Васин силуэт беззвучно растворился в ночи. Даша сняла второй ботинок, рядом с машиной отыскала обронённый Василием и полезла под одеяло. Вожделение ещё не отпустило, в паху болело почти невыносимо. «Зараза Васька! Все гормоны мне перетряхнул. Шнурки на ботинках и те стоят! думала она с какой-то весёлой досадой. Как у мужчин всё просто! С места, мол, всё равно не стронуться, в машине женщина, дай-ка я к ней пристану Беда с этими мужиками. Устроили мне вдвоём фейерверк со звёздами. Со своим бы разобраться Кстати, а куда исчез Вася? Он ведь сильно пьяный, упадёт, замёрзнет, ещё и волной зальёт! Какой тут сон?!»
В тревоге Даша позвонила Андрею Ивановичу и вкратце объяснила ситуацию.
А, это он ставни поехал проверять, сонно ответил пожилой лесничий. Даша, ты не волнуйся, мы знаем, где у него ставни, так что не переживай, спи себе.
Долго ли, коротко ли, скорее, долго послышался звук «Чайки». Большой грузовик подъехал к автобусу сзади, осветив салон фарами. Похоже, приключения подошли к концу.
Время шло. Две попытки вытащить автобус окончились неудачей. Даша решила посмотреть, почему парни так долго возятся. По-прежнему светила смазанная краюха убывающей луны и редкие звёзды. На берег шумно накатывали волны. Парень был только один, всё тот же Василий. Даша всплеснула руками:
Вася, что ж ты подмогу не привёз? А тросы чего такие тонкие? Шнурки, а не тросы.
«Конокрад», угнавший из лагеря две машины и сотрудницу, ползал по этим «шнуркам» и по песку, пытаясь зацепить конец под автобусом. Даша полезла в «Чайку» искать лопату. Перерыла всю кабину, не нашла, взобралась в кузов, где всё днище покрывали чурки, поискала под чурками. Лопаты не было.
Вась, бросай это дело, иди спать, утром разберёмся! крикнула она товарищу.
Нельзя, машину морем замоет.
Не замоет, море далеко.
Тот не ответил, занятый. Даша махнула рукой и вернулась в автобус. Вскоре на водительское место взобрался Василий, завёл мотор, пригрелся от печки, да так и уснул за рулём. Вскоре в перегретом салоне стало трудно дышать. Автобус тарахтел и вибрировал, сзади ревела «Чайка», освещая салон сильными фарами. Памятуя трудности, которые она создала владельцу машины, Даша долго не решалась заглушить автобус. Пошевелила Василия, но тот спал слишком крепко, пришлось глушить мотор самой. «Чайку» она тоже заглушила и долго искала, как потушить фары.
Было тепло и тихо. Грохотало море. Даша, лёжа под одеялом, наслаждалась наступившим покоем. Утром приедут сотрудники, выдернут из песка автобус, и Есть-то как хочется, а! Василий спал так тихо, что Даша подползла к нему и потрогала его руку: жив ли?
Подступил рассвет. Убедившись, что окно водителя полностью раскрыто, Даша заботливо завернула спящую «мумию» в тёплую куртку.
В начале восьмого позвонил Валера.
Еду к тебе. Будь готова, мрачным тоном заявил он.
Хорошо, смиренно ответила жена.
Будет серьёзный разговор.
Хорошо.
Валера отключился, а Даша бросилась будить Василия. Тот никак не реагировал.
Вася, Вася, катастрофа! Мой «Отелло» едет сюда! Мой сюда едет, слышишь? Будет нам обоим какава с чаем!
«Мумия» потеряла равновесие и уткнулась лбом в руль. Над морем разнеслось протяжное «би-и-и!». Даша откачнула бездвижное тело назад и взялась за телефон. Начав с Андрея Ивановича, она позвонила каждому в лагере, но никто не откликнулся. Все спали. Набравшись духу, Даша позвонила даже мадонне с младенцем, но та тоже не ответила. Над морем, горестно стеная, пролетела большая чайка.
Даша снова принялась раскачивать «труп». Как ни странно, Василий зашевелился и разлепил глаза.
Ф-фух, проснулся, обрадовалась Даша. Вася, срочно заводи «Чайку», сюда едет мой.
Твой? Зачем?
