Я думала, на Коста-Лунес пользуются только повозками с ящерами, тихо сказала Хоакина.
Так и было, сеньора, отозвался Педро, сдвигая на затылок соломенную шляпу. Года три назад дон Марсело из Хрустального ручья закупил несколько. И себе, и в подарок острову. Хороший сеньор, жаль, что его убили.
Вот оно как. Сеньор де ла Серда был не только богатейшим плантатором в Акульем заливе, но и занимался благотворительностью. Кто же поднял руку на столь щедрого человека?
Хоакина рассеянно посмотрела на синекожих пассажиров, сидящих напротив нее. Все они наверняка были работниками окрестных плантаций или же жителями деревенек, лежащих к югу, спешащими по делам или на работу в город. Когда они замечали взгляд белой сеньоры, то кланялись и приветливо улыбались. А больше всех сиял Педро, не забывая подмигивать притулившимся в углу двум юным девушкам в ярких головных уборах.
Хоакина не успела как следует устать улыбаться в ответ пассажирам электродилижанса, как Педро вскочил, подошел к тонкой перегородке, за которой сидел водитель, и постучал по ней.
Нам бы у площади, у церкви святой Терезы, крикнул он, и Хоакина торопливо принялась доставать деньги.
Она передала две серебряные палмеры, но Педро покачал головой и взял одну. Электродилижанс остановился, и Хоакина вышла, на этот раз без помощи слуги. За ней выпрыгнул худощавый парень с мешком за плечами, а потом появился и Педро, явно не довольный, что хозяйка его не подождала.
Аккуратнее, сеньора, сказал он. Оглянуться не успеете, деньги вытащат.
Что мы здесь делаем? спросила Хоакина, решив не удивляться тому, что ее милые попутчики способны на такое коварство. Я думала спросить, где живет донья Ана, в архиве при ратуше.
Раз донья Ана знается с вуду, то лучше подскажет отец Абель, отозвался Педро, указывая на церковь красивого розово-бежевого цвета, возвышавшуюся совсем рядом.
Почему?
Слуга кинул на нее вопросительный взгляд, а потом хлопнул себя ладонью по лбу.
Простите, сеньора, ради бога. Я никак не запомню, что вы что вам
Хорошо, хорошо. Идем к твоему отцу Абелю, оборвала покаяние Хоакина, донельзя раздосадованная тем, какие все-таки неудобства причиняет провал в памяти. Мало ей проблем с мужем.
Она решительно зашагала впереди Педро, а тот, догоняя ее, пояснил:
Отец Абель у нас с даром. Единственный во всем заливе остался. Служит в церкви святой Терезы, а к нам приезжает по воскресеньям. Мессы у него хороши, но многие его побаиваются. Хотя священник вреда не причинит, только наоборот.
Хоакина остановилась и во все глаза посмотрела на чуть не налетевшего на нее Педро.
С даром?
С колдовством, да, закивал Педро. Говорят, что таким же сильным, как вуду седьмой ступени. Только другого толка. Ну да вы понимаете, думаю.
Хоакина хотела ответить утвердительно, но получилось промычать что-то невнятное. Чтобы скрыть свое невежество и смущение, она снова двинулась к церкви, стараясь не думать о том, сколько же ей еще предстоит удивляться, а то и поражаться.
Зайдя в неф, омочив пальцы в чаше и перекрестившись, Хоакина и Педро одновременно взглянули друг на друга. Вместо ожидаемой для позднего утра четверга тишины их встретили звуки органа.
Не понимаю пробормотала Хоакина, вслушиваясь в мелодию.
Ни разу не слышал этого гимна, почесал коротко стриженный затылок Педро.
Потому что это не гимн, теперь уже уверенно сказала Хоакина, поднимая глаза к галерее, а ария Хуаны из «Недолговечного счастья».
Она увидела озадаченный взгляд Педро и покачала головой, понимая, что синекожий слуга никогда не был в опере.
Интересная церковь.
Звуки органа резко стихли, затем раздались быстрые шаги. И на лестнице, ведущей к галерее, показался высокий седоволосый человек, одетый в сутану. Он замер на мгновение, а потом стал спускаться.
Доброе утро, отец, первой поздоровалась Хоакина, кинула взгляд на Педро и, дождавшись утвердительного кивка, продолжила. Прошу прощения, что побеспокоили вас.
