Алена Кеслер
Золотой капкан
глава 1.
«Тик-так» шагали стрелки часов, разбавляя ночную тишину размеренным стрекотом. Я вздохнула и с раздражением перевернулась на другой бок. Ну что за напасть? Казалось, что бессонная ночь, проведенная в подготовке к зачету, и напряжение от самой сдачи, что прошла утром, должны были сморить меня лучше снотворного. Но в голове стоял гул, не дающий ни нормально бодрствовать, ни заснуть.
Безрезультатно проведя в постели еще какое-то время, я все же встала, включила свет и взялась за книгу в надежде нагнать дремоту, ну или хотя бы одолеть скуку. К сожалению, читаемый мной текст пробегал перед глазами, но не достигал сознания, выводя меня из себя. Тяжело вздохнув, я уставилась на лампочку поверх книги. Только подумать! Щёлкнул выключателем и светло, как днем. А ведь ещё каких-то лет пятьдесят-шестьдесят назад повсюду были магические светильники, работающие от заряженных кристаллов, хотя запасы маны уже тогда стали иссякать. С того времени через что только не прошло человечество, лишь бы не сидеть в темноте! Свечи, газовые и керосиновые лампы и, наконец, долгожданное электричество. Иногда мне даже жаль, что я не застала времена, когда всё вокруг было пропитано магией. Старшее поколение говорит, будто в ней было особое очарование, хотя, если им верить, и трава была зеленее, да небо синее.
Мои соседки по комнате уже уехали домой, оставив меня в, как мне поначалу казалось, приятном одиночестве. Но сейчас я ощущала тоску в пустой комнате. Не скажу, что мы дружили, но я привыкла к ним и их размеренному дыханию во сне, к их присутствию. Думала, что, оставшись одна, я буду лишь рада, никто не станет мешать своей болтовнёй, и я смогу спокойно почитать и выспаться. Но привычка страшная сила.
Я совсем немного приоткрыла форточку, впуская в и без того прохладную комнату вкусный свежий воздух, выключила свет и, завернувшись в одеяло, смотрела на спящий город, что так хорошо был виден с четвертого этажа. Я разглядывала светлячки фонарей, усердно освещающие пустующие улицы, шпили собора, что воздвигли в честь трех святых задолго до моего рождения, и, конечно же, вокзал, будь он проклят Заснула я только когда начали тускнеть звезды, уступая место рассвету.
***
Утренняя прохлада кружила голову пока ещё не слишком выразительными, но такими долгожданными нотками тепла, что витали в воздухе вместе с ароматами сдобы из булочной напротив общежития.
Я давно сменила тяжёлый полушубок на лёгкое пальто, предпочитая свежесть и ясную голову вместо душного тепла и сонных мыслей, что обычно дополняют общество друг друга.
Билет на поезд буквально жег мне карман и тяготил душу. Хотелось скорее уже сделать с ним что-нибудь! Сдать, выбросить или попросту отдать любому желающему. И я, пожалуй, давно б так поступила, если бы не сестра. Вместе с билетом она прислала письмо, в котором так слёзно просила меня приехать на праздники, буквально умоляла, заверяя, что отец тоже меня ждёт. Конечно, я не верила ни единому хорошему слову об отце, как и не купила бы сама билет, хотя тоже скучала по своему близнецу. Мы так похожи, но столь разные, что порой становится страшно, насколько же могут быть противоположными близкие люди.
Амели мягкая и податливая, как воск, чем и пользуется отец, направляя её безжалостной рукой на острые скалы выгодного ему замужества. Папенька ловко подыскал нам с сестрой отличные партии, но у меня на этот счёт было свое мнение.
Звонкой пташкой запел колокольчик на входной двери булочной, и я окунулась в бодрящие ароматы кофе и свежей выпечки. Пожалуй, это лучшее место в городе, тут почти так же хорошо, как было когда-то дома, до того, как мамадо того, как ее не стало.
Я заняла короткую очередь у кассы и в раздумьях достала из кармана билет, глянуть ещё раз на дату, которую и так прекрасно знала. Сегодня в восемнадцать тридцать я должна быть на перроне. Или не должна.
