В переднем листе тридцатьчетвёрки откинулся люк и оттуда, как мешок с мукой, кувырком вывалился на землю механик-водитель. Комбез его обильно дымил, клубы едкого дыма вырвались вслед за ним из открытого люка. Кроме него из тридцатьчетвёрки больше никто не вылез
Секунды через три из люков немецкого танка, как тараканы, полезли оглушённые ударом танкисты. Андрей, опустив раненого Ангела на снег, и действуя механически, как автомат, заученным движением выхватил пистолет и стал методично отстреливать немцев, уже успевших вылезти из танка.
Расстреляв в быстром темпе весь магазин, он смог завалить троих. Затвор остался в заднем положении пистолет встал на задержку. Он нажал кнопку выброса магазина, и он, выпав, легко скользнул к его ногам. Пока он лихорадочно вставлял в окно свежий магазин, у его ног прозвучали ещё два выстрела. Оба оставшихся немца завалились на броню с пробитыми головами. У его ног сидела очнувшаяся Агния и держала обеими руками свой ТТ:
Я подумала. ей было очень трудно говорить, что ты не справишься она вымученно, через силу, улыбнулась. И опять бессильно уронила голову на грудь.
Милая, держись! Агнюшенька! он подхватил её и потащил назад, к танкам
Глава 5. Осколки.
Два танка: немецкий экранированный Т-4, и наша тридцатьчетвёрка, замерев в своём последнем движении, так и остались стоять, представляя теперь собой неплохое укрытие на поле боя. Контуженный мех.вод тридцатьчетвёрки, тем временем поднялся с земли, тряся головой, и полез через свой люк обратно в нутро танка. Через полминуты он вылез, прислонился спиной к борту, и глядя перед собой невидящим взором, горестно сказал:
Всех в винегрет один я остался и сфокусировав взгляд на подбегавшем к нему лётчике, тащившего под мышки раненого товарища, добавил: а ведь мы этим экипажем от самого Курска шли, и хоть бы хны! А тут. он повесил голову.
Андрей положил Агнию на землю, прислонив головой к гусенице нашего танка. Наконец-то осмотрел. Вся нижняя часть лётного комбинезона была пропитана кровью.
Солнышко, потерпи, мы сейчас, я сейчас. Я. он расстегнул лётный шлем, сдвинул его на затылок лоб буквально струился потом, я сейчас мы сядем в танк, и поедем он обернулся на танкиста, потом снова обратился к девушке: ведь ты потерпишь ещё немного?
Девушка открыла глаза:
Осколки надо вытащить прямо сейчас. Андрюша это должен сделать ты. Сейчас, понимаешь? она тяжело дышала. Было видно, что она с огромным трудом превозмогает боль.
А может. Андрея пугала перспектива ковыряться в её теле, вытаскивая из него рваное железо. Перед глазами стояла та самая пуля в её груди, которую ему пришлось тогда вытаскивать зубами.
Ты. их вытащишь сейчас они глубоко один из них она сглотнула, закрыла глаза, нужен инструмент попроси у Паши, она показала глазами на механика водителя. Танкист сидел с потерянным видом на корточках, привалившись спиной к опорному катку своего танка. Руки его опирались на колени, большие и сильные кисти рук расслабленно свисали вниз. Ростом он был чуть ниже Андрея, но широк в кости и широкоплеч. Лицо его было почти чёрным от копоти.
Андрей бросил дикий взгляд на чумазого танкиста. Его вид никак не увязывался с представлениями Андрея о хирургических инструментах.
Да какие ж у него инструменты? в отчаянии воскликнул он, у него же они только для танка они же у него грязные!
Пойдут любые.. грязные, ржавые. Лишь бы ухватить осколок и вытащить. она задыхалась, теряя силы.
И глядя в широко раскрытые глаза Андрея добавила:
От заражения крови я не умру. Вытащишь осколки всё сразу заживёт. Не вытащишь я потеряю сознание окончательно и не смогу тебя защитить. Тогда тебе точно конец
Эта длинное объяснение окончательно подорвало её силы, и она опять провалилась в бессознательное состояние. Андрей заполошно обернулся к танкисту:
Слышь, броня, у тебя инструменты есть? и получив флегматичный, но утвердительный кивок в ответ, добавил: давай скорее!
Механик молча полез в нутро танка и пошуровав там, минуту спустя вылез оттуда с деревянным ящичком крайней замызганности.
