Эта книга не только ворошит прошлое. Здесь есть и современные истории, которые произошли на памяти живущих ныне поколений. А в приложении описываются поразительные преступления будущего. На какие темные дела подвигнутся ученые грядущих веков? Можно предположить, что произойдет, например, в случае колонизации Марса и других планет, если вспомнить о преступлениях во время полярных экспедиций, где гнетущий ландшафт и настоящая борьба за выживание могут сводить людей с ума. В других случаях прецедентов нет. Каких новых преступлений следует ждать, когда во всех наших домах появятся программируемые роботы-компаньоны или когда весь мир захлестнет экономичная и вездесущая генная инженерия?
В целом эта книга сплав драматизма научных открытий с нездоровым возбуждением от историй реальных преступлений. Сюжеты представляют события от первых шагов науки семнадцатого века до высокотехнологичных преступлений завтрашнего дня и охватывают все уголки планеты. Если быть честными перед собой, придется признать, что все мы когда-то падали в кроличью нору одержимости или обходили правила, стремясь к желанной цели. Но мало кто из нас изведал такую глубину падения, как злодеи из книги «Во имя Науки!». Мы склонны думать о науке как о прогрессивной силе, несущей в мир добро. Обычно так оно и есть. Обычно.
1. Пиратство: биолог-буканьер
Судья опустил молоток, и Уильям Дампир склонил голову от стыда. Один из самых уважаемых ученых своего времени стал осужденным преступником.
Это произошло в июне 1702 года, а поскольку суд был военно-морским, заседание состоялось на борту корабля, под соленым морским бризом. Все понимали, что большинство обвинений, выдвинутых против Дампира, безосновательны. Обвинение в убийстве выглядело сомнительным, а обвинения в некомпетентности как навигатора были и вовсе смехотворны: он был лучшим мореходом современности, всемирно признанным специалистом по ветрам, течениям и погоде. Но по ходу судебного заседания Дампир, мужчина с длинными спутанными волосами, мешками под глазами и обреченным выражением лица, почувствовал, что суд настроен каким-то образом наказать его хоть за что-то. Так и произошло: судьи признали его виновным в избиении тростью своего помощника во время последнего плавания и объявили «недостойным для исполнения должности командира любого из кораблей Ее Величества». Его приговорили к штрафу в размере трех годовых жалований и отчислили из флота.
Разбитый и озлобленный, Дампир нетвердой походкой покинул борт корабля. Как он мог докатиться до такого? Он был величайшим натуралистом своего времени, таким, что Чарлз Дарвин позже считал себя его учеником.
Сенсационные путевые очерки Дампира повлияли на появление книг «Робинзон Крузо» и «Путешествия Гулливера». Однако, несмотря на все свои достижения, Уильям Дампир в глазах власть имущих навсегда останется повинен в одном. Он был блестящим ученым и мореплавателем. Этого у него не отнять. Но большую часть своей сознательной жизни он также был пиратом.
Учитывая два обстоятельства крайнюю бедность и одержимость биологией, обращение Дампира к пиратству было, наверное, неизбежным. Он стал сиротой в четырнадцать лет, устроился юнгой на корабль, побывал на Яве и Ньюфаундленде, но попытка поступить во флот не удалась. В апреле 1674 года, в возрасте двадцати двух лет, он все-таки попал на Карибы. Поболтавшись некоторое время по островам, он осел в заливе Кампече, на востоке Мексики, и стал зарабатывать на заготовке кампеша местного не очень крупного дерева, из сердцевины которого добывали великолепный краситель алого цвета. Позже Дампир описывал лесорубов как «пестрый сброд», склонный «пьянствовать и палить из ружей по три-четыре дня кряду они не собирались подчиняться никакой гражданской власти и наслаждались своей вольницей». Дампир, вероятно, пьянствовал вместе с ними, но и не отказывал себе в удовольствии совершать длительные прогулки по берегам залива Кампече и с восхищением наблюдать животных, о которых раньше мог слышать только в легендах, дикобразов и ленивцев, колибри и броненосцев. Для человека, любящего естествознание, это был настоящий рай.