Доброе, доброе, приятным баритоном ответил священник, подходя ближе. Ничем важным я не занимался, можно сказать, даже немного грешил.
Он усмехнулся. От внимательных глаз на узком длинном лице тут же побежали морщинки, и священник стал похож на портрет одного из предков Хоакины, висевший в доме дяди-маркиза.
Я отец Абель. У вас ко мне дело, сеньора?..
Хоакина де Веласко. Я приехала с плантации Каттлеи.
Она замешкалась и снова посмотрела на Педро. Ведь это он привел ее сюда. Но слуга смотрел на отца Абеля с восхищением, и, видимо, не собирался ей помогать.
Видите ли, отец, мое дело немного необычно, начала Хоакина и замолкла.
Все считают, что их дела таковы, развел руками седоволосый священник. Если вам неловко, можем пройти в мой кабинет. А ваш слуга пусть пока присядет.
Повинуясь приглашающему жесту отца Абеля, Хоакина проследовала за ним по небольшой лесенке в подвал, и вскоре уже сидела на простом, но удобном стуле и осматривала простое убранство кабинета.
Сам отец Абель устроился в пыльном кресле, выдвинув его из-за массивного стола и смахнув на пол какие-то бумаги.
Я вас слушаю, сеньора де Веласко.
Хоакина внимательно посмотрела на приятное располагающее к себе лицо священника, вспомнила арию Хуаны и то, что говорил Педро, и решилась.
Я замужем за владельцем кофейной плантации Каттлеи, Фернандо Агиларом. Пару недель назад на меня или напали, или я сама упала, и пострадала моя память. Два года будто вычеркнуты из жизни, и мне сложно смириться с этим. Если кто-то желал мне зла, я хочу найти его.
Сеньора, в таком случае вам нужна полиция, а не я, заметил отец Абель, внимательно рассматривая ее и хмурясь. Вы ведь не из наших мест?
Я с материка, из Аройо де Оро. И мне не нужна полиция, отец, я хочу нанести визит к донье Ане дель Торо. Слуга уверил меня, что вы знаете, где ее найти.
Священник приподнял брови, и Хоакине показалось, что он сейчас присвистнет.
Вот оно как. Вы считаете, что на вас не напали, а заколдовали.
Это был не вопрос, а утверждение, да еще и произнесенное так легко и без оговорок, что Хоакина снова смутилась.
Поверьте, отец, я не хочу обвинить кого-то, поспешно заговорила она. К тому же у меня дома к колдовству относятся, как к старым сказкам. Хотя суды еще рассматривают случаи, если есть неоспоримые доказательства. Но ученые говорят, что скоро развитие электричества и технологий сведет на нет и это. Последний кардинал с даром умер еще до моего рождения.
Отец Абель невесело усмехнулся и сцепил ладони, лежащие на коленях.
Так и я здесь последний, сказал он. Местная молодежь предпочитает вуду религиозному служению. А электричество с цивилизацией хоть и захватывают колонии, но далеко не так резво, как вашу родину. Туземцы, знаете ли, не так падки на науку, как мы.
Он замолчал, судя по всему, о чем-то глубоко задумавшись, и Хоакина терпеливо ждала, когда он продолжит.
Что вы хотите от доньи Аны?
Я надеялась на консультацию, прямо сказала Хоакина. И не хотела обращаться к синекожим. А донья Ана, говорят, много знает о вуду.
На лице отца Абеля снова появилась грустная усмешка.
Не исключено. Хотя даже мне не известно, что она знает. После заключения Договора я не видел ее на исповеди, а это без малого пять лет.
Хоакине захотелось спросить, что же это за договор такой, однако она сдержалась.
Люди часто в отчаянии и горе совершают вещи, за которые потом приходится дорого платить.
Я буду осторожна, отец, сказала Хоакина, не поняв, относилась ли последняя фраза священника к ней или к донье Ане. Но у меня нет выбора. Это может быть связано с последними убийствами, случившимися в наших краях. И если я возможный свидетель, мне все равно не дадут покоя.
Вот теперь отец Абель все-таки присвистнул.
Убийства? Вы не о сеньоре Марсело де ла Серда говорите, сеньора?
И о нем тоже. А недавно убили брата моей подруги, Антонио Санчеса. И я не желаю быть следующей, отец.