Тьфу ты! За мной! А я с тобой тут! Куда глаза закрыл?! А ну открывай! Давай, давай, открывай! Вот так, хорошо. Вася, моей семейной жизни осталось максимум сорок минут. Срочно заводи «Чайку», поехали в лагерь.
А зачем?
Василий жмурился на свет Б-жий и безмятежно улыбался. Ему явно никуда не хотелось ехать.
Слушай, Вася, твоя семейная жизнь, между прочим, тоже на волоске.
С чего бы?
Люди-то что подумают? Они ведь дважды два сложат, и у них четыре получится.
Василий посерьёзнел и невозмутимо ответил:
Дарья Александровна, нас с вами знают уже тысячу лет. Никто ничего не подумает.
Оглядев окружающий мир плавающим взглядом, он смежил веки и снова уснул.
Даша сложила подушку и одеяло в сумку, забросила её за спину и, увязая в песке, зашагала по направлению к лагерю. Всё же это предпочтительнее, чем «картина маслом», которая предстала бы пред очи супруга в микроавтобусе.
Вскоре её нагнала «Чайка».
По лагерю уже расхаживал долговязый Андрей Иванович. Он не удивился появлению сотрудников, предложил чаю.
Ох, Андрей Иванович, только Васе. Меня сейчас Валера домой заберёт, не до чаю, отозвалась Даша и собралась было рассказать о своих приключениях, как из Ленкиной машины выскочил сотрудник в резиновых шлёпанцах на босу ногу и набросился на Васю с упрёками:
Васька, ты зачем «Чайку» угнал?! У меня там тёплые вещи, кроссовки! Я мёрз всю ночь! Я же в «Чайке» ночевать хотел, гляжу она уезжает, и все в машинах позакрывались! Ты вот всю ночь проспал
Даша перебила его гомерическим хохотом, за что сотрудник удостоил её волчьим взглядом. «Никто не подумает, как же!» подумала она, прохохотавшись.
Сотрудники уехали на «Чайке» вызволять автобус, а Даша до приезда Валеры успела вдоволь нажаловаться Андрею Ивановичу, какой «цирк на колёсах» устроил ей негодяй Васька, утаив только его приставания.
Андрей Иванович, куда из «Чайки» все лопаты делись? Ведь три штуки было!
Никуда не делись, там они. Одна под сиденьями, в кузове ещё две. Они под чурками, наверное.
Н-да В следующий раз вкопаем «Чайку» в песок. Я в ней ночевать буду.
Валера, получив супругу, на вид почти трезвую и вполне благообразную, заметно успокоился. Он вёл джип по прибрежным кочкам, мрачно посматривал на неё ввалившимися серыми глазами и жаловался:
Я всю ночь не спал. Уже и квартиру себе нашёл в интернете, думал, всё, съеду от тебя.
Чокнутый, вздохнула Даша. Накрутил себе невесть что.
Накрутил, согласился Валера. А что я должен был думать?!
Ты должен был остаться. А ты меня взял и бросил!
Я был здесь лишний.
Тебя ждали, Андрей Иванович хотел тебе навстречу поехать. Что вот люди подумали, а?
Не всё ли равно? Меня только ты интересуешь.
Поимей совесть, Валер, мы ж вместе уже четверть века, а ты ведёшь себя, будто женился на мне год назад. Отелло «включил» ни с того, ни с сего.
Джульетта ты моя, улыбнулся, наконец, Валера.
Дездемона, вообще-то. Хотя какая разница, в самом деле. Хоть королева Изабелла. Тут, как ни крути, виновата женщина, чистый «шерше ля фам». Ты больше не злишься на меня, Валер?
Не могу я на тебя злиться. Даша, я очень боюсь тебя потерять.
О «цирке со звёздами» Даша благоразумно умолчала. Кто знает, как отреагирует её Отелло, самый близкий и родной человек на свете? У него ведь тоже дважды два четыре получается, но никак не пять.
БЕСТОЛКОВАЯ НАТАШКА
Серый дворик перед конторой «Теплосервиса» внезапно посветлел, освещённый нечаянным солнечным лучом.
На небе объявилось некое космическое тело! с пафосом провозгласил Дима, раздавая сотрудникам грабли и кисточки. Что-то оно кажется подозрительно знакомым
Это у вас дежа вю! весело откликнулась Наташа, оглянувшись на солнце, обычное солнце, которого сахалинцы не видели месяца, пожалуй, полтора.