Очередь зашевелилась, продвигаясь, и я неловко шагнула вперёд, слишком поздно поднимая глаза вверх, чтобы увидеть помеху и успеть остановиться. Мужчина, несший кофе, пролил его, намочив рукав своего дорогого светлого пальто и мой билет, тонкая бумага которого быстро размокала у меня в руках.
Я завороженно смотрела, как от горячего кофе темнеет корень моих сомнений, за секунды превращаясь в бесполезную бумажку, тем самым освобождая меня от метаний по поводу поездки. Вздох облегчения вырвался будто сам собой. Конец моим терзаниям.
Мужчина же расценил мою реакцию совершенно иначе.
Ох, простите меня, засуетился он, пытаясь промокнуть салфеткой билет, от чего сделал лишь хуже, но я словно очнулась.
Что вы! Мне следовало быть внимательнее, прошу прощения, запоздало отреагировала я на происходящее, с удивлением подмечая отсутствие недовольства у мужчины. Его пальто пострадало, но это будто не имело никакого значения.
Я не успела опомниться, как мы сели за столик, и Адам, именно так он представился, начал рассказывать о том, какой же у нас красивый город. Перед нами поставили исходящий паром кофе и несколько пирожных. Терпеть не могу эти чересчур сладкие масляные бисквиты.
Мне совершенно не понравилось, как этот человек легко манипулировал мной. С какой стати я должна сидеть с ним за одним столом и поддерживать светскую беседу?
Я невольно нахмурилась, практически не слушая его монолог, предпочтя пустым словам, язык тела. Казалось бы, Адам вел себя невообразимо свободно и дружелюбно, но я буквально кожей ощущала какую-то фальшь, неестественность происходящего. Было в этом мужчине что-то притягательное и в то же время отталкивающее, словно в ядовитом цветке. Лет тридцати, статный, дорого одетый франт, видно, что из знати. И чтобы ему делать в простой студенческой кофейне? Я смотрела в его чёрные, в тон волосам, глаза и размышляла, как бы вежливо отказаться от столь назойливого общества, всё же по моей вине испорчено пальто, но дальше участвовать в этом непонятном для меня действе излишне.
Сколько же вам лет, позвольте узнать, резко перешёл он с архитектуры на личности, смягчая столь разительный перепад белозубой улыбкой на гладко выбритом лице, восемнадцать?
Девятнадцать, поправила я.
Для девятнадцатилетнего создания Вы слишком серьёзны, весело отозвался Адам, жить нужно с улыбкой.
Полагаю, умирать стоит с ней же? не удержалась я от колкости в адрес его жизнелюбия, и как оказалось, зря.
Впервые с нашей встречи в глазах мужчины буквально на мгновение, но промелькнул настоящий, неподдельный интерес, будто он на секунду вышел из хорошо отыгрываемой роли. Возможно, бессонная ночь даёт о себе знать, и я вижу то, чего попросту нет, но желание скорее избавиться от моего собеседника только усилилось.
Перед глазами тут же встал образ сестры:" Вив, ты ведь так никогда не выйдешь замуж! ". Ха, будто это главное в жизни.
Простите, Адам, но мне нужно заниматься. Сегодня пересдача экзамена, солгала я, скупо улыбнувшись, и неспешно достала из сумки тетрадь, бывшую, по сути, всего лишь моим ежедневником.
Секунда, две тишины.
Да, конечно, отозвался мужчина, тем не менее, не спеша вставать, позвольте взглянуть на Ваш билет, пожалуйста.
Можешь даже забрать его.
Разумеется, протянула я ему измятый влажный ком бумаги, бывшим каких-то полчаса назад моей дорогой домой. Хотя я вовсе не назвала бы родительское поместье своим домом, ведь под этим словом подразумевается место, где тебя ждут, где тебе хорошо и спокойно. Однажды у меня будет Дом.
Я не успела понять, КАК он это сделал! Мгновение назад Адам взял в руки протянутый мной комок и просто расправил его, тут же отдав совершенно невредимый и новехонький билет!
