Потом лес стал редеть, и я вышел к довольно широкой, наезженной дороге. Почва здесь была песчаная, дожди давно не шли, и следы легко читались пограничник должен уметь разбираться во всевозможных следах. Больше всего их было от копыт и тележных колес, но среди них виднелись и оставленные безусловно автомобильными шинами одним-единственным автомобилем, явно тут проходила не колонна, а одинокий самоход, очень похоже, что не грузовик или легковушка, а тяжелый бронеавтомобиль, типа БА-10.
После недолгого раздумья я и двинулся по дороге она вела на восток, пусть и не прямехонько, а с некоторым отклонением к северу, но не особенно большим. Разумеется, непонятно было, иду я к деревне или от деревни (такая дорога свидетельствует, что неподалеку есть деревня, очень возможно, и немаленькая), откуда на такой дороге указатели и таблички? Но, в конце концов, передо мной стояла самим собой поставленная задача не людей искать, а продвинуться как можно дальше на восток. Впрочем, если места достаточно оживленные, может, и удастся разузнать обстановку. Лишь бы там не было немцев, казавшихся уже вездесущими
А там меж деревьями показалась и околица, первые деревенские дома. Вот тут следовало держать ухо востро, чтобы не попасть как кур в ощип Присмотрев местечко, где подступавший к околице лес был погуще, я укрылся за толстой елью и стал наблюдать в четыре глаза, слушать в четыре уха.
Определил я правильно: через пару домов от крайних стоял бронеавтомобиль БА-10, серьезная машина на трех осях, с танковой пушкой в башенке. Калибр я с ходу определить не смог (он мог быть и тридцать семь миллиметров, и сорок пять), но такие подробности были мне совершенно ни к чему. Гораздо интереснее другое: башенный и бортовой люки распахнуты настежь, и по броневику, азартно перекликаясь, лазают с обезьяньим проворством с полдюжины босоногих мальчишек. Двое гордо восседают на башенке, один подтягивается на стволе пушки, как на турнике (башня повернута так, что пушка смотрит в сторону), а еще двое мать же твою! вертят в руках снаряд от пушки. Хорошо еще, просто разглядывают, но если один из огольцов трахнет камнем по капсюлю
В том доме, возле которого стоял бронеавтомобиль, возилась в огороде женщина, не обращая никакого внимания на забавлявшихся со смертоносной штуковиной ребятишек. Она была ко мне спиной, но, судя по оплывшей фигуре, уже в годах. В доме слева мужик лет пятидесяти лениво что-то делал с тележным колесом. Доносился, так сказать, повседневный собачий брех. Поблизости слышался стук топора судя по интервалам между ударами, рубили дрова. Наконец, слева щипал травку табунок гусей. Судя по всему особенно последнему обстоятельству, немцев в деревне не было, может быть, еще не появлялись вообще. Иначе бы точно не обошли вниманием гусей, наверняка и бронеавтомобиль. Капитан рассказывал: два дня назад они встретили на дороге тройку БА-10 и обрадовались было, но вовремя заметили на бортах свеженамалеванные немецкие кресты, черные с белой каймой. Укрылись в лесу, но броневики их обстреляли и покатили дальше, а за ними тянулись грузовики с немецкой пехотой.
Положительно, деревня жила мирной жизнью, как до войны И я решился: вышел из-за дерева и направился в деревню, предварительно все же расстегнув кобуру и продумав пути отхода если не так возвышенно, прикинув, как в случае чего со всех ног припустить в лес.
