Я спала, чувствовала, что меня пытаются разбудить, но не хотела просыпаться вернее не могла. Несколько раз делала попытки разлепить глаза, но такие простые движения вызывали страшную тяжесть и сон как обморок. После долгой боли мне стало, наконец, спокойно и хорошо. До этого мне очень хотелось, есть, и желудок болел от голода. Я так мучилась, и вот только мне стало хорошо, как меня постоянно дергают, толкают, щипают, и что им всем от меня нужно. Да и пускай решила я, все равно не разбудят, а мне так спокойно и хорошо еще никогда не было. Все страхи, переживания, боль ушли, и больше меня ничего не беспокоило, тело стало легким, и во сне я летела к теплу и свету далеко впереди меня, но дорога, почему то была длинной. Вроде вот вижу еще немного, и коридор закончится, я окажусь в потоках солнечного теплого света, который мне обещал такое блаженство и наслаждение, но я никак не могла долететь, мне все время мешали. Я снова расслабилась, почувствовала, как растворяюсь в уютной теплой воде, и вдруг почувствовала на себе взгляд, он звал меня.
Открой глаза, проснись, ты мне нужна.
Я закрутилась, мне стало тяжело дышать, меня кто- то будил настойчиво, но при этом с любовью и тоской. И, почему то, я опаздывала куда то и чувствовала себя виноватой, мне нужно двигаться, меня ждут. Как будто меня кто подталкивал, и я с трудом разлепила глаза и мутно вглядываясь, увидела перед собой Любаву. И сердце мое сжалось в болезненный комок, она так постарела и была совсем седой и знала, что виновата в этом, и я закричала.
Мама я хочу домой.
И проснулась окончательно, огляделась, Любава исчезла, а я забеспокоилась. Я была в воде, и ничто меня уже не держало, всплыла вверх и увидела перед собой напряженное лицо старшей русалки.
Ну, наконец, то хоть тебя твоя мама смогла разбудить, нам это уже не удавалось. Она любит тебя, и если ты сейчас не соберешься, и не уйдешь отсюда, она умрет, и ты здесь погибнешь. У тебя совсем не осталось времени, поспеши.
Мне плохо, прошептала я, И я не смогу подняться, такая слабость и мне все еще хочется спать.
Русалка зло зашипела, тебе есть ради чего жить соберись и помоги своей матери, она единственная кто искренне любит тебя.
Я попыталась вылезти на берег, но не получалось никак, руки и ноги были тонкими и слабыми.
Помоги мне, попросила русалку.
Нельзя, только сама ты должна сделать это также как и пришла сюда сама, помнишь?
Ого, как давно это было, но я вспомнила Любаву, и, зацепившись сначала за какую то корягу, затем за траву, поползла на берег. И мне это удалось, и уже на берегу я с трудом встала сначала на колени, затем на ноги. Тело мое так потяжелело и не желало слушаться меня, каждое движение давалось с болью.
Я что так и не вылечилась, спросила я вслух, ни к кому не обращаясь.
И тут же увидела стоящую передо мной русалку. Она уже с насмешкой смотрела на меня.
Идти будет больно, но ты сможешь, ты долго была в воде, мышцы истощились и ослабли. Слушай меня внимательно и не задавай вопросов. Теперь тебе главное добраться до дома, а общаться, ты поймешь как, мы будем часто. Мы не смогли тебя вылечить до конца, но все равно нашли способ тебе помочь. Вот смотри.
И она одела мне на шею прозрачный кристалл на плетеной веревочке.
Ни снимай его, пока он не почернеет, и не начнет трескаться. Он соберет в себя остатки яда, и пока кристалл не почернеет, ты не можешь уйти далеко от русалочьего озера. Границы ты ощутишь сама. Но в Чудной деревне ты можешь жить спокойно. Когда кристалл покроется трещинами, сними его и собери его содержимое, оно будет и сильнейшим ядом и лекарством. Ты почувствуешь, когда и как его можно будет использовать. У выхода лежит твоя куртка, а в ней два флакона с живой и мертвой водой. Ты можешь вылечить и продлить своей матери жизнь, и еще много останется тебе на будущее это тебе дар от нас.
И она, пригнувшись к моему уху, зашептала рецепт, по которому я смогу полностью вернуть здоровье и даже молодость своей матери Любаве.
Выход с озера скоро закроется, поторопись, твоя жизненная энергия здесь быстро утекает, торопись, повторила она и подтолкнула меня к тропинке наверх к выходу.
