Медина Мирай
Рики Перри
Copyright © Медина Мирай, 2018
© DARRI, иллюстрация на обложке
© masyanajoy, иллюстрации в блоке
© ООО «Издательство АСТ», 2023
Глава 1
Рики Перри выключила телефон и ухмыльнулась собственному отражению в зеркале напротив кровати. Какому идиоту пришло в голову повесить его в таком месте? Если бы не забавные наклейки с котами, хомяками и мультяшными героями, которые девушка с заботой клеила на него с двенадцати лет, зеркало уже давно отправилось бы на свалку.
Из кухни послышался звон разбившейся посуды. Пятый раз за неделю. Рики закатила глаза и вразвалку вышла из неубранной комнаты.
Ма-а-ам? Она выглянула на кухню и, как и ожидалось, нашла на столе горстку травы, завернутую в мятую бумагу и целлофановый пакет.
Кэтрин Перри вместе со своим мужем Фордом Перри попивали чай, не обращая внимания на разбитую чашку.
О, ты уже проснулась, наконец заметила Рики на пороге мать.
Уже первый час. Дня. Положив телефон на стол, Рики наклонилась и принялась собирать осколки дешевого фарфора.
Да? А вроде недавно было восемь утра.
В ответ Рики хмыкнула.
Дорогой, я не могу найти свою ручку, подаренную твоей мамой. Не видел ее? спросила Кэтрин Перри.
Не помню. Мужчина лениво ковырял омлет, не вызывавший своим видом никакого аппетита.
Как дела в колледже? спросила Кэтрин.
А какими могут быть дела в колледже у девушки, которую запихнули туда фактически насильно? съязвила Рики.
Как с мальчиками?
Мне не нравятся мальчики.
Тебе нравятся девочки? спросил папа с удивлением в голосе. Говорил я тебе, Кэтрин, не нужно было отдавать ее на бокс.
Рики пронзила отца гневным взглядом. Он уже давно не вызывал у нее приятных чувств.
Нет, папа. Мне вообще никто не нравится.
Это странно, заметила мама. В твоем возрасте я встречалась уже с восьмым парнем.
Ты реально гордишься этим?
Кэтрин вновь проигнорировала язвительный вопрос дочери, придвинула к себе пакетик с измельченной травой, принюхалась, издала удовлетворенный стон и закрыла глаза.
Форд вздрогнул:
Аккуратно! Неси, во что завернуть.
Женщина молча встала и едва не наступила на осколки. Она вскрикнула, отпрыгнув назад и случайно задев пакетик рукой. Форд вскочил и указал на рассыпанное на полу, выпучив глаза так, словно только что потерял самое драгоценное, что у него было.
Дура!
Сам дурак! Я могла пораниться об эти осколки!
У тебя уже паранойя.
«У вас обоих», подумала Рики, молча проходя к мусорному ведру мимо разбушевавшихся приемных родителей.
В Северной Каролине марихуана под запретом, и хотя в Эшвилле семья Перри была не единственной, употреблявшей эту гадость, достать ее все же было непросто.
Если Стив снова узнает, что мы ее храним, нам так просто не отделаться. Кэтрин вышла из кухни.
Вслед за ней кинулся муж, уговаривая:
Давай просто соберем с пола?
Правило пяти секунд? А прошло уже тридцать. Пол не мыли два дня. А что, если мы подцепим какую-нибудь инфекцию? Черт, куда я поставила пылесос?
И такое происходило почти каждый день. Удивительно, что Кэтрин не боялась подставиться перед соседом-полицейским Стивом Брауном своим ором на весь дом. Мужчина уже не раз ловил их, но каждый раз прощал, вспоминая времена, когда семья Перри помогала ему обжиться в городке вместе с сыном и новой женой после грандиозного развода во Флориде. Лишь это уберегало Кэтрин и Форда от правосудия.
Рики вернулась к себе в комнату и заперла дверь, но крики родителей все равно были слышны. Мама до сих пор не могла найти пылесос.
Поначалу травка заставляла ее забыть о том, что произошло несколько минут назад, но теперь память отшибало нехило. Плюс ко всему, паранойя нерадивых предков стала отравлять жизнь Рики. Они не всегда были такими помешанными. В конце концов, трава не отупляет, но заставляет думать лишь о себе и о том, когда же можно будет снова покурить. Человек, будучи не в силах с этим совладать, размышляет лишь еще об одном пакетике блаженства.