Пацанята меня заметили и дружно припустили вдоль по улице, только босые пятки мелькали. Снаряд те двое бросили ну, он от сотрясения не взрывается, не то что иные артиллерийские калибры с ввинченными взрывателями Я подобрал его и осмотрел капсюль целый. Заглянул в броневик: там на своем месте лежали пулеметные диски, а в решетчатом ящике торчали острые головки снарядов все на месте, только одно гнездо пустое, вот он, снаряд оттуда, лежит в пыли у моих ног. Помянул недобрым словом экипаж машину они, предположим, бросили, потому что кончилось горючее, причина самая что ни на есть уважительная, но вот бросить снаряды там, где детвора запросто могла подорваться Боекомплект целехонек значит, за все эти дни с немцами ни разу в бой не вступили. Драпали, обогнав пехоту, или попросту не выпало случая повоевать? Да ну их к черту, незачем ломать голову
Неплохо было бы прихватить с собой пулемет с парочкой дисков но замучаешься тащить, и, что важнее, в одиночку против колонны не много и навоюешь, даже с двумя пулеметами Так, приборная доска вдребезги разбита, сразу видно, не спеша и обстоятельно: ни одного целого циферблата, только осколочки стекла на полу, стрелки либо погнуты-вмяты, либо выломаны. Хоть об этом позаботились, моторные. Да и пулемет без замка
Сзади раздался звонкий тенорок:
Интересуетесь, военный товарищ в синих штанах?
Я вздрогнул от неожиданности, но тут же взял себя в руки и не спеша вылез. Спрашивал старичок в поношенном пиджаке со значком давным-давно отмененного общества «Друг детей», с редкой сивой бородкой на манер всесоюзного старосты товарища Калинина. Судя по лукавой хитрованской физиономии, здешний дед Щукарь, изволите ли видеть.
Оказалось, за то недолгое время, что я осматривал нутро бронеавтомобиля, возле него собралась немалая кучка деревенских: злоязычный «друг детей», две старухи, мужик крепко за сорок, три женщины того же примерно возраста и два юнца старшеклассных годков оба, кроме комсомольских значков (они тогда были не с профилем Ленина, а с буквами КИМ в кружочке Коммунистический интернационал молодежи), щеголяли и неплохим набором значков других: тут и «Ворошиловский стрелок», и БГТО, и ПВХО[4]. И та женщина, что возилась в огороде, смотрела на нас, подойдя вплотную к невысокому хлипкому заборчику.
Подходили еще два мужчины и две женщины ну форменное тебе «по улицам слона водили» Их взгляды оптимизма не внушали: двое мальчишек, правда, таращились чуть ли не восторженно, а взрослые смотрели хмуро, недружелюбно. Навидался я уже таких взглядов за последние дни. У таких язык не повернется еды в дорогу просить. Ладно, перебедую, кусманчик гусятины есть, разве что попросить какую-нибудь баклажку или пустую бутылку под воду Уж напиться, я думаю, дадут
Отступаете, значит, военный товарищ? спросил язвительный дедок, светясь улыбочкой и поглядывая искоса на односельчан с видом успешного клоуна.
Так сложилось, ответил я.
Поди, на заранее подготовленные позиции?
Тут уж я промолчал.
В точности как в ту германскую, сказал мужик в годах с тем напускным бесстрастием, что хуже явной насмешки. Тоже орали все поначалу, с батюшки-царя начиная: шапками закидаем, на вилы взденем, как сноп соломы А потом насмотрелись Сидишь в окопе с винтовкой, а он «чемоданами»[5] забрасывает
Да что вы такое говорите, дядя Рыгор! воскликнул негодующе тот из комсомольцев, что был повыше ростом. Сравнили тоже царские времена с советскими! Красная армия, я так полагаю, разворачивается для решающего удара
Развернули младенца а он обкаканный проворчал мужик.
Тот, что пониже ростом, спросил звенящим голосом:
Товарищ лейтенант, а нас призывать будут? Мы в аккурат десять классов кончили в райцентре, винтовку знаем и наган, в противогазах кросс бегали
Стоявшая рядом женщина залепила ему смачный подзатыльник и прикрикнула:
Без тебя, сопля, повоюют!
Без тебя успешно отступят, поддержал глумливый дедок. До самого до Кремля, с которого, в каком-то стихе говорится, вся земля начинается
Да что вы такое говорите? воскликнул парнишка чуть ли не со слезами на глазах. Кто ж их пустит? В Кремле товарищ Сталин!
Может, уж не в Кремле, а в Бугульме проворчала та баба, что отвесила ему подзатыльник.
Видя, что готова разгореться свара, я поспешил вмешаться:
Есть другой вопрос, товарищи. Сельсовет в деревне есть?
