руках в пещеру, ты зашила его рану, дала ему еды и воды. Ныне я плачу тебе свой долг, а ты ничего не должна мне.
Волк? Волк ты? холодея, спросила Демира, вспоминая страшные сказки об оборотнях, что сказывал долгими зимними ночами седой и скрюченный прадед в её далёком детстве.
Колдун отвернул ворот своей чёрной рубахи, низко наклонился, и она увидела белый шрам у основания его шеи.
Узнаешь свою работу? вопрос прозвучал насмешкой.
Она не ответила. Арий Конрад выпрямился, и на долю мига воительница успела увидеть жёлтый волчий отблеск в его холодных серых глазах.
Оборотень! Зверь! Побратим нечистой силы! Липкий ужас придавил Демиру каменной плитой к ложу, кончики пальцев похолодели, лоб покрыла ледяная испарина.
Я не причиню тебе вреда, дитя Солнца, в третий раз повторил магистр, когда ты почувствуешь в себе силы сесть на коня, ты покинешь мой дом. А теперь тебе нужно выпить это, и он протянул девушке серебряный кубок с чем-то тёмным, издающим пряный аромат.
Демира настолько была раздавлена слабостью, болью и суеверным страхом, что не нашла в себе силы приподняться. Тогда магистр поднёс кубок к её губам, но она отстранила его руку.
Красиво очерченные брови Арий Конрада сошлись над переносицей, он запрокинул голову и коротко рассмеялся.
Ты заставила волка есть со своей руки, и волк ел, чтобы выжить. Ныне ты будешь пить с руки волка, если хочешь жить, холодно отчеканил он и, приподняв Демиру за плечи, опять поднёс к её губам кубок с зельем.
И когда она глотала горькое питьё, ей на мгновение показалось, что не белая костлявая рука держит кубок, а огромная волчья лапа с длинными, изогнутыми, чёрными когтями.
Воительница зажмурилась, мотнула головой, отгоняя наваждение, а когда вновь открыла глаза, рука, державшая серебряный кубок, была обыкновенной человеческой рукой с длинными тонкими пальцами, не костлявая совсем, разве бледная и только.
Глава вторая.
Предложение
Как долго носило Демиру по свинцовым волнам этого тяжёлого сна, она того не ведала. Выпив колдовского зелья, она рухнула в бездну без конца и начала, без звука и света, чёрную, ровную, незыблемую.
Хозяин, не оставляй меня больше с нею! вопил по ту сторону бездны испуганный голос. Она умирает! Она бредит и в бреду говорит страшные вещи!
Она не умрёт, насмешливо отвечал ему другой голос, низкий, знакомый, она не прошла всего пути.
Демира мечется по постели, пытаясь вырваться из цепких объятий Гипноса.
О, хозяин! шепчет полный тревоги первый голос. Она так молода и так прекрасна! Моим очам больно зреть, как эти раны уродуют её совершенное тело! Бедняжка!
Ха-ха-ха! смеётся отрывистым сухим смехом тот, другой. Уж не влюбился ли ты, Арефа?
О, хозяин! вздыхает первый голос. Она даже не взглянет на меня!
Взглянет, отчего же! хохочет второй голос. И только!
Ледяные пальцы касаются лба Демиры. Тяжело вздохнув, она открывает глаза, видит бледное лицо Арий Конрада. Он кладёт холодную ладонь на её грудь, шепчет звучным клокочущим шёпотом:
Инфламма! Риторна!
Облако густых благовоний окутывает раненую, и в дымке курений она видит другое лицо, юное, чистое. Чёрные глаза смотрят на неё встревоженно, и поймав её взгляд, улыбаются. Юноша отбрасывает со лба чёрные кудри и радостно восклицает:
Она пришла в себя, мессир!
Видишь, Арефа? удовлетворённо кивает магистр. Свою жизнь она не ценит ни в динар, но не ей решать, когда уйти. Каждый должен пройти свой путь. А теперь дай ей поесть.
Юноша поднёс к губам Демиры чашку с похлёбкой, но она сделала слабое движение рукой, отстраняя посудину.
Хозяин, озадаченно проговорил юноша, она не хочет есть. Должно, невкусная похлёбка? Может, я забыл чего положить? Корешков забыл?
Кишков лягушачьих забыл! передразнил его Арий Конрад. Она не ест, потому что думает, что ты намешал в своё варево червей и жаб. А колдуны не едят червей и жаб, они лишь пьют в полнолунье кровь девственниц.
Скоморох базарный! хрипло проговорила Демира, удивляясь тому, как тихо звучит её голос.
Арефа побледнел так, что его румяное лицо стало бледнее лица магистра.
Мессир, прошептал он, вы слышали?
Меня мутит от запаха еды, будто колючий ком стоял в горле, мешал говорить Демире, когда я смогу есть, я съем и червей, и жаб, и всё, что дадите.
Арий Конрад в упор смотрел на дерзкую воительницу, пряча улыбку в уголках жестоких надменных губ.