Рики это доконало. Она понимала, что не в ее силах отговорить родителей употреблять травку. Оставалось вновь обратиться к соседу-полицейскому. Кэтрин и Форд даже не догадывались, что каждый раз именно «заботливая» дочь сдавала их с потрохами. Но не ради них, а ради себя. Она уже давно не испытывала к приемным родителям особых чувств. Узнай работники детского дома когда-то, что отдают семилетнюю девочку в руки будущих любителей покурить, возможно, Рики никогда не выбралась бы оттуда.
Зависимость заставила семейку Перри позабыть о привычной жизни. Например, об уборке. Еще одна неделя без нее, и дом превратится в свинарник, а невкусная еда, которую мама готовила без особого вложения сил, и отец, в один прекрасный день забывший, что у него есть дочь, это не то, о чем можно вспоминать с улыбкой, разве что с ироничной.
После звонка Стив не заставил себя ждать. Рики открыла ему дверь.
Что, опять? спросил мистер Браун, поправляя фуражку.
Снова.
Мужчина тяжело вздохнул и опустил голову.
Рики, может, не стоит?
Моя жизнь в последние полгода превратилась в смесь ада и рая: родители часто ссорятся, что позволяет мне потратить время на себя, но с другой стороны им плевать на меня.
Как по мне, и то и другое не очень хорошо.
Я хочу, чтобы вы забрали их в участок. Пусть их направят на лечение.
Рики, они твои родители, и если я их сдам, то так легко они не отделаются. Неужели ты не переживаешь за них?
Ну, конечно же, переживаю что вы вернете их на следующий день. Как и всегда.
Стив упер руки в бока.
Что ж, раз все так серьезно
Он прошел в дом.
Откройте ящик комода в гостиной, шепнула Рики ему вслед.
Хозяева дома не обрадовались, увидев на пороге комнаты своего некогда любимого соседа. В указанном Рики месте лежал последний пакетик. Спустя десять минут мистер и миссис Перри уже сидели в полицейской машине, обещая своей дочери вернуться как можно скорее.
«Это вряд ли».
Стив подошел к Рики и спросил:
Уверена, что хочешь этого? Они нескоро вернутся.
Именно поэтому и хочу. Впервые за долгое время полицейский увидел ее холодную улыбку. Каждое проявление ее эмоций он не мог назвать иначе, кроме как чудом.
Мистер Браун снял фуражку и провел рукой по коротким светлым волосам.
Тебя могут вернуть обратно в детский дом.
Я знаю.
Ты можешь больше не увидеть своих родителей.
Знаю.
Тогда почему так спокойна? О н оглянулся на машину, дабы убедиться, что их не подслушивают, и заговорил тише: Послушай, Рики, остался всего год, и ты будешь свободна от них. Сможешь съехать и начать жизнь с чистого листа.
Рики начала симпатизировать Брауну еще после первой встречи. Он не был похож на многих ее знакомых, проявлявших любезность чисто формально: отличался неподдельной искренностью, был готов помочь и пойти на уступки в обход правил, если видел, что оно того стоит, и даже дать пару дельных советов. Однако Рики не могла его понять. Доброта людей пугала ее, и она всегда искала подвох. Часто находила, но мистер Браун был исключением, потому стал для нее единственным, кому она могла приоткрыть свою душу.
Я знаю, но не хочу просуществовать так еще год. Уж лучше пожить в детдоме.
Мистер Браун медленно кивнул. Он знал Рики с ее десяти лет, когда она была оторвой. За семь лет вся детская непосредственность испарилась. Стив даже слышал глупые легенды из колледжа «Банкомб», что она потеряла свои эмоции. Но в глубине души знал, что Рики просто по-своему повзрослела.
Глава 2
Проходи, Рики, чувствуй себя как дома.
Как я могу чувствовать себя как дома, если у вас так чисто?
Стив неуверенно отошел от двери, впуская Рики в гостиную. Казалось, из помещения высосали все краски, потому что выдержано оно было в серых тонах: настенный телевизор, ноутбук на стеклянном столе, обтянутые льняной тканью кресла, ковер с длинным ворсом на ламинатном полу, имитирующем плитку, однотонные стены, пара ваз на невысоких шкафчиках.
Вот тебе и пятьдесят оттенков серого.