Куда ж без него, сварливо ответила воинственная баба. Деревня большая, сельсовет полагается Только председатель как уехал третьего дня в райцентр, так и не вертался, хоть до райцентра и девяти верст не будет А что?
Надо бы насчет этого что-нибудь придумать. Я тронул носком сапога лежавший в пыли снаряд. Их там много, ребятишки подорваться могут. Вы, я так понимаю, воевали? повернулся я к мужику.
Два года винтовку таскал за бога, царя и отечество, мрачно сказал он. Потом красные мобилизовали. Снаряд, конечно, штука опасная, это мы понимаем, да вот руки не дошли
К Левонтию их в колодец покидать, предложил дедок, кивнув на близлежащий дом. Он партийный, ему как бы и положено. В колодце-то не рванут, военный товарищ?
Не рванут, сказал я.
Вот и ладненько, кивнул дедок. Все равно Левонтий в отъезде. Вчера запряг лошадку, посадил жену с дитем, два узла прихватил и покатил неизвестно куда. Он партийный, а партийных, слух прошел, немец крепко не одобряет
Надо что-то придумать со снарядами, сказал я. Ваши ж дети А как с машиной было? спросил я, кивнув на бронеавтомобиль.
Обыкновенно, охотно ответил дедок. Закатила она в деревню, замолчала и встала. Один сказал сквозь зубы: горючка кончилась. Мы их не особо и спрашивали: бешеные какие-то все трое, зыркают по-звериному, за кобуру хватаются. Поесть попросили, не так чтобы по-хорошему, люд собрал того-сего от греха подальше, они и ушли своей дорогой. А что вокруг делается, военный товарищ? Вы, я так понимаю, из командиров будете? Вон Гринька вас лейтенантом назвал. А вот я, уж не гневайтесь на скудоумного, что-то ничего флотского в вас не усматриваю. Я при царе Александре Последнем службу во флоте отбывал, так только на флоте и были лейтенанты, а на суше исключительно что поручики
Не было никакой охоты читать ему лекцию о советских воинских званиях, и я ответил сухо:
Теперь и на суше лейтенанты есть.
Скажите пожалуйста! делано изумился вредный дедок. Вот она как жизнь меняется причудливо. И броневики раньше были гораздо ледащее. Он посмотрел поверх моего плеча на бронеавтомобиль. И ползучих танков в ту войну не было
Были, хмуро поправил мужик. Это у нас не было, а в других державах были. Тимоха Стус во Франции воевал с нашей пехотой, так там были железные и ползучие С пушками.
И тут недосмотрел проклятый царизм! отозвался дед. Везде были, а у нас не было, оглянулся на комсомольцев. Хлопцы, я ведь политически правильные речи веду?
Правильные, сказал тот комсомолец, что повыше, уже несколько сумрачно. Лица у обоих уже не казались мне восторженными.
И нынешние танки, надо полагать, проворнее и основательнее тех будут? спросил дед. Видел я раз издали, как они по тракту шли здоровенные, больше хаты, и башенок с гарматами[6] у них было по пять даже штук, а не по одной, как вот у этого Лучше ведь советские танки старорежимных?
Тут чуялся подвох, но я все же кратко ответил:
Лучше.
Отож! воскликнул дед. И танки лучше, и аэропланы проворнее, а все одно который день отступают товарищи военные со всех ног
Словно некий спусковой крючок нажал, ехидна старая, женщины наперебой загомонили:
Который день тянутся на восход, защитнички!
А радио со столба орало: несокрушимая, мол, легендарная Где несокрушимая?
Выходит, и наши детки вот так от немца бегут, если живые?
А одна бабенка, нахально глядя мне в глаза, громко пропела:
Последовал общий хохот разной степени веселости. Оба комсомольца дернулись было, но, поглядев по сторонам, угрюмо молчали.
И снова:
Так и до Москвы допятитесь!
Сколько вас кормили? Не в коня вышел корм!
Я стоял как оплеванный не мог найти слов, да и не помогли бы тут никакие слова. Не за пистолет же хвататься? И главное, самому непонятно: где несокрушимая и легендарная?
