Если отслеживать или устанавливать связь между тем, что произошло и участием моего отца в этом, то, прежде всего это страх. Страх, который сопровождал меня до самого оглашения приговора. Я очень боялась, что его осудят за халатное отношение к оружию.
21 сентября день, который был многообещающим, а стал адом наяву. В отделении полиции я пробыла до поздней ночи. Нескончаемая вереница кабинетов, по которым меня водили. Обшарпанные стены, сломанные стулья, вонючие туалеты, решетки на окнах. Разные люди, задающие одни и те же вопросы. И гвоздем сидящая в голове мысль: «лишь бы они не повернули все против отца, лишь бы они не сделали его козлом отпущения». Все дознания сводились к вопросам об оружии, об отце. Опять это липкий страх.
Меня знобило так, что буквально подкидывало на стуле, хотя в кабинете было душно. Лицо распухло от слез и было похоже на шар, губы обсыпало герпесом, который разрастался пузырями прямо на глазах. Понятно, что эта реакция на стресс, но для меня время будто уплотнилось и не шло вперед, а организм жил в другом ускоренном турбо режиме. Мне казалось, что за сутки я постарела на целую жизнь. Наверное, так и было
А когда Ваш отец планирует возвращаться домой? теперь этот вопрос прозвучал от начальника Угро, куда мы зашли со следователем.
Я правда не знаю. Они не планировали точную дату. Сказали, позвонят, когда билеты будут на руках.
На столе у начальника лежала внушительных размеров папка, сверху которой было фото, распечатанное на листе А4. Своего отца на нем я узнала сразу, хотя фото лежало вверх тормашками. Его нельзя не узнать. Военная выправка, идеально отглаженная форма. Даже камуфляжный костюм у него всегда был безупречен, и брюки со стрелками. Так строг и требователен он был только по отношению к себе. Нас, своих девочек, он всегда холил, лелеял и баловал. Возвращаясь домой, он обязательно дарил маме шикарный букет, и нас с сестренкой не забывал, привозя шоколадки «от зайчика».
Поймав мой взгляд, подполковник, как я поняла, судя по двум большим звездочкам на погонах, резко убрал фото в папку. Кстати, как я узнала позже, в этой толстенной папке были собраны только за этот день показания соседей, жителей нашего дома, и даже двора, и не знаю кого еще.
Марина Евгеньевна, а кто вы по национальности? сверяя фото из моего паспорта со мной реальной, и находя мало схожестей, спросил он.
Наверное, моя улыбка была больше похожа на гримасу, но впервые за день мне стало равнодушно спокойно. В горле пересохло, и он, налив и подав мне стакан воды, погладил по плечу. Плакать я больше не могла.
По паспорту или по факту?
По паспорту, я вижу, что русская. У тебя, наверное, мама татарка?
Отличительными признаками, говорящими о том, что во мне намешаны славянские и азиатские корни, можно назвать не только карие глаза с лисьим разрезом, нос картошкой и светло русые волосы, но и то, что наряду с открытостью и веселостью души, во мне неизменно не дремлет восточная покорность, уважение к мужчинам и старшим. Эти настройки и в моих детях присутствуют по умолчанию.
Сейчас мне вовсе не хотелось не только шутить по этому поводу или что-то объяснять, мне резко захотелось спать. Будто выдернули шнур из розетки. Наверное, в тот момент я снова отключилась, уже второй раз за день.
И после, уже не понимая, что время течет в совершенном ином своем темпе и ритме, очухалась только глубоко за полночь, когда «крыша просто съезжала» от всех событий, и чувства или их полное атрофирование, превратило тело в непослушный мешок. Лицо, распухшее от слез, герпес, моментально обметавший губы. Дикое состояние беспомощности наряду с опустошением и надломленностью. Я просто перестала чувствовать себя прежней. Да что там прежней, просто перестала чувствоватьзлость, гнев, волнение за детей, оставшихся с родственницей. Все переплелось в какую то нелепую, но липкую паутину, из которой выбраться не было ни сил, ни возможности.
Забравшись, не без помощи следователя, в салон полицейской машины, взглянула на панель: 02.02. Потеряв счет времени, только теперь осознаю, что на улице глубокая ночь, а я пробыла в отделении весь день с семи утра. Как там мои девочки? У меня не было возможности хоть раз позвонить им. А сейчас в этом уже не было смысла. Ребята опера привезли меня домой, и даже помогли подняться на четвертый этаж. Они не уходили, пока я не закрыла за собой дверь.