Поставил его на землю, открыл:
Вот.
Внутри ящичка в живописном беспорядке лежали навалом различные отвёртки, несколько ржавых напильников, куски проволоки, кусачки, молоток, и здоровенные плоскогубцы.
Ничего подходящего не было. Андрей посмотрел на механика-водителя:
Слышь, бронЯ! Тебя как звать?
Пашкой кличут
А меня Андрей. Слушай, Паш, у тебя пинцета какого-нибудь нету?
Чего-о? танкист с удивлением раскрыл глаза, пинцет?! Да откуда? Я же не дохтур!
Ну, а узкогубцы какие-нибудь?
Узкогубцы Утконосы, что ли?
Ну да, они самые! Пускай будут утконосы! Есть?!
На, держи, танкист Паша запустил руку в бездонный карман своего замызганного комбеза и выудил оттуда небольшие, и чрезвычайно ржавые узкогубцы, пойдёт?
Андрей схватил инструмент и с сомнением показал их Агнии:
Это пойдёт?
Он легонько потряс её за плечо. Она с трудом открыла глаза и сквозь зубы:
Да давай уже! Конечно, пойдёт.
Андрей заполошно обернулся:
Слышь, Паша! У тебя какой ни то брезент есть в танке? Ну или тряпка там только чтоб не грязная!
Х-хы не грязную ему подавай скажешь тоже! Пашка полез на моторно-трансмиссионное отделение танка и стащил оттуда свёрнутый в скатку кусок брезента. Он развернул его брезент был изрядно порван осколками и запачкан грязью и маслом.
Да не разворачивай ты его весь! Просто сверни вчетверо надо под неё подложить! Не в грязь же мне её голой спиной укладывать!
Да ты чё делать-то собрался? Кончается твоя девчонка, не видишь, что ли?
Механик-водитель много повидал на этой войне, и то, что сейчас видели его глаза, однозначно говорило ему, что жить девушке оставалось совсем чуть-чуть: она лежала, согнув ноги и прижимая руки к животу, пальцы её были окровавлены весь лётный комбинезон на животе был буквально пропитан кровью. Было очевидно, что ранение у неё крайне тяжёлое: она была в полуобморочном состоянии, губы дрожали, дыхание было прерывистым, её всю била крупная дрожь.
Андрей бережно приподнял её за плечи, и поднял лицо к танкисту:
Давай, подкладывай быстрее свой брезент!
Андрей уложил её, повернул на спину, с трудом распрямил ей согнутые ноги, отвёл её руки от места ранения, и стал расстёгивать и стягивать с неё лётный комбез. Поднял вверх свитер, гимнастёрку
Страшно запершило в горле, захолонуло сердце: вид, открывшийся его взору, привёл его в полное душевное изнеможение. Красивое, обнажённое тело, показавшееся ему ослепительно белым на этом грязном куске брезента, было буквально искромсано: весь живот и всё, что ниже, было буквально залито кровью.
Закружилась голова, появилось ощущение, что отнимаются ноги
«Андрей! Ты должен это сделать! Делай же! Не тяни!» настойчиво долбилась в голове одна-единственная мысль.
Ч-чёрт! Чёрт! Мать твою твою мать как же
Дрожащими руками он начал зачерпывать снег с ближайшего небольшого сугробчика и стал смывать снегом кровь с её живота. Открылись два входных отверстия: одно чуть повыше пупка, второе немного сбоку от него.
Танкист упёршись руками к колени, наклонился, чтобы посмотреть, и изрёк авторитетно:
Амба, лейтенант. Не жилец. Не мучай девчонку, дай умереть спокойно.
Да не умрёт она, Андрей продолжал зачерпывать рукой снег и смывать кровь у неё с живота, она выживет.
С такими ранениями не выживают, танкист сопел ему плечо.
Андрей досадливо отмахнулся от него:
Слушай, не мешай, а?
Скажи ему пусть меня подержит за плечи, она опять пришла в сознание, чтобы я не дёргалась. Когда ты будешь тащить.
Слышал?! Андрей обернулся на мех.вода.
Ну, девка у тебя! Железная! Паша обошёл её, встал на колени и взял покрепче её за плечи:
Зря это всё-таки
Учи учёного, и внешне храбрясь, Андрей решительно полез инструментом в верхнюю рану
Стиснув зубы, она запрокинула голову, и тихонько мычала. Как во сне, держа в мгновенно вспотевших руках ржавый инструмент, Андрей осторожно пытался нащупать в обильно кровоточащей ране осколок.