Пират-биолог Уильям Дампир, оказавший большое влияние на Чарлза Дарвина. Он же бродяга и прохвост. Портрет работы Томаса Мюррея (больше иллюстраций ко всем главам доступно по адресу: samkean.com/books/theicepick-surgeon/extras/photos).
Проблемы у него начались в июне 1676 года, в один из тех роскошных дней начала лета, когда работу на природе можно считать почти подарком. Пока остальные лесорубы нежились на солнце, Дампир обратил внимание на необычно резкие изменения направления ветра. «Восточный ветер сменялся на южный, а затем снова на восточный».
Потом все заметили над головой массу фрегатов. Эти птицы зачастую сопровождают корабли, идущие к берегу, и многие посчитали их появление добрым знаком: возможно, подвезут припасы. Но Дампир нахмурился. Стая по размерам и энергичности была вполне хичкоковской, словно птицы от чего-то спасались. Однако самое странное происходило с местным ручьем. Наводнения были частью жизни в Кампече; люди порой по утрам вставали с постелей буквально в лужи болотистой воды. Но в этот день ручей стал загадочным образом иссякать, словно воду высасывали через гигантскую трубку, и русло почти пересохло.
Через два дня после этих знамений небо заволокли тяжелые черные тучи, и начался ад. Никто из лесорубов не мог даже вообразить шторм такой силы. Дождевые капли жалили, словно шершни, слепили глаза, порывами ветра сносило хижины одну за другой, пока не осталось лишь одно убежище. Люди с трудом пробрались туда через потоки воды и грязи и, перекрикивая рев бури, попытались укрепить последнее укрытие с помощью деревянных столбов и веревок, накинув их на три высоких пня. Укрытие едва выстояло. Вымокшие, продрогшие лесорубы, сгрудившись, провели там несколько часов, а затем увидели вокруг себя совершенно иной мир. Повсюду лежали поваленные деревья, вывернутые корни создавали непроходимую преграду. Дампир с несколькими лесорубами разыскал единственное уцелевшее каноэ. Они вышли в залив и увидели, что море полно мертвой рыбы, плавающей кверху брюхом. Из восьми судов, стоявших на якоре в бухте несколькими часами ранее, все, за исключением одного, унесло в море. Лесорубы попросили экипаж уцелевшего судна поделиться провизией, но, как вспоминал Дампир, «получили очень холодный прием. Нам не досталось ни хлеба, ни пунша, ни даже ящика рома».
Кинематографическое описание Дампиром этой бури было первым метеорологически подробным отчетом об урагане, и оно положило начало его увлеченности изучением ветров и погоды, которую он сохранил на всю жизнь. Но в ближайшей перспективе буря имела судьбоносное значение для него лично. Все инструменты лесорубов топоры, пилы, мачете смыло бесследно. У Дампира не было денег, а при отсутствии орудий труда и возможности их заработать. В итоге, как он писал позже, «для поиска средств к существованию я был вынужден изменить образ жизни». Это эвфемизм. «Изменить образ жизни» означало податься в буканьеры.
В те времена буканьеры были отдельной пиратской кастой[1]. Среди пиратов были так называемые приватиры, или каперы, которые имели негласное разрешение от правительств своих стран нападать на вражеские корабли. Английские приватиры атаковали преимущественно испанские суда, и во многих домах англичан на Карибских островах можно было встретить шелка, оловянную посуду или изящные резные кресла, предназначавшиеся изначально для Барселоны и Мадрида. Приватирство считалось терпимым, если не достойным занятием. У буканьеров не было никакого разрешения на грабежи. Они были обычными преступниками, и правительства их стран, равно как и противников, относились к ним с одинаковым презрением. Буканьеры, к которым прибился Дампир, стояли еще ниже на социальной лестнице, поскольку нападали в основном не на корабли, полные сокровищ, а на жалкие маленькие прибрежные поселения, грабя людей практически таких же, как они сами.