Хоакина прямо взглянула в глаза священника и почувствовала, что ей стало легче. Наконец-то она высказала слух то, что на самом деле тревожило ее. Ну, кроме опасений дальнейшей жизни с Фернандо.
Хорошо, я скажу вам, где живет донья Ана, сеньора, со вздохом поднялся с кресла отец Абель. Но будьте крайне осторожны. И обратитесь все-таки в полицию.
От подошел к столу, нашел там лист бумаги, долго искал перо и чернильницу, обнаружил их под завалами папок, быстро накарябал что-то и протянул бумагу Хоакине.
Вы застанете ее дома. Она не выходит.
Спасибо, отец, поблагодарила Хоакина, тоже поднимаясь. Простите, что побеспокоила.
Она двинулась к двери, но спохватилась и повернулась.
Благословите меня?
Конечно. Вам это пригодится.
Отец Абель вышел из-за стола, подошел к присевшей Хоакине и широко осенил ее крестным знамением.
Благословляю, дочь моя. Да не коснется тебя зло.
Хоакина хотела подняться да так и застыла, к своему стыду, с открытым ртом. Ее охватило чувство всепоглощающего счастья и спокойствия. Будто разом исчезли все проблемы и осталась только радость. Хотелось рассмеяться, запеть или даже станцевать и воспарить в небеса. Но Хоакина могла только восторженно и бестолково моргать.
Поднимайтесь. Твердая и неожиданно сильная рука коснулась плеча, помогая встать. Ничего, так со многими бывает.
Это это потрясающе, отец, сказала Хоакина, которая понемногу приходила в себя. Может, я бы даже пожертвовала наукой и электричеством.
Не преувеличивайте, приятно засмеялся священник, ведя ее к двери. Господь не просто так дал человеку разум. Все, созданное им во благо, имеет право на существование. К слову сказать, я не заметил на вас следов вуду. Но мой дар в таких вещах скромен, могу ошибаться.
Или же меня просто ударили по голове, кивнула Хоакина, которая сейчас себя чувствовала полной сил.
Позвольте еще сказать, сеньора, что у вас необычные глаза.
Знали бы вы, как я их в детстве стеснялась, с трудом подавила она желание фыркнуть.
Глаза разного цвета приносят удачу, улыбнулся отец Абель.
Мой дедушка Ривера тоже так говорит. Я унаследовала их от него. А он прошел не одну военную кампанию и не получил ни единой царапины. В отличие от меня.
Они поднялись наверх, зашли в неф, и Педро поднялся им навстречу. Правда, не сразу. Похоже, слуга дремал, расположившись на прохладной скамье.
Идем к донье Ане, скомандовала Хоакина. До свиданья, отец. И спасибо за все.
Пожалуйста. И хорошего вам дня.
Хоакина хотела еще уточнить, верно ли она угадала арию Хуаны, однако решила не смущать священника. Наверняка прихожане слышат в церкви святой Терезы совсем другие мелодии.
Небольшой домик в Банановом тупике отыскать было несложно. На утопающей в зелени улочке виднелись всего несколько жилищ среднего достатка, выкрашенных светло-розовой краской, с серыми или белыми воротами. Ворота же Аны дель Торо были расписаны небольшими красными цветами.
Хоакина толкнула их и несмело зашла в маленький садик. Постоянно озирающийся Педро последовал за ней. Вокруг было тихо, только жужжали многочисленные насекомые над цветами, аккуратно рассаженными по клумбам, и издалека доносились крики торговцев с рынка.
Хоакина остановилась и только подняла руку, чтобы постучать в приоткрытую дверь, как из дома раздался низкий женский голос:
Заходите, раз пришли.
Мне с вами? спросил Педро.
Хоакина, уже толкающая дверь, взглянула на него и поняла, что ему почему-то не по себе.
Уж изволь, сказала она, раздосадованная, что такой крепкий на вид и с утра еще бойкий слуга теперь занервничал. Зря я что ли тебя с собой брала.
В прохладной гостиной, куда Хоакина попала после небольшой прихожей, на низеньком диване среди подушек сидела прямая, как палка, старуха и, сощурившись, смотрела на гостей.
Так, так, произнесла она тем же низким строгим голосом. Молодая дама и слуга. Чем обязана?