Левее, ещё левее. Вот сквозь стиснутые зубы она давала ему указания. Первый осколок сидел неглубоко, углубившись в её тело на пару сантиметров.
Узкие концы инструмента заскрежетали по металлу Захватил, потащил. С лёгким клацаньем концы узкогубцев сорвались с осколка. Она дёрнулась, мучительно застонав.
Покрепче ухвати, она почти кричала сквозь слёзы, крепче! И тяни! Дурак!
Собрав волю в кулак, опять сунул в кровоточащую рану узкогубцы и осторожно шуруя там справа-налево, наконец-то вновь нащупал сидящий в её теле осколок. Ухватил покрепче. Сжал рукоятки, и осторожно и медленно потянул наружу
А-а-а!!! она судорожно забилась в Пашиных руках. Не дыша, весь трясясь от нервного напряжения, Андрей всё-таки вытащил этот злополучный осколок. Всего его била нервная дрожь, он весь покрылся липким потом.
Вот! победно прохрипел он, подняв осколок повыше, и показал ей, держа перед её лицом, один есть!
Агния часто и глубоко дышала, открыла глаза, сфокусировала взгляд на Андрее, и хрипло:
Тащи второй Он глубже. Буду орать всё равно тащи. Понял?
Понял, сглотнул, кивнул, бросил осколок, полез снова в рану. Уже в другую
Танкист Паша, не в силах выдержать такое зрелище, отвернулся, и для верности зажмурил глаза. Жалея, что не может наглухо заткнуть себе уши.
Ржавые концы узкогубцев углубились в рану
Сердце бешено колотилось в груди, кровь стучала в висках. Андрей пытался абстрагироваться от текущей ситуации, и не мог. Осознание того, что ты ковыряешься в ране на теле любимой девушки, причиняя ей адские мучения, иссушала мозг, обессиливала тело.
Выше! Глубже! её ноги била крупная дрожь, тело ходило ходуном, но она находила в себе силы руководить его действиями, Ещё ещё вот! рука Андрея, держащая инструмент, почувствовала скрежет металла по металлу, цепляй!
Сдвинув концы узкогубцев, захватил ими очередной осколок, и потащил наружу.
Она забилась в конвульсиях от страшной боли
Держи её!! это уже в сторону Паши.
Да держу же! ответил тот чуть не плача, отвернувшись в сторону и зажмурив глаза.
Выдернул, выдохнул. Из раны толчками шла кровь. Но с каждым ударом её сердца струйки крови становились всё тоньше и тоньше, и наконец, совсем иссякли. Раны на животе стали медленно затягиваться.
У тебя есть, чем её перевязать-то? всё ещё отвернувшись, прохрипел Паша-танкист.
Не надо меня перевязывать! она, вся побледневшая, в упор посмотрела на Андрея, остался ещё один осколок. Ты должен его вытащить!
Пот из под шлемофона буквально лился водопадом. Весь комбез пропитался им насквозь. Андрей вытер пот, застилавший глаза:
Вытащу. Где он?
Он там, ниже она показала глазами вниз.
Где там? переспросил он, посмотрев вниз, на её окровавленный низ живота, и холодея от страшной догадки.
Да, там, внутри, она закрыла глаза, спускай ниже комбез и вынимай осколок.
Трясущимися руками он спустил ей комбез ниже бёдер. На ней остались только кальсоны, насквозь пропитанные кровью. Её кровью.
Снимай, чего застыл? глаза её бешено смотрели на него в упор.
Как в дурном сне, ощущая, что руки действуют помимо его сознания, он стянул с неё и исподнее. От непривычного и фантасмагорического зрелища невольно зажмурился: её красивые, голые бёдра так неестественно смотрелись на этой грязном брезенте, положенном на землю, перемешанную со снегом.
Так хватит? он не узнал свой голос.
Она с трудом подняла голову:
Хватит У меня осколок там справа внизу сбоку.
Господи, да где же?! он в панике уставился на небольшой тёмный треугольник внизу её живота, весь покрытый сгустками начавшей сворачиваться крови.
Там, где находится аппендикс тяжело дыша, она приподняла голову, справа, в самом низу Что, анатомию в школе не учил? Лезь туда и нащупай там осколок.