Идти было тяжело и больно, за три года в воде мои мышцы атрофировались, и еще я умирала от голода. Поднявшись на холм, я споткнулась о свою же куртку и с трудом нагнулась поднять ее. Затем натянула на голое тело куртку, она показалась мне огромной, неужели я настолько похудела, промелькнуло в моей голове. Я почти уже добралась до выхода и уперлась в невидимый барьер и почувствовала, если не преодолею его, то умру и тут же увидела перед собой заплаканное лицо Любавы, разозлилась на себя и вывалилась наружу в холод и снег в весенний лес. Да- да, несмотря на снег, чувствовалась, что уже весна, в лесу всегда снег сходит намного позже. Вернее даже не снег был у меня под ногами, а просевший уплотнившийся лед. Я вздохнула яркий весенний запах и проснулась окончательно. Было еще темно, но я знала, что сейчас раннее утро и если я не потороплюсь, то погибну я ведь была мокрой, голой и босиком. Куртка конечно хорошо, но простыть или замерзнуть в двух шагах от дома просто обидно, а меня ждала Любава, и нужно торопиться. Я закуталась в слежавшуюся куртку как можно плотнее, и пошла сначала медленно, стараясь убыстрять шаг, а затем уже быстро зашагала по тропинке, стараясь не обращать внимания на боль от каждого движения. Я ведь шла домой, где меня ждут, значить все перетерплю. Шла по снегу босыми ногами и чувствовала, как ноги немеют от холода, теперь если дойду до дома, наверное, никогда не согреюсь. Хоть я торопилась, а уже не чувствовала ни ног ни рук, уши тоже сначала пощипало и теперь же просто было больно. Ресницы от дыхания смерзлись и по щекам потянулись ледяные дорожки от слез. Не знаю, сколько я шла, просто вдруг оказалась у защитной магической стены окружающей Чудную деревню. С опаской сделала шаг, протянув вперед руку, но защита меня пропустила и буквально через минуту я поднималась на крыльцо родного дома. Только протянула руку к двери, как она распахнулась, и я увидела Любаву, которая коротко вскрикнув, втащила меня в дом и обняла совсем как маленькую.
Я знала, я верила, шептала она плача, что ты вернешься.
Я тоже знал, вторил ей скрипучий, радостный возглас Прошки.
Я же просто плакала, сил у меня хватило только дойти. Как хорошо быть дома и в тепле с родными. Любава быстро усадила меня и стала растирать мне ноги и руки, ноги пришлось забинтовать, я сильно порезала их об лед. Затем она одела меня как маленькую, а я даже не спорила, сил не было совсем, вся моя энергия ушла на дорогу до дома. Лицо и уши отошли в тепле и теперь больно горели. Любава быстро меня обмазывала мазью от ожогов, при обморожении она тоже хорошо помогает, крутила меня оглядывала и охала. Ты совсем исхудала, одни кости, и как ты только домой то дошла, хорошо хоть не замерзла.
Одев и обмазав меня мазью, Любава принесла, и заставила выпить теплую настойку, от которой у меня все загорелось внутри, и я стала как пьяная, так меня разморило в тепле. Мышцы по всему телу болели не выносимо. Главное, эта боль ни в какое сравнение не шла с болью от яда. Нынешняя боль мне напоминала, что я жива и буду жить, а значит и перетерплю. Кормила меня Любава бульоном с ложки, руки мои тоже пока слушались меня совсем плохо. Я смотрела на Любаву и ужасалась, как же она сдала за эти четыре года, ничего я дома и вылечу Любаву и смогу вернуть ей молодость и здоровье. Немного только мне стало легче, и перестали губы от холода дрожать, как я попросила.
Мама спрячь мою куртку, на всякий случай, я потом ее разберу, но отсюда ее убери.
Любава догадалась, не стала переспрашивать, а быстро скатав куртку в плотный комок, отдала Прошке, чтобы он спрятал куртку в наш тайник в подполье. Мы обе почувствовали, что к нашему дому кто- то идет и нужно спрятать на всякий случай подарки из озера. Только Прошка с курткой исчез, как дверь распахнулась, и в дом влетели Питирим и Анфиса и сразу кинулись ко мне. Они оглядывали меня в первые секунды, боясь прикоснуться. Я понимала причину их тревоги, сработал маячок на меня, и не просто сработал, а дал сигнал тревоги. Ведь температура моего тела была чуть выше трупной, но при этом я была живой, иначе защита бы меня просто не впустила. Они со страхом и надеждой смотрели на меня и никак не могли решиться потрогать меня. За ними еще кто-то вошел, но Питирим развернулся и приказал всем выйти пока они с Анфисой не разберутся что же я такое. Любава закрыла меня спиной, и я почувствовала, как она напугана и что она кинется вот- вот, в драку и-за меня.
