А кто такая эта вирд-кона? Его кормилица?
Да! несмотря на тревогу, Снефрид не могла не засмеяться этому сравнению. Его старая кормилица. Только она кормила его не обычным молоком, а удачей.
Как это?
У знатных вождей, у конунгов и им подобных, есть спе-диса, собственная диса, которая приходит к человеку при рождении и остается с ним на всю жизнь. Следует за ним в любой дороге, оберегает от бед, приносит удачу. Иногда их посылает сам Один или Фригг, так бывало в давние времена. А сейчас, чтобы у человека появилась спе-диса, ее нужно призвать. Для этого родители еще до рождения ребенка находят мудрую женщину вирд-кону, которая умеет это сделать, и зовут ее в повитухи. Во время родов она призывает дух спе-дисы в саму себя. Она принимает ребенка, обмывает его, передает на руки отцу и предрекает ему судьбу. Очень важно найти хорошую, сильную вирд-кону. Хравнхильд уже в моих нынешних годах была такой. Моя мать рассказывала, что ее сестра лет с тринадцати только и бредила чарами. Ее учили родители мои дед и бабка. Госпожа Алов и Анунд позвали ее, когда у них должен был родиться первенец. Именно ее, а не Лаугу, мою бабку, чтобы вирд-кона была помоложе и прожила подольше. Но теперь ей под пятьдесят, она хочет, чтобы я забрала ее жезл и вместе с ним обязанность быть вирд-коной этого человека.
Да уж, такого удальца не захочешь иметь в родне. Он, слышно, «морской конунг» и враждует с собственным дедом.
Хорошего мало, но худшее не это. Если враги не могут одолеть человека, у которого есть вирд-кона, они ищут ее и стараются убить. Чтобы он остался без судьбы и стал легкой добычей. Поэтому вирд-кона хранит свои связи в глубокой тайне. Чтобы никто не догадывался, что именно эта женщина На вид она может быть самой обычной.
Да твоя тетка сошла с ума! возмутилась Мьёлль. Она хочет, чтобы тебя убили? Уж конечно, у этого берсерка врагов довольно, раз он хочет стать нашим конунгом, а никто другой этого не хочет!
Ну, она не желает мне доли худшей, чем столько лет несла сама, справедливости ради заметила Снефрид. Если подумать, она уже в молодости была очень смелой женщиной, если решилась стать вирд-коной Анундовых сыновей, зная, что Бьёрн конунг их не признал. Правда, тогда она еще не знала, что он питается жизнями своих потомков. Ему в то время было лет пятьдесят. Кто же мог догадаться, что он желает жить вечно?
Она могла думать, что Бьёрн все же помирится с сыном.
Если бы все пошло как обычно, сейчас этот человек был бы нашим конунгом, а Хравнхильд все равно что его кормилицей, почти матерью. Жила бы в богатстве и большом почете. Наверное, в молодости она считала, что стоит рискнуть. Она ведь была тогда моложе, чем я сейчас! Но конунг с его внуком не помирились, а только хуже поссорились. А главный ее враг даже не сам Бьёрн, а его вирд-кона. Никто не знает, кто она и где она. Даже сама Хравнхильд. И неизвестно, знает ли та старуха о ней.
И если ты возьмешь тот жезл, то твоими врагами станут они все наш старый конунг и его еще более старая диса? недоверчиво произнесла Мьёлль.
Недоверие ее относилось к самому предложение: ясно же, что на всем свете не сыскать безрассудной женщины, способной на это.
Снефрид не ответила: безрассудство и впрямь получалось сверх всякого вероятия.
И заодно сам Тор! добавила она.
Почему это Тор?
Потому что он убивает «жен берсерков», а это те колдуньи и есть.
Вот уж чего не хватало! Мьёлль взглянула на кровлю женского покоя, будто опасалась, что Тор явится на бой прямо сейчас. С Тором ты ведь не захочешь воевать?
Да и к чему мне? Снефрид двинула плечом. Я не тщеславна. Мне не нужно этой силы и влияния, которыми она меня прельщает. Я хочу жить спокойно, пока не вернется мой муж. Она, кстати, подтвердила, что он жив и нажил богатство, только где-то далеко.
Но ведь силой она не может сделать тебя своей наследницей?
Нет, слава Фригг.