Рики вспомнила, как в свое время Кэтрин поскупилась на дизайнера, а их с Фордом мозгов не хватило придумать что-нибудь более оригинальное, чем расставить мебель и предметы интерьера из «Икеа» всех цветов радуги во все углы, лишь бы занять пространство.
«Пространство существует для того, чтобы его заполнять», сказала однажды бывшая подруга Рики, запихивая в себя очередной эклер и упираясь складками живота в край стола.
Рики развернулась к Стиву, державшему ее тяжелые чемоданы, и спросила:
Не жалеете, что оформили опекунство надо мной? Или я рановато спрашиваю?
Нет, конечно. А ты не жалеешь, что согласилась?
Уже да.
Браун сглотнул. Его натянутая улыбка треснула в ту же секунду.
Я шучу. Рики на секунду улыбнулась и вновь спряталась за маской равнодушия. Покажите, где здесь у вас душ.
Гремя чемоданами и таща их по полу из-за боли в пояснице, Стив показал новому члену семьи белоснежную ванную, после чего провел девушку в комнату, откуда она, вероятно, съедет еще не скоро.
Из-за одежды Рики немного терялась на фоне помещения в оранжевых тонах. Она покружилась на месте, напевая случайный легкий мотив, раскрыла чемодан и подбежала к шкафу, чтобы перегрузить все вещи на полки.
Скучаешь по родителям? спросил Стив осторожно.
А должна? Рики и бровью не повела.
Ты прожила с ними десять лет. Все-таки это огромный срок.
Срок? Звучит так, словно меня держали в тюрьме. Рики бросила перекладывание вещей, подошла к Стиву, сложила руки на груди и спросила с лукавой улыбкой: А вы что, испытываете вину?
Нет, то есть да.
Знаете, Стив, вы слишком неуверенный. Взгляните на себя: короткие волосы, макушка, которой грозит облысение, вечно мечущийся взгляд, дрожь в руках, неуверенная походка, а еще полицейская форма, которую, очевидно, давно никто не гладил.
Мы с женой сейчас немного не ладим, сдавленно ответил Стив, опустив взгляд.
Вот видите! Рики хлопнула ладонями и указала на него. Стоило мне немного надавить, и уже можно решить, что вы расплачетесь. Кстати говоря, она поправила туго завязанный пышный пучок, у вас есть ноги и руки, а это значит, что вы сами можете дойти до гладильной доски и погладить.
Но я не привык.
Так привыкайте. Люди должны заниматься семейными делами и бытом по собственному желанию для себя или других, а не из-за того, что у них между ног.
Стив смутился. Он вытянул полицейскую куртку и взглянул на складки, оставшиеся еще после сушки.
Да, сложно становиться самостоятельным. Рики достала из чемодана полотенце, повесила его себе на плечо и схватила гель для душа. Ощущение, словно снова взрослеете, правда?
Да, признался мистер Браун.
Рики пожала плечами и вышла из комнаты.
После душа она с трудом расчесала кудрявые каштановые волосы со светлыми прядками результат неудачных домашних окрашиваний в блонд, рыжий, русый и долгожданное возвращение к природному цвету. После фена девушка собрала волосы в высокий свободный пучок, надела белую обтягивающую футболку, немного оголявшую ее живот, и свободные джинсовые шорты. Когда-то став жертвой бьюти-индустрии, Рики больше не представляла себя без коротких стрелок и красной помады и чувствовала себя без них все равно что голой.
На телефон пришло новое сообщение в групповом чате. Хилари, банкомбовский чудила и груша для битья у некоторых парней, сообщил о надвигающемся региональном конкурсе.
Какой бред. Рики отбросила телефон, едва прочитав первое предложение. Концерты, мероприятия, конкурсы, фестивали и любая толпа из якобы радостных людишек всегда раздражали девушку. Пустая трата времени и сил. И как люди могут отдавать этому свою энергию?
Она уселась на кровати, положив за спину большую подушку, и вскрыла банку газировки «Чупа-чупс с авокадо».
Больше полезных новостей в ленте не прослеживалось. Осушив всю банку и прихватив бисквитное пирожное «Барни», она вышла из комнаты и стала прохаживаться по дому. Внимание привлекла приоткрытая дверь с табличкой: «Если ты не любишь Марвел, то вход запрещен». Рики любила «Марвел» и открыла дверь.