Я приобняла ее за плечи, Не бойся мама все нормально, они должны убедиться, что я живая, я ведь пришла голой и замершей, да и кровь моя еще холодней, чем у рыбы.
Питирим и Анфиса молча указали, куда мне встать, и стали чертить вокруг меня знаки защиты, проверяя кто же, я такая, не доверяя глазам. Я не сопротивлялась, знала это необходимость. Бывало в жизни так, когда родные превращались в упырей и возвращались после смерти домой, губя всех своих близких. Редкие случаи, когда для заражения не требовался вампир, это когда родные и любимые люди не дают умершим покоя, и зовут их к себе, поднимая даже из могилы. А уж как меня ждала Любава, то и неудивительно.
Питирим достал нож и сказал, Прости Елена, но последняя проверка, я должен сделать это.
Я протянула ему руку молча. Ведьмачий нож среагирует на мертвячку сразу и невозможно его обмануть. Питирим резанул мою ладонь, и по моей ладони побежала живая яркая кровь. Разрез раны был чистым, не дымился и не чернел.
Придется тебе, и залечить сразу, я пока не могу, сил совсем нет. Я три года провела в воде и без еды, дара в себе не чувствую, да и восстанавливаться долго придётся.
Вот чего я точно не ожидала, так слез Питирима, он нежно провел по моей ладони, заживляя порез, а потом заплакал, прижал меня к себе, прошептав.
Прости доченька, я так виноват перед тобою, и я так тебя люблю, хотя уже похоронил тебя.
С другой стороны меня обняла и заплакала Анфиса. И я поняла, если хочу выжить, то мне надо вырваться из любящих объятий, пока они меня просто не задушили. Я захрипела, и они меня испуганно отпустили. А Питирим снова нахмурился, почуяв кристалл с чужой магией. Я просто достала кристалл, показав его и сказала.
Меня не смогли вылечить до конца, часть яда еще во мне. Этот кристалл должен вобрать в себя остатки яда и рассыпаться в пыль, и тогда только, я буду здорова.
Я снова солгала, чтобы не вводить никого в искушение, получить такой яд, какой будет у меня это мечта для магов, а мне как то не хотелось отдавать то чем я, возможно, смогу лечить, а не убивать. Но мне поверили сразу, а я продолжила.
Проблема в том, что пока кристалл не рассыплется, я не могу уйти из Чудной деревни, мне теперь до выздоровления нужно жить рядом с русалочьим озером.
Питирим облегченно вздохнул.
Делов то, закроем деревню совсем, ничего страшного. Ты для нас важнее и уж после того что ты пережила, главное твоя жизнь и мы все сделаем чтоб сохранить тебя.
Мы все уселись за стол, Любава всем налила чай. Я с наслаждением пила каждый глоток горящей сладкой жидкости, а Питирим с Анфисой, не мигая смотрели на меня.
Три года ничего не ела, я смущенно пожала плечами, хорошо хоть не помню, как я мучилась от голода. Как вернулась, только бульона немного проглотила, успела. Знаю что много сразу нельзя, но так хочется кушать и тепла, я никак согреться не могу, но это, наверное, надолго.
Питирим с Анфисой переглянулись, и Питирим снова решился задать вопрос.
Ты нам расскажешь что помнишь?
Боюсь, я не помню ничего, пожала я плечами. Мне память подтерли, я слышала голос, когда меня выпроводили. Помню, как входила и все, еще, что я плавала в воде, спала, затем голос слышала, что мне про кулон сказал, вернее, сказала, наверное, точно я не помню, в голове все как каша малаша. А затем сразу дикий холод, я в лесу голая и как домой дошла самой непонятно.
Помнить то я все помнила, но вот говорить об этом своим родственникам я не собиралась. Русалки не стали стирать мне память, и-за моей слабости пожалели меня, и я знала, что если подведу их, если буду болтать, долго не проживу. И по дороге домой постаралась все выкинуть из головы, вспомнив все, когда будет безопасно. У меня уже была отработана эта технология. А что делать, когда живешь среди опытных проживших невероятно долгую жизнь магов. Тем более они всегда меня читали как открытую книгу, вот и пришлось научиться кое, что прятать ради собственной безопасности. Я очень устала от общения и поэтому не стала юлить, сказав просто.