Мы не знаем, что делал Дампир во время этих налетов, поскольку в дневниках он опускает подробности, возможно, испытывая неловкость. Но у него еще была привычка отвлекаться на естествознание. Например, описывая налет на Веракрус, он уделяет буквально несколько слов гибели десятка своих компаньонов и вообще умалчивает о том, что налет завершился ничем: завидев приближение пиратов, жители, захватив все свои ценности, покинули город, и мародеры остались с пустыми руками. Вместо этого Дампир подробно описывает десятки оставленных клеток с попугаями, которые он со спутниками забрал на корабль как законную добычу. «Они были желтыми и красными, восхищается он. Все вперемежку, и очень мило щебетали». Нет трофеев не важно; попугаи были для него тоже сокровищем.
В 1678 году Дампир вернулся в Англию и загадочным образом женился на даме по имени Джудит, фрейлине какой-то герцогини. Стремясь встать на путь истинный, он использовал приданое, чтобы приобрести кое-какие товары, и в январе 1679 года вновь отправился на Карибы, намереваясь продать их, пообещав супруге в течение года вернуться. Обещание он не сдержал. Через несколько месяцев после прибытия он нанялся на торговое судно, идущее в Никарагуа. По пути корабль зашел в порт на Ямайке, притягательное место для всякого сброда. Позже Дампир утверждал, что был потрясен потрясен! когда экипаж решил присоединиться к неким пиратам и заняться буканьерством. На самом деле некоторые историки полагают, что Дампир прекрасно знал, что на Ямайке найдет пиратов, и отправился туда с конкретной целью вернуться в открытое море.
И на это у него имелись причины. Конечно, как любой человек в истории, Дампир жаждал обогащения, и всегда был шанс, что шайка буканьеров наткнется на испанский галеон, набитый дублонами, и добудет сокровища. Но была причина и глубже: Дампир не мог забыть Кампече, свои прогулки по лесам с их экзотической флорой и фауной, дни, проведенные в дикой природе. И пиратство казалось единственным способом вернуть эти ощущения. Разумеется, пиратство грязный бизнес с нападениями и убийствами. На протяжении многих лет Дампиру довелось видеть, как закалывали кинжалами священников, выбрасывали за борт бунтарей, расстреливали и пытали индейцев-аборигенов Нет никаких оснований думать, что Дампир оставался в стороне или его тошнило от соучастия. Но Кампече разбудил страсть к естествознанию, почти эротичную по своей интенсивности, и, сколь бы он порой ни сожалел о своем участии в буканьерстве, жажда видеть новые земли, новые небеса, новые растения и животных оказалась сильнее. Он вспоминал, что «был вполне доволен», несмотря ни на что, «понимая, что чем дальше мы идем, тем больше знаний и опыта я могу набраться, а это главное, что для меня имело значение».
Дампир присоединился к пиратам в качестве штурмана-навигатора, и последующее путешествие оказалось хаотичным приключением, в котором он поменял несколько кораблей и экипажей, точно перечислить их сейчас невозможно. Они начали с нападений на города в Панаме, потом отправились в Вирджинию, где Дампир по неизвестной причине был арестован; он характеризует этот инцидент просто как «проблемы». Путешествие продолжилось на тихоокеанском побережье Южной Америки, включая Галапагосские острова.
Время от времени команде доставалась приличная добыча: рулоны шелка, тюки корицы или мускуса. Однажды они захватили восемь тонн мармелада. Но гораздо чаще галеоны ускользали от них в открытом море, и пиратам приходилось отступать и искать новую жертву. Бывало, они устраивали изнурительную осаду какого-нибудь прибрежного городка, после чего выяснялось, что жители успели увести у них из-под носа все мало-мальские ценности, и буканьеры оставались с пустыми руками.
Дампир и его команда едва не погибли во время яростного шторма по пути в Индонезию (гравюра Каспара Луйкена).