Ну и забудь обо всем этом!
Я так и собираюсь сделать
Этот разговор, давший возможность выговорить все свои сомнения, успокоил Снефрид, но только отчасти. Мьёлль была женщина простая, но здравомыслящая. Если она уверена, что от жезла вирд-коны надо держаться подальше, то оно так и есть. Снефрид старалась утвердиться в мысли, что рассудила правильно. Она ухаживала за осенними козлятами, доила коз, делала сыр, пряла шерсть, пекла хлеб, и за этими обыденными делами все меньше верилось, что где-то существует колдовство, продлевающее жизнь жадному старику.
К тому времени как Асбранд вернулся домой из Синего Леса, Снефрид уже повеселела. И лишь иногда ощущение безопасности покидало ее когда всплывал в памяти голос тетки и ее слова: «Это хочет тебя»
* * *
На йольские пиры Асбранд снова был приглашен к Фридлейву хёвдингу, а Снефрид, Мьёлль и двое работников отпраздновали дома, с пивом и запеченным поросенком.
Не видел ты там Фроди и Кальва? спросила Снефрид, когда отец вернулся.
Не так чтобы ее очень занимали эти двое, но она помнила предостережения Хравнхильд: они, мол, от тебя так просто не отстанут.
Нет, их не было. Кто-то говорил, что они поехали на йоль к конунгу в Уппсалу. Зато человека два-три, кто ездил мимо того склона, уже сказали мне, что камень Гуннхильд смотрится просто отлично!
Да уж конечно, подтвердил Оттар Сыворотка. Я сам его видел. Сейчас, пока нет травы, а только снег и изморозь, красные руны на сером камне очень хорошо видны.
Оттар приехал вместе с Асбрандом им, дескать, от Фридлейва по пути, почему же не заглянуть? Он уже второй год жил в Южном Склоне: купив хутор, Фридлейв сдал его Оттару внаем. В начале прошлой зимы, когда Снефрид перед продажей показывала хозяйство, Оттар между делом заметил: жаль, дескать, что нет достоверных известий о гибели твоего мужа, иначе тебе можно было бы никуда и не уезжать Но Снефрид не так уж любила старый Гуннаров хутор, чтобы желать остаться там уже с другим мужем, поэтому сделала вид, будто не поняла. Но Оттар не обиделся он признавал, что Снефрид имеет право быть разборчивой, и все это время был им хорошим соседом.
Как поживает твоя тетка Хравнхильд? спросил он, когда Снефрид принесла им пиво.
В этот раз он не отказался, хотя на йоле у Фридлейва тоже поили пивом целых три дня, что сказывалось на свежести лиц Оттара и Асбранда.
Я слышал, ее пригласили на пир в Тюлений Камень, к госпоже Алов?
Да, ее каждую зиму туда приглашают.
Она там делает предсказания? Помост, сиденье вёльвы, «призывающая песнь» и все такое, да?
Я думаю, да, Снефрид улыбнулась, вообразив свою тетку во всей славе.
Можно сказать, что у женщины удачно сложилась жизнь, если она, хоть и не вышла замуж, пользуется у людей почетом за свою мудрость. Я вот еще что подумал, Оттар покосился на Асбранда, уже знавшего, что он хочет сказать. Я потолковал с твоим отцом, и он со мной согласился Асбранд кивнул. Ведь о твоем муже уже третий год нет никаких вестей. Если он и летом не объявится, по всем обычаям, ты можешь считать его мертвым. Если ты снова выйдешь замуж, никто не подумает о тебе худого, наоборот, тебя сочтут разумной женщиной
О! Снефрид оживилась. Я еще до йоля говорила об Ульваре с Хравнхильд. Она сказала, что он жив и даже нажил богатство, хотя и находится где-то далеко в Грикланде.
В Грикланде? Оттар в удивлении наклонился к ней через стол. Что ему там делать без денег? Может, он там поступил на службу к самому кейсару?
Может быть, и так! многозначительно согласилась Снефрид. Может быть, он там стал большим человеком! Скажем, начальником всей кейсаровой стражи!
Ну а насчет его возвращения Хравнхильд что-нибудь сказала?
Снефрид вздохнула. Ей не хотелось прибегать к прямой лжи, но и знать все предсказания Хравнхильд Оттару было не обязательно.