Я вас очень люблю, вы моя семья и жива я только потому, что хотела вернуться домой. Но я очень устала, расскажу вам все что помню, но позже хорошо. Мне нужно набраться сил, а то я просто скоро упаду здесь.
Питирим с Анфисой еще пообнимали меня, поцеловали и ушли, наконец, а мы с Любавой только захлопнулась за гостями дверь, синхронно вздохнули облегченно.
Ох, же ты и врушка стала доченька, сказала она с хитрецой.
А что делать, отозвалась я, Жить захочешь и с волками запоешь. А все тайны наши им знать не нужно.
Да я понимаю все, вздохнула Любава, у тебя есть причины не доверять никому. А мне то главное что ты жива и дома. Может тебя спать уложить?
Ну, уж нет, я три года спала, и так по тебе соскучилась, лучше можно, я с тобой да с Прошкой у печи посижу, да вас послушаю.
Мне оказалось сложным, заново привыкать к дому, я боялась оставаться одна и спать тоже боялась. В первый же вечер я попросилась спать рядом с Любавой на матраце, на полу. Но Любава поняла меня и сказала, что мне нужно привыкать к обычной жизни и одна я оставаться не буду. Со мной будет или она сидеть или Прошка, а потом привыкну. Так и сложилось, вечером Любава садилась ко мне на кровать, брала меня за руку и тихонько, что то мне говорила. Только так я засыпала, а проснувшись, всегда видела в комнате на кресле Прошку, охраняющего меня. Первую неделю я только ела и грелась у печи. Дома у нас давно уже газовое отопление, но мне его было мало. А тепло от печи мне нравилось, и Любава каждый день топила для меня печь, и терпела дома жару. У печи для меня поставили длинную скамейку. Сколько могла я сидела, прижавшись спиной к печи, а уставала так ложилась и наблюдала и разговаривала. Любава мне полностью сшила одежду, пару брюк из толстой шерсти, платье длинное теплое с рукавами. Носки шерстяные до колен я не снимала и спала в них. На футболку одевала обязательно теплую кофту и жилетку. Ходила я плохо, задыхалась от усилий, но каждый день поднималась и спускалась по лестнице, используя ее вместо тренажера, стараясь, каждый новый день двигаться больше. Любава потихоньку пересказала мне все, что произошло за последние четыре года, только что то она мне недоговаривает. Видя, как я на нее поглядываю, сказала с испугом.
Ох, беда бедовна все равно ведь узнаешь, Андрей твой жениться скоро собрался.
Я прислушалась к своим ощущениям и спокойно сказала.
И только то, ерунда, правда, мне как то после того что я пережила совсем все равно, я ведь и не спрашивала у тебя как он живет.
Любава вздохнула жалобно.
Я побоялась тебе сказать, извини, и переживала, что тебе об этом кто чужой расскажет. Дело то такое.
Я и правда не вспоминала Андрея, он мне казался таким далеким. Как будто все это было совсем не со мной. Гости забегали в наш дом постоянно, обнимали меня и рассказывали мне все новости, но ненадолго, я пока еще сильно уставала от шума и суматохи. Только Питирима я избегала, помня его роль в моей истории, он это чувствовал, и в один день пришел и сказал, как отрезал.
Я знаю, что виноват перед тобой.
Любава у печки сдавленно охнула, а Питирим продолжал.
Выслушай меня, а потом делай выводы, я виноват, и мне крышу снесло, ведь за тем колдуном столько лет охотился. Он ведь не только мою жену убил, но и ребенка единственного. Так вот получилось, и не было мне покоя. Мы вон и Любавой, сколько потом вместе жили и ничего, и другие женщины у меня были, а детей бог больше не дал. А вот теперь уже и не будет своих детей никогда, старый я уже. Как только вспомню об этом, так сразу мне голову сносит. И я уверил себя, что тебе ничего не грозит, а сам рядом был постоянно и то не повезло. Андрей убил его, а я не успел, да и не справился я с ним бы, сейчас я это знаю точно. И Андрей твой не так уж виноват перед тобой, это все я поддерживал его в состоянии мести. Он ведь еще молодой совсем и не мог контролировать себя, а я знал на какие кнопки жать, чтобы его раззадорить. Так что я кругом во всем виноват. Даже сейчас, ты ведь уже знаешь о женитьбе Андрея, так вот, это он из мести делает и для твоей безопасности.