Не походило пока что, будто они собираются накинуться с рукоприкладством, но легче от этого не стало: слова были хуже оплеух. Я стоял, не зная, куда девать глаза, а они подступали все ближе, кричали все громче, звучали вопросы, на которые у меня не было ответов, ядовитые реплики, за которые совсем недавно насиделись бы в НКВД от зари до заката. Комсомольцы совсем сникли, а бабы их набежало уже десятка полтора, и двое мужиков подошли, такое впечатление, старались перекричать друг друга, доходя даже до злословия на вождей. Скорее всего, им просто представился случай сорвать на мне зло и растерянность, но у меня и своих хоть отбавляй, и даже в сто раз более мучительных: я, в отличие от них, кадровый военный, пограничная разведка, но ни черта в происходящем не понимаю
И тут раздался женский голос, молодой, звонкий, укоряющий:
Да хватит вам! Насели на парня как я не знаю кто!
Все моментально замолчали, словно повернули некий выключатель. И даже торопливо расступились на обе стороны, освобождая проход ко мне. На некоторых лицах и у язвительного старичка тоже, и у здоровенного мужика, зацепившего империалистическую, я увидел самый натуральный страх.
Совершенно непонятно, откуда этот несомненный страх взялся, заступившаяся за меня молодая женщина вроде бы таких эмоций вызывать не должна: не старше тридцати, а то и помоложе, красивая, темноволосая и темноглазая, со скрученной на затылке калачиком косой, одетая в точности так, как здешние, темная юбка, не домотканая, а «городского пошива», белая блузка, простые туфли. Какая-нибудь местная советская или партийная власть? Было в ней что-то неуловимо властное осанка, голос, взгляд Учительница, которую уважают? Секретарь парткома? В таких деревеньках обычно не бывает ни школы, ни парткома
Она прошла ко мне меж расступившихся (и еще подавшихся назад односельчан) с таким видом, словно их здесь и вовсе нет, остановилась передо мной в каком-то шаге, окинула с головы до ног непонятным, но явно внимательным взглядом, спросила скорее сочувственно:
От своих отстали, товарищ лейтенант?
Можно и так сказать, ответил я посреди всеобщего молчания. К своим пробираюсь.
Понятно кивнула она. Устали, наверное, и ноги сбили? Есть хотите?
Не без этого, обтекаемо ответил я, искренне надеясь, что не выгляжу жалким и голос звучит бодро.
Пойдемте ко мне, сказала она просто. Обихожу, как смогу. У меня муж в армии, я все понимаю
Она была красивая, и, что важнее, в ней никак не усматривалось обидного сочувствия, обидной жалости ни в лице, ни в голосе. К тому же жена военного. И я сказал:
Благодарствуйте, не без радости, что оборвалась неприятная сцена. Спохватившись, отыскал взглядом вояку Первой мировой, сказал ему: Вы уж со снарядами что-нибудь придумайте, а то вернется детвора, опять возиться начнет, может плохо кончиться.
Сделаем, товарищ лейтенант, сказал он торопливо, едва ли не по-уставному. Тотчас же сам в колодец к Левонтию покидаю. Даже если и вернется, от них воде вреда не будет
Смотрел он при этом, что характерно, не на меня, а мимо меня, на женщину. Аллах с ним, мне только и не хватало вникать в местные взаимоотношения Женщина пошла прочь с таким видом, словно не сомневалась, что я за ней последую, я и последовал, догнал через три шага, пошел рядом. Спросил:
Немцев в деревне не было?
Не наезжали пока, пожала она плечами. В Жовтяны, говорили тамошние, заскакивали. Жовтяны от нас километрах в пяти. Она показала рукой примерно на юго-восток. Мотоциклов несколько штук и две машины вроде танков, на гусеницах, только без башен и кузова на манер грузовиков. Особого вреда людям не сделали, разве что наловили кур и гусей, сбили флаг над сельсоветом и укатили. Я так понимаю, они главными силами идут по Гомбелянскому тракту. Она опять показала рукой. Никто не понимает, что происходит.