Я думаю, он накопил еще не все богатства, какие мог, поэтому и не торопится возвращаться.
Ну что же, если человеку идет удача в одном месте, может, и не стоит его покидать, согласился Оттар и заговорил о другом.
Но вот Оттар допил пиво, пересказал Снефрид все новости, услышанные на йольском пиру, уселся на свою мохноногую бурую кобылку и распрощался. Асбранд и Снефрид вышли его проводить.
Вечно он ждать не будет, заметил Асбранд, глядя гостю вслед, когда тот отъехал достаточно далеко. Ты опять отказалась, и думаю, уже скоро на Южном Склоне будет хозяйничать Гро из Искристого Ручья.
Неужели ты хотел выдать меня за Оттара? Снефрид недоверчиво покосилась на отца. Я же хорошо работаю, а ем, как мышка!
Не хотел, зачем мне этого хотеть? Но Оттар человек надежный, да и Фридлейв не оставит его без поддержки, если что Это ведь Фридлейв говорил на пиру, что для тебя было бы разумнее признать мужа умершим и не ждать понапрасну. Ты молодая женщина могут пойти разные глупые слухи.
Но только подумай, как глупо я буду выглядеть, если Ульвар однажды вернется, весь нагруженный серебром и золотом, и в пурпурной одежде, которую ему подарил греческий кейсар, и расскажет, что тот дал ему в управление половину своей страны а я уже замужем за Оттаром! И придется Ульвару тогда жениться на Гро! Да меня засмеют, что проворонила свое счастье.
Да, это будет обидно, глубокомысленно согласился Асбранд, и больше они об этом не говорили.
Снефрид немного мучила совесть. Она спрашивала себя: не из мелкого ли тщеславия она передает всем только благоприятную для Ульвара часть пророчеств Хравнхильд, скрывая то, что вернуться домой ему не суждено? Или пытается этими якобы шутками обмануть саму себя, закрыть глаза на то, что мужа она лишилась навсегда и надо что-то решать? Но при этой мысли она чувствовала себя как на берегу открытого моря, где нет ни целей, ни дорог.
Вечерами Снефрид и Мьёлль пряли у очага, в то время как Асбранд рассказывал какие-нибудь старинные предания: он знал их немало.
В одном фюльке правил некогда конунг, которого звали Хринг. Жена его давно умерла, осталась единственная дочь по имени Хуннвёр, прекрасная собой и во всем искусная. Позади конунговой усадьбы стояла большая дикая гора, на ней никто не жил. И вот однажды в середине зимы спустился с этой горы человек огромного роста, по виду очень сильный и злобный, похожий больше на ётуна, чем на человека. В руках у него было копье с двумя остриями. Он подошел к дверям конунгова дома; охранники не хотели его впускать, и тогда он ударил их своим копьем, так что каждое острие вошло человеку в грудь и пронзило до самого хребта. Потом он вошел в палату и сказал Хрингу: «Меня зовут Харек Железный Череп. Ты, Хринг, стар и бессилен, поэтому я хочу, чтобы ты отдал мне твою власть и твою дочь, так и для людей будет лучше. Если тебе это не нравится, то я убью тебя, а Хуннвёр возьму в наложницы».
Дальше рассказывалось, как стали искать кого-нибудь, кто мог бы выйти на поединок с Хареком вместо старого конунга и спасти его дочь от этого брака. Нашелся лишь один молодой человек, всего пятнадцати лет, сын старика и старухи, живущих на уединенном острове, и Хуннвёр пообещала выйти за него, если он избавит ее от Харека.
Вот видите, так бывает! говорила Снефрид. А иные люди так прославились подвигами в чужой стране, даже и в Грикланде, что сам кейсар посадил их рядом с собой.
Как видишь, обычно этот отважный витязь женится на дочери дряхлого конунга, замечал Асбранд.
А что если у него дома была жена?
В таком случае, не очень-то красиво он с нею обошелся, вот что я скажу! сурово заметила Мьёлль.
Так это же был парень пятнадцати лет, заметил работник, Коль, который лежал, завернувшись в старый прожженный плащ, возле самого очага. Это был очень ловкий парень, если успел жениться к пятнадцати годам.
Ульвар не такой, уверенно сказала Снефрид. Он не променяет меня даже на дочь конунга!