Встав, он попрощался:
Всего хорошего, Вивьен.
глава 2.
Поезд плавно покачивало из стороны в сторону, расслабляя и убаюкивая пассажиров. Но я успела подремать за прошедшие часы пути и теперь смотрела на проплывающую мимо черную громаду леса. Далеко вверху сияла луна, посеребрившая светом опушку. Как же это красиво! Учась в городе, я успела отвыкнуть от умиротворения природы.
Когда нам с Амели было по десять, мы все свободное время проводили в саду, играя среди деревьев. Помнится, там стояла маленькая ажурная беседка, увитая цветами. Одно из моих самых счастливых воспоминаний о том, как мы с мамой пили чай в этой самой беседке. Весеннее солнце ласкало кожу, где-то рядом без устали гудели пчелы, пахло гиацинтами и мамиными духами. Отец тогда уехал по делам на несколько дней, и мы без его надзора и вечных упреков просто не боялись радоваться. Через пять лет, когда маму окончательно поглотила болезнь, сад так же пришел в запустение, словно был отражением ее несчастной, искалеченной души.
Я передернула плечами, стряхивая с себя тяжелые воспоминания. Зачем я вообще возвращаюсь в этот дом? Маг, будто издеваясь, сначала испортил мой билет, а потом сделал его лучше прежнего, как бы говоря: «тебе точно следует поехать». И ведь поехала же! Встреча с Адамом вызвала у меня шквал вопросов, на которые попросту некому дать ответы. Самое лучшее, что может случиться больше никогда не встречаться с этим человеком. Он слишком молод для мага, ведь те из них, что еще живы, уже давно в возрасте, и часть из них не так сильна, чтобы дотянуться до пересохшего источника. Около сотни лет назад стали замечать, что мана, служившая источником магической энергии, практически перестала восполняться. С каждым годом дела обстояли все хуже. Были проведены десятки собраний парламента, в ходе которых постоянно урезались права на свободное использование тех или иных заклинаний, дабы сберечь оставшиеся ресурсы маны. Примерно сорок лет назад магии перестали обучать молодняк, а массовое использование заклинаний в последний раз было в войне еще до моего рождения. И вот некий, представившийся Адамом, до безобразия молод и так запросто тратит ману на какую-то ерунду. Понятно, что его целью было показать силу, но для чего? Остается лишь надеяться, что
Мои размышления прервал стук в дверь купе, за которым практически сразу вошла проводник. Не много толку от такого "разрешите войти". Женщина окликнула мою соседку, даму в годах, похрапывающую напротив меня.
Как, уже моя остановка? сонно пробормотала та, машинально хватаясь за ручку чемоданчика, стоящего у её скамьи.
Мы скомкано попрощались, и я осталась одна, что было усладой для моих ушей, истерзанных старческим храпом на протяжении практически всей поездки.
От покачивания поезда хлопнула неплотно закрытая старушкой дверь. Ещё один хлопок, и я встала, чтобы прекратить шум. Не выношу подобных звуков, находя их чрезвычайно раздражающими и навязчивыми, даже кожа начинает зудеть! Я взялась за ручку двери и закрыла её, тут же блаженно выдохнув, но ненадолго. Ручка, за которую я только что держалась, осталась у меня в руке, оторвавшись от двери, и спустя пару мгновений стекла чёрной кляксой между пальцев. Я смотрела на тёмную лужицу у себя под ногами и пыталась понять, в чем дело. Тем временем чернота поползла по стенам купе, поглощая их, превращая в ничто. Я попыталась открыть буквально только что закрытую мною же дверь, толкая створки изо всех сил. Ну же! Тьма подбиралась всё ближе, слизывая кусок реальности за куском, расползаясь плавно, как глазурь на торте.
Помогите! закричала я, в панике колотя руками по двери.
Чёрные лужи растекались по полу, подбираясь всё ближе к моим ногам, а я, задыхаясь от ужаса и безысходности, вдруг вспомнила о НЕЙ. Похоже, это проклятье коснулось и меня, как иначе объяснить происходящее?