От субботника работникам коммунальной компании «Теплосервис» отвертеться не удалось. Традиционно трудовой праздник проводился в начале мая, но капризная сахалинская весна уплакалась дождями, хлюпать, как водится, начинала ближе к выходным, и субботник всё откладывался до самого июня.
И вдруг солнце, да ещё в пятницу! В одиннадцать утра коммунальщики собрались во дворе управы, чтобы разобрать инвентарь и разойтись по участкам. Шашлыки после уборки решили жарить за городом.
Распаковывая огромные пакеты для мусора, Дима увидел, как к Наташе вразвалку подобрался бомж и начал что-то ей активно втолковывать. «Чего он там её лечит? На жалость давит?» неприязненно подумал инженер. Вмешаться он не успел: оперативно получив купюру, бомж сгорбился, воровато стрельнул глазами и убрался вон.
Деньги девать некуда? поинтересовался Дима.
Это мой папа, беспечно ответила Наташка, энергично перемалывая жвачку.
Ишь ты, Сонечка Мармеладова, усмехнулся Дима, неприятно удивившись.
Хорошее настроение вмиг испарилось. Дней десять назад он разругался с отцом из-за дачи. И в самом деле, что за необходимость каждый год вскапывать и засаживать необъятный огород, оббивать плёнкой большую, как вагон, теплицу, заготавливать штабеля банок с вареньем и разносолами и потом раздавать их направо и налево?! Дима отказался помогать отцу, не видя в таком труде ни пользы, ни радости. Наговорили друг другу много лишнего и с тех пор не общались, благо Дима жил отдельно от родителей ещё с тех пор, как поступил в институт.
И вдруг щелчок по носу, и от кого!
Наташа работала в «Теплосервисе» временно вместо экономистки в декрете. Пришла сразу после института и чрезвычайно Диме понравилась светлая и лёгкая, как солнечный зайчик. Тот, наученный горьким опытом неудачного брака, выказывать симпатии не торопился, и правильно делал. Убедившись, что девушка курит, постарался подальше задвинуть нарождавшийся интерес. Не нравились ему курящие девушки.
И вот поди ж ты
После субботника коллектив погрузился в автобус. За городом потянулись ветхие частные дома. Наташа с одной из сотрудниц попросила шофёра остановить, потому что обещала выкопать ландыши. Оказывается, она жила в одном из домишек.
Завидев во дворе цветущие яблоню и сливу, женщины заахали и полезли из автобуса. Смекнув, что дело это нескорое, Дима выбрался следом, словно на экскурсию.
Деревья в белой пене напоили воздух головокружительной сладостью. Огород был засажен всего на треть, остальное заросло сорняками. Десяток аккуратных грядок зеленел трогательными ростками, небольшой пятачок рядом с кустами смородины занимали тщательно прополотые рядки с клубникой. За участком вздымались сопки, покрытые весенним лесом, словно закутанные в прозрачный нежно-зелёный пеньюар.
Кто землю-то вскопал? спросил Дима.
Я, кто же ещё, все так же беспечно ответила Наташа, пожёвывая жвачку.
Дима усмехнулся, приняв ответ за шутку.
За неделю как раз успеваю: после работы по грядке, и на выходных, сколько остаётся. Потом сажаю. Здесь у меня укроп, здесь редиска
Наташа скупыми жестами показывала грядки, и Диме невольно закралось подозрение, что она вовсе не шутит. «Отец, небось, весь участок в одиночку вскопал. Спину сорвал, как пить дать, подумал он. Надо хоть матери позвонить, спросить». Мысль-то мелькнула, но звонить он вовсе не собирался.
Что, копать больше некому?
Не-е Раньше с бабушкой вдвоём вскапывали, так она умерла два года назад. Дом-то её был, а теперь мой. Мама по выходным приезжает, копается на огороде в своё удовольствие. Отчим не хочет.
Наташа по-прежнему беспечно улыбалась, и Диме захотелось заставить её выплюнуть злополучную жвачку. «Забор бы поправить, покосился весь», невольно подумал он. Молча прошел в дом, заранее чувствуя ревность к мужскому духу.