Значит, он не сможет унаследовать половину чьей-нибудь страны и когда-нибудь вернется.
Он всегда был любимцем норн, вздохнул Асбранд. Нам надо верить, что они и сейчас его не покинули.
Снефрид легко представляла Ульвара героем подобной саги. Он достаточно хорош собой, чтобы понравиться даже дочери конунга: яркие серые глаза, правильные черты, русая бородка, немного вьющиеся волосы. Рослый, плечистый, оживленный и приветливый, он с первого взгляда нравился всем и легко приобретал друзей везде, куда ему случалось попасть. Как Снефрид понимала сейчас, его внешность и веселые повадки в немалой мере повлияли на ее решение выйти за него замуж; в пятнадцать-шестнадцать лет только сама Фригг смогла бы пренебречь этим и заглянуть в человека поглубже. Его легкомыслие, слабоволие, привычка излишне полагаться на доброту судьбы, не заботясь о себе, не бросались в глаза юной девушке так ясно, как потом стали очевидны жене. Благодаря этой же вере Ульвар был деятелен и храбр, поэтому не стоило удивляться, что однажды он ввязался в приключение, выбраться из которого благополучно у него не хватило сил.
Хотела бы я знать, что же все-таки с ним случилось! вырвалось у Снефрид, погруженной в эти мысли, пока взгляд ее не отрывался от янтарного грузика на нижнем конце веретена.
«Янтарь это слезы самой Фрейи, когда-то давно рассказывала Снефрид мать. Она роняла их, пока ходила по миру, отыскивая Ода, своего мужа. Они падали в море и мерцали там огненным светом, отмечая ее путь. А путь ее лежал в самые дальние, самые темные области мира в Нифльхель, где сидела огромная уродливая великанша, что пленила Ода и погрузила его в глубокий сон»
А что если с Ульваром случилось что-то подобное? Когда прядешь, мысли бегут, как по нити, в неведомые дали; в один день Снефрид мысленно видела Ульвара сидящим в какой-то роскошной, убранной золотом палате рядом с девой в золотом платье; в другой вечер он уже виделся ей спящим где-то на дне мрачнейшего ущелья в черных скалах, а вместо дочери кейсара его сторожила старая троллиха с огромным носом и торчащими из пасти кривыми зубами Снефрид чувствовала легкое беспокойство: если так, то никто Ульвара оттуда не спасет, кроме нее. Так водится, что плененного и очарованного спасает тот, кто предназначен ему в пару: девушку мужчина, как Сигурд спас Брюнхильд, а мужчину его жена или невеста. Думая о странствия Фрейи, Снефрид саму себя видела идущей по багряно-золотым облакам над спокойным морем, и в следах ее горели искры янтарных слез
* * *
Дней через десять после йоля в Оленьих Полянах снова объявился Оттар Сыворотка, и его честное лицо выглядело озабоченным.
Мне передали, что Фридлейв хёвдинг приглашает вас обоих к себе, сообщил он вышедшему ему навстречу Асбранду. Тебя и Снефрид. И не успел Асбранд выразить удивление этому неурочному приглашению, как Оттар пояснил: Есть кое-какие новости об Ульваре.
Асбранд провел его в дом, к очагу, и к ним вышла из женского покоя Снефрид.
Фридлейв передал, что имеет некие новые сведения об Ульваре, повторил для нее Оттар. Я не знаю, в чем там суть, и не могу вам сказать. Но если вы соберетесь в дорогу сейчас, то я поеду с вами.
Это хорошие новости? на всякий случай спросила Снефрид.
Ммм не знаю, явным сомнением ответил Оттар. Мне только передали Ох, я забыл самое важное! Прибыл Олав ярл с дружиной. А с ним Фроди и Кальв. Думаю, это все идет от них.
Уж от этих двоих нам едва ли стоит ждать добра!
Вы поедете?
Конечно, мы поедем! Присядь, мы сейчас соберемся.
Отец стал отдавать распоряжения Мьёлль, Колю и Барди, их второму работнику, Снефрид ушла переодеваться. Пока она рылась в ларе с цветной одеждой, у нее дрожали руки, в мыслях мелькали все ее домыслы: Ульвар в золотой палате, Ульвар в черном ущелье Неужели уже сегодня, после двух с лишним лет неизвестности, она узнает, где же он на самом деле!