Тьма выступила и на двери, поглощая её, стирая под собой. Шаг назад, и я провалилась с головой в бездну, в ничто, успев лишь вскрикнуть и каким-то чудом ухватиться за всё ещё целый краешек пола. Я просто висела так, словно над пропастью, обламывая ногти, скребущие по краю похожего сейчас на обломок льдины, и пыталась подтянуться, выбраться. Чернота неумолимо настигла меня, стерев всё вокруг. Не хочу умирать, нет! Не сейчас и не так!
Я падала в пустоту, задыхаясь от крика, и молилась Богу, в которого ни дня не верила.
Внезапно бездна выплюнула меня на пол моего купе, всё такого же пустого и прекрасно реального. Я больно ударилась затылком и спиной, и силилась пропихнуть в лёгкие воздух, выбитый ударом. Жива!
Едва придя в себя, я поднялась на ноги и на этот раз без проблем открыв дверь, ручка которой находилась на своем законном месте, выскочила в тамбур, чуть не сбив с ног проводницу.
У Вас всё хорошо? удивлённо спросила она.
Вокруг царило всё то же сонное спокойствие, что и раньше. Никто не слышал моего крика. Значит, это и правда было лишь у меня в голове? Тело болело, говоря о реальности происходящего, но я не обольщалась. Найдётся много способов выдать желаемое за действительное.
Да, спасибо, ответила я, чуть помедлив.
Рассвет я встретила так же вне моего купе, опасаясь вновь зайти в него и остаться наедине с собой. Малиновые лучи озаряли небо, ведя за собой новый день, а я уже успела так устать. У всех есть свои скелеты в шкафу, и мне пришлось с ужасом осознать, что мои начали с грохотом вываливаться наружу. Я была бы в этом больше уверена, если бы не одно НО, встреченный прошлым утром маг и фокусы той же ночью мало походили на простое совпадение.
Наконец, в окне показались знакомые очертания родного города. Быстро забрав чемодан из такого обычного в свете дня купе, я отправилась к выходу.
На перроне меня встретила Амели, как обычно, не став поручать это лакею. Она так была похожа на маму! Те же добрые голубые глаза, мягкий овал лица и золотые локоны, сияющие в свете утренних лучей. Мы близнецы, но я, как старшая, словно была пробным образцом, более топорной работой, на которой мастер набивал руку, прежде чем создать мою сестру. Глаза мои были темно-серыми как грозовое небо, а волосы вместо благородного золота отдавали пеплом, от чего Ами всегда напоминала весну. Мне же досталась роль зимы, холодной и неприветливой.
Вивьен, как я рада тебя видеть! подскочила ко мне она, сразу же заключив в тёплые объятия, на которые пришлось со смущением ответить.
Ощутив такое родное тепло её тела и хорошо знакомый аромат волос, я только сейчас поняла, как сильно соскучилась. Буквально пара секунд нежности и Амели, отстранившись, подхватила один из моих чемоданов со словами:
Давай это сюда и пошли скорее к машине!
Машина? удивилась я. Неужто отец раскошелился на столь дорогое и бесполезное, по его мнению, приобретение?
Помнится, его раздражал прогресс и постоянно появляющиеся изобретения, заменяющие как магию, так и старые предметы быта. Многим, кто рос во времена повсеместного использования заклинаний, сложно принять новый уклад. Мне же было жаль ни самой магии, которой практически лишился наш мир, дав тем самым толчок в развитии человечества. Я жалела об исчезновении существ, живущих благодаря мане. Помню, как в детстве мы с Ами нашли в саду мёртвую фею, что уместилась у нас на ладони. Она была такой крошечной и безумно красивойнежные лиловые крылья и блестящая чешуя, покрывающая маленькое, похожее на человеческое тельце. Мы похоронили ее у корней старого дуба, в части сада, где практически никто не гуляет.
Нам понадобилась минута, чтобы обойти здание вокзала и выйти к ожидающей нас машине и лакею, тут же смущенно подскочившему к нам, чтобы забрать чемоданы. Из-за выходок Амели прислуге ни раз приходилось находиться в щекотливом положении.