Хоакина замешкалась. Манеры пожилой женщины напоминали скорее бабушку-маркизу и ее подруг из светского общества, чем скромную прихожанку церкви святой Терезы и жительницу Бананового тупика.
Добрый день. Мне нужна сеньора Ана дель Торо.
Она перед вами, сеньорита, ответила старуха. Присаживайтесь на тот стул, а ваш слуга пусть устроится вон в том углу. Только надо подвинуть скамейку.
Я на полу посижу, спасибо, сеньора, поспешно заверил Педро, подтверждая слова делом.
Хозяйка проследила строгим взглядом и за ним, и за устраивающейся на стуле Хоакиной.
Что ж, я вас слушаю, сказала она.
Решиться рассказать о своем деле этой сухой и строгой старухе было еще сложнее, чем отцу Абелю. И если бы не его благословение, Хоакина или залепетала бы что-то невнятное, или вообще бы задала пару вопросов, попрощалась и ушла. Однако теперь она мыслила четко и совсем не боялась подобия своей бабушки.
В подробности Хоакина вдаваться не стала, а всего лишь представилась, кратко рассказала о том, что случилось, и поделилась подозрениями о вуду. Донья Ана внимательно выслушала и чуть усмехнулась.
Не думала, что слухи обо мне разнесутся по всему острову. Но вот дошло до того, что вы пришли ко мне, а не к колдуну. Впрочем, я вас понимаю, сеньора, остановила она возражения Хоакины. Всегда есть риск попасть к нечистому на руку синекожему и расстаться с деньгами из-за того, что вас просто запугают.
Я не уверена, что дело не в ударе, честно сказала Хоакина. И мне не хочется прослыть там, где я сейчас живу, истеричной особой.
Однако я вам вряд ли могу помочь. Я не практикую вуду, я всего лишь пользуюсь ее услугами.
Я слышала про Договор, качнула головой Хоакина. Не знаю, что это, но полагаю, что вам помог талантливый колдун.
Если можно так выразиться, в тусклых глазах хозяйки дома зажегся странный огонек. Хотите узнать, что такое Договор? Что ж. Я бы предложила вам кофе для приятной беседы, но сама передвигаюсь с большим трудом. Она пошарила рукой, взяла стоящую у дивана длинную трость и махнула ей в сторону прикорнувшего в углу Педро. Эй, мальчик, сделай нам с сеньорой кофе. На кухне есть все, что нужно.
Как же вы живете одна? спросила Хоакина, провожая взглядом вылетевшего чуть ли не бегом из гостиной Педро.
Я живу с сыном, он сейчас на работе, ответила донья Ана. Именно из-за него я решилась на Договор.
В комнате повисла тишина. Хозяйка молчала, словно размышляя или погрузившись в воспоминания, а Хоакина не хотела торопить ее. Весь этот дом навевал какую-то странную дремоту, словно попав сюда, уже не надо было никогда никуда торопиться. И Хоакина бы не удивилась, если бы узнала, что донья Ана живет тут уже несколько сотен лет, вокруг нее меняется мир, а она сама остается прежней.
Молчание нарушил вернувшийся Педро, несущий поднос с кофейником, двумя чашками, сахарницей и даже небольшим блюдцем со сладостями. Донья Ана указала на столик за диваном, Педро его подвинул так, чтобы он оказался между ней и Хоакиной, поставил поднос и принялся наливать кофе.
Все, все, мальчик, достаточно, остановил его донья Ана. Иди.
Она оперлась на трость, подалась вперед и принялась сама разливать кофе по чашкам. Хоакина придвинула ближе стул и хотела помочь, но вовремя поняла, что не стоит.
Я родилась на острове Сан-Филиппе, что далеко к западу отсюда, начала говорить донья Ана, когда они взяли по чашке и принялись за напиток. На островах Акульего залива осталось гораздо больше колдовства, чем в цивилизованном мире. Впрочем, вы и сами уже это поняли, сеньора де Веласко. В детстве у меня была нянька, тогда еще рабыня. Она практиковала вуду, лечила всю плантацию и еще соседнюю деревню. Я была очарована ее умениями и даже просила научить меня. Однако родители узнали и строго настрого запретили близко общаться с рабами. Да и дара у меня не оказалось ни капли, как выяснилось много лет спустя. Няню отослали из домашней обслуги, а после отмены рабства она уехала на Пуэрто-Мариска, чтобы воссоединиться с семьей.