Свою жизнь она не ценит ни в динар, повторил он, а правитель Аль Магруф готов заплатить за неё десять тысяч. Присматривай за ней, Арефа, велел помощнику и вышел из кельи.
Десять тысяч динариев! повторил ошеломлённый юноша. Такова цена за твою поимку? Что ты сделала, что за тебя обещана такая плата?
Почему ты зовёшь его хозяином? спросила Демира. Ты служишь ему?
Магистр Арий Конрад воспитал меня, ответил Арефа, моя мать была уличной женщиной. Роды застали её в лесу. Когда мессир нашёл меня, она была мертва. Он подобрал меня младенцем, выходил, вырастил, и я предан ему душой и телом.
О да! согласилась воительница. Лучший способ заполучить верного пса это приручить его щенком.
Магистр заменил мне отца! возразил оскорблённый Арефа.
Да ведь он молод! не поверила Демира. Если он воспитал тебя, то должен быть в летах!
Магистр живёт уже третий век! сказал юноша. Ему известен секрет вечной молодости.
А бессмертия? Я слыхала, он бессмертен
Увы, мессир смертен, печально вздохнул Арефа, но он сумеет найти секрет бессмертия, добавил уверенно.
Слишком скучно быть бессмертным, губы раненой сложились в презрительную усмешку, гоняющийся за вечной жизнью и боящийся смерти труслив и смешон.
Не говори так! побледнел ученик магистра. Арий Конрад не знает страха! В его груди сердце льва!
Лев тоже собака! зевнула Демира и, не видя, как вскинулся Арефа, спросила: Колдун поручил меня твоим заботам. Как долго его не будет?
Сколько обычно длится месса на горе Кулаберг? спросил сам себя юноша. Дня три, редко, когда дольше.
Надо поправляться и уезжать отсюда, пробормотала Демира, взяла миску из рук Арефы, и, давясь, через силу глотнула теплого супа.
Всяк слыхал про то проклятое место чёрную гору Кулаберг, обиталище Аримана Князя Тьмы. Туда не то, что человек дикие звери не смеют ступать, там не растёт ни одного дерева, и ни одна птица не расправляет крылья над её вершиной.
Мистический Орден Сов! Три века назад его рыцари бросили вызов Ормузду Богу Света, желая выкрасть у его жрецов Книгу Бессмертия и приготовить эликсир вечной жизни, дарующий безграничную власть в Новом мире. Согласно преданиям, Совы потерпели поражение в неравной битве с Ангелами Света. Те, кто остались в живых, не смогли найти дороги обратно из Белой Пустыни, и в наказание за свою гордыню вечными тенями обречены скитаться по раскалённым пескам. Лишь Арий Конрад чудесным образом избежал кары, обрёл секрет вечной молодости и полон-таки решимости обмануть Ормузда и завладеть Книгой Бессмертия.
Этот живой призрак рождал в Демире неизъяснимый трепет; своим могуществом, властью над необъяснимым против воли притягивал к себе. Он умел управлять временем, владел секретом вечной молодости, легионы демонов подчинялись одному взмаху рукава его красного плаща. Грозный и прекрасный, надменный и величественный, презрительный и равнодушный, Арий Конрад не мог не вызвать к себе интерес.
К вечеру того же дня Демира нашла в себе силы подняться с постели, оделась и заплела косы. Арефа поил её мерзостными отварами, нестерпимо-горькими, скулы сводящими, но эти зелья возвращали её к жизни.
Ночью она спала спокойно, без кошмарных сновидений, а к исходу нового дня даже смогла выйти из чертогов колдуна к свету.
Солнце клонилось к закату. Демира и Арефа стояли у подножия скалы жилища Арий Конрада и смотрели на медленно опускающийся за кромку чёрного леса огненный шар. Красные отблески лизали вершины деревьев, в лучах заката небо казалось багрово-фиолетовым. Солнце золотило длинные ресницы Демиры, смягчало суровый взор воительницы.
Природа готовилась ко сну. Всё вокруг дышало чистотой и покоем и даже не верилось, что здесь, в этой скале обитель чёрного мага, переплетение подземных галерей, где вальсируют призрачные фантомы, радуясь завершающей стадии мессы на Кулаберге.
Следующим днём Демира совсем оправилась. Раны затянулись и почти не болели, слабость отступала. Арефа расстарался: сварил на ужин такую похлёбку из зайчатины, что можно было вместе с ложкой её съесть. И поев, Демира почувствовала, как в раненое тело возвращаются и прежняя ловкость, и гибкость, и сила.
Хочу спросить тебя, Арефа, сказала Демира, наёмники Аль Магруфа, что гнались за мной, что с ними сталось?
Я покажу тебе, ответил юноша, следуй за мной.
Они прошли через весь длинный коридор, затем он отворил боковую потайную дверь, и Демира увидела ведущую вниз каменную винтовую лестницу. Арефа снял со стены факел и взял её за руку.