Андрей стиснул зубы, кивнул и молча стал отмывать снегом с этого места сгустки крови. Он увидел входное отверстие оно было с рваными краями, и очень большим, как приоткрытый рот. Только что отмытая кожа вокруг отверстия снова обагрилась кровью, толчками выходящей из страшной раны
Собравшись с духом, лейтенант решительно сунул в неё концы узкогубцев Он держал инструмент осторожно, самыми кончиками пальцев, целиком полагаясь на тактильные ощущения: вытащив из её тела уже два осколка, он понял, как чувствуется момент касания об осколок кончиками инструмента.
Осторожно задвинул их прямо, на пару сантиметров, чуть-чуть пошуровал ими вправо и влево сделал пару движений вверх и вниз Ничего!
Дак это я инструментом-то ничего не чувствую Андрей совсем растерялся, нет там ничего
Да там он! Там!! Просто очень глубоко! она в исступлении почти орала на него, да не нащупаешь ты его своей этой железкой! Короткая она! она расширила глаза и с надрывом крикнула: пальцами лезь!! Нащупаешь его, поймёшь, где он сидит, тогда железякой этой его и подцепляй! Понял?!
Подавляя накатывающие на него приступы дурноты, и с трудом удерживая себя от потери сознания, он трясущимися пальцами полез в скользкую от горячей крови живую плоть.
Глубже ещё глубже как сквозь вату он слышал её указания, и когда пальцы до самых костяшек погрузились в мягкую, тёплую, располосованную осколком глубину, кончик осколка царапнул по ногтю.
Осколок оказался совсем не там, где ему положено было быть, а гораздо выше и правее. И он был большой, очень большой раневой канал был очень широким. От мысли, что такого размера осколок просто перемешивает внутренности человека в кровавый фарш, у Андрея помутилось в голове, и он чуть не потерял сознание.
Но он отдышался, взял себя в руки, и старательно выгнав из головы все эти мысли, Андрей снова взялся за ржавый инструмент
Ну что, начинаем он выдохнул, посмотрел ей в глаза: будет больно, скажешь
Твою маковку, Андрей! Мне БУДЕТ больно! Я буду орать, я буду ругаться, а ты, подлец, всё равно тащи, понял?!
Андрей, в очередной раз смахнул струящийся со лба пот, молча кивнул, и решительно ввёл в раневой канал узкогубцы. Агния, зарычав как рысь, дёрнулась в Пашкиных руках.
Скажи Пашке, чтобы не смотрел! напрочь срывая голос, она буквально рычала на Андрея, скажи, что бы держал меня крепче!
Да не смотрит он!! И держит!!
Тащи! С-с-сука!! Ненавижу!!! завыла она.
Узкогубцы почти полностью погрузились в рану, костяшки пальцев, коснулись её тела. Стиснув зубы, Андрей повёл ими немного вверх и вправо, и вот Долгожданный лёгкий скрежет от касания металла по металлу!
Так так
Теперь приоткрыть инструмент.
Так ухватить
Есть!
Он наконец-то почувствовал, что крепко ухватил осколок. Пот капал с его лба, тряслись руки.
Тащу он не узнал свой голос, таким он стал хриплым.
А-а-а!!! В креста в душу в гробину мать в печёнку да в яйца!!! она зашлась истошным криком, рыча сквозь зубы и извиваясь от боли
То, что было потом, выпало из памяти Андрея, потому что, очнулся он только через пару минут, от того, что Пашка испуганно хлопал его по щекам. Сел, очумело осмотрелся: Агния уже села, и натянув кальсоны, пыталась натянуть на себя лётный комбинезон. Андрей поднял правую руку, чтобы вытереть пот, и увидел, что вся кисть его правой руки окровавлена и судорожно зажатые в ней узкогубцы до сих пор сжимают большой окровавленный осколок с рваными краями.
Ну, д-девка у т-тебя ж-ж-железная! нижняя челюсть танкиста Паши заметно дрожала, я и мужиков-то таких не видал! А тут бббаба! ошарашенно произнёс танкист и добавил, И вообще чудеса какие-то! Тут любой другой человек трижды бы уже ппомер! руки у него ходили ходуном, он сдёрнул с головы танкошлем, и вытер им обильно бежавший с лица пот, а твоя как огурец! Она у тебя что, из закалённой стали?