Всё-то у Наташки было старым-престарым, как у древней бабки: и кое-какая мебелишка, и истёртые половики, и обои, и вдрызг застиранные задергушки на окнах. Однако было на удивление чисто. Мужчиной здесь и не пахло. «Крышу латать надо потёки на стенах. Ремонт бы не помешал. А лучше снести всю труху и построить новое. Земля-то у неё, интересно, в собственности? Подсказать бы, помочь, так ведь подумает невесть что. Хотя какая мне разница?» Неудобными, жёсткими уголками вертелся в голове образ Наташиного отца, грязного, с запаршивевшим небритым лицом.
Из сеней заглянула Наташа:
Вы чего?
Да вот, смотрю, как живёшь. Как добираешься-то сюда с работы?
На «сто шестнадцатом». А то и пешком: последний рано, в семнадцать тридцать, а я задерживаюсь часто.
Путь неблизкий, однако, снова усмехнулся Дима. А потом сразу на грядки?
Не, потом на грядки не получается, поздно уже, засмеялась Наташа.
А с мамой почему не живёшь?
Дык Взрослая уж.
Они вышли на улицу. Дима смотрел на неё несколько задумчиво, отчего Наташа заморгала, перестала жевать и опустила глаза. А Дима пытался понять, что за чудо перед ним сейчас стоит: бестолковое, курящее, с неизменной жвачкой, с ухоженным огородом, чистым ветхим домиком, и, похоже, одинокое.
На шашлыках он к ней не подходил, чтобы не вызвать раньше времени лишние пересуды, только украдкой присматривался. Он уже раз пошел на поводу у чувства Но в этот раз, похоже, всё было без обмана, и Наташа, с виду беспечная, зато отзывчивая и добрая, и, главное, настоящая, какая есть, нравилась ему все больше.
В понедельник Наташа задержалась с отчётом и опоздала на последний автобус. Её нагнал Дима на своей «Мицубиси-RVR» рабочей «лошадке», удобной и семью возить, и на рыбалку ездить:
Садись, довезу.
Я пешочком, привыкла уже.
С подружками ломаться будешь, с шутливой строгостью буркнул Дима, садись.
Наташа на переднее сиденье не пошла, скромненько уселась на заднее. Жвачка куда-то делась. По пути Дмитрий Николаевич расспрашивал девушку о житье-бытье. Ему казалось, будто створки раковины чуть приоткрылись, и оттуда выглянул незнакомый пугливый человечек, и очень хотелось этого человечка выманить и рассмотреть ближе. О нём самом она не расспрашивала, и это радовало. Стеснялась, видать.
Дима довез её до калитки, и, прежде чем она вышла, сказал:
Как задержишься на работе звони, довезу. Листик есть номер написать?
Не буду, сказала Наташа, выходя из машины.
Что «не буду»?
Звонить не буду, и шумно задвинула дверь салона.
«Ишь ты, удивился Дима. Ещё и гордая». Увидев, что она закуривает по пути к калитке, разозлился:
Чёрт бы побрал эти сигареты! Об колено б их, как полено
С досады газанул сильней, чем нужно, и уехал.
Во вторник и среду он звонил в бухгалтерию, чтоб узнать, задерживается экономист или нет, и отвёз домой ещё раз. Сотрудницы стали беззлобно подтрунивать над Наташей, а та только отмахивалась и отшучивалась, он ведь ничего не предлагает, просто подвёз пару раз, и всё. Никаких цветов, намёков и прочее. О взглядах инженера, прожигающих до самых пяток, Наташа благоразумно помалкивала. Серьёзные глаза у него, у Дмитрия Николаевича, серые и внимательные
Запомни, девочка: мужчины ничего не делают просто так, поучали её умудренные жизнью тётки.
Рот не разевай, а то упустишь! добродушно бухтела начальница отдела Елена Андреевна. Да жвачку выплюнь! Девушка ты симпатичная, но жвачка портит. Вид сразу дебильный, корова коровой. Спишь с ней, что ли?
«Брошу-ка я курить, геройски решила Наташа. Он-то не курит! Как я выгляжу на его фоне? Вульгарная девка, от которой табачищем за версту прёт». Сигареты она отдала сотрудницам, которые весело состряпали понимающие лица. Дима одобрил её решение, как же иначе?
До четверга всё было хорошо, а потом у Наташи возникла проблема. Ещё на прошлой неделе Елена Андреевна поручила ей сделать финансовый баланс за старенькую Лидию Ивановну, которая сидела на больничном. В четверг готовый баланс, подписанный генеральным, факсом ушел в районную администрацию, а исполнителем в нем значилась Лидия Ивановна.