В комнате творился настоящий хаос, напомнивший о ее старом доме: увешанные плакатами стены, незастеленная кровать, разбросанные по полу Blu-ray диски, хаотично наваленные на полках книги, грязные вещи рядом со шкафом, которые кому-то было лень отнести в стиральную машинку, и парень семнадцати лет в компьютерном кресле, увлеченный просмотром порнофильма.
Рики оперлась правым боком о дверной косяк и спросила:
Интересно?
В ту же секунду ноутбук захлопнулся с громким стуком. Скрипя креслом, парень развернулся к ней с красным то ли от увиденного секундами ранее, то ли от дикого смущения, лицом.
Ав-мр-т-ты кто? спросил он, заметно потея.
Его нельзя было назвать толстяком, но и на супергероя он не был похож: складку живота облегала серая футболка, губы слегка дрожали, взгляд больших карих глаз метался от девушки к ноутбуку, каштановые волосы, лезшие на глаза, были взъерошены, и некоторые прядки выглядели так, словно прилипли ко лбу.
Я теперь буду здесь жить. Рики прошла в комнату, пнула пустую банку из-под «Спрайта», и та с легким стуком ударилась о шкаф. Папа тебе не рассказывал?
Ах-мф-д-да.
Да успокойся ты! Рики плюхнулась на его кровать, положила локти на колени и раскрыла упаковку «Барни».
Т-ты Рики?
Да, а ты?
Меня зовут Барни.
Если съешь «Барни», это будет считаться каннибализмом?
Ну вот, снова! Он встал с места. Надо мной и так все подшучивают из-за этого, а теперь еще ты.
Рики откусила голову бисквитного мишки и принялась медленно пережевывать, не сводя насмешливого взгляда с новоиспеченного брата.
Ну все, не делай так. Он махнул на нее, и до Рики донесся запах чипсов, упаковка от которых валялась на столе.
Вдруг в глазах парня появился испуг. Младший Браун чуть не снес компьютерный стул, отходя от нее.
Т-ты та самая Рики, д-да? Из «Банкомба»?
О, я так популярна. Она закинула остатки мишки в рот.
Т-ты постоянно всех палишь, парень издал приглушенный вскрик, медленно переводя взгляд с Рики на свой ноутбук, и теперь расскажешь всем, что я смотрел!
Если будешь так кричать, Мишка Барни, то твой секрет узнают до того, как я напишу об этом кому-нибудь.
Она вскочила с кровати и вприпрыжку подошла к столу. Барни не успел даже ахнуть, как Рики раскрыла ноутбук, и перед ней предстал застывший кадр из взрослого фильма. Девушка присвистнула.
Ну-ка
Рики достала телефон и включила видеокамеру. Она несколько секунд снимала открытый экран со скриншотом, легким нажатием клавиши включила видео на ноутбуке, запечатлела пару секунд на телефон и перевела объектив на раскрасневшегося и задыхающегося от смущения и возмущения Барни. Он закрыл лицо руками.
Скажи «привет» интернету, Мишка Барни! с этими словами Рики выключила камеру и громко рассмеялась, пока новый знакомый что-то жалобно бубнил.
Не надо, пожалуйста. Он потянул к ней свои испачканные чипсами руки.
Не-е-ет. Так просто ты от меня теперь не отделаешься!
Она выбежала из комнаты и устремилась вниз, ожидая яростной погони, но вместо топота ног неуклюжего Брауна услышала тишину. Улыбка медленно сошла с ее лица. Такого она не ожидала. Привыкла, что все после полученного ею компромата бегут за ней так, словно от этого зависит их жизнь. Впрочем, часто так и бывало.
Рики поднялась обратно в комнату Барни. Он сидел на кровати к ней спиной, лицом к окну, изредка вздрагивая и вздыхая.
Эй, Перри помахала телефоном, а компромат все еще у меня.
Ты все равно его отошлешь. Тогда надо мной станут издеваться еще сильнее, пробубнил он, не оборачиваясь.
По комнате разносились тихие всхлипы. Рики не ожидала, что ее жертва так быстро сдуется. Она сжала губы и по привычке почесала затылок. В детстве часто так делала, когда чувствовала себя виноватой. Сейчас же чувство вины стало для нее чужим и смешным, доказательством слабости и уступчивости, поэтому каждый раз, когда она чувствовала ее малейшие разгорающиеся искорки, тушила их всеми возможными способами. Рики не любила грустить и впадать в хандру, рефлексировать о содеянном и сожалеть. Ей не хотелось отдавать этому силы и время.