В Южной Америке состояние сколотить не удалось. «У нас не было ничего кроме усталости, невзгод и лишений», вспоминал Дампир. Порой им приходилось пить воду «с привкусом меди или глины» из «вонючих углублений в камнях» и ночевать на открытом воздухе, имея лишь «холодную землю в качестве ложа и звездный небосвод для укрытия». Однажды, во время настолько сильного шторма, что экипаж побоялся поднять паруса, Дампир и один его спутник вскарабкались на такелаж и распахнули свои плащи под ветром, чтобы хоть как-то управлять судном.
В надежде на удачу экипаж решил отправиться на Гуам в неизведанный путь протяженностью более чем семь тысяч миль по открытому морю. Они высадились на берег лишь через пятьдесят один день, едва не умирая от голода. Дампир позже понял, что, сложись ситуация немного хуже, экипаж мог склониться к убийству и съесть капитана и его помощников, в том числе и его самого. (Капитан оценил новость с изрядной долей юмора. Обращаясь к штурману, он рассмеялся: «Дампир, от тебя-то им мало проку!» Дело в том, что, как пояснял Дампир, «я был тощим, а капитан здоровым и упитанным».) С Гуама экипаж совершил вылазки в Китай и Вьетнам, а Дампир позже стал первым англичанином, ступившим на австралийскую землю. Помимо исследования флоры и фауны при каждой стоянке Дампир использовал свободное время в открытом море для изучения ветров и течений, став первоклассным навигатором. Даже те, кто относился к нему с презрением, вынуждены были признать, что он обладал почти сверхъестественной способностью по направлению ветра и течения определять, где находится земля за горизонтом.
За время своих плаваний Дампир несколько раз сменил корабли, присоединяясь к разным командам. Порой смены происходили по-дружески, без обид Дампир просто хотел побывать в каких-то новых местах: «Ни одно предложение увидеть какую-то часть света, где я никогда не бывал, не казалось мне неуместным». В иных случаях Дампир, чувствуя ухудшение обстановки, сбегал от деспотичного капитана. Однажды ему пришлось глухой ночью просто выскользнуть в иллюминатор. При таких побегах он обычно прихватывал с собой только одно то, что представляло для него самую большую ценность на свете, свои походные записки о природе.
Последний побег, в южной части Тихого океана, оказался весьма обескураживающим. Страстно желая вернуться домой, Дампир с несколькими товарищами, включая четверых заключенных индонезийцев, перебрались на остров и раздобыли себе каноэ. В первой вылазке на свободу лодка перевернулась, и Дампир трое суток сушил свои записки над костром, страницу за страницей. Во время второй попытки лодка попала в шторм, и спутники провели шесть суток в открытом море, налегая на весла и вознося молитвы. «Море уже ревет, и белая пена окружает нас и каждая волна грозит поглотить наш утлый ковчег», вспоминал Дампир. Хуже всего то, что он много лет не был на исповеди, и груз множества грехов тяготил его душу. «Я предавался очень печальным размышлениям и оглядывался с ужасом и отвращением на поступки, которые раньше мне просто не нравились, а сейчас я содрогаюсь от одних воспоминаний о них». Чудесным образом они добрались до суши, оказавшись на острове Суматра, где Дампир просто рухнул и провел шесть недель, восстанавливая силы. Затем, пересаживаясь с одного корабля на другой, в сентябре 1691 года он оказался в Лондоне. Прошло двенадцать лет с тех пор, как он пообещал супруге вернуться через двенадцать месяцев.
Как фрейлина, Джудит весьма неплохо все эти годы жила своей жизнью без мошенника-мужа. Но пирату теперь нужно было зарабатывать на жизнь и искать новые источники дохода. Поскольку вариантов у него было немного (нельзя же в резюме просто указать «буканьер»), Дампир начал перерабатывать свои путевые записки в книгу. То, что тетради пережили все эти путешествия, само по себе чудо. Несколько раз их заливало водой, однажды ему пришлось заталкивать их в стволы бамбука для сохранности. Но усилия оказались оправданны[2]. В 1697 году вышло из печати «Новое путешествие вокруг света», которое произвело большое впечатление как одна из ярчайших работ по естественной истории и антропологии своего времени.